Зимние каникулы...

                Зимние каникулы. - УРРА! - Математичка Зоя выставила оценки за вторую четверть и сказала, что у Тамары Станиславовны - директора школы, наметилась какая-то путевка. Она должна уехать сегодня в ночь.

                Поэтому , к вечеру , оценки по всем предметам должны быть срочно выставлены, и педсовет проведут в самый короткий срок. А контрольных, уроков, домашних заданий и прочих  забот, больше не предвидится. Только приятное. Утренники, подарки, запах ёлок, заполнивший  актовые залы, квартиры и наши души.

                Танцы у ёлки переносятся с вечера, как у всех порядочных десятиклассников, на завтрашний полдень. А это только двадцать шестое. Но мы не в обиде. Каникулы, считай , начинаются уже сегодня, фактически, прямо сейчас.

                Вот заскочила и наша классная. Этя Ароновна  или Этя , как мы ее называли, видимо слегка приболела. Закашлялась, поправила на плечах тёплый шерстяной платок и , сквозь заложенность носа, кое-как сообщила, что в школу необходимо заявиться аж одиннадцатого. Вот это каникулы! Всегда бы такие.

                Жаль, конечно, что они последние. По крайней мере , в школе. Наступает 1972 год, полный хлопот и трудностей. Во первых, куча контрольных и выпускных экзаменов. Потом подача документов и вступительные испытания  в институты, университеты, военные училища. Сам я ещё понятия не имел, что выбрать.

                Хотелось бы стать учёным. Как Эйнштейн. Защитить диссертацию. А по какой специальности, абсолютно все равно. Главное, стать академиком и получить Нобелевскую премию. Тогда Воронина поймёт, кого она потеряла. После окончания, наш 10А тираспольской одиннадцатой  разлетится, конечно, кто куда. Союз большой. Многие выберут Москву и Питер. Большинство , наверное, поедет учиться в Одессу или Кишинев. До них легко добираться на дизель-поезде и приезжать себе домой по субботам и воскресеньям.

                Интересно, а в какой город собралась Ирочка. Нет. Лучше не думать. Дождётся, наверное, своего любимого Сереженьку из армии и все. Замуж, детки, пеленки. На меня она , все равно, даже не смотрит. Я для неё маленький. Хотя в классе самый высокий. И сидим мы с нею за одной партой почти целых два года.

                Но Серега, тот на несколько лет старше. Да и красавчик настоящий. Кроме того, Ирка рассказывала, что, и петь, и на гитаре играть, настоящий мастак. И как он, гад, аккуратно причёсан, брючки выглажены с иголочки, улыбается уверенно и нагло. Да, у Ирочки губа не дура. Ничего, здесь, не поделать. Чистый проигрыш. Что по теории естественного отбора, что и без всяких там Дарвинов.

                Простой здравый смысл. Сережка красивее, мужественнее и талантливее.  Однако, несмотря ни на что, нравится мне прекрасная Ирочка, нравится до головокружения. Глаза, волосы, удивительная манера держаться. А голос? Просто, неповторим. Настоящая аристократка. Небось графиня. Из бывших. Да, Любовь не спрашивает об эволюции и о каком-то там здравом смысле. Заставляет мечтать, желать несбыточного, сбивает дыхание и сердечный ритм. 

                Вот пойду на Днестр, брошусь с моста, может она и заплачет. Огорчится хотя бы. Слёзы жалости к своей безвременно загубленной жизни навернулись и заволокли унылый вид из окна. Пару раз горько вздохнув, я вышел прогуляться.

                Маршрут , мимо завода Ткаченко и маленького магазина-стекляшки Апэ-Воды, быстро привёл меня к Дому Офицеров - небольшому одноэтажному зданию, выкрашенному в желтый цвет. На афише красовалась надпись
 « Танцевальный вечер у новогодней елки». Билеты по 50 копеек». Решившись и не думая ни секунды, купил два маленьких квиточка. После этого, резко повернул в сторону нашей школы. Ирочка жила рядом.

                - Миля, извини, но я никуда не пойду. Занята очень,- Моя Любовь смотрела на меня с жалостью, добротой, но непреклонно

                Я, собственно, ничего другого и не ожидал. Хорошо хоть решился пригласить. Как сумел разлепить одеревеневшие скулы и произнести заранее приготовленные слова, не пойму. Прозвучало, конечно, довольно вяло и неуверенно. Правильно, что отказала.

                - Миля, а я так рада с тобой познакомиться,- вот Ирочкина мама смотрела на меня понимающе и с нескрываемой симпатией.- Давай, дорогой, присаживайся. Может быть чаю?

                - Спасибо большое. Как-нибудь, в другой раз,- красный от смущения, я пулей выскочил во двор. Прохладный воздух кое-как восстановил учащенное дыхание и бешено-пулеметный пульс

                Сашка Шофлер билетику обрадовался и попытался вывести меня из тускло-печального поля безответных чувств. Через пару дней, мы с ним приоделись и двинулись в сторону Дома Офицеров. Зайдя в самый дальний конец танцевального зала, пригласили первых попавшихся подружек, стоявших рядом, и медленно поплыли в какой-то грустной мелодии.

                Вдруг, знакомая дорогая улыбка. Глядя прямо в глаза, Ирочка подошла совсем близко, практически вплотную. Ни капли не смутилась, заметив, что я танцую с другой. Знала, прекрасно видела, как я взволнован и как рад ее появлению.

                - Извините,- пробормотал я партнерше по танцу и немедленно раскрыл объятия

                - А я решила тоже сходить,- заявила Ирочка, уже танцуя со мной,- но лучше появиться и уйти одной, без сопровождения

                - Можно твою даму, Милик?,- подскочил запыхавшийся Сашка

                - Зачем?,- глупо улыбнулся я

                - Потанцевал? Дай другим покружиться

                Сашка увлёк Ирочку в танце, что-то шептал ей на ушко, они, поглядывая на меня, весело посмеивались. А мне было радостно. Сережке ещё служить и служить, а за Любимую, оказывается, ещё  можно будет побороться...