Ромб

На скромной лесной полянке под рослыми кедрами было тепло и тихо. Веерообразные папоротники застыли в темноте, недвижимые потоками воздуха. Лишь изредка неуклюжий полёт крылозавра за мотыльком вызывал их беспокойство. Из-под ковра опавшей хвои, увлажнённой дневным дождиком обильно повылазили грибы, на которых ползали крупные, мясистые улитки. На солидном мухоморе сидели сразу две, и эти отличались от тех сородичей, какие облюбовали похожие на земные маслята, сыроежки или синеножки. У этой пары сверху на домике имелся красный огонёк, будто фонарик над вывеской с номером и названием улицы – ибо эти моллюски были ядовитыми, как и грибы под ними.

Поляна образовалась вокруг дерева, погибшего от молнии – короеды да древоточцы доканчивали уничтожение, начатое жестокой стихией. Дятлы и ящерицы жукоеды ещё пытались им помешать, но спасти ничего не смогли. Лишь сбоку от крепкого корня отходила покрытая листвой ветвь – но остальное … из-под коры выбивались рыжие дуги трутовиков.

Тем не менее – прорехой в лесном строе с радостью воспользовались травянистые  существа: по засохшему стволу и сучьям задорно петляли вьюнки, пытаясь приподняться к свету над колосками и приукрасить мрачную картину незатейливыми колокольчиками.

Вдруг с южного края из-за могучего чёрного дуба появился единорог – он принялся ковырять хвою и с аппетитом уписывать всё подряд: красных червей, личинки жуков, грибы и неповоротливых улиток. Его довольное похрюкивание послужило приглашением к трапезе остальных – поменьше, возможно, его детёнышей. Один из кабанчиков сильно увлёкся синеножками на другом конце поляны. Неожиданно что-то промелькнуло между стволами: трагедия разыгралась в считанные доли секунды – послышался отчаянный визг. Предводитель семейства хотел было ринуться на выручку, но было поздно: тигр уже скрылся с добычей в зубах за частоколом невозмутимых кедров. Лишь папоротники ещё трепыхались во мраке. Сородичи погибшего поторопились убраться с обманчивой поляны. Под статными кедрами вновь воцарился покой.

И тут возле мухомора, где всё так же невозмутимо сидели защищённые ядом улитки, возникло еле уловимое колебание в воздухе и мерцание. Это вылез на прогулку гном, со стороны погибающего дерева из-за отслаивающейся трухлявой коры к нему приблизился другой – чуть продолговатее.

- Привет, Грибовичок!

- Привет, Трухлевичок!

Обменялись восклицательными импульсами сущности, расквартировавшиеся в этом уголке леса.

- Жаль поросёнка… – вздохнул Трухлевичок.

- А-а! нечего тут хвою рыхлить, улиточек лопать,– ответил Гробовичок.

- Тебе холодных, склизких тварей больше жалко?!

- Так свинья же – чего её жалеть?! Наплодятся! Нагадят тут!

- А ты сам-то не от Тигра погиб, когда обитал в теле человека?

- Нет! Змея меня ужалила.

- А я на дерево полез, схорониться от волков, да ветка обломилась.

- Погода нынче хорошая,– сменил тему Грибовичок.

Семилуние постепенно приближалось к своему апогею: на небе присутствовали пять ночных светил в одинаковой фазе.

- Смотри, как странно расположились луны?

- Да – если соединить их линиями, получится почти точный ромб!

- К чему бы это?!– удивился Грибовичок.

- Да кто ж знает?! Может, не к плохому!

- Вряд ли… в Мире много зла накопилось между разными сущими. Оно и на погоду, и на все явления влияет!

- А мне русалка, что возле ручья под бурыми кустами обитает, сказала: будто миром призраков скоро станут командовать молодые духом девы с необычным именем: Стервочки! Только она убеждала, что не злые они – порядок наведут в околоземных пространствах и даже под корни залезут!!

В просветах между хвойными лапами и макушками, раскидистыми лиственными кронами резвились феи и амурчики.

Вдруг на мёртвом дереве три раза прокричал филин. Словно дождавшись сигнала, периметр воображаемого ромба красновато засветился.