Странное время. Глава 17. Откровение

Время действия - 1913 год.

Горели свечи, огоньки туманились, плыли, сливались в огненное озеро...

Молилась Дарья в слезах, а успокоение не приходило. Сгубила, сгубила ведь она парнишку. Могла вытащить его из воды, может, и выжил бы. Сколько таких случаев бывало. А теперь уж не вернёшь.

Не было ведь вины на нём. Никакой не было, не успел ведь ничего. Младенец совсем! И парнишечка такой славный. Жалко. Ой, как жалко!

Со святыми упокой, Господи...

Плыл дым из кадильницы, гудел голос отца Мефодия.

С другой стороны, ведь из мальчишки мучитель вырос бы. Говорил же старик: жалели Петьку все, а он душегубом стал. А если не стал бы?

Как понять, как разобраться? Голос-то Стёпин в телефоне сказал тогда, что Петька потонул. И ещё сказал, что никто деревню не расстреливал. А может быть, оно связано? Если потонул, то и люди живы?

И всё равно грех. Не спасла мальчонку, хоть и могла.

Подавила Дарёнка рыдания, перекрестилась. Подошла к иконе Спасовой, приложилась. Прости, Господи, прегрешения наши. К Богородице. Прости, Матушка, Пресвятая Дева Мария.

Ангелам-архангелам поклонилась. Архангелу Михаилу особо. Покровитель Мишкин ведь.

Но что это? Лицо Архангела...

Дарья замерла. Да ведь это лицо...

- Микаэлла?

- Узнала? – улыбнулся Архангел.

Дарья оглянулась на стоявших рядом односельчан.

- Они не слышат меня, - успокоил её ангел. – И тебя не слышат. Так что можешь говорить.

- Но ведь ты же Михаил! Ты же мужчина! – удивилась Дарья. – А Микаэлла – женщина.

- Ты забыла, что ангелы не бывают мужчинами или женщинами. А являться могут в любом виде и обличье.

- Я никогда не видела ангелов.

- Видела. Все видят. Просто не знают об этом. Вы, люди, даже не догадываетесь, как много рядом с вами ангелов и святых.

- А для чего?

- Чтобы помочь вам. Или направить. Сколько бывает случаев, когда неизвестный человек приходит на помощь! Даже стихотворение люди сложат: «Ищут пожарные, ищет милиция...» Это про то, как парень спас на пожаре девочку, а потом никто не мог найти героя.

- И это всегда ангелы?

- Нет, не всегда. Бывает, что и обычный человек совершает подвиг, но не хочет славы.

- А как же узнать, что это ангел?

- А людям это знать не обязательно. Просто нужно помнить, что силы небесные всегда рядом.

- И они придут на помощь?

- Конечно! А если настанут для России трудные времена, то спустится на землю небесное войско.

- Какое войско?

- Души героев, погибших за родную землю, уходят на небеса. Они и есть небесное войско. И когда приходит на Русь враг, когда силы защитников на исходе, души павших воинов спускаются на землю, облекаясь в плоть, и идут в бой рядом с живыми. Так было всегда. Однажды люди высекут на камне слова: «Железный ветер бил им в лицо, а они всё шли вперёд. И снова чувство суеверного страха охватывало противника: люди ли шли в атаку, смертны ли они?»

- Это про них, про души павших?

- Про них. И про живых. Ведь рядом с ангелами живые люди становятся сильнее. Ты помнишь фильм про старшину и девчонок, которые не пускали немцев к железной дороге?

- Да, помню.

- А где старшина немцев в плен брал, помнишь?

- Помню. В скиту. Там крест большой был и иконы по стенам.

- А ведь тот старшина был безоружным, да ещё и раненым. Но он защищал Русь, и рядом с ним незримо были святые, и души тех девчонок, ещё на небо не поднявшиеся. Оттого и был он один сильнее всех оставшихся немцев.

- И так будет всегда?

- До тех пор, пока люди русские корни свои помнить будут, отцов и дедов своих, а самое главное – заповеди Божьи. Ведь Враг Его не дремлет. И кроме ангелов по земле немало бесов ходит. Вводят людей в соблазн, смущают души. Трудно разобраться человеку, где правда, где кривда. Вот и поддаётся он обману.

