Кавказский узел - V б

Рис. 15. Танки MkIII«Валентайн» (на переднем плане) и М3л «Стюарт» 5-й гв. танковой бригады полковника П.К.Шуренкова на марше. [V-4].



Игорь АБРОСИМОВ

                КАВКАЗСКИЙ  УЗЕЛ:  НИ  ШАГУ  НАЗАД !
Боевые действия Красной Армии летом и осенью 1942 года на Кавказском направлении



V. На пике противостояния (ч. 2)


      Увязнув в боях на маглобекском и эльхотовском направлениях и не сумев прорваться к Грозному, германское командование приняло решение сместить направление главного удара к западу, в полосу обороны 37-й армии генерал-майора П.М.Козлова, левого соседа 9-й армии. Планировалось добиться оперативного успеха нанесением удара на нальчикском направлении, захватив города Нальчик и Орджоникидзе (Владикавказ), развернуть затем наступление вдоль реки Сунжа на Грозный, а в дальнейшем на Махачкалу - Баку, а также по Военно-Грузинской дороге - на Тбилиси. (См. Карту-схему Приложение Vб - http://proza.ru/2021/01/07/2088) Немцы рассчитывали встретить здесь куда более слабое сопротивление, чем на оборонительных рубежах 9-й армии, в распоряжение которой в течение сентября - октября были стянуты значительные силы Закавказского фронта.

Наступление должна была начать 2-я румынская горнострелковая дивизия, которая, форсировав совместно с частями усиления реку Баксан, с фронта атаковывала Нальчик. Вслед за этим, днем позднее, из района Майское - Котляревская главный удар наносили 23-я и 13-я танковые дивизии. Танковые дивизии наступали с  плацдарма на западном берегу Терека протяженностью в 20 км, образовавшийся еще в конце сентября. Наступая на юго-запад, они частью сил охватывали Нальчик с юга, что ставило защитников города в тяжелое положение.

По планам, разработанным по указанию Клеста командиром 3-го танкового корпуса генералом кавалерии Э. фон Макензеном, под командованием которого действовали назначенные для проведения операции силы, главный удар танковых дивизий предполагалось развить в юго-восточном направлении. Форсировав реку Урух и продвигаясь на Орджоникидзе, противник таким образом выходил в тыл боевых порядков 9-й армии, что ставило на грань обрушения всю систему обороны Северной группы войск.   

Формирование ударных группировок немцы провели скрытно, переместив войска с малгобекского направления. Разведка планы противника, к сожалению, не раскрыла, хотя и докладывала о перегруппировке вражеских войск, сделав при этом ошибочные выводы по поводу целей замеченной ротации. Поэтому все внимание командований Северной группы войск и Закавказского фронта по-прежнему было сосредоточено на малгобекском направлении. В конце октября противник проявлял здесь лишь демонстративную активность, а советские войска собирали силы для контрудара. По указанию Ставки велась подготовка наступательной операции с целью перехвата инициативы. Подготовку операцмм  предполагалось завершить 3 ноября.

Наступление 3-го танкового корпуса на нальчикском направлении стало для советской стороны полной неожиданностью. Несмотря на то что  командующий Закавказским фронтом приказал генералу Масленникову одновременно с подготовкой наступления на Малгобекско-Моздокском направлении усилить войска, прикрывающие Нальчик. Но командующий Севернй группой войск стремился сосредоточить максимальные силы в районе Малгобека для наиболее успешного выполнения указаний Ставки.

К концу октября 1942 г. пять стрелковых дивизий 37-й армии, основательно потрепанные в предшествующих боях, имевшие, несмотря на спешное введение пополнений, значительный некомплект личного состава и вооружения, были почти равномерно растянуты фронту. Дивизии насчитывали не более 6 - 7 тыс. чел., т. е. примерно половину штатной численности, однако состав боевых подразделений, особенно стрелковых, был значительно меньше. Командование фронтом в сентябре - октябре занималось усилением моздокского направления, поэтому повышению боеспособности 37-й армии при крайне ограниченных ресурсах не придавалось должного внимания. Со своей стороны генерал-майор П.М.Козлов не перестроил обороны армии и недостаточно усилил явно угрожаемые направления возможного наступления противника.

Полоса ответственности 37-й армии шириной 120 км шла от района Эльхотово на северо-запад и запад до поселка Баксан и далее по реке Баксан. На левом фланге в обороне стояла 275-я стрелковая дивизия (полковник А.М.Пыхтин), имея соседа слева 2-ю гв. стрелковую дивизию (генерал-майор Ф.В.Захаров). На стыке 275-й и 2-й гв. дивизии занимал позиции 626-й стрелковый полк 151-й стрелковой дивизии (полковник В.П.Колесников). Накануне, 22 октября, ее 581-й и 683-й стрелковые полки были отведены в резерв на доукомплектование, а 626-й стрелковый полк, пополненный за счет отводимых частей, и 353-й артиллерийский полк переданы в оперативное подчинение 2-й гв. стрелковой дивизии. В центре боевых порядков и на левом крыле армии развертывались 295-я стрелковая дивизия (полковник Н.Г.Сафарян) на нальчикском направлении и левофланговая 392-я стрелковая дивизия (полковник Г.И.Купаридзе).

В качестве армейского общевойскового резера использовались 11-я стрелковая дивизия НКВД (полковник И.Ф.Хазов), которая после понесенных потерь насчитывала накануне немецкого наступления  менее 2 тыс. чел. и имела на вооружении всего 3 артиллерийских орудия, 26 минометов, 48 противотанковых ружей, а также 113-й отдельный стрелковый полк НКВД (подполковник В.В.Назаров) численностью не более 250 чел. 11-я стрелковая дивизия НКВД занимала позиции по городскому обводу Нальчика, малочисленный 113-й стрелковый полк НКВД своей полосы обороны не имел, действуя на левом фланге армии совместно с 392-й стрелковой дивизией. Таким образом полноценного оперативного резерва, который мог быть использован на угрожаемых участках, в распоряжении командования армией не было.

Артиллерийская поддержка, помимо войсковых формирований, потерявщих большое количество орудий, ограничивалась двумя истребительно-противотанковыми артполками (45-мм пушки) и одним армейским артполком (152-мм гаубицы). На всем протяжении фронта обороны армии накануне наступления противника имелось 20 тяжелых 152-мм и 36 легких 122-мм гаубиц, 54 полковых, горных и дивизионных 76-мм пушек, 88 противотанковых 45-мм пушек, что не могло обеспечить достаточной плотности огневого воздействия, особенно противотанкового. Танковых формирований в составе 37-й армии не было вовсе. К тому же оборона 37-й армии в инженерном отношении была оборудована слабо. В частности, в полосе обороны, при наличии у противника мощного танкового кулака, не было создано минных противотанковых заграждений.

