Рождественская история. Давайте познакомимся

Настя рассеянно смотрела телевизор, а Ян носился по квартире со своим новым автомобильчиком, полученным в подарок от мамы на Новый год. В каждой комнате он должен был проверить, как игрушка ездит. В конце концов пришлось попросить его успокоиться. «Все-таки правда то, что мужчины, как дети, любят кнопочки, огоньки и сигналы, – подумала она. – Сыну десять, скоро совсем вырастет, но останется мальчишкой».
Тут она поняла, что Ян ее давно зовет.
– Ты слышишь? В ванной какие-то звуки.
Настя щелкнула выключателем, зашла внутрь и остолбенела. Потолок набух влагой, весь пол был залит водой, капли с глухим стуком падали на стиральную машину. «Интервал одна четверть, – машинально подумала Анастасия, учительница музыки. – Добавить звонкую одну шестнадцатую, подключить духовые, и готово». Но тут же очнулась и побежала к двери.
– Ян, подожди меня здесь! Не знаешь, кто там наверху живет? – спросила, отпирая дверь.
– Элка из нашей школы, с папой.
Она поднималась по лестнице, наливаясь гневом и пытаясь вспомнить, как зовут соседа сверху. Жора? Женя? Раз в жизни в лифте встретились. Ни имени, ни даже внешности она не запомнила. Зато хорошо знала, что у них есть собака, которая по вечерам, как раз когда нужно засыпать, любит стучать когтями по паркету. Лучше бы хомяка завел!
– Вы нас заливаете! – выкрикнула сразу, едва он открыл дверь.
– Странно, – удивился сосед. – Водных процедур не проводили.
Он стоял перед ней – элегантный мужчина, высокий, с гривой темных волос и тонкими чертами лица. А эти модные очки? Она сразу ощутила, что не причесана, и вообще на ней мешковатый спортивный костюм. И еще больше разозлилась: какое он имеет право так выглядеть дома! Только галстука ему не хватает.
Он провел ее в ванную. Сбоку, за дверью гостиной, лаяла и царапалась собака.
– Ну вот же! – торжествующе сказала Анастасия.
Мужчина ахнул, слегка утратив свой невозмутимый интеллигентный вид. Из незакрученного крана вода текла в наполненную до краев ванну, а уже оттуда небольшим водопадиком – на пол.
– Ой, папочка, прости! Я забыла! – выбегая из комнаты, воскликнула девочка лет тринадцати.
За ней выбежала похожая на колбасу такса и радостно бросилась в лужу. Папа растерялся, кинулся закручивать кран, побежал за тряпками. Возмущенная Анастасия крикнула ему в спину, что теперь он должен ей за ремонт, пригрозила судом и, хлопнув дверью, вышла из квартиры в праведном гневе. Вот «повезло» с соседями! Хоть бы извинился. Ждешь праздника, готовишься с нетерпением, а испортить его тебе могут за минуту, легко и просто.

Элла, успокоившись, пожала плечом и вздохнула:
– Ну, забыла закрыть, прости. Так получилось.
Мрачный папа смотрел на нее со сложными чувствами. С каждым годом все больше похожа на мать, просто сил нет на нее сердиться. Но ведь нельзя же так!
– Если бы мама могла тебя видеть, – произнес он привычную воспитательную формулу.
– Она бы не обрадовалась, что я такая растяпа, – подхватила Элла с мученически-терпеливым выражением лица. – Я и так знаю, что она меня оттуда, с неба, видит. Но не ругает, потому что любит.
Папа промолчал. Не сумел он найти к ней особого подхода. И кажется, уже не сумеет.
– А давай, – предложила дочь, – отнесем этим, снизу, нашей кути. Ведь сегодня Свят вечер, и они нас простят. И не будут требовать денег.
– Нашу кутю? – удивился папа. – Вот эту, для которой ты сама колола орехи? И по пути съела половину? Хм.
– А что такого? Ты же сам говорил, что надо делиться.
Папа согласно кивнул, хотя уже не помнил, когда он это мог сказать.
Тем временем Анастасия промокнула в ванной всю воду, пришла в нормальное состояние, села на диван и снова принялась переключать каналы. Хорошо бы расслабиться. Праздники надо использовать по назначению, вот сегодня Рождество, а скоро кончатся каникулы – и снова в школу, в занятия, в шум и гам.
– Мам, – сказал сын. – А давай не будем подавать на верхних соседей в суд?
– Почему ты решил, что я пойду в суд?
– Ты сама сказала.
Настя пожала плечами. Сгоряча чего не скажешь. Но вообще неприятная ситуация.
– Мне их жалко, – продолжал Ян. – У Элки же мамы нету.
– Какой ты добрый, – умилилась мама, – весь в папу.
И спохватилась: напрасно она это сказала.
– Почему тогда ты его бросила? – буркнул сын, отворачиваясь.
– Он сам ушел. Я тебе сто раз говорила. Ну ладно, не расстраивайся. Пусть ему будет хорошо, а нам ведь хорошо с тобой и без него, правда?
По лицу мальчика было заметно, что он в этом не уверен. Папа очень давно не приходил навещать сына.
Тут в дверь позвонили, мама со вздохом «Началось колядование», взяла со стола горсть конфет и пошла открывать. Оказалось, пришла делегация из верхней квартиры.
– Простите нас, пожалуйста, – произнес папа, протягивая перед собой миску с кутей. – И помилуйте. А денег мы на ремонт и сами дадим.
Дочь выглядывала из-за его спины. Из-за ноги девочки выглядывала такса. Все, стало быть, пришли.
Настя смутилась.
– Э-э... Зачем же вы, Жора? Договоримся как-нибудь.
– Я не Жора, а Юра. А вас как зовут?
– Анастасия. Проходите, не стойте на пороге.
Хорошо, что она уже успела причесаться, надеть красивую сиреневую блузку и свои любимые изумрудные сережки. Как знала.
Юра извинился, что они пришли с Тасей, она не любит одна оставаться. Настя мило улыбнулась и ответила, что они с сыном любят животных, у них и хомяк есть. Тем временем такса увидела хомяка в клетке на тумбочке, подбежала, облизнулась и так улыбнулась, что хомяк сразу понял – таксы питаются исключительно хомячками. Может не все, но эта точно. Глянув на мальчика, который уже играл с девочкой в какую-то игру, хомяк сильно развитым шестым чувством понял еще одну вещь: его не будут защищать, – сердито пискнул и спрятался в картонном домике.

