Виталя. Глава 4. Прощальный пионерский костер

Пионерские костры достались нашему поколению в наследство из 20-30-х годов СССР. Большой прощальный костер в конце лета был сакральным действом ежегодно. К нему начинали готовиться и говорить о предстоящем с середины августовской смены. Но постепенно это трепетно ожидаемое ребятами мероприятие стало как-то ужиматься. Педагоги и вожатые, опасаясь растерять в темнеющем лесу подопечных, приводили детей к месту засветло и поджигали уже приготовленный сложенный хворост. Все дружно горланили несколько бодрых песен и шли обратно в лагерь. А костер заливали вожатые, используя «пионерский метод», если воды не было припасено достаточно.


Однако в эту смену кому-то из педагогов пришла в голову дерзкая идея – изменить ритуал. Вместо общего костра предложили отправиться в однодневный поход с ночевкой в палатках. Участники – только старшие первые и вторые отряды. Это был лагерный экстрим! Придя в себя от легкого шока, старшие принялись лихорадочно экипироваться. Август в 1969-м году был прекрасным, правда ночами было уже не жарко. Поэтому спортивное трико, популярные тогда синие и голубые олимпийки со спортивными штанами, вязаные кофты и свитера, куртки-штормовки, носки потеплее, кеды или полукеды были очень востребованы и собирались по всему пионерлагерю. Вожатые из других отрядов активно помогали. К слову сказать, Геру в эту смену перевели в младший отряд, и он был незаметен, но тоже одолжил кому-то свою олимпийку. У Лики с собой не было подходящей одежды для похода, только брючки и вязаная кофта, поэтому настроение ее было похоже на хмурую дождливую осень... Она мучилась от мысли, что в поход Виталька отправится без нее. Однако случилось неожиданное. Валя – педагог второго отряда – предложила Лике свой чудесный голубой прибалтийский свитер. Она с прошлой смены симпатизировала этой парочке смущенных влюбленных и особенно чернобровой, легко заливавшейся румянцем девчонке. Свитер был великоват, но теплый и очень хорошо оттенял смуглую кожу Лики. В ее сознании мелькала крамольная мысль: «Хорошо, что мама не знает об этом походе, точно не пустила бы...».


Наконец настало долгожданное утро. Под завистливые взгляды остающихся в лагере отряд, нагруженный палатками, рюкзаками с продуктами, ведрами для воды, саперными лопатками, скатками из байковых одеял, выдвинулся в пункт назначения, как говорят военные. Возглавляли этот пионерский караван самые ответственные и надежные педагоги и вожатые. К месту будущей ночевки пионеры отправились бодренько, даже затягивали советские маршевые песни. Пройдя несколько километров, отряд уже потерял из виду весь лагерный комплекс на озере Лебяжье и всякую связь с цивилизацией. В конце 60-х годов прошлого века до появления сотовой связи была почти вечность. Стационарный телефон был только у начальника лагеря. А опасностей в том, уже очень далеком, году было не меньше, чем сейчас...


Солнце садилось, когда отряд дотащился до своего бивуака. Вторая половина пути проходила под стенания усталых, непривыкших к таким нагрузкам девчонок. И даже парнишки, потея от жары и натуги, едва волокли свои рюкзаки и прочую поклажу. Виталька тащил огромный рюкзак с продуктами и ведро с посудой, а Лика одеяльные скатки. Они устало подбадривали друг друга. Многие натерли мозоли, всем хотелось пить, но вода почти закончилась... Небольшие перекусы в дороге уже давно растряслись в молодых организмах. Наконец разбили лагерь: вожатые и ребята поставили палатки. Девочки стали собирать хворост для костра, принесли воду в ведрах. Рядом били родники. Освежившись и напившись, все повеселели и стали делить палатки для ночевки. В Ликиной оказалось шесть человек и все почему-то парами. Но вожатые не возражали, они это предвидели.


Под чутким предводительством старших в большом котле сварили похлебку, используя для густоты популярный в то время «суп со звездочками» из пакетиков. В эмалиро- ванном ведре заварили душистый чай из нескольких пачек дешевого развеса и листьев лесной малины и смородины. Ароматы еды, дразня обоняние участников похода и лесных обитателей, собрали всех у большого костра. Виталий занял для них удобное место на бревнышке. Вооружившись алюминиевыми ложками, они принялись усердно хлебать из одного котелка, чтобы успеть за добавкой. А потом был десерт – крепкий душистый сладкий чай с сушками.