Между тем немцы готовились прорвать оборонительные порядки советских войск, сосредоточив на узких участках фронта силы, многократно превышающие количественно, не говоря уже о качественном состоянии формирований, выдвигаемых для наступления. Достаточно сказать, что плацдарм на западном берегу реки Терек южнее поселка Майский, где сосредотачивались основные  силы двух танковых дивизий, пополненные личным составом, техникой и вооружением и имевшими на этом участке более 150 танков, прикрывался одним полком из состава 151-й стрелковой дивизии. Удару усиленной горнострелковой дивизии по Нальчику с севера должны были противостоять подразделения также общей численностью не более одного стрелкового полка. 


***
25 октября рано утром около 70 самолетов, в т.ч. пикировщики Ju87, нанесли мощный удар по боевым порядкам 295-й стрелковой дивизии на нальчикском направлении и командному пункту 37-й армии, развернутому в Долинском (курортный пригород Нальчика). В результате КП армии был разрушен, связь с командованием Северной группы войск и с подчиненными соединениями прервана, девять командиров штаба убиты, многие ранены. Генерал Козлов оказался без связи и потерял управление войсками. В течение всего дня авиация противника продолжала активные действия, не давала возможности движения по дорогам.

В 8 час. 30 мин. 2-я румынская горнострелковая дивизия, усиленная двумя батальонами 1-й горно-егерской дивизии «Эдельвейс» и танковой группой из состава 23-й танковой дивизии, после сильного огневого налета и ударов с воздуха перешла в наступление. До 12 танков с десантом автоматчиков под прикрытием дымовых завес нанесли удар по стыку 295-й и левофланговой 392-й стрелковых дивизий. Вслед за этим крупными силами (до 5 батальонов пехоты) румыны двинулись в общем направлении на Нальчик. Несмотря на упорное сопротивление, 295-я стрелковая дивизия, занимавшая полосу обороны шириной свыше 32 км по южному берегу реки Баксан , не смогла сдержать противника и вынуждена была отступить на 2 - 8 км и более. К 17 час. вклинившись передовыми частями в оборону советских войск на глубину до 20 км, противник прорвался к реке Чегем, на южный берег которой для усиления отступавших подразделений выдвигался учебный батальон 295-й стрелковой дивизии.

392-я стрелковая дивизия из-за отсутствия управления со стороны штаба армии упустила возможность во-время нанести контрудар во фланг наступающего противника, оказалась отрезанной от основных сил армии и прижатой к горам. Подразделениям дивизии, лишенным путей подвоза, а затем загнанным в  Баксанское ущелье, пришлось уходить в Закавказье через перевалы Приэльбрусья. 392-я стрелковая дивизия, вытесненная в горы, насчитывала 5600 чел., более 1600 лошадей, 43 артиллерийских орудия, 69 минометов, 10 станковых пулеметов, 100 повозок, 64 автомашины. Беспримерный 145-км переход войск по горным дорогам и тропам, начатый 7 ноября и проходивший на высоте до 3700 м, фактически в зимних условиях, по покрытым снегом горам, был в основном совершен за 10 суток. Запасы продовольствия закончились еще до окончания перехода. Обозные повозки и автомашины пришлось уничтожить, т.к. переход через перевал Донгуз-Оргун был возможен только пешком. С собой несли раненых, боеприпасы, горные и 45-мм пушки и минометы. Более того, подразделения дивизии вынесли до 12 тонн молибдена, важного стратегического сырья,  c Тырнаузского молибденового комбината. Во многом благодаря твердому руководству командования дивизии и лично полковника Г.И.Купаридзе, лишенные специального снаряжения и необходимого обмундирования, не обладая навыками действий в горных условиях, бойцы и командиры, несмотря на все трудности, соединились с советскими войсками в районе Зугдиди. Последние группы личного состава дивизии и беженцев закончили переход только 21 ноября. [V-5]
 
Утром 26 октября, враг возобновил наступление. Во второй половине дня, форсировав Чегем и оттеснив понесшие большие потери части 295-й стрелковой дивизии, румыны подошли к окраинам Нальчика. Контратака левофлангового соседней 2-й гв. стрелковой дивизии 875-го гв. стрелкового полка с целью остановить продвижение врага успехом не увенчалась.

Положение на левом фланге армии, сложившееся в результате боев 25 и 26 октября из-за потери управления частями и соединениями, вызвало серьезную тревогу со стороны командования Северной группы войск. Отсутствие устойчивой связи мешало штабу группы перенять руководство войсками 37-й армии, распоряжения командования доходили с большим опозданием, если вообще доходили, и не могли оказать влияния на ход боевых действий. Командиры вынуждены были действовать, исходя из собственных данных об обстановке и боевого опыта.


***
Ситуация осложнилась до крайних пределов 26 октября, когда немцы начали наступление на главном направлении. С плацдарма на западном берегу Терека из района Майское - Котляревская ударили 13-я танковая дивизия и основные силы 23-й танковой дивизии.. Противник определил слабое место в обороне советских войск и наступал к тому же с плацдарма, достаточного для сосредоточения значительных сил. Короткое по времени противостояние 626-го стрелкового полка, которым командовал подполковник Захаренко, оказавшегося на направлении главного удара 1-й танковой армии, безусловно, стало одной из героических страниц битвы за Кавказ. Несмотря на подавляющее превосходство врага, советские бойцы не дрогнули и сражались до последней возможности.

К началу немецкого наступления на оборонительных позициях полка, которые атаковали силы 13-й танковой дивизии, в один эшелон были развернуты 1-й и 2-й стрелковые батальоны. За счет принятого накануне пополнения численность личного состава батальонов составила 758 и 712 чел. соответственно. 3-й батальон, находившийся в стадии доукомплектования, отвели в распоряжение командования 2-й гв. стрелковой дивизии. В составе полковой и трех батальонных рот противотанковых ружей имелось 79 ПТР. Если противотанковыми ружьями подразделения обеспечивались полностью, в соответствии с тогдашними штатами, то автоматического стрелкового вооружения было катастрофически мало - станковых пулеметов - 4, ручных пулеметов - 16 (вместо 36 и 108 соответственно). Минометный батальон насчитывал 7 ротных 50-мм, 27 батальонных 82-мм и 6 полковых 120-мм минометов. Противотанковая батарея была вооружена 6 противотанковыми 45-мм пушками. Всего с учетом личного состава  всех боевых подразделений, в том числе выведенного 3-го батальона, подразделений и служб управления и обеспечения, на 26 октября в полку насчитывалось 3323 чел., в т.ч. 229 чел. комначсостава, Таким образом количественно часть была укомплектована полностью.

