Иллюстрация к дебюту

                1
Заканчивая пединститут, я и не подозревал, что ждёт меня впереди. Нет, я осознавал, что мне придётся учить детей русскому языку и литературе, так как выбор мой был сознательный, но я пока не мог представить себя в роли учителя.Правда, ещё не забылась практика в одной из школ, где я делал свои первые шаги на педагогическом поприще, но это был немного не серьёзный период.Ощущение искусственности, плотной опеки и кратковременность происходящего, не давали почувствовать себя полноценным преподавателем, и когда практика закончилась, чёткого осознания и понятия о будущей профессии она не оставила.
Распределение у меня было свободным, так как я на отлично сдал все выпускные экзамены, пользовался уважением в институте, так как занимал активную позицию, имел массу общественных нагрузок и всегда был в гуще событий студенческой жизни.Из предложенного списка я выбрал прекрасный приморский город Н., в котором бывал неоднократно, в нём жили мои родственники у которых я частенько гостил.
Комиссия, состоявшая из представителей учебных заведений, сидела за длинным столом и мы, выпускники, заходили в аудиторию на собеседование. Представители из Н. предложили мне присесть и, просматривая мои документы, поинтересовались, служил ли я в армии. Я немного удивился и ответил утвердительно. Представители - женщины переглянулись и повернули головы в сторону единственного мужчины в составе этой группы. Оказалось, что это директор ГПТУ-13 в городе Н.Номер училища вызвал у меня непроизвольную улыбку. Нечто мистическое прозвучало в этой цифре, но я согнав  улыбку, постарался быть исключительно серьёзным и внимательным.Директор училища кратко поведал о самом училище,о моей будущей нагрузке по предметам, о комнате в преподавательском общежитии и о других, не менее важных мелочах.Заручившись моим безоговорочным согласием в виде подписи, я был отпущен восвояси, с напоминанием прибыть в отдел кадров училища в назначенный срок.
                2

Основательно отдохнув в своём городе у родителей, я приехал в Н. в конце лета.Город встретил меня голубым небом и ласковым морем. О работе думать не хотелось и я ещё несколько дней с утра до вечера валялся на пляже, благо родственники у которых я временно поселился,исключили все мои бытовые трудности. И всё же наступил тот момент, когда надо было прибыть в училище для сдачи документов и получения комнаты в общежитии.
Серый корпус училища, словно старинный замок возвышался на горе, утопающий в листве деревьев.Добраться к училищу можно было с двух сторон: первый путь - по извилистой тропе между каменистыми выступами до баскетбольной площадки, находящейся в ста метрах от корпуса училища,потом ещё метров двадцать по широкой, прочной лестнице, второй путь - на автобусе вокруг горы до остановки, где раскинулся жилой район со странным названием "Падь Весёлая"
С этой стороны, училище не выглядело так таинственно и романтично, а представляло собой обыденное серое трёхэтажное здание, за которым виднелись одноэтажные постройки мастерских, гаражи, а чуть в отдалении два корпуса общежитий, одно для иногородних учеников, другое для преподавательского состава.
После того, как я сдал документы, Александр Петрович, директор, который приезжал в институт, представил меня преподавательскому составу и мастерам производственного обучения. Я был немного смущён, так как впервые вливался в трудовой коллектив и не знал, как себя вести в подобной ситуации. Но вскоре всеобщее внимание к моей персоне как-то сошло на нет, потому что все переключились на директора, задавая ему вопросы касающиеся каких-то рабочих моментов, поэтому я облегчённо вздохнул.
Для себя я выяснил, что в ГПТУ обучаются три года.Ученики приходят в училище после восьмого класса и кроме выбранной специальности приобретают среднее образование.Училище готовит специалистов по многим рабочим специальностям, это и автослесари, и сварщики, и машинисты башенных кранов,и штукатуры-маляры,и каменщики,и плотники,и столяры-краснодеревщики.В училище так же могут поступить и ребята со средним образованием, которые обучаются только выбранной специальности. Моя коллега, преподаватель русского языка и литературы Татьяна Дмитриевна, женщина, лет сорока, которая показала мне мой кабинет, посетовала на то, что не опрометчиво ли я поступил, что после окончания института пошёл в ГПТУ, дескать со школы начинать проще. В её голосе я уловил сочувствие.На мой вопрос - А чем так страшно училище? Она усмехнулась, сказав при этом, что ничего страшного в самом названии - училище нет, если не считать того, что процентов пятьдесят учеников это потенциальные будущие преступники, которые стоят на учёте в комиссии по делам несовершеннолетних, и справиться с ними будет не просто, особенно человеку без педагогического опыта. Потом Татьяна Дмитриевна как-то спохватилась, торопливо заговорив о том, чтобы я не принимал близко к сердцу сказанное ею, что училище достойная ступень для приобретения опыта, ученики трудные, но она уверена, что я найду с ними общий язык и сумею применить знания, полученные в институте по назначению. Я конечно же уловил эту двойственность  в её словах, и это заставило меня задуматься и вообще подумать о том, что же меня ждёт на самом деле?
В общежитии я получил крохотную комнатку девяти квадратных метров с общей кухней, умывальником и туалетом, но бытовые сложности меня не волновали, так как в быту я был неприхотлив, к тому же у меня имелись замечательные родственники, которые всегда были готовы мне помочь.

                3

До первого сентября я успел немного обжить свою комнату, приобрёл необходимую скромную мебель и посуду. Первого сентября во внутреннем дворе училища состоялась общая линейка. Вступительное слово взял директор, потом завуч училища. Я стоял среди преподавателей, ловил на себе любопытные взгляды, но сам не мог выделить в этой разношёрстной массе ни одного лица. Я чувствовал некое волнение, потому что знал, что через несколько минут мне придётся войти в класс и предстать перед учениками,о которых я уже был несколько наслышан и в большей мере с негативной стороны. Первый урок по расписанию я должен был провести  в группе сварщиков второго курса. Прозвенел звонок. Поднимаюсь на третий этаж, иду, словно крадусь, стараясь не громыхать каблуками, потому что  любой звук гулко отдаётся в длинном пустом коридоре. Ну вот и  нужная дверь, что ждёт меня за ней, одному богу известно. Помедлив секунду, тяну на себя ручку...Дверь легко открывается, до меня доносятся первые звуки - это смех, разноголосица, затем включается моё зрение. Я вижу разрозненные группки подростков, которые сидят по несколько человек за партой и чем-то увлечены. На меня не обращают никакого внимания.Я, словно невидимка проскользнул к учительскому столу, открыл журнал и только после этого громко произнёс - Здравствуйте! За столами завозились, поворачивая ко мне лица, но при этом даже не подумав встать для приветствия учителя. Я решил не заострять на этом внимания, а просто начал знакомство, читая фамилии учеников по журналу.После переклички интерес ко мне пропадает, ученики возвращаются к своим делам. А занимаются они не чем-то сверхъестественным, а тем же, чем когда-то занимался и я в школьные годы - игрой в карты,в морской бой, в крестики-нолики, с той лишь разницей, что мы это делали с максимальной осторожностью, чтобы не быть замеченными учителем. Эти же наглецы и не думали скрываться.Я интуитивно понял, что если я начну урок с агрессии, попытаюсь рассадить учащихся по своим местам, этим я только настрою всех против себя и вряд ли добьюсь положительного результата. Поэтому я сделал вид, что меня всё устраивает, открыл план-конспект и начал вступительный урок.Через какое-то время я отметил, что несколько человек всё же слушают меня и даже записывают то, на чём я акцентирую внимание. Наверное урок так бы и прошёл без эксцессов, пусть и не полноценный, но для первого раза вполне приемлемый для меня, если бы я не обратил внимание на ученика за последней партой, который раскачивался на стуле.Стул был явно не ученический. Я глянул на стул за учительским столом и понял, что именно на учительском стуле качается парень, удивительно похожий на американского киноактёра Шварценеггера.Волосы на голове взлохмачены,такая же выдвинутая вперёд нижняя челюсть. Ему явно не больше шестнадцати, но его фигура не соответствует возрасту. Конечно, до Шварценеггера ему далеко, но всё же он выглядит, мягко говоря, не по-детски. Пока я раздумывал, как мне поступить, ножки стула под "Шварценеггером" неожиданно подламываются, и он с шумом падает на пол.Удивила наступившая тишина. Никто не засмеялся, не бросил шутливую реплику, как это обычно бывает в таких случаях. Я ошибочно подумал, что это от того, что всем стало неловко за товарища. Но как же я заблуждался! Я, выражая праведный гнев, ледяным голосом произнёс - Фамилия?(читая список учащихся по журналу, я формально отнёсся к процессу знакомства, в результате никого не запомнил по фамилиям)
-Ну Власов, и чё? -с вызовом отозвался "Шварценеггер"
-А то! Будешь платить за порчу имущества, Власов! Можешь, конечно, отнести стул в мастерскую и починить сам. Любишь кататься, люби, как говорится и саночки возить - остроумно, как мне показалось, пошутил я.
Власов недобро ухмыльнулся, пнул в сторону обломки стула и спокойно сказал - Пошли, братва...
И в тот же миг, вся эта безмолвствующая до сей поры масса,побросав все свои  делишки, двинулась по направлению к двери, вслед за широкоплечим Власовым. А ещё через мгновение я в растерянности остался стоять в одиночестве посреди опустевшего класса.
-Ничего себе, урок удался. -Мысленно сыронизировал я. Звонок прозвенел через несколько минут. Впереди меня ждал следующий урок в женской группе крановщиц и тоже второкурсниц.

