Конец одной эпохи Пугачевой

Однажды, осенним вечером (а было это лет так тридцать назад), я собирался на очень ответственное интервью. Я немного нервничал. Жена, держа на руках маленького сына, сказала ему: «Попрощайся с папой, может, ты его больше не увидишь, он едет к Пугачёвой». Это была, конечно же, шутка. Но тогда, в самом начале 80-х в Риге по случаю её концерта царил такой невообразимый ажиотаж, какой сегодня невозможно себе даже представить. Весь город жил как в лихорадке. Билеты на представление в Рижский Дворец спорта достать было невозможно ни за какие деньги. Все говорили и обсуждали предстоящее событие. Мне тогда повезло: я работал редактором на Латвийском радио, делал музыкальные программы «Мелодии Риги», а музыкальную редакцию радио возглавлял в те годы сам маэстро Раймонд Паулс. С его подачи я и попал в Рижский Дворец спорта на это интервью к Пугачёвой (потом мы встречались еще дважды). Наверное, восьмидесятые были наиболее интересные в творческом плане, и возможно, самые яркие годы песенного творчества певицы.  Такой своеобразный музыкальный «прорыв». Их первая, Паулса и Пугачёвой, совместная песня «Маэстро» пользовалась фантастической популярностью. Мы на радио получали тысячи писем с просьбой вновь и вновь включить в программу эту песню. И каждая следующая песня этого творческого дуэта только подогревали успех. Так позже несомненными хитами стали и «Миллион алых роз», и «Старинные часы», и  «На бис»… Мне кажется, что именно  эти паулсовские песни, такие необычные и в то же время, понятные миллионам, подняли её тогда на недосягаемую высоту в отечественной эстраде. Не забудем, что тексты к ним писали такие поэты как Илья Резник и Андрей Вознесенский. В те же годы молодая певица впервые на советской эстраде начала петь «Большую поэзию». Она спела несколько  своих песен на стихи еще недавно запрещенного Осипа Мандельштама, песни на стихи Ахматовой, Цветаевой, Ахмадулиной, Высоцкого, спела Сонет Шекспира. По самому «гамбургскому счёту» это было очень высоко. Накал страстей этих стихов, и этих мелодий был таков, что каждый концерт становился для публики настоящим откровением. Это был определённый вызов и верхам, которые так и не разрешили к исполнению в эфире, большинство этих песен – «слишком мрачные».  Ничего подобного ни до, ни после той программы мы не слышали. Пугачёва подняла планку на недосягаемую высоту. Сегодняшние «фабрики звёзд» настоящих звёзд-то как раз и не производят. Они штампуют массовую продукцию, подгоняя артистов под расхожий «формат», рассчитанный на короткую дистанцию. А истинные звёзды – явление исключительное, это «ручная работа». Не о них ли писал  когда-то Пастернак,-  «И тут кончается искусство, и дышит почва и судьба».Так вот, говоря о первом интервью, добавлю, что в тот вечер в Рижском Дворце спорта, у меня, как теперь говорят, был «эксклюзив». На пропуске так и было написано без затей – «К Пугачёвой», и кроме меня в гримёрной присутствовал еще только асс латвийской фотографии,  Зигурдс Межавилкс. Он позже сделал мне комплимент, сказав, что Алла была явно заинтересована предметом нашего разговора. А говорили мы с ней о настоящей поэзии в песне.   Насколько возможно сочетать серьёзные тексты и оставаться при этом популярной в широких слоях слушательской аудитории. Пугачёва охотно поддержала эту тему. Она раскрылась как человек умный, интеллигентный и очень думающий. В ней не было ничего от «королевы эпатажа», от «мастера скандала», от того образа, бесшабашной «рыжей бестии», который так любит создавать желтая пресса.
Два следующих интервью состоялись позже и уже на моей территории в студии Латвийского радио на Домской площади, где певица записывала новые песни Паулса. Надо добавить, что Пугачёва обладает исключительно культурной речью. Я испытывал удовольствие от её русского языка. Запись с ней почти не нужно было монтировать. Поверьте, за семь лет работы на радио, мне такие собеседники встречались не часто. Рядом с ней в этом смысле можно поставить, пожалуй, лишь Валерия Леонтьева.
Потом творческие пути композитора и солистки разошлись. А позже и страны наши разбежались. Однако, «Рижский период» Пугачёвой не ограничивался только записями в радиостудии. Здесь, на Латвийском ТВ, записали её студийный концерт вместе с публикой (об этом почему-то нет ни слова в Википедии), здесь она поправляла здоровье в санатории «Яункемери», здесь на берегу замёрзшей Балтики Юрис Подниекс снимал клип на её песню «Айсберг», здесь же, наконец, проходит ежегодный фестиваль «Новая волна», музой которого она является. С тез пор в её репертуаре появились десятки новых шлягеров, но если спросить простого слушателя, какие из песен в исполнении Пугачёвой кажутся ему лучшими, уверен,- большинство назовёт песни Раймонда Паулса, как наиболее запоминающиеся и волнующие. На Западе такие хиты называют «вечнозелёными».
Прощание со сценой Аллы Пугачёвой растянулось аж на два года. И минувший апрель был вновь отмечен сразу несколькими проектами ведущих российских телевизионных каналов, подробно рассказывающими о жизни и творчестве Примадонны. Её уход от активной концертной деятельности, это как знак того, что «Эпоха Пугачёвой» – как уже было сказано, подходит к концу. А что грядёт ей на смену? Ничего равного Алле Пугачёвой по силе и оригинальности таланта на эстрадном горизонте пока не наблюдается. Как говорил Аркадий Райкин, – «Нет, кое-что, конечно, есть, но… не то».

 Георг Стражнов  2010