Командиру 626-го стрелкового полка непосредственно подчинили оставленный в обороне 353-й артиллерийский полк 151-й стрелковой дивизии. Личным составом, вооружением и матчастью артполка укомплектовали артдивизион (3 горные 76-мм пушки и 4 легкие 122-мм гаубицы). Артдивизион, наряду с противотанковой батареей и минометным батальоном, - это все, чем обеспечивалась непосредственная огневая поддержка полковой обороны. 
 
Кроме того оборона 1-го и 2-го стрелковых батальонов, растянутая по фронту почти на 18 км [V-6], была усилена 98-м истребительно-противотанковым  артполком и тремя батареями 92-го истребительно-противотанкового артполка (всего до 30 противотанковых 45-мм пушек), основными силами противотанковой артиллерии, имевшейся в распоряжении 37-й армии. Полк поддерживали также две батареи 152-мм гаубиц 4-го гв. армейского артполка. Однако, при столь протяженной полосе, занимаемой 626-м полком, и несравнимых боевых возможностях наступающего противника, подобное артиллерийское обеспечение явно не решало задачи построения устойчивой обороны.

И самое главное. С дивизионной артиллерией и поддерживающими артполками армейского подчинения не было налажено необходимого взаимодействия, не отработаны организация боевых порядков и схемы огня с учетом возможных действий противника. Для этого у ограниченных штатов штаба 526-го стрелкового полка, тем более, у начальника артиллерии полка, не было чисто технических возможностей. К тому же подразделения полка, спешно пополняемые, 25 октября только занимали и осваивали выделенные им позиции, из-за чего подробной рекогносцировки и разведки противостоящего противника проведено не было. Известно, что очередной приказ расширить районы обороны 2-го и 1-го стрелковых батальонов, ввиду отвода проходившего доукомплектование 3-го стрелкового батальона, был получен поздно вечером, за несколько часов до начала вражеского наступления. Почти одновременно из штаба 2-й гв. стрелковой дивизии поступило предупреждение быть готовыми на рассвете отразить возможное наступление противника. Поэтому в ходе боев, развернувшихся с утра 26 октября, эффективно использовать приданную и поддерживающую артиллерию, не удалось. По этой же причине не удалось до конца использовать куда более скромные возможности полковых и дивизионных огневых средств.

После продолжительного и сильного артналета по позициям 1-го стрелкового батальона, в 5ч.30 мин. 8 танков противника с автоматчиками на броне выдвинулись к расположению боевого охранения. События разворачивались стремительно. Через несколько минут к району обороны батальона подошла колонна танков первого эшелона атаки численностью до 40 машин и, несмотря на огонь артиллерии и ПТР, прошла через боевые порядки советских войск. Второй эшелон, также численностью до 40 танков, атаковал подразделения батальона в 6ч. 20 мин. В ходе боя противник вел интенсивный артобстрел, авиация наносила  бомбоштурмовые удары по переднему краю и расположению артиллерийских и минометных батарей. Уже к 7 час. утра после прохождения танков под прикрытием дымовой завесы к месту боя подошли 10 автомашин с мотострелками штурмовых групп, которые вступили в ожесточенный бой с продолжавшими удерживать оборонительные рубежи советскими бойцами. К 8 час. утра расположение 1-го батальона было окружено танками и пехотой противника, 13 танков и штурмовая группа, вышли к командному пункту полка. Командир 2-й гв. стрелковой дивизии генерал-майор Захаров разрешил подполковнику Захаренко со штабом перейти на запасной КП.

Бой 1-го стрелкового батальона не достиг еще своей кульминации, когда под прикрытием кукурузных посадок до 100 танков противника сосредоточились для удара по обороне 2-го стрелкового батальона. В 7 час. утра, развернувшись в боевые порядки, танки тремя эшелонами при поддержке сильного артогня и авиации прошли через советские оборонительные позиции. Вслед за ними двинулось до полка пехоты, переброшенного к рубежам атаки на автомашинах под прикрытием дымовой завесы. Удар противника пришелся по расположению фланговой 6-й стрелковой роты, которая прикрывала стык с 1-м стрелковым батальоном. Не удивительно, что рота была смята столь мощным ударом, а противник, действуя во фланг по боевым порядкам 2-го стрелкового батальона, быстро смотал его оборону. В результате под давлением превосходящих сил личный состав подразделения, сбитый с позиций, был частично рассеян и отступал, укрываясь в полях кукурузы, зарослях кустарника и складках местности. С наступлением темноты одиночки и небольшие группы бойцов выходили к своим в южном направлении.    

Разгром 2-го стрелкового батальона, за оборонительными порядками которого располагался запасной КП полка, повлек за собой смелое решение подполковника Захаренко, решение достойное мужественного командира, готового до конца выполнить свой воинский долг, сделав для этого все, казалось, за пределами возможного. В тот период именно такие жертвенные подвиги измотали и в конце концов остановили торжествующего противника. Командир полка, лишенный к тому времени связи с подчиненными подразделениями, соседями и командованием, прорвался вместе со штабом в расположение 1-го стрелкового батальона, который продолжал сражаться в полном окружении на неподготовленных позициях. Захаренко справедливо решил, что это единственно возможное для командира полка в сложившейся критической ситуации решение и взял на себя командование окруженным батальоном, уже этим, воодушевив бойцов. С наступлением темноты, собрав остатки батальона и артиллерийских подразделений, более 80 красноармейцев и командиров при четырех противотанковых пушках с 10 снарядами, перемещаемых без тяги вручную, Захаренко возглавил скрытный вывод группы из кольца. В ту же ночь зам. командира полка по политической части батальонный комиссар Кукушкин, который также прорвался к окруженному батальону, выводил из окружения взвод численностью в 32 чел., скомплектованный им из собранных в окружении бойцов.

Через семь дней, к 3 ноября, из окружения, вступая в короткие схватки с противником, вышли 118 бойцов и командиров, к 10 ноября за счет мелких групп и одиночек - еще 53 чел. Остатки 626-го стрелкового полка сосредоточивались в Алагире, откуда совершили марш к Орджоникидзе и в дальнейшем присоединились к частям 151-й стрелковой дивизии, которая занималась доукомплектованием и боевой подготовкой. Неустановленное количество бойцов вышли из окружения и влились в соседние части.


***
Прорвав фронт, 23-я и 13-я танковые дивизии двинулись в южном и юго-западном направлениях, отбрасывая соединения 37-й армии к предгорьям Главного Кавказского хребта. При этом 2-я гв. стрелковая дивизия под угрозой выхода противника в тыл и избегая оперативного окружения отходила вдоль долины реки Черек, а 275-я стрелковая дивизия отступала, прикрывая свой левый фланг рекой Урух. В результате между частями 37-й армии образовался разрыв совершенно  открытый, создающий угрозу выхода противника к Орджоникидзе.      

