45. искандер не кебаб

— Эй, гэ гей, — закричал Александр, объезжая свое войско с задней стороны. И ведь было, отчего радоваться приличному эллину. Столько красивых парных ягодичных мышц за один раз не каждый день показывают.

В 334 году до нашей эры с этим своим эгейгейским войском Александр Македонский начал триумфальный поход на персов. И, как все помнят из учебников истории, немало преуспел.

Что характерно, в 332 году он беспрепятственно прошел по Земле обетованной, не заметив ее и даже не пограбив. Просто мимо прошел, удивляясь, что и на этих лысых сопках кто-то поселился.

А на сопках жили богоизбранные. Они-то как раз заметили промаршировавшую армию эллинов. Трудно не заметить туда-сюда ходящую толпу пыльных полуголых мужиков с мечами. Ну, правда, ушли потом, и ладушки.

Вот только они не просто ушли, они свою эгейгейскую эллинскую культуру в подарок оставили. И подарок этот евреи оценили не сразу. Да его даже развернуть поначалу не догадались, не то, что к делу пристроить для использования.

Потом, конечно, одумались, распаковали и приспособили. А потом и вовсе во вкус вошли. Греческих стадионов, гимнасий, да школ разных понастроили. По моде одеваться стали, в театры ходить, да на Яхве снисходительно поглядывать (по спецэффектам-то Яхве всяко Зевсу уступал, ни молний по сезону, ни божественного блуда в картинках). В общем, обгречились евреи. Или обгрекались.

Однако, начнем по порядку и вернемся к младенчику Александру Филипповичу Аргеадову (Македонский — это никнейм такой, не путать с царской фамилией Аргеадов).

Так вот, о младенчике Шурочке и родине его - Македонии.

Шурик был не плодом любви маменьки его принцессы Олимпиады и батюшки его — действующего царя Македонии Филиппа, а побочным продуктом политических реформ.

Папенька Филипп до власти был жадным. Загребал ее как мог. Где мечом, где мздой, где свадебкой. Олимпиада была его четвертой женой и не подумайте, что первые три имели статус бывших. Филипп женился не последовательно, а параллельно, чисто падишах какой, а не грек.

Зато алкоголем злоупотреблял исключительно по гречески. На собственной свадьбе так душевно отдохнул, что не справился с супружескими обязанностями и заснул, не доползя до койки. Его подменил Зевс. Прям, тот самый, который главный бог (не, ну а вы думали откуда фича с непорочным зачатием взялась?).

Но в тот раз родился Александр.

Шурка оказался сметливым пацанчиком. В двенадцать лет обуздал Буцефала, не подпускающего к себе профессионалов. Как-то вычислил малец, что конь боится собственной тени и придумал шоры ему на морду нацепить. Папаша зауважал испугался сына и на всякий случай предложил задуматься об иммиграции:

«Ищи, сын мой, царство по себе, ибо Македония для тебя слишком мала!»

Лучше бы промолчал. Отношения у них и так были натянутые. Мамаша Олимпиада исправно полоскала авторитет отца в канализационном коллекторе, а сам папаша был в постоянных командировках и репутацию свою почистить не успевал.

Еще и командировки были успешными. Победа за победой доставались Филиппу, а Шурка только вздыхал и друзьям на жизнь жаловался:

«Отец успеет захватить всё, так что мне вместе с вами не удастся совершить ничего великого и блестящего».

Филипп же о наследнике не забывал и чтоб дитё росло не сорной породы, пристроил того в гимназию к Аристотелю. Там Шурка исправно изучал полезные для царя науки, аж до двадцати своих лет. А потом, хоба! И он уже сам царь.

Хотя, нет. Сначала еще они с отцом в хлам разругались, а только потом хоба случилась.

Филипп в седьмой раз женился и потенциальный сын от новой бабы мог помешать Шурке занять отцовский трон. Естественная конкуренция и всё такое. А Шурик-то уже монополистом на корону себя считал и вдруг такое досадное недоразумение. Есть повод к семейному скандалу, короче.

Родилась дочь, но осадочек остался.

И вот тут-то Филипп скоропостижно скончался по естественным причинам. Что может быть естественней смерти, если из груди нож торчит, воткнутый туда обиженным любовником? И не подумайте, что любовником жены.

Павсаний, телохранитель Филиппа и по совместительству отвергнутый им любовник, всадил нож по самую рукоятку в сердце изменника. И тут же умер сам, порубленный зазевавшимися телохранителями.