- А как мне понять себя? Ведь я грех совершила. Могла ведь Петьку спасти. Но не спасла.

- Грех. Ещё какой грех, - вздохнул ангел. – Не было на нём никакой вины.

- Да ведь он же вырос бы и деревню замучил.

- Да. И это верно. На его душе гибель многих людей была бы.

- Так... стало быть, теперь не погибнут?

- Нет. Теперь не погибнут. Теперь будет так, как голос Стёпин тебе по телефону рассказывал.

- О, Господи. Так как же разобраться? Я сделала хорошо или плохо?

- Ты сгубила невинного ребёнка. Это твой грех. Но если бы спасла его, то получилось бы так, как рассказывал тебе старик. И грех был бы на нём.

- И на мне тоже, - грустно сказала Дарья. – Но постой, ведь ты мог сделать по-другому! Я могла не спускаться к реке, а напрямую идти домой. Я могла пойти в город в другой день. Да мало ли что – ты сам сказал, что ангелы могут направлять людей!

- Ты должна была сделать осознанный выбор. И ты его сделала. Это твой крест.

- Как же искупить мне мой грех?

- Делом. Скоро придут на Русь трудные времена. Много детишек останется сиротами. Да ты же об этом знаешь, смотрела фильмы.

- Помню. Беспризорники.

- Они, Дарьюшка, только на вид такие – бандиты да жиганы. А на самом деле дети. И всем им родительская любовь да ласка нужна. Особенно девчонкам. Им матерями быть, им ребятишек рожать. Им от корней своих, русских, отрываться нельзя.

- Я поняла тебя. Сделаю. Всё сделаю. Но скажи мне, разве только для этого я побывала в будущем?

- Нет, не только для этого. Да ты и сама всё знаешь. Тебе нужна была операция, иначе ты скоро погибла бы. Слишком тяжела крестьянская работа. Через год Степан ушёл бы на фронт, а дети остались бы сиротами.

Дарья вздохнула:

- Тяжела сиротская доля.

- Да, тяжела. Даже если бы они выжили, то всё равно не стали бы теми, кем должны стать. Ты, только ты, мать, должна воспитать их Героями. От них ведь жизни сотен людей зависеть будут. А от тех, спасенных, людей – другие. Понимаешь, сколько ниточек от детей твоих тянется?

- Понимаю. Но разве никто другой не может спасти тех людей? Ведь будут другие лётчики и хирурги.

- Другие не могут. У каждого человека свои задачи. Вот и понимай, сколько судеб в твоей власти.

- Понимаю. Значит, так много от меня зависит, что выпало мне в будущем побывать. Никому другому такое не давалось.

- Ты ошибаешься. Не ты одна в чужом времени оказалась. Только все молчат. Ты же вот даже Степану ни словом не обмолвилась. А ведь могла бы рассказать людям и про будущие войны, и про революции.

Вздохнула Дарья:

- Пусть ещё хотя бы годик спокойно поживут. Лучше не знать им об этом.

- Верно! – ангел одобрительно кивнул головой. – Неизбежного не предотвратишь, только в души людские смущение внесёшь.

- Но скажи мне, ангел, а голос Степана там, в двадцатом, откуда взялся? А Зосимов и Михеев?

- Это было всего лишь отражение твоего мира в том, новом, времени. На самом деле их там нет.

- А деньги, которые приходили на карту?

Ангел улыбнулся:

- Не думай об этом. Потоки электронных денег будущего так запутанны, что никто в них толком разобраться не может. А купюры, которые ты нашла в узелке – это то, что тебе недоплатили твои работодатели за много-много лет. Они твои, не сомневайся.

- Значит, нам пора в путь?

- Пора. Собирайтесь! Благословит вас Бог! – ангел ласково улыбнулся и замер.

- А я смогу посоветоваться с тобой, если будет нужно? – спросила Дарья.

Но ангел смотрел на неё нарисованными глазами и молчал.

- Что ж, спасибо тебе! – Дарья, перекрестившись, поклонилась Архангелу и вышла из церкви.