Командующий Закавказским фронтом генерал армии И.В.Тюленев встретил начало наступления противника на Нальчикском направлении, находясь в штабе Черноморской группы войск и лично руководя операциями в районе Туапсе. Осознав масштаб катастрофы, которая надвигалась, в частности, из-за ошибок командования фронтом, не раскрывшим во-время намерений противника в связи с передислокацией и сосредоточением его ударных соединений перед фронтом 37-й армии, Тюленев немедленно выехал в Северную группу войск. Еще до прибытия в Грозный он приказал срочно перебросить в распоряжение И.И.Масленникова 155-ю стрелковую бригаду из Сухуми и 319-ю стрелковую дивизию из состава 58-й армии второго эшелона, дислоцированную в районе Махачкалы. 11-му гв. стрелковому корпусу генерал-майора И.П.Рослого было приказано занять оборону по внешнему обводу Орджоникидзевского оборонительного района. Туда же срочно перебрасывалась «пожарная команда» Северной группы войск - 52-я танковая бригада майора В.И.Филиппова.

Разрыв в оборонительных порядках фронта, образовавшийся в результате наступления танковых дивизий врага, должен был закрыть вновь сформированный 10-й стрелковый корпус в составе 59-й и 164-й стрелковых бригад. [V-7] Командир корпуса генерал-майор П.Е.Ловягин получил приказ в ночь на 27 октября занять оборону по восточному берегу реки Урух, от селения Чикола до впадения Уруха в Терек, перекрыв таким образом Орджоникидзевское направление. Для этого корпусу нужно было совершить форсированный 60-км марш из района Беслана. В подчинение Ловягина передавалась правофланговая в обороне 37-й армии 275-я стрелковая дивизия. Руководство войсками на Орджоникидзевском направлении возлагалось непосредственно на командование Северной группы войск.

28 октября после упорных уличных боев пал Нальчик. В тот же день немецкая танковая группировка вышла на рубеж реки Урух.  Здесь немцы вступили в боевое соприкосновение с выдвигаемыми частями 10-го стрелкового корпуса. 29 октября утром немцы форсировали Урух, захватили плацдарм на восточном берегу реки и начали переправу основных сил 13-й и 23-й танковых дивизий на западный берег. 29 и 30 октября германское командование, завершив перегруппировку 13-й и 23-й танковых дивизий к Уруху, создали мощную ударную силу для дальнейшего наступления. 31 октября был  нанесен удар в районе Чиколы и немцы вышли в тыл 10-му стрелковому корпусу, разгромив его штаб.

Одновременно последовала серия атак по всему фронту обороны корпуса. Подразделения 59-й стрелковой бригады, доукомплектованные слабо подготовленным пополнением и не успевшие закрепиться на восточном берегу Уруха, не смогли организовать упорной обороны занимаемых рубежей. В то же время 164-я стрелковая бригада полковника И.О.Виноградова, которая была сформирована из курсантов 1-го Бакинского пехотного училища, показала образец стойкости в самых неблагоприятных условиях. Бригада, развернутая на левом фланге корпуса, первой приняла удар врага. Не оставив своих позиций, три стрелковых батальона, которыми командовали старшие лейтенанты Брюханов, Квитко и Кузенко, а также истребительно-противотанковый артдивизион под командованием майора Котиева в полном окружении в течение трех дней отбивали атаки врага, а затем прорвали кольцо и отошли к Алагиру. В результате трехдневных боев в ночь на 1 ноября частям 10-го стрелкового корпуса, лишенным управления, пришлось отступить на Алагир и Ардон.

Стремясь остановить продвижение врага, командование Северной группы войск выдвинуло 52-ю танковую бригаду (20 средних танков Т-34, 11 легких Т-60, 3 средних трофейных PzIII), 75-й (3 пехотных танка МkIII, 9 легких М3л) и 266-й (8 тяжелых танков КВ-1) отдельные танковые батальоны - всего 54 танка, усиленные 22-м истребительно-противотанковым артполком. Группа, которой командовал командир 52-й танковой бригады В,И.Филиппов, была далека от боевых возможностей танковой дивизии Вермахта. Как известно, танковые бригады Красной Армии отличались крайне слабой пехотной поддержкой, причем входившему в их состав мотострелковому батальону не хватало автотранспорта. Отсутствие минимально необходимого количества автомобилей уменьшало автономность танковых бригад, не позволяя иметь достаточного возимого запаса боеприпасов, горючего и предметов снабжения, а самое главное, не позволяло сопровождать подвижные части моторизованной пехотой. В качестве транспортного средства пехоты использовались танки, но бойцов, перевозимых на броне, оказывалось слишком мало для создания оборонительных рубежей. Не имели бригады и своей гаубичной артиллерии, состав бригадной артиллерии ограничивался противотанковой батареей. Что касается отдельных танковых батальонов, которые, как правило, придавались для усиления стрелковым частям, то они вообще не имели в своем составе мотострелков.

Рано утром 31 октября 13-я и 23-я танковыми дивизии двумя колоннами, в составе которых наступало до 70 танков, при поддержке артиллерии и авиации пытался смять боевые порядки танковой группы. Встреченные огнем танков из засад, немцы трижды откатывались на исходные рубежи. К концу дня, обойдя танковый узел сопротивления, они развернули наступление на Ардон, чем поставили танкистов под угрозу окружения. Филиппов вынужден был с боем, неоднократно переходя в контратаки, отвести свои части к Алагиру. Решительные и умелые действия группы Филиппова, несмотря на заведомо невыгодное положение, в котором она оказалась, позволили замедлить наступление врага.

Но обстановка оставалась крайне напряженной. Танковая группа Филиппова, обороняясь с открытыми флангами, противостоять врагу не смогла. 1 ноября 23-я танковая дивизия  занял Алагир,  перерезав тем самым Военно-Осетинскую дорогу у ее выхода из высокогорья. В этот же день вражеская авиация подвергла сильным бомбовым ударам Орджоникидзе. В результате этих бомбежек погибли начальник штаба Закавказского фронта генерал-лейтенант П.И.Бодин, член Военного совета фронта А.Н.Саджая, нарком внутренних дел Северо-Осетинской АССР ст. майор госбезопасности А.С.Заделава.

На рубеже Ардон - Алагир по намеченным планам должна была встретить врага прибывающая из Махачкалы 319-я стрелковая дивизия. 2 декабря, на следующий день после захвата противником Алагира, дивизии, которая не успела выйти на намеченные рубежи, пришлось принять удар врага, не имея возможности развернуться на должным образом подготовленных позициях. Танковым тараном соединение было расчленено надвое. По образовавшемуся коридору части 13-й танковой дивизии устремились в восточном направлении к внешнему обводу Орджоникидзевского оборонительного района, на котором оборонялся 11-й гв. стрелковый корпус.