                4

В учительской, на чей-то вопрос -Как прошёл урок? - я пожал плечами и, пытаясь изобразить спокойствие, уклончиво ответил, что всё нормально.Прозвучавший звонок неприятно резанул слух.Я, зажав журнал под мышку, поспешно выскользнул из учительской.Идя по коридору, я ещё не знал, что предыдущий урок у сварщиков, это детские шалости, по сравнению с тем, что ждало меня впереди...
На этот раз я решил вести себя иначе и с самого начала проявить решительность и волю. Открыв дверь, я чуть было не столкнулся с падающей на меня шваброй. В последний момент, немного уклонившись и поймав черенок швабры, я улыбнулся, оценив комичности ситуации. Поставив швабру в уголок, я прошёл к столу. Подняв глаза, я остолбенел. На меня уставилось не менее двадцати пар женских глаз. В этом не было бы ничего удивительного, если бы обладательницы этих глаз имели бы обычную ученическую внешность. Я, будучи в недавнем прошлом студентом института, в котором подавляющим большинством были девушки, в общем-то был привычен к экстравагантности и экзальтированности некоторых студенток, которые позволяли себе некие вольности, относительно своей внешности и нарядов, но то что увидел я, ввергло меня в ступор.Позже я вспоминал линейку, которая была перед началом занятий и не мог вспомнить, чтобы такое количество учениц так умопомрачительно выглядело, что ни я, ни другие преподаватели не заметили ничего сверхъестественного во внешности целой группы учениц. Значит они поработали над собой уже после линейки, и я даже догадывался почему - наверное они решили произвести впечатление на молодого, симпатичного учителя.Если бы это ограничилось бы только вызывающей внешностью...А внешность их  говорила сама за себя. Косметика, которую они распространили на своих лицах была ни чем иным, как боевая раскраска туземцев из племени "Умба-Юмба". Замысловатые причёски, имели различные цветовые оттенки, губная помада - от кроваво-вампирского, до жуткого фиолетово-синего, выразительность глаз по их мнению достигалась количеством туши, намазанной в виде бутерброда на ресницы, отчего каждый взмах ресниц напоминал взмах птичьих крыльев. Невероятных цветов и оттенков тени таили в себе не только притязания обладательниц на сумасшедшую экстравагантность, но и на надежду выглядеть притягательной и таинственной, этакой женщиной-вамп, за спиной которой валяются штабеля мужчин, сражённых её красотой наповал. В одежде тоже были различные элементы и нововведения,которые наглядно афишировали безграничную смелость и желание выделиться среди конкуренток. Всё это отметили мои округлившиеся глаза, мысли мои раскалённой магмой заклокотали в голове, рискуя взорваться в виде чудовищного вулкана. И всё же сработало моё умение концентрироваться и одновременно абстрагироваться от происходящего на какое-то время.
Поэтому,как мне показалось, я быстро оправился от шока, открыл журнал, предполагая быстро провести перекличку, так как всё равно запомнить кого - либо под этими искусственными масками, не имело смысла.Но дальше стало твориться вообще, что-то из ряда вон выходящее...Называю первую фамилию девушки - встаёт этакая длинноногая фурия, взбирается на стол, неожиданно откуда-то звучит музыка и начинается представление, отдалённо напоминающее стриптиз, о котором я имел смутное представление, почерпнутое из каких-то зарубежных кинофильмов. Остальные девчонки тоже не остались сидеть на месте. Они под эту жутковатую
музыку,словно русалки и лесные нимфы, пританцовывая начинают приближаться ко мне, делая при этом недвусмысленные предложения, от самых безобидных - Виктор Сергеевич, пригласите меня в кино, женитесь на мне,- до вульгарных предложений переспать с кем-нибудь из них. Я непроизвольно медленно отступаю к доске,с ужасом понимая, что нахожусь в тупике и абсолютно не понимаю как исправить ситуацию. Убежать из класса - это обречь себя на посмешище, признаться себе, что я обыкновенный слабак, не способный на решительные действия и поступки. Вдруг мой взгляд выделяет из общей массы  разухарившихся не в меру молодых особ, фигурку, одиноко сидящую за одной из парт на среднем ряду и не принимавшую участия в этой вакханалии. Мы сталкиваемся с ней глазами. Она пытливо и выжидающе смотрит на меня, как бы мысленно спрашивая  - Ну что, Виктор Сергеевич, что будешь дальше делать?
И вдруг приходит дерзкая мысль. Я резко поднял руки вверх и выкрикнул фразу, напоминавшую в точности фразу Жоржа Милославского из фильма "Иван Васильевич меняет профессию" - Стойте! Девчонки замерли...
- Я пойду в кино вот с этой девушкой! - указывая рукой на одиноко сидящую девушку. - Все остальные проиграли!
Наверное, я принял единственно правильное решение, потому что все девчонки как-то сразу сникли, словно у них отобрали любимую, привычную игрушку. Я, воспользовавшись замешательством, неожиданно грубо, по-армейски рявкнул
- А теперь все по местам! Успокоились и начинаем урок! Девушка,- обратился я к своей невольной спасительнице, - как ваша фамилия?
- Железнова, Вика Железнова, несколько растеряно произнесла девушка.
- Ну вот, что, Вика Железнова,после урока останетесь, обсудим детали нашего похода в кино, полусерьёзно проговорил я, понимая, что чтобы удержать ситуацию под контролем, необходимо продолжить эту условную игру. В оставшееся время я попытался с грехом пополам объяснить тему урока.Девчонки, хотя и несколько присмирели, всё же некоторые из них пытались задавать каверзные провокационные вопросы,бросать не всегда корректные реплики в мой адрес. Я с достоинством, как мне показалось, всё это выдержал, и когда прозвенел звонок, незаметно для всех облегчённо вздохнул.
                5

Но и после звонка девчонки не спешили уходить из кабинета. Они облепили учительский стол и продолжали флиртовать и задавать вопросы, пытаясь вывести меня на откровенность.Я отбивался как мог, где шутками, где напускным гневом и кое-как избавился от этих надоедливых стрекоз.Я пришёл к выводу, что всё-таки с девчонками, несмотря на устроенный ими цирк,гораздо проще, нежели с группой сварщиков во главе с Власовым.Я закрыл журнал, предполагая уже уходить, и только в этот момент обратил внимание, что за партой в среднем ряду скромно сидит Вика Железнова. Я внимательней присмотрелся к девушке и отметил про себя, что она необыкновенно хороша собой.Её серые глаза по-прежнему смотрели на меня изучающе, на губах играла странная улыбка. В какой-то момент, мне даже показалось, что передо мной не шестнадцатилетняя девушка, а вполне взрослая женщина, полная загадок и таинственности. Себя же я напротив, ощутил абсолютным юнцом,я даже почувствовал как кровь прилила к моим щекам. Затянувшуюся паузу нарушил бархатный голос Железновой.
-Виктор Сергеевич, ну что, мы будем обсуждать детали нашего свидания?
В голосе слышалась скрытая ирония, а акцент был сделан на слове - мы.
И тут меня понесло. Наверное от смущения я понёс полнейшую чушь о том, что никаких свиданий не может быть между учителем и ученицей, что  между нами могут быть только деловые отношения и никаких фривольностей я не допущу ни от её одногруппниц, ни от самой Вики. Я договорился до того, что поднял проблему отцов и детей,проблему нравственности и дисциплины. Я сам от себя такого не ожидал, но не мог никак остановиться, нравоучения сыпались из меня как из рога изобилия.Вдруг я запнулся на полуслове, потому что Вика вышла из-за стола, подошла ко мне вплотную и снизу вверх глянула на меня таким взглядом, что мне сразу расхотелось продолжать свою тираду.
- Виктор Сергеевич, вы сейчас мне напоминаете сорокалетнего старика, которому пора класть зубы на полку, - ледяным голосом произнесло это юное создание. От её бархатного таинственного голоса ничего не осталось. Она резко крутанулась на каблуках и выпорхнула за дверь, не забыв при этом громко ею хлопнуть.
- Ну с сорокалетним стариком ты погорячилась, подумал я приходя в себя, - но в принципе  ты права, я полный идиот двадцати пяти лет отроду, но если я и дальше буду вести себя подобным образом, то мне нужно будет отращивать бородку клинышком, нацеплять на нос профессорские очки, приобретать тросточку, а лучше уж сразу выходить на пенсию, саркастически подумал я. Почувствовав навалившуюся усталость я присел на стул. Мне вдруг вспомнился курьёзный случай, произошедший у нас в институте. Был у нас преподаватель, уже достаточно не молодой, как нам казалось, ему наверное и было-то чуть за сорок, или под пятьдесят, но нам он казался старым динозавром. У него была жена и уже взрослые дети. В институте он увлёкся молодой аспиранткой, бывшей своей студенткой, и их роман просуществовал довольно долго. Жена ни о чём не догадывалась. Однажды Лев Данилыч(так звали преподавателя) уехал на какой-то педагогический симпозиум в Москву, а оттуда отослал два письма - одно жене, другое - любовнице. Но когда вкладывал письма в конверты, всё перепутал. Письмо, предназначенное жене, было отправлено любовнице, ну а письмо с нежнейшими любовными объяснениями пришло жене...Можно себе представить что испытали обе женщины читая эти письма. Жена, разобравшись в чём дело, нагрянула в институт, устроила такой разбор полётов, что институт начал гудеть как растревоженный улей ещё до приезда Льва Данилыча. Ну, а когда он приехал, бедного мужика чуть не втоптали в гроб. Он с сердечным приступом был увезён в больницу.Молодой аспирантке пришлось спешно увольняться, а жена простила Льва Данилыча и носила ему бульончики в больницу.

                6

Будущие крановщицы почувствовали себя уязвлёнными, когда узнали, что я отказался встречаться с их одногруппницей. В моём отказе они усмотрели моё пренебрежение их стремлению казаться старше, чем было на самом деле. Мне было знакомо это чувство. В переходный период мы начинаем усиленно подражать взрослым, пытаемся показать окружающим что мы давно уже искушены во  взрослой жизни, хотя не понимаем как это смешно выглядит со стороны. Подросток, недавно начавший курить, делает это так старательно, он так увлечён этим процессом, что не понимает,- взрослый курящий ведёт себя совершенно по-другому.Многие, впервые попав на молодёжную дискотеку, и попробовав немного спиртного, выглядят вообще комично - неуклюжие движения, не попадание в музыкальный ритм, глупое выражение лица, смех без причины, это далеко не весь набор неестественного поведения подростка, желающего казаться взрослым. Хотя здесь нельзя быть абсолютно категоричным - некоторые подростки проходят процесс взросления гораздо быстрее, чем их сверстники и чаще всего это относится к девушкам, нежели к юношам.
В случае с отказом Железновой в свидании, как раз был иной мотив, нежели моё отношение к ней как подростку. Я почувствовал, что эта девушка и внутренне и внешне выглядит старше своих сверстниц, даже уже исходя из того, как она вела себя на уроке, не участвуя в общем шоу. Её обескураживающий ответ на мою глупую тираду, в которой именно я казался смущённым, растерянным подростком, а она, знающей себе цену взрослой женщиной.Мне было трудно уяснить, откуда в совсем недавней школьнице, эта уже почти сформировавшаяся женская грация и сдержанность? Одним словом я, не желая этого, незаметно для себя попал под чары Вики Железновой. Будущие же крановщицы, из чувства солидарности, долго портили мне кровь, цепляя меня и правоцируя различными действиями и словами. Правда я быстро научился парировать - иногда остроумным ответом, иногда игнорированием, а иногда и грубоватым солдафонским "рявканьем", которое срабатывало почти безукоризненно на ту или иную зарвавшуюся девицу.
А вот с мужской частью взаимоотношения выстраивались неважно. По большому счёту, неудачи преследовали меня лишь в группе сварщиков второго курса, где ученики находились под прессингом атлетического лидера Власова - Шварценеггера. Я выяснил, что Власова попросту все боятся. Он подмял под себя не только одногруппников, с ним не связывался и третий курс. Да что там третий курс, ходили слухи, что Власов общался с уголовниками и был уважаем в их среде, несмотря на свой юный возраст.
С тех пор как я написал докладную на Власова по поводу сломанного стула, он стал регулярно срывать мои уроки. Из урока в урок повторялся один и тот же сценарий. От начала урока до момента, когда урок обрывался, проходило минут десять, не больше. Власов с завидным постоянством вставал из-за парты, небрежно бросал через плечо одну и ту же фразу - Пошли, братва... Все молча вставали и послушно шли за Власовым. Я понимал, рано или поздно об этом узнает администрация училища и как мне объяснять причину срыва уроков, я не знал. Нужно было менять ситуацию, но пока я не находил верного решения.

