Русская тоска

Зима. Ночь. Небольшая поляна посреди безбрежной тайги.
Яркие звезды с любопытством взирают со своей недосягаемой высоты на одетую в белый саван землю. Луна огромным матовым фонарем повисла над заснеженными верхушками деревьев. В её ярко-мертвенном свете кружатся, сверкая, и медленно опускаются на серо-голубые сугробы мелкие хрусталики замерзшей в атмосфере влаги. Окоченевшие деревья стоят, плотно прижавшись, словно стараются согреться друг о друга. В ночной тишине раздается громкий треск лопнувшей от яростной стужи коры. Ветер спрятался от холода в густой кроне сосен. Мерзлая судорожная тишина, кажется, сковала всю землю…
На краю поляны, вплотную прижавшись к кромке леса, стоит одинокая, по самые окна занесенная снегом, изба. От невысокого крылечка тянется узкая лыжня, петляющая между сугробов. Она пересекает поляну и теряется в лунном свете между стволов застывших деревьев.
Из трубы избы вертикально вверх поднимается столб теплого дыма, который теряется где-то в вышине звездно-лунного зимнего неба. Клубы белого пара лениво выплывают из настежь открытой форточки. Слышны звуки балалайки и, явно не попадая в лад инструмента, густой бас выводит:
— Светит месяц, светит ясный...
Внезапно песня смолкает. Слышен звук ударившегося о деревянную стену избы русского инструмента. Дверь «пинком» открывается, выпуская облако теплого душного пара. На крыльцо выходит здоровенный мужик в тельняшке и темных необъятных размеров трусах. На ноги его надеты высокие, до колен, валенки. Лицо скрывает густая борода. Пальцы угрожающе огромных рук яростно сжимаются и разжимаются. Он долго смотрит на высокое небо, густо обсыпанное мириадами ясных звезд.
— Да пошли вы все на х…!
Потревоженная тишина стылого леса судорожно отзывается эхом, отраженным от густых стволов деревьев, особенно четко повторив последние два слова…
Из открытой форточки избы доносится бренчание балалайки и фальшивый бас выводит в тишине холодной лесной глуши:
— Светит месяц, светит ясный…


Рецензии