Хор невинных

(Из книги Луиджи Сантуччи «Не хотите ли и вы отойти?»

«Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов». (Мф.2.16)

    Мы – младенцы Вифлеема. А вы, младенцы всей земли и всех времен должны завидовать нам: Младенца Иисуса мы видели наяву. Нашим родителям не нужно было искусственной картины Рождества. Им достаточно было поднести нас на руках к окну и показать тот уголок холма, где в яслях лежал Он. Но вместо радости был горький плач.
    Нам Младенец принес в подарок не коня с соломенной гривой, не барабан с зелеными и красными кисточками и не ванильные крендели. Он принес нам страшную забаву, игра с которой длится лишь мгновение, и после которой уже не бывает никаких развлечений. Мы не знали названия этой забавы, а имя ей было – смерть.
    Мы – младенцы Вифлеема. У нас крохотные, как у Него, ручки, которые только учились хватать вещи; такие же, как у Него,   голосишки, которые, как осколки стекла, резали ухо и одновременно создавали привычный шум в доме. С первых наших шагов наши матери, как и Его Мать, утратили покой и тоже в страхе  глядели,  как бы мы не упали в воду или не угодили в огонь.
    Матери наши целыми часами плакали из-за царапинки на кончике нашего пальца, а отцы, досадуя, бранили их. Теперь же воины с мечами перерезали нам горло. 
    Как прекрасны их сверкающие мечи, насколько лучше они нашего игрушечного оружия. Как великолепны их кожаные пояса с пряжками и цепочками, каких мы никогда прежде не видали, и с которыми так славно было бы поиграть.
    Когда волосатые ручищи вытаскивали нас из постелек, мы готовы были поверить, что затевается какая-то игра. Но тут вдруг услышали крик матери: крик куда более жуткий, нежели  в день нашего рождения. И тогда мы принялись плакать. Да и то только потому, что плакала она: ведь мы привыкли подражать ей непроизвольно во всем.
    Потом, несмотря на младенческий наш возраст,  мы отчетливо осознали, что нам предстоит умереть. Смерть клином пронзила нас, обнажив истину, заключающуюся в том, что мы не узнаем детства.  Она, как повязку с глаз, сорвала нашу наивность, и в блеснувшем прозрении мы увидели  блаженство тех лет, которые отнял у нас Ирод. Любовь  девушек, поджидающих нас летними вечерами в камышах у Иордана, и прогулки по берегу Тивериадского озера, праздники в храме, лунные ночи, дети, сидящие у нас на коленях, а для кого-то, возможно, и дружба с Иисусом из Назарета.  И это мучило нас.
    Но едва мы расстались с жизнью, тоска исчезла. Мы тотчас же осознали, что Младенец спасен, что Он на руках Своей  Матери едет по пустыне на ослике в страну, где Он сможет играть. И это было нашим подарком Ему к Рождеству. Взрезанное горло больше не болело.