                7

Однажды ко мне подошёл преподаватель английского языка, Леонид Эдуардович, темноволосый мужчина, лет сорока.Он намеренно отвёл меня в сторонку, тем самым давая понять, что разговор будет конфиденциальным,исключающим участия третьих лиц.
- Виктор Сергеевич, не поймите меня превратно,что я лезу с не совсем тактичным вопросом, но мне очень важен ваш ответ.
-Да, конечно, Леонид Эдуардович, спрашивайте, какие церемонии, - ответил я, абсолютно не догадываясь, о чём пойдёт речь.
-Скажите, Виктор Сергеевич, у вас нет проблем с двадцать второй группой сварщиков? Как вы справляетесь с Сашей Власовым?
Я был несколько удивлён вопросом,исходящим не от директора или завуча,а от такого же учителя как и я, но Леонид Эдуардович поспешил объяснить причину своего интереса, поведав мне свою историю взаимоотношений с группой сварщиков и в частности с Сашей Власовым.
Оказывается, ещё на первом курсе Власов спровоцировал Леонида Эдуардовича провести с ним лично силовое состязание на руках, так называемый армрестлинг. Леонид Эдуардович опрометчиво согласился, полагая, что такой демократичный подход позволит расположить учеников к себе. Он полагал, что не важен факт, кто победит в этом состязании,(хотя конечно же не рассматривал подростка в качестве серьёзного соперника)а гораздо важнее то, что вот он учитель так запросто может общаться с ребятами, что он не какой-нибудь сухарь или ещё чего хуже - монстр и зануда, что он всецело открыт к общению с ними. Но он глубоко ошибся, хотя и имел пятнадцатилетний педагогический стаж.После того, как Власов, тогда ещё пятнадцатилетний подросток, легко припечатал руку Леонида Эдуардовича к столу, вся группа сразу же выразила, ну если не презрение к проигравшему учителю, то пренебрежение точно. Отныне Леонид Эдуардович в их представлении был слабаком, не имеющим никакого авторитета, а значит на его уроках можно делать всё что хочется. Леонид Эдуардович попытался исправить положение, как проигравший мальчишка попытался отыграться, предложив Власову повторить состязание. Но лучше бы он этого не делал...Второе поражение было ещё сокрушительнее первого.Вся группа улюлюкала, пренебрежительные возгласы -слабак! дохляк! родили приклеившееся прозвище -Дохляк Лёня. Бедный учитель был в отчаянии, он понимал что его авторитет взрослого человека, не говоря уже об авторитете учителя, был уничтожен собственной рукой,как это ни нелепо звучит.Оставался единственный выход - переговоры с Власовым один на один. Переговоры состоялись, на которых были обговорены условия сделки. Слушая Леонида Эдуардовича я понимал, как это дико звучит - сделка между учеником и учителем, но я так же понимал, что по большому счёту выхода из создавшегося положения у Леонида Эдуардовича не было.Они договорились, что учитель не будет доставать их на уроках, что он не будет мешать их свободному перемещению по классу, что каждый по необходимости сможет покинуть кабинет во время урока и так же вернуться, когда сочтёт нужным, что оценки Леонид Эдуардович будет ставить автоматически, не заставляя учеников отвечать на его дурацкие вопросы. Ну а взамен Власов обещал, что в классе будет тишина, что никто из группы не будет шататься по коридорам во время урока, чтобы не подводить Леонида Эдуардовича.
Вот такую историю поведал мне учитель английского языка. Он уже второй год чувствовал себя как на пороховой бочке, ведь требования Власова обрастали новыми нюансами. Леониду Эдуардовичу приходилось постоянно идти на новые уступки.
Я рассказал свою историю взаимоотношений с группой номер двадцать два. Вернее не историю взаимоотношений, а наоборот, историю  отсутствия взаимоотношений.
Леонид Эдуардович посочувствовал мне, посоветовав при этом не соглашаться с Власовым ни на какие армрестлинги и не идти у него на поводу.Я спросил у него,  как другие учителя справляются с этой группой и с Власовым? На что Леонид Эдуардович поведал, что и у остальных постоянно возникают сложности. На педсовете как-то был затронут этот вопрос о хамском поведении Власова, о его влиянии не только на двадцать вторую группу, но и о притеснениях,избиениях, вымогательствах других учеников со стороны Власова, на что администрация развела руками, сказав, что Власова направила в наше училище особая комиссия, объединённая представителями внутренних дел и администрации города по вопросам молодёжи. Они чётко дали понять, что Власов  и подобные ему подростки должны во что бы то ни стало закончить профессионально технические училища, получить специальности и влиться в социальную жизнь, не допустив их слияния с уголовным миром. Поэтому всем преподавателям была дана установка не вступать в конфликты с Власовым, не провоцировать его на антиправные действия, всё остальное администрация берёт на себя.

                8

Конечно же я не избежал своего разоблачения в отношении сорванных уроков. Я был как страус, который прячет голову в песок. Сидя в пустом классе, я вместо того, чтобы пойти к завучу и всё честно рассказать, терпеливо ждал звонка с урока, с замиранием прислушиваясь к любому звуку, доносившемуся из коридора. И, как я ни оттягивал момент встречи с завучем, всё же он произошёл, и произошёл конечно же неожиданно для меня.Дверь в кабинет открылась неожиданно - я не слышал ни посторонних звуков,ни стука каблуков по коридору. На пороге возникла Елена Григорьевна - завуч училища, к тому же секретарь парткома, второй человек в училище после директора. Ходили слухи о её суровом характере, решительности и умении так воздействовать на окружающих, что им хотелось обходить её десятой дорогой. Говорили, что её побаивается даже директор.
И вот Елена Григорьевна бесшумно возникла на пороге моего пустого кабинета. Я непроизвольно встал, растерянно глядя на приближающуюся Елену Григорьевну. Завуч саркастически хмыкнула, прошлась по пустому классу и подошла ко мне.-Ну что ж, Виктор Сергеевич, приблизительно это я и предполагала увидеть.И давно это началось? Хоть сколько-то ты, надеюсь, продержался?
Почему-то её слова вселили в меня уверенность. Я как-то доверительно стал рассказывать ей о всём, что происходило на уроках в двадцать второй группе с первого дня занятий. Елена Григорьевна выслушала меня не перебивая.
-Виктор Сергеевич, всё понимаю, у других тоже с этим Власовым не всё в порядке, хотя как-то приспосабливаются. Я хочу, чтобы ты понял одну вещь - Власов, это наш крест, или тяжёлая гиря, неважно,нам важно донести этот крест и передать, так сказать, из рук в руки, пусть даже если для этого приходится переступать ежедневно через себя.Твоя задача добиться того, чтобы группа не покидала стен кабинета до конца урока. Это, прежде всего, в твоих главнейших интересах. Посуди сам, если во время их отсутствия на твоём уроке с кем-то из них, не дай бог, что-то случится -первым отвечать будешь ты, ну и мы с Александром Петровичем, конечно. Но ты - в первую очередь.Не подумай, что я тебя пугаю. Это предостережение. Мой тебе совет - наладь отношения с Власовым, договорись, пусть это будут какие-то условия,перемирие, соглашение, не важно, главное, чтобы это был мир, а не война. Вон, например, Леонид Эдуардович,сумел переступить через себя, у него были сложности с Власовым и группой, хотя у него немалый педстаж. Сейчас мирно сосуществуют. Как говорится и волки сыты, и овцы целы.Поэтому,Виктор Сергеевич, подумай над моими словами, а как наладишь отношения, расскажешь мне, хорошо? Елена Григорьевна доверительно заглянула мне в глаза. Я молча, как провинившийся, но осознавший свою вину подросток, кивнул головой.
Елена Григорьевна ушла так же бесшумно, как и появилась. В последний момент, я обратил внимание на её мягкую, почти домашнюю обувь, которая не издавала ни единого звука.До звонка я просидел в раздумье. Конечно же я был всецело согласен с Еленой Григорьевной, с её доводами и опасениями, но я не представлял, как я смогу наладить отношения с Власовым. За короткий период занятий моя антипатия к этому подростку только возрастала с каждым днём, в нём я видел причину всех своих неприятностей. Я даже понимал то, что если бы в группе его не было, то с остальными учащимися я бы без труда нашёл общий язык. Тем более, во многих из них я видел нормальных хороших ребят, но они боялись Власова.И так, мне предстояло совершить трудное, совершенно неординарное действие, которое переменит сложившуюся ситуацию в мою пользу. Какое, я ещё не знал, но внутренне я уже начал готовиться к решительным действиям.

                9

В этот раз я пришёл в класс до звонка. Сидя за столом я делал вид, что занят журналом, но на самом деле незаметно наблюдал за Власовым. Власов, вальяжно развалясь за последней партой, небрежно ковырялся спичкой в зубах, изредка подавал какие-то реплики в адрес того или иного одногруппника, кому-то успел щёлкнуть незлобно подзатыльник, в общем вёл себя вполне естественно и непринуждённо, как любой ученик на его месте. Но вот прозвенел звонок, и лицо Власова как-то сразу напряглось, сжались губы, глаза сузились и стали какими-то колючими, что-ли.Он исподлобья глянул в мою сторону. Я встал, поприветствовал учащихся, сделал перекличку и начал урок.
Заканчивалась десятая минута урока. Боковым зрением я уловил движение за последней партой, где сидел Власов.Не дожидаясь, когда он произнесёт свою дурацкую фразу -Пошли, братва..., -я вплотную приблизился к двери и перегородил выход.Я стоял как дрессировщик в клетке и был готов к любому развитию событий.Ничего нового не произошло, всё повторилось с прежним постоянством и точностью -Пошли, братва... Но вот тут всё пошло по-другому.Наверное Власов даже не предполагал, что я вдруг возникну на его пути. Ведь всё это время они беспрепятственно покидали кабинет, потому что я даже не делал попыток задержать их. Но в этот раз Власов, разве только не споткнулся об меня.Он резко остановился передо мной как вкопанный, одногруппники от неожиданности стали наталкиваться друг на друга, не понимая, что произошло.Повисла гнетущая тишина.
-Дай пройти, - наконец произнёс Власов.
Честно говоря, в эту минуту я испытал довольно неприятные ощущения. Это не было чувство паники или страха. Вместе с каким-то нервным азартом я испытывал справедливое возмущение. Я,умный молодой преподаватель, пришедший в училище с благими намерениями, как это ни банально звучит, поделиться знаниями с теми, кому может быть эти знания так или иначе пригодятся в жизни, а вместо этого наталкиваюсь на стену отчуждения и непонимания, занимаюсь тем, что переступая через себя, делаю вид, что меня устраивает наглость подростков, их хамство и пренебрежение к учителю.В этот момент мне стало обидно не только за себя, но и за Леонида Эдуардовича, и за других преподавателей, которые были вынуждены терпеть зарвавшегося наглеца Власова и это послушное стадо, которое обеспечивало ему поддержку.
В школьные годы я посещал несколько лет спортивную секцию "Самбо" Выдающимся спортсменом я не стал, но мне было знакомо чувство спортивного азарта, я помнил пьянящее чувство побед, разочарование поражений, тренировки до изнеможения, поэтому спокойно, с жёсткостью в голосе произнёс, глядя Власову в лицо - Вернитесь все на места.
-А то что, бить будешь? - с издёвкой произнёс Власов.
-Хотелось бы, Власов, но не имею права, - с усмешкой ответил я.
-Так пойдём, выйдем. Или боишься? -осклабился Власов.
Наверное подсознательно я понимал, но не признавался себе, что именно этого я и добивался.Хотя и Леонид Эдуардович предупреждал меня не соглашаться  на физическое противостояние с Власовым, всё же была существенная разница между армрестлингом и дракой, на которую вызывал меня Власов.
Конечно, драка между учеником и учителем событие из ряда вон выходящее, но для себя я решил, что гордиев узел необходимо рубить, здесь не поможет никакая дипломатия,соглашения, нейтралитет.Другое дело, чем всё это закончится? Здесь угроза не только потери авторитета, его у меня и нет ещё, а возможно авторитет не успев зародиться, будет попросту похоронен через каких-то пол часа.Но, шаг был сделан. Я ответил Власову -А сам-то не боишься?- непроизвольно дразня самолюбие сразу насупившегося подростка.- Тебя что-ли? Ты, препод, ничего не попутал?- возмутился странно покрасневший Власов.Я решил проигнорировать возмущение Власова, чтобы не накалять обстановку раньше времени. Ученики, столпившиеся за спиной Власова с нескрываемым интересом прислушивались к нашему диалогу.
- Ты успокой ребят-то.Идите на улицу,только тихо, а я чуть позже подойду.Куда идти-то?-добавил я.
-Подваливай за спортзал. Власов как-то странно посмотрел на меня, словно видел впервые. Потом он шикнул на гомонящих одногруппников и, уходя из кабинета, бросил через плечо с усмешкой -Ну ты и борзый препод...
Я и сам понимал,что и борзый, и назад дороги нет, и что настал момент всё изменить,и что не могу больше терпеть эту покорность и неопределённость.Одним словом я был готов к поединку,готов как когда-то на спортивных состязаниях по самбо, в далёкие школьные годы.

