Мой школьный друг

   Настоящие друзья – это ребята, которым друг от друга никакой выгоды не надо. Просто такой друг существует, и этого достаточно, чтобы мальчишке быть довольными. Был ли таким другом мой одноклассник Куля?

   Куля сидел со мной за одной партой, и когда учительница уличала его в списывании у меня заданий и заставляла пересесть за другую парту, он соглашался расположиться только за моей спиной. Списывал он не потому, что был туповат, а наоборот – расчетлив. Это был с молодых лет гениальный аналитик, который мгновенно мог просчитать все выгоды от моего соседства. При этом голова его освобождалась для более важных дел – как познакомиться с красивой девушкой, где подешевле можно было приобрести дефицитную тогда докторскую колбасу, как заработать на рынке пару рублей, взявшись перенести товар к прилавку.

   В какой-то мере подстегивала его инициативу сама полуголодная жизнь. Жил он в одной комнатушке с матерью и отчимом, одноруким инвалидом войны, больным туберкулезом легких. Мать работала уборщицей, и ее зарплаты и пенсии отчима едва хватало на пропитание. Поэтому он с радостью после седьмого класса пошел учиться в кулинарное училище, рассчитывая на бесплатную еду на практических занятиях. Десятилетку он уже заканчивал в вечерней школе.

   Счастьем его была летняя практика в Крыму. Последняя проходила в баре при ресторане «Ореанда», где питались только иностранцы. На каникулах после второго курса института я отдыхал в Ялте, ночуя на балконе недорогой гостиницы, где проводили ночь еще около 40 человек таких же, как я небогатых мужчин. Среди них преобладали холостые инженеры, учителя и даже один физик из НИИ Ленинграда. Последний возвращался под утро и рассказывал, что успех у женщины стоил ему всего лишь ужина в ресторане. Я поражался, что такой неказистый мужчина поменял за время отдыха столько женщин. Обедали мы скромно в столовой при гостинице. Среди обедающих были и знаменитости. Так, я стоял в очереди за популярным киноактером Виктором Авдюшко. К нему из очереди подошла немолодая женщина и стала благодарить за роль контуженного солдата Ямщикова в кинофильме «Мир входящему». Он смутился, а я был поражен скромностью известного человека. К сожалению, он умер в 50 лет от астматического статуса, из которого его не могла вывести моя знакомая врач, дежурившая тогда в больнице.
   
   Куля пригласил меня к себе на работу и угостил котлетой по-киевски и ЧЕШСКИМ пивом. Рассказывал он о своих победах на любовном "фронте". В отношениях с женщинами он был крайне неразборчив. Но случались среди них и достойные дамы. Так, им увлеклась студентка Инна из ленинградского педагогического института имени А.И.Герцена, с которой он меня познакомил. Мы с ней разговорились о литературных новинках, о премьерах в ленинградских театрах, о московских художниках-авангардистах. Все это время Куля только молчал. А я не мог понять, что у них общего. Тем не менее, они поженились, и Куля стал ленинградцем, который стал выражаться «у нас в Питере».

   Брак с Инной был недолговечным, но Куля уже обзавелся связями с другими женщинами и стал работать шеф-поваром в разных ресторанах Ленинграда. Последним место работы стал ресторан у Петропавловской крепости. Куля хвастался, что в первый день работы в знаменитом ресторане он, договорившись с военными, дернул канат пушки, отмечавшей выстрелом 12 часов дня.

   Последней его женщиной стала Нина, работавшая в парикмахерской рядом с Биржей. Многоопытная женщина удачно подвела Кулю к браку и положила начало его семейной жизни. От этого брака родились мальчик и девочка. Куля на рабочем месте долго не задерживался и увольнялся при первых признаках разоблачения хищений им продуктов. Использовав знакомства, Куля завербовался на работу за границей. Удалось заполучить место повара в экспедиции советских геологов, искавших нефть в Афганистане. Это было замечательное время спокойной жизни при короле Захир-Шахе, изредка нарушаемое бандами талибов. Куля не мог удержаться, чтобы не использовать закупленные им просроченные продукты и пополнить и так немалую зарплату. Нина прилетала к нему каждые 2-3 месяца и продавала электрическую технику: кофемолки, утюги, фены. На вырученные деньги закупались ковры, золотые изделия, которые она вывозила в Ленинград. Военный переворот в 1973 году братом короля Мухаммедом Даудом вынудил геологическую партию свернуть и срочно вернуться на родину.

   На заработанные деньги Куля купил квартиру на Гражданском проспекте и устроил сына, уличного босяка, в Академию тыла. Боясь потерять сына в разразившееся в это время советско-афганской войне, Куля «сделал справку» и забрал его из армии. Сын очень быстро стал лидером ленинградской банды, грабившей состоятельных людей, содержавшей публичные дома и казино. В момент милицейской облавы он был ранен в позвоночник и стал «колясочником». Еще несколько лет после этого он управлял бандой, но, не выдержав испытания беспомощностью, застрелился.

   Дочь учиться не хотела и затворилась от досаждающих родителей на даче. Мечтой Кули было устроить ее хотя бы проводницей поезда. Удалось ли -  не знаю. Связь с Кулей прекратилась с распадом страны.