Сухум. Месть моря

Впервые я увидела море в середине семидесятых годов прошлого века. Группа девчонок – студенток Витебского медицинского института, «списалась» с председателем овощеводческого совхоза, расположенного в Крыму. И отправилась  на поиски приключений.

При обсуждении деталей поездки озвучивалась главная её цель – увидеть море. Ну, а если повезёт, вдоволь поесть настоящего крымского винограда, такого редкого лакомства в наших холодных краях. (Эта мечта, увы, осталась нереализованной – виноград вызрел только после отъезда «гастарбайтеров»).
 
Совхоз располагался в Джанкойском районе, на севере Крыма, примерно на одинаковом расстоянии, как от Чёрного, так и от Азовского моря.

От Джанкоя до Азовского моря – триста, до Чёрного моря – двести пятьдесят километров. Такие расстояния не помешали руководству совхоза организовать в выходные дни поездки временных работниц, на южные моря.

 Азовское море меня не впечатлило: побережье, куда привозили нашу группу, было мало приспособлено для плавания. Купанию предшествовала долгая и утомительная ходьба по мелководью: интерес к плаванию пропадал напрочь.

К тому же, вода Азовского моря показалась мне мутной. Полное отсутствие прибрежной растительности усугубляло ощущение пребывания нас на необитаемой планете: палящее солнце, безлюдный берег, непрозрачная вода, песок, известковые стены…

 Словно декорации какого-то фантастического фильма.

 Позже я прочитала, что в трещинах и на обрывистых известняковых стенках оползней можно встретить папоротники: костинец волосовидный и постенный. Да и много чего другого, интересного, я узнала спустя годы об Азовском море…

 Другое дело – Чёрное море. Оптимально удобный для купальщика спуск в чистую, прозрачную, воду, позволяющую детально изучить подводное царство акватории.
 
Наблюдая за красотами придонного мира, я и не заметила, как заплыла далеко от берега. Мне казалось, что глубина моря в проплываемых мною местах – всего ничего, несколько метров.

Девчонки хватились меня; с берега начали кричать, чтобы я возвращалась. К ним присоединился незнакомый мне мужчина, как оказалось впоследствии, местный спасатель. Он размахивал руками и громко восклицал:

— Назад, немедленно плыви назад! Куда тебя черти понесли?!

 Я послушалась совета девчонок и неизвестного мужчины, внезапно появившегося на пляже, и поплыла к берегу.

Выйдя на сушу, поинтересовалась, отчего «у девчат переполох»: я ведь заплыла совсем недалеко. Спасатель возмущался:

— В том месте, куда ты заплыла, глубина – почти сто метров!

— Не может этого быть! Мне показалось, что ещё неглубоко, ведь я всё рассмотрела на дне: водоросли, камни, проплывающие рыбки, – пыталась оправдаться возмутительница спокойствия.

— Креститься надо, если кажется! Не создавай людям проблем, плавай вдоль берега, сколько влезет! Прибереги только силы, чтобы выплыть или выползти на сушу! – не мог успокоиться сотрудник спасательной службы.
 
 Я запомнила это «золотое правило»: «выплыть или выползти» на берег. С той поры всегда руководствуюсь им, даже в привычных для меня водоёмах.

 Возвращусь, однако, в Сухум 1983 года.

Для мужа Володи, впервые увидевшего море, зрелище необъятного водного простора, было откровением. Он молча любовался сверкающим безбрежным морем; вновь обретя дар речи, произнёс:

— Потрясающее зрелище! Необозримый простор! Только ради этой восхитительной панорамы стоило приехать в Сухум или другой приморский город!

Мы с Володей ходили на пляж ежедневно, по два-три раза: плавали, загорали, созерцали красоту, «самого синего», моря.

 В описываемый день море штормило. Несильно: казалось, что размеры волн, накатывающихся на берег, практически не превышают высоты обычного прилива.
Купальщиков было немного; отдыхающие нежились на пляже в рассеянных солнечных лучах.

Муж, искупавшись, вышел на берег.

Я всегда нахожусь в воде дольше, нежели Володя. Вот и в тот раз: я использовала в полной мере представившуюся мне редкую возможность – «покачаться» на морских волнах.

Удивительное ощущение – «лежать» на воде. Чувствовать себя поплавком, послушным любому движению волны. Вместе с водяным валом приподняться над гладью моря и, словно в гигантской колыбели, плавно опуститься на дно впадины, образованной двумя волнами, набегающими друг на друга...

«Море волнуется – раз…» – пропела я про себя начало детской песни. Многократно повторив морскую мантру, вспомнила словосочетание, как нельзя лучше, подходящее к данной ситуации – волнующееся море.
 
— Я уже где-то слышала это выражение, – подумала я, качаясь на волнах.

Заблуждалась: не слышала, а видела. В Ленинграде, Государственном Эрмитаже. Картину семнадцатого века голландского художника Симона де Влигера «Волнующееся море с парусными судами». Свинцовое море, накренившиеся парусники, идущие по воде с сильной волной. Ощущение, что прячущееся в облаках невидимое солнце вот-вот выглянет и всё – преобразится…

Меня «убаюкивало» море; я не замечала течения времени. Изредка поглядывала на пляж: муж, стоя, любовался морским пейзажем. Увидев мою, приподнятую над водой голову, помахал рукой, предлагая плыть к берегу.

Я последовала его совету. Когда до суши осталось совсем немного, неподалёку раздался крик:
 
— Помогите!

 – Какое глупое ребячество! Разве так шутят? – подумала я, посмотрев в сторону человека, «терпящего бедствие».

Просьба о помощи повторилась:

— Помогите, тону!
 
 Плечистый, тренированный юноша, не мог справиться с завихрениями водных потоков, образовавшихся у волнореза. Только он доплывал до безопасного, с его точки зрения, места, коварная волна вновь отбрасывала пловца в море.
 
 На помощь молодому человеку бросились двое мужчин. Поднырнув под него, они помогли «страдальцу», ещё не успевшему наглотаться воды, выбраться на берег.
 
Я увеличила скорость движения, наблюдая за событиями, происходящими у волнореза. Муж, после увиденной сцены спасения юноши, обеспокоенно крикнул:

— Нелечка, плыви скорее к берегу!

Я не понимала волнения Володи: он ведь знал, что я хорошо держусь на воде.

Нарастающие волны сами вынесли меня к волнолому. Создалось впечатление, что именно они, такие ласковые ранее, всё решают за меня. Приблизив тело пловчихи к гидротехническому сооружению, волны, очевидно, передумали отпускать авантюристку на берег, отшвырнув её обратно в море.

Многократное повторение этого действия – «к берегу – в море», напомнило игру кошки с пойманной мышкой.

Пытаясь мне помочь, Володя зашёл в воду: его сразу же сбил с ног водяной вал.

Наконец море проявило милосердие: упругая волна швырнула меня на волнорез; шрам от удара о железобетонное гидротехническое сооружение «украшает» мою правую коленку и поныне.
 
Немногочисленные зрители, уверенные в обыденности происходящего, спокойно наблюдали за моими трюками: не успев испугаться, я никого не звала на помощь.

 Вдогонку очередная набежавшая волна стащила с меня нижнюю часть раздельного купальника…

На следующий день на собственном опыте я ощутила значение избитого словосочетания: «проснуться знаменитым». Моя никчёмная конспирация: замена открытого пляжного костюма на закрытый купальник, не сработала.
 
При появлении на побережье любительницы «полежать на воде», вчерашние отдыхающие доброжелательно, кивком головы, приветствовали «стриптизёршу» поневоле…