                10

Спустя пару минут я прошёл по пустому коридору, спустился по лестнице и, стараясь не попасться на глаза кому-нибудь из администрации, вышел из училища не через вестибюль, а с чёрного хода. Обойдя спортзал, примыкающий к зданию училища, я вышел к его торцовой части. Все ученики группы, во главе с Власовым,нетерпеливо ждали меня.При моём появлении повисла тишина.Наверное ни у кого не укладывалось в голове, что вот сейчас будет настоящая драка, да не просто обычная драка обычных пацанов, а учителя с непобедимым, грозным Власом, с которым никому и в голову не придёт перечить или косо глянуть в его сторону. Я поймал на себе сочувствующие взгляды, но их было мало. Большинство же, откровенно потирали руки от нетерпения, смотрели на меня как на обречённую жертву, предвкушая незабываемое зрелище.
Власов щелчком отшвырнул окурок, повертел головой, разминая шею, подвигал руками, играя мускулами, похрустел сцепленными в кольцо пальцами рук. При этом он прохаживался вдоль столпившихся одногруппников, которые непроизвольно отодвигались, образуя некий полукруг, создавая тем самым место где будет происходить поединок.Власов неторопливо снял куртку, рубашку и даже  майку.Надо полагать, сделал он это не случайно. Скорее всего сделал он это для моего устрашения, чтобы я воочию убедился, с кем мне предстоит драться. Не скрою, его фигура произвела на меня впечатление.Лучи высоко поднявшегося солнца освещали бронзовую, словно вылепленную умелым скульптором мускулистую фигуру.Привлекательность заключалась ещё и в том, что это, абсолютно пропорциональное тело принадлежало не взрослому тяжеловесному культуристу, а юноше, ещё почти мальчику, который сумел приложить немало усилий, чтобы создать это физическое великолепие.Я обратил внимание на некое несоответствие фигуры и его головы.Его голова была несколько великовата и казалось, что она существует отдельно от этого великолепного, пропорционального тела. Лицо имело красноватый оттенок, мутновато-бутылочный цвет глаз, выдвинутая вперёд челюсть с тяжёлым подбородком и взлохмаченные песочно-соломенные волосы довершали облик моего противника.
Странное чувство охватило меня в этот момент. Внутреннее волнение и напряжение, сковывавшее меня до сих пор, вдруг куда-то отступили, оставив какое-то щемящее чувство сожаления происходящего,осознание моей собственной несдержанности, нереальности предстоящего события.
Привели меня в чувство угрожающие слова Власова, который пританцовывая по-боксёрски, начал движение в мою сторону.- Ну, чё ты, борзый, тебя сразу валить, или дать потрепыхаться? Толпа весело загоготала.
Его насмешливый тон вернул меня к действительности. Я поспешно отодвинулся на безопасное расстояние от противника, чтобы оценить обстановку и ощутить простор для дальнейших действий. Наверное спасло меня от поражения то, что Влас не рискнул нанести первый удар в лицо, а решил сбить меня мощным ударом в левое плечо. Это позволило мне зафиксировать взглядом движение руки, слегка прогнуться, убрав из под удара плечо, довернуть вправо бедро, перехватить одновременно двумя руками руку Власа и правой ногой сделать подсечку.Я не рассчитывал, что это приведёт к успеху, ведь для проведения дальнейших действий необходимо было профессионально провести подсечку, без этого все предыдущие усилия сводятся на нет.Однако мне повезло. Или ноги у Власа оказались слабоваты, или не ожидал он от меня такой прыти,но мне удалась подсечка, и ноги Власа, оторвавшись от земли, подлетели вверх.Сам же Влас рухнул навзничь, а я, не отпуская его правую руку, произвёл приём -"Узел".Его рука оказалась между моих ног, вывернутая в локте под углом градусов девяносто. Влас, по всей вероятности, в первое мгновение не осознал, что с ним произошло и, дико взревев, попытался вывернуться из-под меня. Но на то он и болевой приём, что при малейшем сопротивлении, проводящий приём, лёгким усилием причиняет поверженному противнику невыносимую боль, так как рука, находится в положении против её естественного сгиба.При этом я мог лёгким нажатием левой ноги сдавливать горло Власа. Всё это происходило в течение каких-то десятков секунд, и вскоре Влас отчаянно заколотил левой рукой о землю, чертыхаясь и матерясь на чём свет стоит.Я не собирался продлевать страдания Власа, но мне необходимо было удостовериться, чтобы он сам признал поражение во всеуслышание, а не бросился на меня после того, как я его отпущу. Поэтому я слегка ещё раз нажав на руку спросил -Сдаёшься?
-Да сдаюсь! - с отчаянием в голосе выкрикнул Влас. Я легко вскочил, а Влас, не глядя на меня, стал неуклюже подниматься.Вокруг стояла немая тишина. Надо сказать, что я в этот момент не испытывал ни эйфории от победы, ни чувства удовлетворения.По сути, я победил подростка, пусть и намного сильнее своих сверстников, но всё же он был намного младше меня. Но при этом, к чувству стыда примешалось ещё и чувство досады, что мне пришлось таким способом доказывать своё право нормально преподавать, нормально общаться с учениками, не чувствовать себя дураком, входя в класс, чувствовать себя полноценным учителем, а не затравленным, безвольным выпускником пединститута.
-Ну, что, Власов, инцидент исчерпан? - подошёл я, к молча одевавшемуся Власу.
-Чего? Какой ещё инцидент? - не понял подросток.
-Я говорю, вопросы ещё есть ко мне? Если нет, веди пацанов на уроки.
-Тебе надо, ты и веди, - бросил через плечо уходящий в противоположную сторону от училища Власов. За ним побежали два его преданных помощника, остальные в растерянности остались стоять на месте.
-Ребята, - обратился я к ним, - идите в училище, а то уже звонок был.
Молчащую до сих пор толпу подростков, словно прорвало. Со всех сторон посыпались вопросы и по поводу приёма, который я применил, и о дзюдо и о самбо, и могу ли я научить приёмам борьбы. Бывшая безликая серая масса окружила меня плотным кольцом и не собиралась спешить на урок. Я понял, что пробил в стене непонимания небольшую брешь. Стена ещё не рухнула, и брешь ещё была небольшой, но я надеялся, что в дальнейшем она значительно увеличится, а уж я постараюсь стать для этих пацанов не только учителем, но и по возможности просто старшим товарищем.
                11

