Окаянные дни

Душной июльской ночью 1937 года дом бригадира строительного звена Ганчикова Иосифа, в деревне Полое Аризонского района, был плотно окружен чекистами УНКВД.

 Предосторожности эти были нелишними. Ганчиков - бывший белогвардейский офицер.  Боксёр, крепкого телосложения, мог оказать и сопротивление. Во время гражданской войны он легко бежал из плена, убив двух, сопровождавших его красноармейцев,  по их пути к  штабу полка.
 
Операция НКВД по выполнению приказа Ежова 00447 достигла своего апогея, когда в колхозах нашего района полным ходом шла сенозаготовка и уборка хлебов.
 
В отличие от И. Ганчикова  с простыми  крестьянами чекисты  не очень  церемонились. Кадочникова в Гоглино арестовали  во время молотьбы, Епанчинцева Федора взяли    с сенокосилки, И. Сидорова, стащили с воза с сеном прямо на  улице.

 Не виновных  перед советской властью найти в сибирской деревне  было    трудно. Кого- то из них призывали  в колчаковскую армию, кто - то  1921 поддерживал сибирских повстанцев, кто- то противился коллективизации, кузнец Е. Печерин демонстративно, на глазах у колхозников однажды  смазывал тележную ось какой - то дрянью. 

  -Какая власть, такая и мазь!- с вызовом отвечал он на вопросы  любопытных.
Через стукачей об этой неосторожной фразе коваля  узнали уже на следующий день. Приехал человек   из органов.

Помог тогда авторитет одного из коммунистов  колхоза - Александра  Ульянова. Он убедил офицера НКВД, не арестовывать Евлампия.

А были и такие крестьяне, которые, вовремя не заметили, что  политика Нэпа уже закончилась. Они   продолжали искать возможность для открытия небольшого частного бизнеса.

Какую меру ответственности чувствовали тогда председатели  советов и парторги, когда составляли списки односельчан, подлежащих расстрелу и высылке?

В августе 1937 году на партсобрании одному из южно-дубровинских коммунистов (Клюке) было предложено развестись со своей женой, т.к. ее отца  недавно арестовали. По словам его сына, Виктора Сидорова, вина   деда, по женскому колену,  была в том, что он   поменял своего породистого коня на предметы ширпотреба, и начал ими торговать.

Иногда, внесенные в списки репрессированных люди, узнавали через добрых людей, или через родню, что ночью их приедут арестовывать. Люди, бросали все своё, годами нажитое и пытались бежать. Некоторым это удавалось. Других ловили уже в пути.

 П. Епанчинцев  рассказывал мне, что подобная участь постигла и его деда, Лиханова Ивана. Предупрежденный, о своем предстоящем аресте, он (Лиханов) вместе со своей женой Евдокией  успели уехать ночью на подводе в Макушино, а оттуда, по железной дороге, добрались до Челябинска.

Работал  на ЧТЗ трактористом. И  опять сумел вовремя узнать о своем предстоящем аресте. Бежал еще дальше, вглубь России. Осел на постоянное жительство на станции Нея, Костромской обл. Приезжал однажды к своим родным ночью. Разговаривали о последних новостях вполголоса в  пригоне, чтоб не услышал никто из спящих детей.
Имущество высланых, как правило, тут же расхватывалось беднотой.

 И только 1938 году машину  репрессий против советского народа начал немного притормаживать  Сталин.  В январе 1938 года состоялся пленум ЦК ВКП (б), который осудил беззакония НКВД.

Было это решение пленума, разумеется, чистой воды фарисейским ходом. В Омской области, в состав которой тогда входил наш Армизонский район, было расстреляно  более десяти тысячи человек. План ликвидации  врагов народа, утвержденный Москвой,  был значительно перевыполнен.

 Начальник управления НКВД Омской области Константин  Валухин был награждён орденом Ленина и в апреле 1938 года назначен первым секретарем Свердловского Обкома партии. Проработал в этой должности меньше года, а уже 30 декабря 1938 г. решением Политбюро он был снят с поста «как не оправдавший доверия ЦК ВКП(б)». В феврале 1939 г. был назначен управляющим Калининским свиноводческим трестом, а еще через три месяца, 29 мая 1939 г., арестован.

9 мая 1940 г. осуждён в Москве Военной коллегией Верховного Суда СССР по ст. 58-1 «а» ("измена Родине"), 58-8 ("террор") и 58-11 ("участие в заговорщической к.-р. организации в органах НКВД") УК РСФСР и приговорён к расстрелу. 22 июня 1940 г. расстрелян вместе с группой руководящих сотрудников НКВД СССР, осужденных по аналогичным обвинениям ( С. Г. Жупахин, А. М. Хатеневер, П. П. Вольнов и др.).

Пишут, что в те времена в нашей стране было 2 млн. доносчиков.