Отдых. Рождественский рассказ
Так велика его усталость, что отдых продолжается уже тысячи лет.
Если тени пробегающих мимо людей падают на постель, одеяло и фигуру дремлющего, то может показаться, что они внутри, словно он огромный памятник из стекла, аквариум для людей, которые в него верят и в нем плывут.
Но Уставший не замечает людей снаружи и внутри. Голова его полуповернута влево, и немного опущена вниз, так как левая рука провалилась под мантию, в темноту неизвестного, словно в шахтный провал. Благородный и красивый лоб прорезает трещина страдания, впрочем, неглубокая.
Скорее это только досада и недоумение, которым далеко до настоящего страдания. Источник досады - некий человек в облаке тьмы, что сгрудилась в углу и пульсирует тревожно. Кажется, сейчас исчезнет... Ну вот! Исчез! И в тот же миг снова назойливо обрел почти физическое существование.Откуда столько сил в том, кто так давно мёртв?
Кто он? Кажется в руке его меч, а на груди доспехи? Неужто силы Тьмы послали своего воина, чтобы в Рождественский Сочельник досадить тому, кто думает о всех людях на Земле? Не бывать этому! Пульсирует защитной стеной звёздно-серебристый свет, не даёт войти в комнату самозванцу. Идёт своим чередом Праздник, дети уже спят и видят во сне подарки. Взрослые пьяны или грезят наяву: в алкогольных парах не так страшен безжалостный призрак неуловимого счастья.
Где-то там в небесах, в которые давно уже никто не смотрит, зажглась та самая Звезда. В её беспристрастном ярком свете рассеялся туман Иллюзии. Я увидел правду, она проступила чётко и глубоко, как контрастный негативный снимок на фотобумаге.
Защищавший Уставшего прекрасный божественный свет, вдруг прилип к фону, и оказался только бездарной мазней на картонных декорациях. Вангоговские завитушки звёзд посыпаны блёстками, словно рогалики маком и кунжутом. Да и сам Бог больше не похож сам на себя. Это вообще не Он.
"Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?"(Мф. 6:22-23).
А кто же это сидит на Его месте, в глубоком кресле как на троне, погрузив напряжённые руки в горы ёлочной мишуры, что по самую грудь скрыли его молодое гибкое тело. Лица не разглядеть, оно задумчиво опущено вниз. Но видна стильная причёска, а ля Киану Ривз, чёрная как воронье крыло чёлка падает вниз волной и закрывает полностью левый глаз. Он неподвижен и пока он думает свою нелёгкую думу, на Земле пролетают столетия.
Его противник тоже неподвижен, и в раскрывшейся подобно морской раковине темноте сияют серебром его одежды. Это не доспехи, это одеяние архиепископа. В его руке распятие, а не меч. На голове схожая со шлемом митра.
Он пришёл сражаться, но он не пошевелится, не скажет и слова, не выйдет из своего угла. Это безмолвная и безвидная битва и пока не ясно кто победит: облечённый властью над миром юноша на троне, или Святой Николай, что изображён на маленькой иконке в тёмном и пыльном углу.
(Я охранник в отеле. Целый день я смотрю на камеры видеонаблюдения. А в свободное время занимаюсь медитацией. Вернее так раньше было, а теперь я смотрю на камеры и медитирую одновременно.)
2020 год.
Свидетельство о публикации №221010602002