Заново укомплектованный после жестоких боев на правобережье Терека, корпус генерал-майора И.П.Рослого противостоял врагу двумя стрелковыми бригадами. Личный состав 34-й морской стрелковой бригады полковника А.В.Ворожищева, впервые вводимой в бои, составляли в основном курсанты бакинского Каспийского военно-морского училища и эвакуированные в Баку из Ленинграда курсанты Военно-морского инженерного училища им.Дзержинского, Военно-морского училища им.Фрунзе а также Черноморского военно-морского училища и военные моряки Каспийской флотилии. В течение нескольких месяцев бригада проходила интенсивный курс боевой подготовки в районе Сумгаита, после чего была введена в состав 11-го гв. стрелкового корпуса. Бойцы и командиры бригады отличались высокой дисциплинированностью и, несмотря на острую нехватку времени, хорошо подготовились к боевым действиям. 62-я морская стрелковая бригада полковника С.П.Кудинова, введенная в состав 11-го стрелкового корпуса в ноябре, участвовала в боях с декабря 1941 г. на Западном и Северо-Западном фронтах, а затем с сентября 1942 г. воевала в составе Северной группы войск под Моздоком и Маглобеком.

Подразделения 34-й стрелковой бригады, занимавшие участок обороны на оси наступления немцев по шоссе Алагир - Орджоникидзе, не выдержали ударов противника, которому к концу дня 2 ноября удалось прорвать в этом направлении внешний обвод Орджоникидзевского оборонительного района и выйти к селению Гизель в 8 км от города. Сюда командование 9-й армии, под управление которой были переданы формирования, оборонявшие Орджоникидзе, срочно выдвинуло 52-ю танковую бригаду, весь день отражавшую атаки немецких танков и пехоты. К вечеру в бригаде осталось всего 10 танков. Для локализации прорыва была задействована также 2-я танковая бригада подполковника А.Н.Петушкова (24 танка T-34 и 16 танков Т-70), которую из резерва Ставки ВГК 31 октября передали в состав 9-й армии. Потеряв больше половины своего состава - 23 танка, бригада отошли к Орджоникиджзе. К исходу дня 13-я танковая дивизия основными силами переправилась через реку Гизельдон, захватила Гизель и вышла на ближние подступы к Орджоникидзе. Захватом города немецкие войска угрожали последней коммуникации Закавказского фронта, проходящей через Центральный Кавказ - Военно-Грузинской дороге.

3 и 4 ноября немцы штурмовали Орджоникидзе, но все попытки ворваться в город оказались безуспешны. Вместе с регулярными частями на защиту города встали формирования народного ополчения. Упорное сопротивление, которое встретил противник, сказалось на потерях врага. Только 52-я танковая бригада с 31 октября по 4 ноября уничтожила 34 танка, 6 противотанковых орудий, 3 минометные батареи, отразила многочисленные атаки вражеской пехоты, рассеяв до 5 рот противника. 

Дальнейшему продвижению немцев помешали подошедшие резервы советских войск. В частности, сюда по приказу Тюленева срочно перебрасывался 10-й гв. стрелковый корпус, отведенный во второй фронтовой эшелон после сентябрьских боев под Ищерской для доукомплектования. 3 и 4 ноября немцы пытались расширить прорыв, но всюду были отброшены с большими для них потерями. 4 ноября штаб 1-й танковой армии сообщил в штаб группы армий «А» о том, что «придется приостановить наступление на Владикавказ до тех пор, пока район южнее реки Терек не будет очищен от противника и этим будет устранена опасность удара во фланг и тыл танковых дивизий». 5 ноября наступление немцев на Орджоникидзе было окончательно остановлено. Непрерывными контратаками советские войска вынудили противника перейти к обороне.

Однако активные действия продолжались. Силами 2-й румынской горнострелковой дивизии противник через Суарское ущелье попытался прорваться к Военно-Грузинской дороге, по которой к Орджоникидзе из Закавказья направлялись войска, боеприпасы, продовольствие. Непосредственно створ Суарского ущелья прикрывал батальон морской пехоты старшего лейтенанта Л.Д.Березова, входивший в состав 34-й морской стрелковой бригады.

9 ноября 1942 г. никогда не изгладится из памяти оставшихся в живых защитников Суарского ущелья. В этот день к селению Майрамадаг подтянулись вся 2-я румынская горнострелковая дивизия, а также подразделения полка спецназначения «Бранденбург».

Командир корпуса И.П.Рослый в книге «Последний привал в Берлине» пишет о подвиге воинов морской бригады: «О группе Ворожищева - бесстрашных защитниках Суарского ущелья - можно написать целую книгу. Будучи отрезанной от корпуса, не имея с ним связи, она, как и накануне, продолжала выполнять одну из центральных, ключевых задач всей операции. Несколько дней подряд здесь не утихали жестокие бои. В Суарское ущелье пытались прорваться 2-я горнострелковая дивизия румын, немецкий полк «Бранденбург». Они шли не одни. Их поддерживали: артиллерия, авиация, около 60 танков. Но все вражеские атаки разбивались о беззаветную храбрость моряков батальона автоматчиков, которым командовал старший лейтенант Леонид Березов»


***
Глубоко, до 40 км вклинившись в расположение советских войск на сравнительно узком участке фронта, 13-я танковая дивизия, захватившая Гизель и остановленная в пригородах Орджоникидзе, сама оказалась в узком оперативном мешке. Стянув на Орджоникидзевское направление значительные силы, командованиям Закавказским фронтом и Северной группы войск удалось выстроить по периметру района вклинивания плотные боевые порядки. 275-я, 319-я, 276-я, 351-я стрелковые дивизии и Орджоникидзевская дивизия НКВД, 34 и 62-я стрелковые бригады 11-го гв. стрелкового корпуса, а также введенные в состав корпуса 10-я гв.  и 57-я стрелковые бригады, 4-я гв., 5-я гв., 6-я гв. и 7-я гв. стрелковые бригады 10-го гв. стрелкового корпуса, который спешно выдвигался с правого фланга Северной группы войск, а также 155-я стрелковая бригада совместно со 2-й, 52-й, 5-й гв., 63-й, 15-й танковыми бригадами при поддержке  артиллерийских частей, создали реальную возможность окружения и уничтожения прорвавшихся к Орджоникидзе войск противника. Все формирования на Орджоникидзевском направлении поступали в подчинения командования 9-й армии.