По официальной версии (тут Санта-Барбара отдыхает), Филипп заменил Павсания на свежего, со всех сторон, юношу. Павсаний совсем не обрадовался рокировочке и предъявил претензии. Но не Филиппу, а почему-то новенькому. Тот тоже оказался не адекватным, многостаночником к тому же. Он пожаловался на Павсания другому своему покровителю — Атталу.

Аттал со товарищи подловили Павсания и подпоив, отшлифовали его технические отверстия в порядке конвейерной линии. И теперь уже Павсаний, протрезвев, и нащупав чрезмерную амортизацию, пошел жаловаться. И жаловаться он решил Филиппу. Филипп же разбираться с износом рабочего оборудования предыдущего любовника отказался, за что, собственно и был убит (не обман же про Санта-Барбару?).

Так Шурка стал Александром. В наследство ему досталась отлично обученная армия отца и долг в пятьсот талантов (тринадцать тонн золота).

Двадцатилетнего царя покоренные греческие соседи за серьезного правителя не держали и тут же попытались объявить себя независимыми державами. А в Фивах так распоясались, что убили двух македонских подданных.

Марш-броском Александр прибыл в Фивы и срыл город до фундамента. Жителей продал в рабство, а с выручки погасил долг отца.

— Да здравствует Александр, — в ужасе закричали остальные греки и предложили ему беспроцентную ссуду.

— Отличный бизнес, — понял Александр и занял теперь уже восемьсот талантов на восточную военную компанию.

— Чем бы не тешился, лишь бы был подальше от нас, — подумали греки и пожелали Александру счастливой дороги.

И только Диогену в бочке не было никакого дела ни до Александра, ни до Фив, ни до восточного фронта. Единственное, что он попросил, так это не загораживать ему солнце.

— Эх, — восхитился Александр, — не будь я Александром, хотел бы я быть Диогеном, — и поправив съехавший меч, пошел эллинизировать восток.

За десять следующих лет Александр Филиппович ни в чём себе не отказывал. Захотел Турцию? Получил Турцию. Захотел Египет? Получил Египет. Персию захотел всю. Афганистан тоже захотел. И Таджикистан. И Туркмению. И Пакистан. А потом еще Индию захотел. И таки всё получил (ну, ладно, Индию не всю, кусочек только).

Так Александр стал Великим.

Двадцать городов по ходу движения построил. Двадцать Александрий (Таджикский Худжант — это тоже Александрия и Афганский Кандагар — Александрия). Он вообще спал?

Не спал. Как истинный ученик великого философа Аристотеля, нёс культуру в массы. Массы сопротивлялись не единым фронтом. Сливкам общества нравился свободный дух эллинов, он гармонично разбавлял религиозный фатализм Востока и радовал высокородную массовку долгосрочными перспективами.

Для закрепления эффекта ассимиляции Александр Великий (прозванный покоренными персами Искандером двурогим), женился на всех встречных принцессах. Вот прям, с фатой, подарками и свадебным маршем.

Рассеивал, так сказать, греческие семена по всему востоку. А в Сузах, куда на каникулы из Индии вернулся, устроил сеанс одновременной свадьбы на девяносто пар. Сам женился на дочери побежденного персидского царя Дария и полководцев своих обженил на знатных персиянках. Соединил Запад с Востоком. Очень символично.

Собирался и дальше работать над этим вопросом, смешивать расы и учить греческому языку восточный мир, но неожиданно умер в возрасте тридцати двух лет.

Империю, естественно, сразу разобрали по рукам добрые люди. И естественно с ней не справились. Не великими оказались. Зато посеянная Александром Великим эллинская культура дала крепкие всходы.

Евреи, вот например, успешно подсуетились и стали давать своим детям греческие имена, разговаривать на греческом языке (койне), и изменять своему Яхве. Разбавив традиционный иудаизм импортным эллинизмом, они таких религиозных коктейлей намешали, что фраппированный Яхве только тихо охуевал на своем облаке.

И чуть не свалился с него, когда один из этих коктейлей со взбитыми сливками превратился в новую мировую религию с собственным Священным Писанием (Новым Заветом), писаным по-гречески (на языке Александра Македонского).



Тут пора подбить итоги и сделать выводы. Что-то про человеческую сущность и слабости. Про то, как легко сбить человеков с пути, лишь поманив чужим блеском. Да, много про что можно сказать. Но нет. Лишнее это.

Вот только разве стоит добавить, что ничего в мире не происходит просто так и не исчезает бесследно. Всё случается почему-нибудь. Надо только понять, почему. А у нас ума, зачеркнуто, терпения нет.