Общение налаживалось. Оказалось, что у Насти имеется традиционный рождественский борщ. Поговорили о борщах и супах, сошлись на том, что не все праздничные обряды нужно соблюдать, сели к столу и мило угостились чаем с лимоном и печеньем. Кутя играла роль украшения. Потом Ян показывал Элле что-то на компьютере, она снисходительно улыбалась, как старший и многоопытный пользователь, похвасталась своими фотками на фейсбуке и комментариями к ним.
«Какой милый сосед, – думала Настя, поправляя прическу. – Почему мы давно не познакомились?»
«Надо с ними поплотнее общаться, – думал Юра, поглядывая на дочь. – Анастасия педагог, поможет в случае чего. И вообще, она такая красивая, умная, кажется хозяйственная».
В атмосфере праздничного вечера была разлита всеобщая любовь. Такса Тася лизнула хомяка сквозь прутья клетки своим тонким языком, и оказалось, что она его любит и даже, может быть, в ней просыпаются неиспользованные материнские чувства.
Внезапно в комнату с горестным криком вбежал Ян. Минуту назад он вспомнил, что пора похвастать маминым подарком, начал вспоминать, где его оставил, помчался в ванную... Машинка лежала на стиральной машине, в лужице рядом с насквозь промокшим пакетом стирального порошка, и на нажатие кнопок не реагировала.
– Смотри что ты наделала! – сказал он Элле, протягивая игрушку. – Я же просил тебя: чуть-чуть открути воду, и всё. А ты? Испортила мой новый автомобиль!
– А нечего было оставлять его в ванной! – вспылила Элла. – Это тебе не корабль! Сам виноват!
Тут они оба спохватились и замолчали, испуганно глядя на взрослых. Попались! Элла повела плечиком. Это было такое специальное женское движение для случаев, когда хочется сказать: «Ох уж эти мальчишки, они обязательно проговорятся», – но слов не хватает. Анастасия и Юрий в затруднении уставились друг на друга, потом на детей.
Элла все-таки не выдержала.
– Зачем ты все испортил? – горько сказала она. В ее глазах мгновенно появились крупные хрустальные слезы. – Ведь у нас уже почти все получилось. Малолетка!
– А ты! – задохнулся Ян.
Она посмотрела на него с презрением. Ничего эти мальчишки не понимают. Ей уже скоро тринадцать, старшеклассники смотрят на нее такими специальными взглядами, от которых пупырышки на затылке, и спину хочется выпрямить. А папа считает ее маленькой, по лицу видно – ему так удобнее, чтобы дочь подольше не вырастала. Наверное, боится в глубине души, что вот и эта женщина его оставит. Ему кто-то нужен, чтобы о нем заботиться. Ведь Элла когда-нибудь, лет через сто – скорее всего, в восемнадцать – выйдет замуж. И тогда папа без нее пропадет.
– Ян, – прокашлявшись, сказал Юра. – Хочешь, я починю твою машину?
Он поправил очки. Ему было ужасно неловко, смотреть на Настю он избегал. А она с нежностью думала о сыне. Надо же! Еще такой маленький, неловкий, а уже защитник и помощник. Она вспомнила, как прошлой зимой они с Яном возвращались домой после похода по магазинам, у них было мало денег, они не смогли купить ему игрушку, он был уставший и насупленный. Вдруг споткнулся, упал в сугроб, она увидела его глаза и поняла – сейчас обида на всё и всех, на мировую несправедливость выльется слезами. И из солидарности, чтобы отвлечь – упала в сугроб вместе с ним. Ян рассмеялся, обида испарилась. Они шалили, играли в снежки.
Дети молчали, с ожиданием глядя на взрослых. Юра решился посмотреть на Настю и увидел: она смотрит на него с лукавой полуулыбкой.
И вздохнул с облегчением.