Решением командующего Северной группой войск 11-гв. стрелковый корпус силами 10-й гв. и 57-й стрелковых бригад во взаимодействии с 5-й гв. и 63-й танковыми бригадами наносили удар по северному фасу вражеского вклинивания с задачей отрезать пути отхода противника на запад. Перед 15-й танковой бригадой, наступавшей в этом же направлении, ставилась задача перерезать дорогу Гизель - Алагир, главную коммуникацию, связывающую Гизельскую группировку врага с основными силами 3-го танкового корпуса. Вслед за этим, прикрывшись с запада, советским войскам следовало наступать на Гизель. Одновременно 10-й гв. стрелковый корпус силами 4-й гв. стрелковой бригады совместно со 2-й и 52-й танковыми бригадами, сосредоточившись на окраинах Орджоникидзе в районе Ногир, атаковывали непосредственно Гизель,. Таким образом, генерал Масленников планировал задействовать в контрударе с целью уничтожения крупной группировки противника, сравнительно небольшие силы.

Осторожность, проявленная при планировании операции, вполне объяснима. Учитывая высокую мобильность вражеских войск, советским командирам казалось рискованным привлекать к активным действиям более крупные силы, ослабляя оборону там, куда за короткое время могли быть переброшены для контрудара части 13-й и 23-й танковых дивизий. С другой стороны, анализ обстановки показывал, что назначенных для наступления частей явно недостаточно для выполнения поставленной оперативной задачи. Поэтому командующий фронтом категорически потребовал существенно усилить ударные группировки. Тюленев приказал нанести удар всеми имевшимися на Орджоникидзевском направлении силами, в частности, использовать 10-й гв. стрелковый корпус в полном составе, а также поставить перед 276-й и 351-й стрелковыми дивизиями и 155-й стрелковой бригадой, развернутыми на подступах к Гизели и на южном фасе вклинивания, активные задачи. Все три соединения должны были нанести удар по Гизели и, наступая с юга навстречу частям 10-го гв. стрелкового корпуса, обеспечить два удара по сходящимся направлениям для надежное окружение и полного разгрома Гизельской группировки. Кроме того следовало привлечь для развития успеха Орджоникидзевскую стрелковую дивизию НКВД. По указанию Тюленева для поддержки наступающих войск привлекалось дополнительно пять истребительно-противотанковых артполков и три гв. минометных полка («катюши»). В ходе операции в соответствии с приказанием командующего фронтом, а главное, понимая слабость первоначально назначенного наряда сил, Масленников и Коротеев вводили в бои дополнительные формирования, причем не только конкретно названные Тюленевым.

Операция по разгрому Гизельской группировки началась 6 ноября. Утром 11-й гв. стрелковый корпус совместно с 5-й гв. и 63-й танковыми бригадами нанес удар по северному фасу вклинивания, вдоль восточного берега реки Фиагдон на Дзуарикау. Во втором эшелоне в готовности развить успех и надежно перехватить коммуникации противника на запад развертывались 9-я и 60-я стрелковые бригады рокированного с Грозненского направления 3-го стрелкового корпуса, поддержанные 15-й танковой бригадой. Начав наступление в 8 час., 63-я танковая бригада уже к 10 час. достигла намеченных рубежей и закрепилась фронтом обороны на юго-восток. Однако пехота 10-й гв. стрелковой бригады, наступая следом под непрерывным воздействием вражеской авиации отстала, лишив танкистов пехотной поддержки. В этих условиях немцам удалось прорвать боевые порядки бригады и парализовать ее дальнейшее продвижение.

Более успешно прошло наступление 5-й гв. танковой бригады во взаимодействии с 57-й стрелковой бригадой. Несмотря на постоянные контратаки противника, под огнем вражеских танков, действовавших из засад, соединения продвигалась на перехват шоссейной дороги Дзуарикау - Гизель.

Танковые формирования, которые были основной ударной силой наступающих войск, понесли немалые потери в материальной части и личном составе. 6 ноября, за день боя, 63-я танковая бригада потеряла 23 танка, из них 12 безвозвратно, 5-я гв. танковая бригада - 8, из них 3 безвозвратно, 15-я танковая бригада, которая по устному приказу командира 11-го гв. стрелкового корпуса также была введена в бой, поддержав наступление 60-й стрелковой бригады, лишилась 14 танков, из них 5 безвозвратно. Но ценой немалых потерь наступлением 11-го гв. стрелкового корпуса Гизельская группировка была практически окружена.

В мешке оказались большая часть 13-ой танковой дивизии, а также дополнительно выдвинутые на Орджоникидзевское направление 98-й и 99-й полки 1-й горно-егерской дивизии «Эдельвейс» и батальон полка спецназначения «Бранденбург». За немцами оставался лишь узкий коридор шириной в 2 - 3 км вдоль шоссе Гизель - Дзуарикау - Алагир, насквозь простреливаемый артиллерией. В последующие дни советские войска успешно отбивали атаки противника, который стремился прорваться и соединиться с основными силами в районе Ардон - Алагир. Извне к формированиям противника, попавшим в кольцо, пытались прорваться части 23-й танковой дивизии совместно с переброшенными в ее полосу с Грозненского направления двумя батальонами полка «Норланд» моторизованной дивизии СС «Викинг». Эсэсовцы прибыли эшелонами на станцию Алагир. Однако, предпринятая 10 ноября попытка немцев расширить коридор окончилась неудачей.

Одновременно с началом активных действий 11-й гв. стрелкового корпуса, как и намечалось планом операции, в бой вступила 4-я гв. стрелковая бригада 10-го гв. стрелкового корпуса. Несколькими часами позже в наступление перешли 52-я и 2-я танковые бригады. Пользуясь ослаблением вражеской группировки, которая лишилась надежных коммуникаций с основными силами 3-го танкового корпуса, части, наступавшие непосредственно на Гизель, должны были нанести поражение захватившим поселок подразделениям 13-й танковой дивизии. К 14 час. советские танкисты достигли северной окраины Гизели, где были встречены сильным огнем. Стрелковые роты под минометным и пулеметным обстрелом отстали от танков, которые без пехоты и артиллерийской поддержки, потеряв 16 машин, в т.ч. 9 безвозвратно, не имели возможности закрепиться и вынуждены были отойти на исходные позиции. Пехота, атакованная группой вражеских танков, также отошла, не добившись поставленных целей.

Оборона Гизели была построена на сильных узлах обороны, которые представляли собой группу из 3 - 8 танков, зарытых в землю до башен. Каждый узел обеспечивался 15 -20 автоматчиками, занимавшими полевые укрепления. Из глубины обороны узлы прикрывались артиллерийским и минометным огнем. Положение наступавших осложнялось характером местности вокруг Гизели, ровной и далеко просматриваемой, лишенной естественных укрытий. Без тщательной разведки и последующего мощного артиллерийского наступления с целю подавления системы огня преодолеть подобную оборону оказалось невозможным. В последующие дни, вводя в бой 6-ю гв. и 7-ю гв. стрелковые бригады, советские войска трижды повторяли атаки на Гизель, но овладеть поселком не смогли. Орджоникидзевская дивизия НКВД (генерал-майор В.И.Киселев) и 276-я стрелковая дивизия (полковник И.А.Севастьянов), оборонявшие Орджоникидзевский УР, отдельными отрядами способствовали захвату Гизели с востока и юго-востока. К востоку от Гизели и на восточных окраинах поселка тяжелые бои вела также 155-я стрелковая бригада. Как и другие формирования, штурмовавшие Гизель, бригада понесла тяжелые потери. В строю оставалось не более 300 активных штыков. Для усиления соединения в полосе ответственности бригады в бой был введен артиллерийский полк 276-й стрелковой дивизии.