- Собирайся, Степан! Завтра утром тронемся в путь, благословясь, - сказала она мужу, вернувшись домой.

- Уже?

- Да, Стёпушка. Пора. Много брать не будем, да и не сможем мы много унести.

- Тёплую одёжу, тулуп, валенки. Как же в зиму-то? – засуетился Степан.

- В городе тулуп ни к чему, - засмеялась Дарья. – Там другие моды.

Однако необходимых вещей набралось много – в руках не унести. Степан вытащил из чулана небольшую тележку и привязал к ней узел.

- Вот так попроще будет. Да и Мишку на ней катить можно, если руки устанут.

Тележку поставили во дворе возле старой сараюшки.

И вот вещи были уложены, и зашиты в подол деньги, и прибрана изба (нехорошо оставлятьродной дом разорённым!), а Степан всё ходил как потерянный.

- Что ты, Стёпа?

- Да ведь родился я здесь, в этом доме. И вырос. Думал, и помру тут, в Нежинке. А приходится уходить.

Вздохнула Дарья. Как скажешь ему, что через год война будет и не придётся на родной печи старость встречать?

- Ничего, Стёпа. Разбогатеем – вернёмся.

Настал вечер, и семья в последний раз поужинала под родным кровом. Потом уложили детей на печи, и сами легли отдохнуть, да сон не шёл.

И в деревне неспокойно было. Где-то гомонили люди, раздавались выкрики, а разобрать ничего нельзя было.

- Даша! Дашутка! Открывай! – застучали в стекло. – Это я, Наталья!

Дарья открыла дверь.

- Ой, Даша! Уходить вам нужно! – Наталья свалилась на скамейку у двери.

- Что стряслось-то?

- Беда. Кирька Зосимов людей поднимает. Бегите. Слух пустили, что это ты сгубила всё семейство Михеевых. Будто там, на поле, нечистый в тебя вселился. И ты на Митрия порчу навела. Знак бесовский ему в лицо тыкала. А потом заклятье наложила на него «со чады и домочадцы». Будто это ты погибель со Стёпки и детей своих на них, на Михеевых, переложила.

Дарья бессильно уронила руки, растерянно посмотрела на мужа. Вот так да! Вот как, оказывается, можно всё истолковать!

- И Петька тонул у тебя на глазах, – продолжала Наталья. – Говорят, тоже твоих рук дело.

- А Кирьке-то до Михеевых какое дело?

- Сказывал, что отца бес попутал. И бес этот тобой наслан. Что если бы не ты, то Фёдор Назарыч ни за что на человека руку не поднял бы! И Стёпка с детьми твоими чудесным образом выздоровели. И ты совсем другая стала.

- А ты, а ты-то веришь всему этому?! – закричала в отчаянии Дарёнка.

- Нет! Не верю! Иначе не пришла бы! И отец Мефодий не верит. Говорит, в церкви он смотрел за тобой. Не одержимая ты. Только Кирька ему рот заткнул. С моих хлебов, говорит, кормишься. Скоро они сюда придут. Сжечь, говорят, надо ведьмино гнездо. Уходите, уходите, скорее!

Дарья посмотрела на мужа:

- Что же, Стёпа, за нас уже решили. Бери детей.

Наталья кинулась к Дарье, обняла, чмокнула трижды в щеки:

- Весточку пришли, что живы! Дай знать о себе! Прощайте! Помогай вам Бог! – и метнулась за дверь.

С грохотом упали старые ворота.

- Вещи взять не успеем, - сказал Степан.

- Да и ладно! – махнула рукой Дарья.

Огородами они выскользнули из деревни, а за их спинами стоял вой обезумевшей толпы.

Степан оглянулся. Поднималось в ночное небо зарево.

- Даш, изба-то наша горит!

- Это наша старая жизнь горит, Стёпа.

Дарье было совсем не страшно. Она знала, что скоро запылает жизнь всей огромной Империи, но рядом с простыми людьми всегда будут силы Божьи. И сколько бы ни пришлось пережить русскому человеку, главное – чтобы была жива Русь, её дыхание, её предания, её великая душа.