Дневная усталость развеялась вместе с дымом костра. На бивуак спускался долгожданный вечер, овевая всех лесной прохладой, и журчание родниковых ручейков казалось еще романтичнее. В руках Вовки Шишкина появилась гитара. В его репертуаре были полузапрещенные песни Владимира Высоцкого, и Шишкин умело подражал его хрипловатому голосу. В лагере Вовка исполнял их только в палате, не желая подводить вожатых. А здесь была свобода! Возле костра стало еще теснее и уютнее от тепла и желто-оранжевых отблесков ночного костра на лицах сидящих. Ликующие злые лесные комары не боялись ничего и тоже получали удовольствие. Разбившись на парочки, обнявшись или завернувшись в байковые одеяла «пионерская» компания и слегка разомлевшие вожатые с педагогами слушали, и душевно распевали: «В заповедных и дремучих старых муромских лесах...», шутливо нагнетая общее напряжение. Затем хором распекали «Скалолазку» за холодность и, конечно, не обошлось без приблатненного репертуара. Кто-то стал вспоминать смешные истории из пионерлагерной жизни, посыпались анекдоты... Костер догорал, и в его угли стали закидывать картошку для запекания. Вскоре разморенные лесным воздухом и впечатлениями многие стали потихоньку расползаться по палаткам. Лика и Виталий тоже отправились в свою. Там уже две парочки заполнили ограниченное пространство ночного приюта. Хихикая, они нехотя потеснились, освобождая место. «Полы» были устланы сосновыми ветками, а сверху лежали одеяла. Укладываясь в темноте, они чувствовали большую неловкость... В тесноте палатки лежать можно было только близко прижавшись друг к другу, а поворачиваться по общей команде, при этом ветки впивались в бока и спины. Все это вызывало сдавленное хихиканье и перешептывание. Для разрядки ситуации начали рассказывать анекдоты, но они быстро иссякли. Вновь повисло напряжение... В темноте расползались странные звуки, вздохи и шорохи... Виталя обнял ее за талию и ткнулся носом в щеку, желая поцеловать в губы, но промахнулся...


Помаявшись некоторое время, они прихватили одеяло и вылезли из палатки. В темноте ночи реанимированный костер горел ярко, и языки пламени весело взмывали высоко в небо. Вокруг него на бревнышках восседали повеселевшие и слегка захмелевшие от дегустации припрятанного вина вожатые и педагоги, по очереди бдящие за своими подопечными. А чтобы было еще приятнее коротать ночку, они успели еще раз испечь в угасавшем костре картошечку. Перекатывая ее в ладонях, снимали кожуру, добираясь до ароматной печеной мякоти. Тихонько кто-то бренчал на уставшей гитаре. Из лесных таинственных зарослей тянуло ночной августовской прохладой. Накинув на плечи одеяло, они тоже пристроились рядом со всеми полуночниками, попробовали печеную картошку, перепачкались в золе. Глядя друг на друга, рассмеялись и отправились к ближайшему ручью умыться. Но до ручья не добрались, поцеловались раньше... В палатку возвращаться не стали и оставшиеся часы этой удивительной ночи провели на бревнышке у костра, упиваясь своей молодостью, новыми ощущениями, дремотным теплом друг друга.


Рано утром к угасающему пионерскому костру из палаток, ворча и поеживаясь от прохлады, потянулись взлохмаченные не выспавшиеся участники похода, разбуженные старшими. Свежий чай в ведре уже был заварен, сухой паек на завтрак приготовлен. Умывшись холодной родниковой водицей и подкрепившись, пионеры слегка повеселели. Разобрав палатки и собрав пожитки, дружно затушили почти скончавшийся ночной пионерский костер и уже совсем не бодро отправились обратно. Надо было успеть к обеду. С непривычки к подобным походам компания еле передвигалась. Все оптимистические попытки вожатых и педагогов зарядить ребят энергией разбивались о стену дремотной лени. Виталя тоже плелся, едва переставляя стертые в походе ноги и волоча рюкзаки. А она была обеспокоена тем, что перепачкала золой чужой замечательный свитер. Однако воспоминания о ночном поцелуе у ручья румянили щеки и волновали сердце.


К обеду успели. Но встретили их встревоженный начальник пионерского лагеря и милиционеры... Ночью из бывшего Раифского монастыря, в котором до 1991 года располагалась колония для малолетних преступников, сбежали несколько человек. Об этом оповестили ранним утром всех руководителей пионерских лагерей.
Идейный вдохновитель похода и начальник лагеря сильно пострадали из-за этого первого и, как оказалось, последнего ночного походного пионерского костра... А участники его последние два дня августовской смены были почти героями в глазах остальных ребят.