Немцы непрерывно контратаковали боевые порядки советских войск, пытаясь расширить коридор на запад. Не исключалась возможность при благоприятных для противника обстоятельствах значительным увеличением площади и конфигурации вклинивания вообще снять проблему с блокированием войсковой группировки, оказавшейся в оперативном мешке. Так 8 ноября днем силами двух батальонов пехоты при поддержки более 20 танков немцы перешли в наступление из района Ардон в северо-восточном направлении. Охватывая с тыла бригады 11-го гв. стрелкового корпуса, они стремились деблокировать войска, попавшие в тяжелое положение в районе Гизели, извне. Атаку ценой больших потерь отбили подразделения 980-го стрелкового полка 275-й стрелковой дивизии. Но бои с группой вражеских пехотинцев, которой с 4 танками удалось прорваться через боевые порядки полка, продолжались весь следующий день.

Только в ночь на 11 ноября сопротивление противника было окончательно сломлено. Спасаясь от полного уничтожения, понесшие потери войска противника, в конец ослабленные к тому же перехватом нормально функционирующих коммуникаций на запад, оставили Гизель. Следует добавить, что без решительных действий 10-го  гв. стрелкового корпуса при штурме Гизели, как и без очевидных успехов 11-го гв. стрелкового корпуса в районе Дзуарикау, Гизельскую группировку разгромить вряд ли бы удалось.

Ход операции мог быть куда более успешным, а развязка наступить гораздо раньше, не будь столь пассивными действия 351-й стрелковой дивизии (генерал-майор В.Ф.Сергацков). Основная масса войск, действующих против Гизельской группировки, была развернута на севере, северо-западе и северо-востоке и только 351-я стрелковая дивизия - на юге. Встречный удар в северном направлении с задачей сомкнуть боевые порядки с 11-м гв. стрелковым корпусом позволяли полностью изолировать Гизельскую группировку, окончательно парализовать обеспечение боеприпасами, а также другими видами снабжения, и тем самым предопределяли ее полный и быстрый разгром. Но приказ командующего фронтом командиру 351-й стрелковой дивизии захватить Алагир и перекрыть дорогу на Орджоникидзе выполнен не был. Штаб фронта неоднократно напоминал генералу Сергацкову о его персональной ответственность за разгром противника и требовал активизировать боевые действия. Однако, командир дивизии был обязан силами соединения, которым командовал, не только выделить сильные отряды для ударов в направлении Алагира и Дзуарикау, но и надежно закрыть проход через Главный Кавказский хребет в Закавказье по Военно-Осетинской дороге, выстроив оборонительные порядки в районе Мамисонского перевала. Командующий фронтом, требуя усилить активность на Алагирском направлении, одновременно и  неоднократно указывал, что удержание Военно-Осетинской дороги является основной задачей соединения.

В то же время состояние 351-й стрелковой дивизии оставляло желать лучшего. В ходе беспорядочного отхода  подразделений 10-го стрелкового корпуса, а также ряда соединений 37-й армии дивизия пополнялась за счет военнослужащих, оказавшегося в полосе ее действия. Деморализованный отступлением контингент не мог не сказаться самым отрицательным образом на состоянии частей 351-й стрелковой дивизии. Командование и штаб дивизии в этих условиях не смогли организовать подготовку к наступлению на Алагир, вскрыть систему огня противника, наладить устойчивую связь с частями и непрерывное управление боем. Все эти обстоятельства, наряду с необходимостью отвлечения значительных сил на оборону перевалов, не позволили, как это планировало командование фронтом, сделать боевые действия дивизии одним из главных факторов уничтожения противника, попавшего в гизельский оперативный мешок. Попытки наступления на Дзуарикау и Алагир с привлечением ограниченных войсковых контингентов были встречены организованным сопротивлением противника и успеха не принесли. В Журнале боевых действий Закавказского фронта записано, что 10 ноября «351-я сд повидимому боевых действий не вела и вообще данных обстановки на фронте дивизии поступает мало».


***
Интенсивный отвод войск противника из гизельского мешка начался 10 ноября. После падения Гизели немцы продолжили поспешно отходить через узкий коридор в направлении Дзуарикау, максимально используя для минимизации потерь от непрерывного заградительного огня советской артиллерии темное время суток. Были брошены оставшиеся без горючего танки, автомашины, а также другая техника и тяжелое вооружение. При разгроме вражеской группировки было захвачено 140 танков, 7 бронемашин, 70 орудий, 95 минометов, 2350 автомашин (вся техника и вооружение в неисправном либо поврежденном состоянии) и много различного военного имущества. Основные потери понесла 13-я танковая дивизия, которая потеряла практически все танки, хотя и сохранила значительную часть личного состава танкового полка.

Судя по итоговым отчетным документам сторон, в ходе боев в районе Гизели со 2 по 11 ноября 13-я и 23-я танковые дивизии безвозвратно потеряли 116 танков, все пять танковых бригад Северной группы войск - 114 танков. Отметив примерное равенство в потерях бронетанковой техники, нельзя не обратить внимания, что численность безвозвратно потерянных танков обеих сторон явно занижена. Иначе чем объяснить захват 140 танков, получивших боевые повреждения либо приведенных в негодное состояние из-за невозможности отвода ввиду отсутствия горючего? Большинство захваченных танков входило в состав 13-й танковой дивизии, за которой по приведенным выше итоговым данным числилось всего 59 безвозвратно потерянных машин. Вероятно, основная убыль бронетехники дивизии оказалась отнесенной на более поздние даты либо вообще по каким-то соображениям не учитывалась как безвозвратная. Отметим также, что по документам 13-й танковой дивизии в ее составе имелось на 1 ноября 119 исправных танков, на 4 ноября – 70 танков, на 17 ноября – 32 танка. Трудно представить точную картину потерь противника на основе этих крайне противоречивых данных. [V-8]

Претензии возникают и по итоговой численности безвозвратных потерь советских танковых формирований. Известно, например, что безвозвратные потери пяти советских танковых бригад 6 ноября составили 29 танков, причем наибольшие потери понесла 63-я танковая бригада (12 танков). В то же время согласно итоговым отчетным документам в безвозвратных потерях бригад 6 ноября числиться только 15 машин, а 63-я танковая бригада в тот день потерь якобы вообще не имела. Заметим кстати, что за весь период боев в районе Гизели по отчетным документам 63-я бригада безвозвратно потеряла всего 19 машин, хотя известно, что 12 ноября в составе бригады действовало 4 танка Т-34 и 5 танков Т-70.   