Мои чувства по отношению к Вике Железновой были неизменны. Она по-прежнему
мне нравилась, но моё положение учителя не давало мне возможности перешагнуть эту черту.Нет, не возрастную.Именно педагогический статус мешал мне проявить свои чувства.Я страдал и мучился и от своей нерешительности, и от боязни окружающего осуждения, и от того, что Вика видела это моё ущербное чистоплюйство. Ведь она видела и чувствовала, что нравится мне.Спасало меня от постоянного самоедства, пожалуй, постоянное присутствие вокруг меня подростков, с которыми я сблизился, занимаясь с ними в неурочное время спортом, в частности, разучивая приёмы самбо, которым они заинтересовались, после известных событий. Нужно упомянуть, что разрешённая проблема в образе Власова, забравшего документы и ушедшего в другое городское училище, избавила меня от постоянного напряжения, и я с увлечением отдался работе с подростками.
Неожиданно сама судьба вскоре устроила всё просто и без затей.Незадолго до Нового года мы с Викой случайно столкнулись на аллее городского зимнего парка.После минутного замешательства я решительно взял на себя ведущую роль, постаравшись предстать перед девушкой не её преподавателем, а обычным молодым человеком. И мне это удалось, судя по непринуждённому поведению и частому смеху, который издавала Вика в ответ на мои шутки.В этом заснеженном парке полностью исчезла условность: учитель - ученица.По аллеям гуляли двое молодых людей, по стороннему наблюдению, давно и близко знакомых.
После этой встречи я перестал мучить себя угрызениями совести, наплевав на общественное мнение, стал спокойно встречаться с Викой в неурочное время.
Вне стен училища Вика была несколько иной, вернее совсем другой.Среди сверстников она не очень выделялась. И это было обосновано, так как участь белой вороны конечно же не прельщала Вику.Поэтому подавляющее большинство подростков пользовалось одинаковым сленгом, придерживалось приблизительно схожих стилей в одежде, причёсках,понятной для них и узнаваемой манерой поведения. И хотя Вика старалась ничем не выделяться, всё же меня трудно было провести. Я видел, что девушка просто играет несвойственную ей роль, но играет довольно успешно.Наедине со мной Вика раскрывалась как красивый бутон розы.Она казалась старше своих сверстниц, умнее и проницательнее.В то же время, ей как-то удавалось соединять кажущуюся холодность с удивительной искренностью и доверчивостью.
Приближался праздник Новый Год, и мы договорились с Викой встретить праздник вместе. Моя крошечная комнатка в общежитии должна была стать, как минимум, сказочным замком, в котором должна была появиться юная фея. И я расстарался. Со всею пылкостью влюблённого человека, я стал обустраивать комнатушку, чтобы она выглядела не только прилично, но и соответствовала сказочному новогоднему моменту. Я не только добыл небольшую и хорошенькую ёлку, но и игрушки, серпантин, блестящую мишуру и разноцветную гирлянду к ней.Проявив терпение и усердие, я вырезал массу снежинок, которые наклеил на оконное стекло и стены. Из цветной бумаги наделал фонариков и развесил их по всей комнате. Одним словом - сказочный замок был построен, осталось сразить гостью праздничным столом. И здесь я проявил чудеса. Конечно в этом помогли мне мои родственники, которые поделились со мной продуктами, которых в магазине не всегда можно было купить.Сервелат,икра, крабы, ананас, мандарины, бутылка Советского шампанского вскоре заняли выжидательную позицию в моём маленьком холодильнике.
Я встретил Вику в часов восемь вечера на остановке, и мы быстро, стараясь не попасться кому-нибудь на глаза, прошли в мою комнату.Родителям Вика сказала, что будет встречать праздник у подруги. Хорошо что в те далёкие времена ещё не было мобильной связи, а стационарные телефоны были далеко не у всех, поэтому Вике разоблачение не грозило. Мои старания не прошли даром. Вика искренне была восхищена праздничным убранством моей комнаты. Мы вместе накрыли на стол и в часов десять подняли первый бокал шампанского.Некая таинственность и расположение друг к другу усиливали праздничное настроение, а выпитое шампанское приятно кружило голову.Я припас несколько морских сигнальных ракет, которые в те времена было гораздо проще приобрести, нежели праздничные импортные пикарды и хлопушки. Когда за окном засверкали первые салюты, мы, наскоро одевшись, выбежали на улицу и запустили в ночное новогоднее небо наши сигнальные ракеты.Возле общежития было шумно и весело. Все поздравляли друг друга с Новым годом, пили шампанское, кто-то танцевал под звуки аккордеона тут же под окнами общежития.Естественно, что от внимания коллег не ускользнул  факт присутствия в моём обществе ученицы второго курса, но мы, под впечатлением праздничного настроения, как-то расслабились и не пытались скрывать, что мы встречаем праздник вместе.
Провожал я Вику уже под утро. К этому времени пошёл снег, вначале редкий и мелкий, а затем, перешедший в крупные хлопья. Подходя к подъезду  дома, где жила Вика,мы заметили фигурку человека, сидящего на корточках возле двери в накинутом на голову капюшоне.
-Пьяный, что-ли? - удивился я, - хорошо, что тепло, не замёрзнет.
-Да нет, это наркоман, - ответила Вика, - они не пьют, а колются.
- Давай я провожу тебя до двери, - предложил я, - так мне спокойней будет.
У двери в квартиру, я, приобняв Вику, впервые  поцеловал её.Целовался я не в первый раз, но впервые испытал удивительное, немного странное пьянящее чувство эйфории и сожаления одновременно. Волнение и эйфория, эти чувства естественны и понятны, а вот сожаление,наверное потому, что уже через несколько секунд Вика исчезнет за дверью  квартиры, а мне придётся идти по заснеженному городу,потом оказаться в опустевшей маленькой комнатке в общежитии, переставшей быть таинственной и сказочной, потому что из неё исчезла изящная, красивая фея.
Через несколько дней после праздника я,случайно встретившись в коридоре училища с завучем Еленой Григорьевной, был без видимой причины приглашён к ней в кабинет.Речь, конечно же, пошла о моих взаимоотношениях с Викой.Несомненно,Елена Григорьевна была человеком жёстким и властным, но вот уже во второй раз я не почувствовал ни в её поведении, ни в словах какой бы то ни было излишней строгости.Не скажу, что разговор был приятным, но тон Елены Григорьевны был спокойным и  доброжелательным.Елена Григорьевна с материнской укоризной посетовала на то, что меня угораздило влюбиться в ученицу. В том, что у меня серьёзные чувства к Вике, Елена Григорьевна не сомневалась, но она была обеспокоена всерьёз, как бы у нас не зашло это слишком далеко, и в этом не последнюю роль сыграла её осведомлённость о нашем праздновании Нового года у меня в общежитии.Я был смущён, хотя до этого разговора был убеждён, что дам любому достойный отпор, кто будет касаться наших с Викой отношений.Но Елене Григорьевне удалось в этом нелёгком,но корректном разговоре дать мне мудрый совет.Полтора года до совершеннолетия Вики  можно встречаться, не приглашая её на свою территорию, чтобы не провоцировать близость.
-Виктор Сергеевич, ты взрослый, серьёзный человек, значит и ответственность вся на тебе, - сказала Елена Григорьевна на прощанье. - А полтора года пролетят и не заметишь. Вот тогда и на свадьбе вашей погуляем, - добавила она, улыбнувшись.
Я поблагодарил Елену Григорьевну за понимание и совет, пообещав быть благоразумным.
Пообещать-то я пообещал, но как же было трудно придерживаться этого обещания, особенно когда я видел недоумение в глазах девушки в те моменты, когда мы продрогшие бродили по зимним городским улицам, иногда заходя в кафе или в кинотеатр. На её предложение пойти ко мне в общежитие, где ей так понравилось, я мялся и что-то мычал неопределённое, до тех пор, пока Вика не вспыхнула однажды, смерив меня презрительным взглядом, так знакомо крутанувшись на каблуках,и пошла прочь по заснеженной улице.Конечно же я догнал её и долго уговаривал, просил не обижаться, хотя причину невозможности посещения общежития пока не решался объяснить. Чувствовал я себя в этот момент, разумеется, скверно, но оправданием мне служили слова Елены Григорьевны, которые я не забывал с момента нашей беседы.В конце концов Вика сама пришла к правильному пониманию того, что я не из-за трусости или эгоизма отказываюсь приглашать её к себе, и не потому, что беспокоюсь о своей репутации, а наоборот, не желаю  подвергать именно её сплетням и пересудам.
Время шло, зима постепенно сошла на нет, и вот уже в город пришла весна.С Викой мы продолжали встречаться по вечерам, потому что у них началась производственная практика. Я никак не мог привыкнуть, что её нет в стенах училища.Ежедневно мне хотелось, чтобы быстрей закончились уроки и наступил долгожданный вечер, когда бы я мог увидеть знакомую фигурку в парке на фоне оживающей весенней природы.

                12
Весна постепенно перетекла в лето. Заканчивался учебный год. У Вики в семье возникли некоторые трудности. У её мамы было какое-то хроническое заболевание, и возникла необходимость в хирургическом вмешательстве. Отец - механик торгового флота был в рейсе и все обязанности по дому легли на плечи Вики.Так же ей пришлось присматривать за младшим братом.Я рассчитывал, что уйдя в отпуск, буду активно помогать Вике, но незадолго до отпуска мне сообщили о том, что отпуск мой отодвигается, и я еду с учениками в лагерь труда и отдыха начальником смены.В советское время существовала практика шефства предприятий над учебными заведениями.У нашего училища было целых два шефских предприятия. Это были судоремонтный завод и строительно-монтажное управление. В окрестностях города, в одном из сёл шефами был построен летний трудовой лагерь для нашего училища и нескольких подшефных школ. В те времена была тесная связь между городом и деревней, которая проявлялась во взаимовыгодной помощи. Город помогал селу людьми в сельскохозяйственных работах, а село поставляло сельхозпродукцию на городские базы.Как правило, в летнее время в эти лагеря направлялись ученики, где получали и полноценный отдых, и могли заработать небольшие деньги, работая в поле по четыре часа в день.Желающих поехать было много, поэтому существовал конкурс, который стимулировал ребят, не позволял им совершать правонарушения, мотивировал закончить учебный год так, чтобы попасть в число тех, кто поедет в лагерь труда и отдыха.
Конечно же я был недоволен тем, что на целый месяц придётся расстаться с Викой, что не смогу ей ни в чём помочь. Но самое главное, я был в недоумении, почему именно меня, молодого преподавателя назначили начальником смены? Со мной ехали в качестве воспитателей учителя и мастера более опытные и старше меня по возрасту.Оказалось, что рекомендовала меня Елена Григорьевна, которая дала мне самые положительные рекомендации.Вскоре я был вызван вместе с ней в завком подшефного предприятия, где меня ввели в курс дела, объясняя тонкости организационной и хозяйственной работы в лагере, довели сведения по технике безопасности, поведали  о мерах ответственности, заставили расписаться в различных циркулярах и,пожав руку, пожелали успехов.
Прощаясь с Викой в последний вечер перед отъездом, я всячески пытался подбодрить её. Вика почему-то напоминала мне испуганную птицу. Она как-то съёжилась, большую часть времени молчала и как-то внимательно разглядывала меня, словно старалась запомнить.
-Месяц пролетит, маму выпишут из больницы, я приеду и буду всё время с тобой. Познакомишь меня со своими родными и тогда у нас будет возможность чаще видеться и больше проводить время вместе, не скрываясь ни от кого.
Говоря это, я чувствовал, что настроение девушки передалось и мне. Я и не подозревал, что предстоящая разлука с этой девушкой таким тяжёлым камнем ляжет мне на сердце.Ещё год назад я не испытывал никакой привязанности и чувствовал себя спокойно и свободно.  Сейчас же я понимал, что в моей жизни появился дорогой и близкий мне человечек, за которого я несу ответственность, который мне стал очень дорог за это время.
                13

Утром мы, разместившись в автобусах,тронулись в путь.Количество учеников достигало ста пятидесяти человек. Преподавательский состав состоял из десятка полтора учителей и мастеров. Многие ученики ехали в этот лагерь уже не в первый раз, поэтому, когда мы через пару часов подъехали к воротам лагеря, из автобусов послышались громкие возгласы:- Пиночет, Пиночет! У ворот лагеря стояли несколько встречающих. Как потом выяснилось,"пиночетом" был комендант лагеря - квадратный человечек, с курносым носом, толстыми губами,  забавно смотрящийся в бейсболке с длинным козырьком и в солнцезащитных очках. Между учениками и комендантом постоянно велась война, так как комендант был человеком вредным, скандальным и мелочным. Однако он хорошо знал своё дело и содержал лагерное хозяйство в полном порядке.
Я поручил сотрудникам заняться размещением детей, а сам с Пиночетом отправился принимать лагерное хозяйство.У коменданта, конечно же было имя и отчество - Владимир Николаевич, но мне очень понравилось его прозвище и, если бы было можно, я с удовольствием называл бы его Пиночетом.
Лагерь был размещён в низине, перед въездом в село,в нескольких сотнях метров от шоссе и моста, ведущего в город. Берег мелководной речки, протекающей недалеко от лагерного забора,имел довольно высокую насыпь со стороны лагеря.На мой вопрос, к чему здесь такая дамба, Пиночет пояснил, что весной и осенью уровень воды поднимается довольно внушительно и если бы не было дамбы, вода бы в эти периоды затопляла территорию лагеря.Речка эта впадала в большую, глубоководную реку, протекающую в нескольких сотнях метров от лагеря, которая текла в направлении города, а затем впадала в море.
С правой стороны от лагеря, ближе к дороге, раскинулась молочная ферма.Я сразу же уловил неприятный запах, доносящийся со стороны фермы и выразил недовольство по этому поводу. Пиночет согласился, но заметил, что по договорённости с колхозом, нам ежедневно будут  доставлять по два бидона свежего молока, что по его мнению, перевешивает эту досадную неприятность в полной мере. Я вынужден был с ним согласиться.
Особого внимания заслуживали жилые, спортивные и хозяйственные постройки лагеря. Уровень комфортности соответствовал всем санитарным нормам.Сразу было видно, что строили лагерь неплохие специалисты.И хотя расположение построек было типичным для  лагерей того времени, всё же были некоторые отличительные черты. Может быть, это ощущение вызывало то, что по периметру всей территории, вдоль забора возвышались тенисты деревья, клумбы с цветами, вперемешку с кустами вишни, малины, смородины, крыжовника, за которыми ухаживал мускулистый сторож, по прозвищу "Рэмбо", по совместительству и садовник, и дворник, и кочегар бойлерной.
На следующий день, сразу после завтрака был проведён общелагерный сбор, для выработки общих положений, выбора актива, назначений и распределения обязанностей.Я не стал строить ребят на общелагерной центральной площадке, чтобы не утомлять их, а дал команду разместиться в просторной и светлой столовой. И как оказалось, это было правильно, потому что организационный процесс затянулся почти до обеда.Активность ребят была запредельной, никто не остался равнодушен к назначениям и выборам. А назначать и выбирать было кого.Это и заместитель начальника смены из числа ребят, и актив, и ответственные за определённые сферы лагерной жизни. Так как лагерь имел специфику труда и отдыха, то были созданы трудовые бригады во главе с бригадирами.
И так, "колесо закрутилось", лагерная смена началась. Мой дебют преподавателя несколько видоизменился и перешёл в разряд руководителя лагерной смены.Опыт приобретался стремительно, без снисхождения на возраст.Но тем, наверное, и привлекательна молодость, что этот полёт в неизведанное не пугает, а наоборот, раззадоривает и решения принимаются легко, без оглядки на прошлый опыт, которого по сути и нет совсем. Думаю,не имеет смысла описывать каждый день, проведённый в лагере, за исключением событий, которые произошли незадолго до окончания смены.