Таким образом не вызывает сомнения, что потери бронетанковой техники обеих сторон были велики и примерно равны, но точные цифры установить весьма сложно. Напомним, когда противник повел утром 2  ноября наступление на Гизель, танковая группа 13-й, а также части сил 23-й танковых дивизий имела в своем составе более 130 танков. Сравнение приведенного количества боевых машин с потерями, даже учитывая пополнения поступавшие за счет танков, вышедших из ремонта, а также поступление новых машин, само по себе характеризует масштабы урона, нанесенного врагу. Для танкистов Панцерваффе подобная убыль была непривычна высока. Обычно сражения с участием значительного количества танков сопровождались гораздо большими относительными потерями советской стороны. 

Столь высокие потери противника отнюдь не свидетельствовали о снижении тактической подготовки экипажей и танковых командиров, а также уровня взаимодействия с пехотой, артиллерийскими и авиационными частями. Тем более не может идти речь и об ограниченных по сравнению с советской стороной тактико-технических характеристиках немецкой бронетехники. Во всем этом, к сожалению, советские танковые войска по-прежнему противнику уступали. Однако недооценка противника и переоценка собственных сил поставила соединения 1-й танковой армии в ходе Нальчикско-Орджоникидзевской операции в крайне невыгодное оперативное положение. Гизелский мешок и попытки во что бы то ни стало выправить положение при отсутствии горючего и боеприпасов, особенно артиллерийских, привели к высоким безвозвратным потерям, которые в иных условиях можно было избежать.

Одновременно нельзя сбрасывать со счетов стойкость, возросшее боевое мастерство и мужество, проявленные советскими воинами, особенно танкистами и артиллеристами. «Пожарная команда» Северной группы войск - 52-я танковая бригада майора (с 29.10.42 - подполковника) В.И.Филиппова, ставшая по итогам осенних боев Краснознаменной, а в феврале 1943 г. - 34-й гвардейской, может послужить одним из примеров из этого ряда, отнюдь не единичным. [V-9] О стойкости артиллеристов, которая требовалась от личного состава в критической обстановке вражеского наступления и которая останавливала врага, можно судить по суровой директиве командующего артиллерией Северной группы войск: «Артиллерия как одно из наиболее эффективных средств борьбы с танками и живой силой противника должна решать исход боев в нашу пользу. Среди артиллеристов не может быть трусов и паникеров. Артиллерист должен или уничтожить врага или погибнуть у своего орудия».

***
Преследуя отходящего врага, который прикрывался сильными арьергардами, войска 9-й армии после 12 ноября левым крылом вышли к реке Фиагдон. Стремясь не допустить оперативной паузы, командующий Северной группой войск генерал Масленников решил продолжить наступление на Ардон и далее на запад с целью восстановить оборону по реке Урух. Активные действия советских войск были крайне необходимы и соответствовали требованиям Ставки сковать силы 1-й танковой армии, не допустить переброску в первую очередь танковых и моторизованных соединений под Сталинград, где в эти дни начиналась Сталинградская стратегическая наступательная операция.

Наступление проводилось силами войск 9-й армии, действовавших на Орджоникидзевском направлении, которые понесли большие потери и в значительной степени утратили боевой потенциал. 275-я и 319-я стрелковые дивизии 3-го стрелкового корпуса, получившие задачу наступать на Ардон, насчитывали  в общей сложности не более 8 тыс. чел. Малочисленными стали вынесшие основную нагрузку при разгроме гизельской группировки 10-й гв. и 11-й гв. стрелковые корпуса, сохранившие около 13 тыс. чел. личного состава, 149 минометов (без учета ротных 50-мм), 50 орудий калибром 76-мм и выше и 59 противотанковых 45-мм пушек. В составе пяти танковых бригад - 5-й гв., 15-й, 52-й, 63-й и 140-й оставалось в строю всего 68 танков, причем количественную основу танкового парка составляли легкие машины - Т-50, Т-60, Т-70, Т-26, Mk3л. В конце ноября  из Ирана прибыла и вошла в состав 9-й армии 207-я танковая бригада, вооруженная 46 танками Т-26 и 5 - Т-60.

Между тем 23-я и 13-я танковые дивизии, развернувшие оборонительные позиции на западном берегу Фиагдона, быстро восстанавливали свой боевой потенциал. Количество танков за счет выпущенных из ремонта и поступавших пополнений было доведено в 23-й танковой дивизии до 154, в 13-й танковой дивизии - до 106, хотя до 17 ноября в последней числилось не более 32 боеспособных боевых машин. Кроме того к Фиагдону перебрасывалась из района Малгобека моторизованная дивизия СС «Викинг», которую сменяла передислоцированная с Таманского полуострова 50-я пехотная дивизия. В танковом батальоне «Викинга» количество танков доходило до 60 ед. Несмотря на явное превосходство обороняющихся, советские войска в течение 10 дней с 13 до 23 ноября пытались достигнуть поставленных целей, но упорное сопротивление врага свело все их успехи к продвижению на глубину не более 5 - 9 км. Войска вышли на рубеж по реке Фиагдон, а на некоторых участках - на восточный берег реки Ардон с захватом плацдармов на западном берегу рек. Выстроить, как планировалось, оборонительные порядки по реке Урух не удалось. По Фиагдону и Ардону фронт на некоторое время стабилизировался.



Итоги Нальчикско-Орджоникидзевской оборонительной операции на первый взгляд могут показаться противоречивыми. Бесспорно, в результате боев был потерян Нальчик, а линия фронта продвинулась на восток, к Орджоникидзе. Но, с другой стороны, и это главное, врагу не удалось прорваться к Грозному и выйти к Военно-Грузинской дороге. Более того, впервые крупная операция противника закончилась не только отражением его наступления и стабилизацией линии фронта, как это случилось в районе Малгобека, но разгромом гизельской группировки с потерей ею практически всего тяжелого вооружения и стремительным отступлением под угрозой полного уничтожения.

В результате враг окончательно утратил инициативу на фронте Северной группы войск и вынужден был перейти к обороне.

               
                (Продолжение следует)


Продолжение - http://proza.ru/2021/06/28/660

Примечания Vб  -  http://proza.ru/2021/01/07/2088   

Использованная литература  -  http://proza.ru/2019/03/25/1524

Начало очерка  -  http://proza.ru/2019/03/25/1429