                14
Последние дни смены были жаркие, воздух прогрелся так, что по вечерам, перед заходом солнца, над речкой и прибрежной травой неподвижным облаком стояло белёсое марево.Даже комары, которые обычно кружили в районе реки, в тени деревьев, куда-то исчезли.В такие жаркие дни особенно трудно было работать в поле. Работа обычно начиналась с девяти часов утра и заканчивалась в час дня.Прохлада держалась всего час, до десяти часов, а затем начинало припекать и работа становилась сущим адом. Не помогали ни вёдра с водой, ни постоянное беганье к реке.На совете ребята решили перенести подъём и завтрак на более раннее время, с таким расчётом, чтобы быть в поле уже в пол восьмого утра.Это несколько облегчило положение.
В один из дней я получил телефонограмму из города, что на край надвигается очень мощный тропический тайфун.Меня заверили, что для беспокойства нет оснований, что у них всё под контролем, но посоветовали на всякий случай быть готовыми к эвакуации, если вдруг возникнет в этом необходимость. Судя по голубому, безоблачному небу и раскалённому солнцу, даже мысли не возникало о надвигающейся стихии.На всякий случай я на вечерней поверке сообщил ребятам о неприятном прогнозе и посоветовал всем собрать вещи и держать их на всякий случай в собранном виде.Так же я приказал проверить все ливнестоки и крыши всех корпусов и хозяйственных построек.
Дождь начался ночью. К утру он уже шёл сплошной стеной,сопровождаемый сильными порывами ветра.Конечно же сразу был нарушен весь распорядок дня. Первое время ребятам даже нравилось находиться в сухих помещениях, валяться беззаботно на кроватях,играть в незатейливые игры. Воздух был настолько тёплый, что многие попросту выбегали под льющие струи дождя и принимали природный душ, получая несравнимое удовольствие.
Ливень шёл вторые сутки не переставая.Ветер иногда усиливался, иногда пропадал совсем.Ближе к вечеру ко мне зашёл Рэмбо. Он был в длинном дождевике с капюшоном.
-Сергеич, - начал он с порога, - пойдём сходим на речку, кое-что покажу. Он протянул мне ещё один дождевик.Накинув дождевик я вышел из комнаты вслед за Рэмбо.Помимо плаща на ногах у нас были резиновые сапоги и не напрасно, так как вода была уже по щиколотку.Мы побрели к воротам, вышли за них и направились к реке.Та, мелководная речка, которая напоминала до недавних пор обыкновенный ручей, теперь превратилась в бешеный, бурлящий коричневый поток.
- Смотри, Сергеич, вода поднялась почти до самого верха дамбы. Если дождь в ближайшее время не прекратится,есть угроза прорыва дамбы.
-Да, вижу. Сейчас буду звонить в город, пусть присылают автобусы, завтра начнём эвакуацию.
Но дозвониться не удалось, по-видимому произошёл обрыв связи. А утром нас ждал ещё один неприятный сюрприз. Пиночет, хотел  утром ехать в город на мотоцикле, чтобы поторопить городское начальство прислать за нами автобусы, но вскоре вновь раздался надсадный звук мотоциклетного мотора и Пиночет вновь появился на территории лагеря.Сняв защитные очки он сообщил, что мы отрезаны от города.Оказалось, что вода подмыла мост и проезд по нему невозможен.Я попросил его отвезти меня к мосту, чтобы убедиться воочию, что мы оказались в западне.Река подмыла дорогу с двух сторон моста, и мост оказался абсолютно бесполезен. Он стоял посредине бурлящего потока, крепко держась на трёх бетонных опорах. Естественно, ни о каком проезде по нему и речи быть не могло, потому что асфальт обрывался и перед мостом зияла двух или трёхметровая пустота.Мы вновь вернулись в лагерь.Тревожные мысли полезли в голову. Я представил, что будет, если река прорвёт дамбу. Из задумчивости меня вывел Пиночет.
- Виктор Сергеевич, здесь поблизости, на другой стороне дороги есть заводская база, всего три небольших домика, баня и открытая веранда.Конечно будет тесновато, но разместиться временно думаю возможно.Сама база находится на взгорке, поэтому затопление ей не грозит.
Я воспрял духом. Всё таки зря ребята недолюбливали коменданта, в моих глазах он выглядел вполне мудрым и адекватным человеком. Мы вновь сели на мотоцикл Пиночета и помчали по дороге, залитой водой в сторону трассы.После пересечения трассы и правда дорога пошла вверх, на которой почти не было воды. Через несколько минут мы свернули на развилке вправо. Слева остались деревенские дома, а справа, в небольшой рощице виднелись крыши базы. На воротах базы висел амбарный замок, но калитка оказалась незапертой.Мы вошли на территорию. И правда, здесь было три небольших домика, добротная баня,кирпичная печь под навесом, который переходил в террасу с длинным столом и скамейками посредине.
- Владимир Николаевич, а у нас нет большого куска брезента в лагере?
У меня уже стали появляться кое-какие мысли по поводу обустройства базы.
- Найдём, Виктор Сергеевич, заверил меня Пиночет.
Разговаривая, мы не заметили, как калитка отворилась и на территорию зашёл человек, держа в руках обвислый старенький зонт.
- Вы кто такие, и чего вам здесь надо? - сходу спросил пожилой на вид мужчина, грозно сдвинув брови.
Мы объяснили, кто мы такие и причину нашего появления. Оказалось, что мужчина был сторожем, проживающим неподалёку. Узнав о нашей проблеме, он безоговорочно согласился нам помочь, предоставив ключи от домиков и бани. Помимо этого, он пообещал поговорить с местными жителями, чтобы те приютили какое-то количество детей у себя в домах.Это было дельное предложение, потому что при всём желании сто пятьдесят человек было бы проблематично разместить на этой маленькой базе.
Первое, что мы сделали, вернувшись в лагерь, это загрузили в наш старенький грузовик, который ездил за продуктами и использовался в разных хозяйственных мероприятиях, матрасами, одеялами и подушками. С грузовиком я отправил Пиночета, кастеляншу и несколько ребят, для обустройства базы.Вторым рейсом грузовик должен был перевезти продукты. Автобус, на котором мы ездили в другие лагеря на соревнования, должен был перевезти на базу наших поваров и всех девочек, ребят я решил вести пешком.  Мной была дана команда готовиться к эвакуации. Дождь за всё это время не прекращался ни на минуту. К этому времени потоки воды принесли к лагерю навоз с фермы и запах распространялся повсюду. В нескольких местах была прорвана дамба и вода пока медленно, но уверенно стала затоплять лагерную территорию, подбираясь к жилым корпусам.Отправив автобус, мы, выстроившись в подобие колонны, побрели в сторону дороги, чуть ли не по колено в воде.На территории лагеря изъявили желание остаться физрук, завхоз и сторож Рэмбо. Я не возражал, но выразил опасение по поводу угрожающей обстановки. Меня заверили, что в случае необходимости они смогут покинуть лагерь на резиновой лодке.
Добравшись до базы, я убедился, что места для ночлега в домиках и в бане были приготовлены. Местные жители взяли человек тридцать, в основном девочек к себе, чем существенно облегчили нам положение.Милиционер Рома, который был прикомандирован к нашему лагерю, предложил мне съездить на станцию, с которой можно было дозвониться в город. Я ухватился за эту идею и вскоре мы уже ехали на грузовике на железнодорожную станцию. На станции я столкнулся с начальником смены пионерского лагеря, который был расположен в нескольких километрах от села и тоже в низине и непосредственной близости к реке. Мы как-то ездили к ним на соревнование по футболу, поэтому я знал Сашу Калинина, начальника смены лагеря,приблизительно одинакового со мной возраста.Проблема у них была схожая - угроза затопления лагеря. Но мы успели эвакуироваться, у них же всё обстояло хуже, им некуда было деваться.Дозвонившись в город, мы обрисовали ситуацию и поинтересовались, что нам делать в дальнейшем. В городе был создан штаб по борьбе со стихией, руководитель которого сообщил, что они в курсе наших трудностей и уже даны указания председателю колхоза, который выделит транспорт для перевозки наших детей в лагерь "Костёр", который находится в более безопасном месте в десяти километрах от Семёновки. В лагере смена закончилась буквально перед самым тайфуном, поэтому новую смену завезти не успели, так что там без труда разместятся наши дети. После переговоров с городом мы проехали в сельсовет, где разыскали председателя, мужчину лет пятидесяти, плотного телосложения, но энергичного и подвижного. Он сказал, что два автобуса и три машины, крытые брезентом уже готовы к эвакуации детей и он даже послал двух посыльных в наши лагеря, чтобы узнать обстановку и сообщить о решении об эвакуации. Мы договорились, что Сашин лагерь будет эвакуироваться первым, а наш - на следующий день, потому что на ночь дети устроены, все устали и нет смысла срывать их с места.

                15

Ночь прошла нормально, хотя дождь продолжал идти, но интенсивность его уже пошла на спад.Утром, после завтрака я поручил Пиночету и кастелянше отвезти лагерное имущество и прибыть на новое место, захватив физрука, завхоза и сторожа.На прибывшем транспорте мы отправились в лагерь "Костёр". Этот лагерь тоже находился на взгорке, поэтому затопление ему тоже не грозило. К тому же лагерь отличался от нашего тем, что он был отстроен более основательно. В летнее время это был оздоровительный лагерь, в зимнее - осеннее время это была туристическая база, поэтому он функционировал круглогодично.
Так как дорога в районе моста было разрушена, быстрое восстановление движения было невозможным. Наше пребывание в новом лагере могло затянуться на неопределённый срок. В принципе ничего страшного в этом не было, к тому же дождь закончился уже к вечеру того дня, когда мы разместились на новом месте, но у многих ребят всё же чувствовалась некая усталость,и им хотелось сменить лагерную обстановку на городскую. Мне тоже хотелось оказаться в городе, увидеть Вику, погулять с ней по набережной и летнему парку. Хотя я мог представить, что сотворила стихия в приморском городе, если даже здесь повсюду были видны следы её разрушительной силы. Дамбу в районе нашего лагеря всё же прорвало и приехавшие наши работники рассказали как вода затопила лагерь. Уровень воды поднялся до верхних ступенек корпусных мансард, кое-где вода даже проникла в жилые помещения. Так же, навоз с фермы, вместе с водой проник на территорию лагеря и везде курсировал отвратительными "ароматными" айсбергами. Так же они рассказали, как спасали оставшиеся продукты на складе, перемещая их на верхние полки, чтобы они не промокли.
В один из дней в лагерь приехал человек, представившийся инженером-мостовиком.Он изъявил желание помочь нам переправить детей через железнодорожный мост в шахтёрский город, который находился на другой стороне реки.Ему звонили из штаба по борьбе со стихией и интересовались, можно ли провести небольшой поезд, состоящий из нескольких вагонов через железнодорожный мост. Он был на мосту и выяснил, что проезд по мосту возможен,более того, он не видел в этом проезде никакой опасности.Через председателя колхоза мы вновь связались со штабом и доложили о разговоре с инженером-мостовиком. Из штаба нам дали разрешение переправляться через мост, заверив, что на другой стороне нас будет ждать колонна автомобилей для перевозки детей к электричке.
На следующее утро за нами вновь прибыл колхозный транспорт и в течение часа мы по очереди были доставлены на станцию, так как за один раз доставить всех не представлялось возможным.Хотя дождь и закончился, но небо до сих пор не прояснилось. Вода залила сельские подворья и огороды и пока не думала уходить. Кое-где она бурливыми потоками пересекала дорогу, а кое-где, наоборот, мутными потоками неслась вдоль дороги, углубляя придорожные канавы.
На станции нас ждал небольшой состав, состоящий из четырёх вагонов, в которые мы организованно, без суеты и шума загрузились. Нам предстояло пересечь реку по железнодорожному мосту и выгрузиться в шахтёрском посёлке.В посёлке за нами должны прибыть грузовики, задача которых была в доставке нас в узловой город к электричке.
Только въехав на мост, мы в полной мере ощутили каков же был размах стихии на самом деле. Железный мост гудел и дрожал от напора воды. Мы, приникнув к вагонным окнам, наблюдали ужасающую картину, развернувшуюся перед нашим взором.Бурные воды реки тащили деревья, коряги, погибших домашних животных, но самое ужасное зрелище составляли могильные гробы и почерневшие деревянные кресты, плывущие среди прочих предметов.По-видимому река где-то подмыла старое кладбище.Состав наш двигался по мосту медленно, словно крадучись, и у нас замирали сердца. Хотелось быстрее пересечь эту бурную, бешеную реку и быстрее почувствовать почву под ногами.
Тем не менее, минут через двадцать  река оказалась позади, и все с облегчением вздохнули, радостно спрыгивая со ступенек вагонов на щебёнку, в районе железнодорожного переезда.На дороге нас ждала колонна грузовых автомобилей, крытых брезентом. И вновь организаторы просчитались, предоставив недостаточное количество транспорта.Посовещавшись с Сашей Калининым, мы решили, что его дети уедут в полном составе первым рейсом, моих же часть поедет тоже первым рейсом, а с оставшимися тридцатью ребятами-добровольцами я уеду вторым рейсом.
               
                16

Мы сидели на почерневших брёвнах, сваленных у изгороди и ждали возвращения грузовиков.Ребята-добровольцы, в основном были со второго курса, которые перешли на третий.Здесь были не только юноши, но и девушки.Так сложилось, что именно эти ребята были моими помощниками и единомышленниками во время лагерной смены. Конечно,  они не были идеальны, да этого и не требовалось, но они быстро учились правильно относиться к жизни. Ещё недавно, многие из них были циничными хулиганами, дерзкими и неуправляемыми подростками, но вот по прошествии некоторого времени они как-то незаметно повзрослели, интересы их расширились, куда-то испарился негатив, уступив место доброжелательности и дружеским отношениям.Я, глядя на них, вспоминал курьёзные случаи и не очень, без которых редко обходится любая лагерная смена.В памяти всплыл случай, который не только сблизил нас, и безоговорочно утвердил мой авторитет, но и вызвал полное доверие, как к человеку, который не бросает своих в трудную минуту.
В один из воскресных дней почти все ребята уехали в соседний лагерь на спортивные соревнования.На территории остались только дежурные,пара больных, да лагерная обслуга. Я тоже не смог поехать, так как были кое-какие неотложные дела.Дежурными были Саша Петров, Вова Хромченко, Юра Стременцов и две девочки - Света Гуревич и Оля Скворцова. До обеда ещё было далеко и ребята отпросились у меня сходить в село, в магазин. Я не видел в этом ничего предосудительного.Взаимоотношения с сельскими подростками у наших ребят были дружескими. Общая работа в поле объединяла. И по вечерам деревенские подростки беспрепятственно приходили к нам на дискотеки или на спортивные мероприятия. Были, правда, вначале попытки у некоторых подростков заявиться к нам в нетрезвом виде, но мы их конечно же выставили и предупредили, что в следующий раз никого из деревенских на территорию не пустят.Это подействовало и больше инциденты не повторялись.Вскоре деревенские ребята стали  считаться своими,так как они  позитивно относились к нашим ребятам и в чём-то даже опекали их, считая наших городскими неженками. И так, деревенские с нашими дружили, но воевали с шахтёрскими, посёлок которых находился на другой стороне реки. Именно в этом посёлке мы сейчас и находились, сидя на куче брёвен.
Стычки между деревенскими и шахтёрскими были регулярными. Иногда в эти разборки попадали и наши ребята, поэтому я строго-настрого запретил нашим ребятам ходить в шахтёрский посёлок.
И так, ребят я отпустил в деревенский магазин, а сам сидел на веранде и составлял меню на следующий день.Примерно минут через сорок после ухода ребят, у ворот раздался звук мотоцикла. На территорию торопливо вбежали наши девчонки - Света и Оля. Они явно были встревожены.Вместе с ними был деревенский подросток, я его знал. Прозвище у него было смешное - "Колышек", наверное производное от фамилии Колкин. Девчонки затрещали как сороки одновременно, поэтому я ничего не понял. Разъяснил ситуацию Колышек. Оказалось, вопреки моему запрету, вся компания пошла не в сельский магазин, а решила пройтись по поселковым магазинам, в которых выбор был, конечно же на порядок выше.В посёлке их, естественно, заприметили местные, и на них была объявлена "охота". Колышек в этот момент проезжал по посёлку на мотоцикле с коляской. Конечно же он обратил внимание на знакомую компанию из лагеря и на толпу преследователей. Колышек подъехал к ребятам,предложил увезти в лагерь девчонок, а ребятам посоветовал пробиваться к мосту.Так же он пообещал привезти подмогу из деревни.Ребятам ничего не оставалось, как только согласиться с Колышком и надеяться, что помощь не задержится. Толпа преследователей, словно стая волков, держалась в сторонке, выжидая удобного момента, когда можно было наброситься на свою жертву.Колышек увёз перепуганных девчонок, а ребята, часто оглядываясь, двинулись на окраину посёлка, в сторону железнодорожного моста.
Закончив рассказ, Колышек заверил меня, что соберёт деревенских ребят и они на мотоциклах поспешат выручать наших ребят. Когда он уехал, я после короткого раздумья решил обратиться за помощью к нашему сторожу Рэмбо.Я предполагал использовать его в качестве устрашения. Наш сторож был далеко не молодым человеком. Наверное ему было чуть за пятьдесят, но он обладал недюжинной силой.Он без труда крутил "солнышко" на перекладине и с удовольствием гонял с ребятами в футбол.Несмотря на то, что этот человек состоял из горы мышц, мощной шеи и голого черепа, был он человеком кротким и абсолютно безобидным.На мою просьбу Рэмбо откликнулся с готовностью и пониманием.Через пару минут мы уже бежали по тропинке по направлению к реке.      
Ещё не достигнув моста, мы увидели три фигурки, бегущие по мосту, а на некотором расстоянии толпу преследователей.Сразу за мостом была тропинка, ведущая вдоль берега в сторону лагеря.На этой тропинке мы и встретили наших беглецов. Видок у них был ещё тот! Всклокоченные, с синяками и кровоподтёками,тяжело дышащие, они передвигались из последних сил.Как потом выяснилось,стычка между ними и шахтёрскими произошла на той стороне, у самого моста. Преследователи в какой-то момент разделились и одна группа оказалась у моста раньше наших ребят, отрезав им путь к отступлению.Как обычно в таких ситуациях, вначале началась словесная перепалка. Наши ребята понимали, что им не устоять против такого количества шахтёрских.Саша Петров, гибкий, загорелый подросток, предложил сразиться один на один.Он был самым способным из всех ребят, которые заинтересовались боевыми искусствами.Из толпы шахтёрских вышел молодой человек, напоминающий Кинг-Конга. Саша на фоне этого лохматого, длиннорукого чудовища выглядел детсадовским ребёнком.Шахтёрские развеселились, предвкушая увидеть незабываемое зрелище.И они его увидели.Саша не стал ждать, когда противник начнёт действовать, а сам провёл серию ударов, тех ударов, которые наносятся без замаха, по кратчайшему пути.Мы пробовали овладеть этой техникой, когда удары наносятся расслабленной рукой, выключая из работы мышцы-антагонисты. Обычно в этих случаях, удар рукой выполняется после сильного толчка ноги и последовательной передачи движения руке с поворотом бедра, туловища и плеча.В результате такого посыла, расслабленная рука двигается вперёд с огромной скоростью и непосредственно возле цели обретает требуемую для удара жёсткость.Времени на освоение этой техники было потрачено много, но никому из ребят не удавалось в совершенстве ею овладеть. И вот в этот момент произошёл, наверное, тот беспрецедентный случай, когда у Саши всё получилось.Всё произошло так быстро, что вначале никто ничего не понял. Кинг-Конг молча осел на землю, а Саша, сам, не ожидавший такого успеха, растеряно оглянулся в сторону ребят.Вовка с Юркой прыснули со смеху, уж больно  зрелище было забавное.Но долго радоваться им не пришлось, толпа очнулась от шока и всей массой накинулась на бедных пацанов.Ребята отбивались как могли, но что они могли сделать с таким количественным превосходством. Хорошо ещё у противника не было подручных средств в виде палок и кастетов.В какой-то момент ребята сумели вырваться из кольца и бросились бежать по мосту. Периодически их настигали, они вновь отбивались и вновь упорно продвигались в свою сторону, пока не оказались на тропе, где мы с Рэмбо их и встретили.Сразу же вслед за ними на тропе возникла  толпа, человек пятнадцать - двадцать, не меньше.Я шагнул вперёд, за мной, устрашающе  навис своей мощной фигурой Рэмбо. Шахтёрские остановились как вкопанные. Они уставились на нас молча, переводя дух.    
-Я, Виктор Сергеевич, начальник ЛТО, - спокойно представился я. - Предлагаю мирно разойтись, чтобы избежать дальнейших неприятностей.
-Ты чё, пугаешь нас начальник? - раздались голоса из этой разношёрстной толпы.- Не пугай, пуганые! Убери свою гориллу, а то мы его ломом пощекочем!   
Я обратил внимание, что здесь были помимо подростков и довольно зрелые молодые люди, примерно моего возраста.
-Да я не пугаю, -миролюбиво произнёс я, - просто предлагаю не делать глупостей.               
- А ты нам своих щенков отдай, а то они Васю обидели, а сам вали со своим гиббоном!- вышел вперёд крепкий на вид белобрысый парень, сплюнув мне под ноги.                Я понимал, что мирно мы не разойдёмся, уж больно решительно была настроена эта воинственная толпа, поэтому я стал тянуть время, говоря что-то нейтральное, чтобы не злить их. Я надеялся на помощь Колышка и его товарищей, но время шло, а помощи не было. Я непроизвольно стал пятиться назад, так как мои аргументы иссякли, а толпа угрожающе стала надвигаться на нас.За спиной тоненько ойкнул Рэмбо, потому что я нечаянно наступил ему на ногу.Напряжение было так велико, что я вначале даже не расслышал приближающегося треска мотоциклов. И только когда увидел  как в вихре пыли стали появляться один за другим всадники, которые соскакивали с мотоциклов как с коней и с ходу вклиниваться в толпу шахтёрских, я  наконец словно очнулся и бросился вместе со всеми в самую гущу драки.Эффект неожиданности появления деревенских был так велик, что шахтёрские дрогнули и побежали.Мы для устрашения ещё попытались их преследовать, но потом я крикнул чтобы ребята оставили  эту затею. Все разгорячённые нехотя вернулись и подошли ко мне.Я поблагодарил деревенских за помощь и пообещал увеличить время проведения дискотеки на целых два часа. А ещё сказал, что Колышек до конца смены будет у нас почётным гостем и может приходить на территорию в любое время, когда захочет и может находиться у нас до отбоя.Колышек скромно улыбался  и краснел от удовольствия. Потом деревенские завели своих железных коней и укатили в деревню, а мы вернулись в лагерь.



                17                                                                Примерно через час приехала одна из машин, в кузове которой мы с трудом разместились.Я спросил у водителя, молодого светлоглазого паренька, почему прислали только одну машину, ведь трудно разместить тридцать человек в одном кузове. Паренёк, пожав плечами, заявил, что шахтёры умещаются и в большем количестве и ничего, не жалуются. Я понял тщетность своих претензий и, посадив в кабину двух девчонок, полез в кузов к ребятам.               
Прибыв на вокзал, мы не обнаружили ни наших ребят, ни электрички.Я поспешил в здание вокзала, чтобы прояснить ситуацию. Дежурная по вокзалу сообщила мне шокирующую новость, что электричка ушла согласно расписанию двадцать минут назад.-А про нас выходит забыли? - указал я на перрон, где стояла группа моих ребят.-Странно, - дежурная была явно озадачена, - я была уверена, что все ваши уехали.Как только ваши прибыли, молодой человек, наверное начальник лагеря, сразу же отправил машины назад, сказав, что сейчас приедут ещё тридцать человек из посёлка.До посёлка тут рукой подать, ну я думала что они быстро то и обернулись. Это надо у шофёров спрашивать, где они болтались столько времени! - повысила голос при последних словах дежурная. -Да не у шофёров, а у одного из них. Приехала-то лишь одна машина.                                                                                                                                                                                                Можно было только предполагать,  где всё это время пропадал водитель с машиной, может сломался по дороге, а может "колымил", после такой стихии любой транспорт был на вес золота.Предполагать можно было сколько угодно, главное, что от этого проблема наша никуда не девалась. Но дежурная успокоила меня, сказав, что через час будет проходить поезд и мы сможем на нём уехать. Ребята, загудели как пчелиный улей, когда я сообщил им подробности об ушедшей электричке и ругали на чём свет стоит водителя, который привёз нас на вокзал с таким опозданием.
В прибывший поезд нас без билетов вначале не хотели пускать, но начальник вокзала вместе с дежурной быстро уладили этот вопрос, и нас как эвакуированных с места стихийного бедствия пропустили в поезд. Правда ехать нам пришлось в разрозненном виде, так как свободные места были в разных вагонах. Но никто не жаловался и не возмущался, всем хотелось скорее оказаться дома.
В город мы прибыли вечером.Несмотря на усталость,никому почему-то не хотелось
спешно покидать нашу сплотившуюся за это время компанию.Кто-то подставил бейсболку и за полминуты ребята накидали в неё мелочи из своих карманов. Мы зашли в полупустое привокзальное кафе, высыпали гору мелочи перед опешившей продавщицей и быстро решив вопрос, кому кофе, кому сок, а кому лимонад, заказали всё это, присовокупив ещё и гору пирожков на все оставшиеся деньги.
Мы сдвинули столики и разместились за ними, словно мы ещё находились в лагере. Правда, предварительно я отозвал буфетчицу в сторонку, и вкратце обрисовал ей ситуацию в которую мы попали,что нам пришлось пережить, и гарантировал порядок  на пятнадцать- двадцать минут, после чего мы, убрав за собой, покинем кафе.Буфетчица, выслушав меня, посочувствовала, разрешила сдвинуть столики и быстро нас обслужила. Просидели мы в кафе около часа. Вспоминали смешные случаи,смеялись, с аппетитом уплетали пирожки и делились планами на лето.Наконец, когда я поднял руку с часами, как это делал неоднократно в лагере, заканчивая дискотеку, все привычно протянули общее -Ууууу! Ещё чуть-чуть, Виктор Сергеевич! И всем стало вначале смешно, ведь мы уже были не в лагере, а потом все загрустили и стали потихоньку убирать посуду, раздвигать столы.Идя к остановке, нам пришлось обходить огромные лужи, кое-где лежали поваленные деревья и сорванные банеры. Несмотря на вечернее время, работала уборочная техника, всюду сновали рабочие в оранжевых спецовках, что-то убирали, подметали, грузили в медленно движущуюся технику.Мне хотелось увидеть Вику, но я понимал, что время уже позднее и придётся терпеть до завтра.
Утром меня вызвали в администрацию города.У здания администрации я столкнулся с Сашей Калининым.Саша обрадовался встрече, хотя и был крайне смущён. Он чувствовал вину за произошедшее недоразумение, но я его заверил, что его вины нет никакой, и что электричку он ни при каких обстоятельствах задержать был бы не в силах.Вина была явно водителей, но я решил нигде этот вопрос не поднимать. Самое главное, все добрались домой, все живы и здоровы, чего ещё желать? Мы прошли в здание администрации. В штабе по борьбе со стихией, куда нас проводили собралось много народу. Здесь были какие-то солидные люди, наверное чиновники, высшие милицейские и военные чины. Среди присутствующих я заметил и Елену Григорьевну, и женщину - председателя завкома, которая инструктировала меня перед лагерной сменой. Глава города призвал всех к вниманию, а затем поздравил всех с улучшением прогноза погоды и уходом из края тропического тайфуна.Он подвёл итоги борьбы со стихией, отметил слаженность действий соответствующих служб, выявил недостатки, сообщил о нанесённом ущербе и разрушениях и наметил действия по дальнейшему устранению последствий стихии.В заключении он сказал, что уже сейчас, спустя короткое время, он с удовольствием может отметить ряд служб и людей, отличившихся в эти сложные для края дни. Потом он поздравлял, вручал грамоты, подарки и денежные премии отличившимся. Наградили и нас с Сашей Калининым подпиской на литературные многотомники и денежной премией. Мне досталась подписка на полное собрание сочинений Александра Дюма, чему я был несказанно рад.

                18

Заключительная часть моего повествования, по всей вероятности огорчит читателя, так как я вынужден поведать трагическую правду, которая и завершит эту историю.
Ещё когда мы находились в штабе по борьбе со стихией, я обратил внимание, что Елена Григорьевна как-то странно смотрит на меня издалека и, по всей вероятности, не собирается ко мне подходить. Я подумал, что она, наверное, винит меня за своевольное опоздание к электричке, которое заставило её понервничать и поволноваться. Я решил пока не предпринимать никаких попыток для объяснений, а сделать это после окончания мероприятия. Елена Григорьевна сама подошла ко мне сразу же, как только я вышел из помещения штаба. Она придержала меня за руку, предложив отойти в сторонку. Её тон заставил меня внутренне напрячься.
-Что-то случилось, Елена Григорьевна? - я уже понял, что наше опоздание на электричку здесь совершенно ни при чём, и причина странного состояния Елены Григорьевны кроется в чём-то другом, намного серьёзней. Елена Григорьевна, не убирая руку с моего плеча, произнесла пониженным голосом слова, резанувшие мой слух:- Виктор Сергеевич, случилась беда, Вика погибла... 
- Как это погибла? - машинально спросил я, совершенно не понимая смысла сказанного Еленой Григорьевной.
- Как, погибла?! Елена Григорьевна, что вы говорите? - я, словно окаменев, уставился с ужасом на Елену Григорьевну. Подсознательно я  понял, что главные слова уже сказаны Еленой Григорьевной, и всё что будет говориться в дальнейшем, не изменит ни смысла этих страшных, произнесённых слов, ни того, что уже свершилось бесповоротно, окончательно, непоправимо.
- Её убил наркоман в подъезде. Его уже задержали. Пытался отнять у Вики сумочку. Наверное не хватало на дозу...
Перед глазами как в тумане возник силуэт человека в капюшоне, сидящий на корточках у подъезда.
-Когда это случилось? - прошептал я, чувствуя как почва уходит из под ног.
- Позавчера утром. Вика ещё в морге. Ты, Виктор Сергеевич, знаком с её семьёй? - помолчав, спросила Елена Григорьевна.
-Нет, как-то не успел познакомиться, хотел вот, после лагеря, - горестно развёл я руками.
-Надо бы поехать к ним, поддержать. Поехали вместе, заодно выясним, чем сможем помочь.
 Всё дальнейшее происходило как в страшном сне. Я видел заплаканное лицо матери, растерянный взгляд отца, успевшего прилететь на похороны из какого-то далёкого порта, родственников Вики в чёрных одеждах, наших ребят из училища, проходивших молчаливой вереницей мимо гроба, в котором лежала Вика, незнакомая, какая-то отстранённая и спокойная. Я никогда не видел её спящей и мне всё время хотелось прикоснуться к её плечу, чтобы разбудить её.
После гибели Вики я не смог больше работать в училище, где всё напоминало о ней и уволился сразу же после окончания отпуска. Елена Григорьевна попыталась уговорить меня остаться, но, взглянув на меня, махнула рукой, замолчав на полуслове и дала согласие на увольнение.
С тех пор прошло много времени, но я часто вспоминаю свой педагогический дебют. Я больше никогда, за все последующие годы, не испытывал в таком количестве положительных эмоций, острых ощущений, разнообразных коллизий,желания узнать новое, неизведанное, жажды к самоутверждению и уважения окружающих. А так же у меня на всю жизнь остался привкус горечи от любви, которая закончилась столь жестоко и трагично. Вика осталась в моей памяти разной - и дерзкой, своевольной в стенах училища, и нежной, милой, искренней, когда была со мной наедине. Но чаще я вспоминаю её, сидящую одиноко за партой, и тот миг, когда наши глаза встретились,озарив нас обоих яркой вспышкой. Как-то в один из зимних вечеров я написал стих, посвящённый этим чувствам, в котором как смог, передал трагизм этой давней, но близкой мне истории. Заканчивая повествование, я подумал, что стих будет уместен здесь, но не в качестве удачно подогнанной литературной концовки произведения, а как логическое завершение, способное, может быть, усилить впечатление от прочитанного.
**************************************

Коньяк янтарный я плесну на дно бокала,
В руках согрею, аромат его вдохну,
А сигарету я прикуривать не стану,
Я просто пальцами слегка её помну.                                                

Сегодня я встречаю зимний вечер,
В насторожившейся, гнетущей тишине,
Я вспоминаю в этот вечер встречу,
Сверкнувшую звездой в моей судьбе.

В ушах звучала Лунная соната,
Два взгляда в перекрестии сошлись,
Две пули, две судьбы, как две гранаты,
Столкнулись, замерли и вдруг - разорвались.

И вскоре будни превратились в бури,
Ворвался хаос в камерную жизнь,
В её глазах мои глаза тонули,
И я, взлетая, камнем падал вниз.

Пьянел от взгляда, от шальной улыбки,
Слова цеплялись как за якоря,
А в сердце струны рвались словно нитки,
И страсть сжигала с нежностью меня.

Могло ли счастье быть такое вечным,
Когда любовный плод соединён?
Но люди в счастье так порой беспечны,
Им глухариная любовь, как эталон.

Попробуй подобраться к осторожной птице,
Тебе её и пулей не достать,
Но стоит глухарю, в пришедший час влюбиться,
Руками голыми влюблённых можно брать.

Вот так и мы, во времени, в пространстве,
Сплели венок, нашедшей нас любви,
Не видели вокруг ни злости и ни хамства,
Опасности не ведали, не чуяли беды.

Беда пришла в холодный сумрак ранний,
Никто из нас её не ожидал,
Безумный наркоман её в подъезде ранил,
С пятью рублями сумочку отняв.

Врачи боролись долго, но напрасно,
Пронзило сердце острой пустотой,
Она ушла в холодное пространство,
Пол сердца у меня, забрав с собой.

Вновь коньяка плесну на дно бокала,
Впервые сигарету прикурю,
А глухарю в лесу теплей наверно стало,
Он отлюбил и спрятался в снегу...