Коучинговый человек. Книга первая. Глава 15

     Евгений отрыл дверь и остолбенел.
     — Витя?! — растерянно спросил он.
     — Привет, Женька. Принимай гостя. Не ждал?
     Евгений продолжал стоять в дверях, затем спохватился:
     — Здравствуй, здравствуй, дорогой! Проходи...
     В прихожей они по мужски обнялись, похлопывая друг друга по спине.
     Из гостиной показалась молодая женщина, лицо которой было подпорчено небольшими шрамами. Завидев Виктора, она остановилась в нерешительности.
     — Знакомься. Это моя жена Валя.
     — Виктор, —  представился гость. — Поздравляю вас с созданием семьи…
     Но Евгений не дал закончить и попросил жену «что-нибудь сообразить», та сразу же удалилась на кухню. 
     — А Танюшка где?
     — К подружке пошла.
     Переобуваясь, Виктор показал головой на открытую дверь гостиной:
     — Пойдём поговорим, пока хозяйка на кухне…
     Когда Евгений узнал, что случилось с Ириной и Машенькой, от волнения заходил по комнате.
     — Я ей говорил, что это может плохо кончиться. За Машеньку ругал, но Ирина и слушать не захотела. Ну, и поссорились... Даже запретила приходить к ней. Ты представляешь?! — остановился он напротив гостя и замолчал от обиды. Потом спросил: — Так, говоришь, квартиру кому-то продала?
     Виктор утвердительно кивнул.
     — Да-а! Ну и дела… — снова заходил он, озабоченно потирая подбородок. — Надо её найти и во всём разобраться.
     — Надо. Потому и пришёл. Думал, что ты ещё что-нибудь расскажешь.
     Из прихожей послышался звонок. Пришла дочь Евгения. Через некоторое время она зашла в гостиную и увидела Виктора.
     — Здравствуйте, дядя Витя! А где Машенька?
     — Уехала наша Машенька, а куда не знаю… Искать её надо.
     — А тётя Ирина?
     — И тётя Ирина пропала.
     Танечка помолчала и неожиданно заявила:
     — А я знаю, где они находятся. — Виктор с Евгением переглянулись. — Они в Тульской области.
     Отец подскочил к дочери, присел на корточки:
     — Где, где?!
     — В Тульской области, папа. Мы со Светкой сейчас играли — а у неё бабушка живет в машенькином доме — и я спросила её про Машу. Она сказала, что Машенька с мамой, нашей тётей Ириной, уехала в Тульскую область. А в их квартире теперь  другой дядька живёт. Это он увёз на машине Машеньку и тётю Ирину.
     На глазах Танечки навернулись слёзы. Евгений обхватил дочь, приподнялся, сел на стул, посадил на колени.
     — Не плачь. Теперь мы сможем их найти. А ты молодец, что всё рассказала…
     — Та-ак — протянул Виктор. — Вот почему этот хмырь не захотел продолжить со мной разговор. Оказывается, даже сам отвозил! Понятно. Надо идти к нему. Поедешь?
     Евгений не говоря ни слова, побежал переодеваться.
     Через двадцать минут они уже стояли возле металлической двери.
     — Позвони, Женя. Скажи, что ты брат Ирины и хочешь поговорить. А я стану так, чтобы он меня не видел, — приказал Виктор.
     После звонка послышались шаркающие шаги.
     — Кто? — донёсся настороженный мужской голос после долгого рассматривания Евгения через дверной глазок.
     — Я брат Ирины. Хочу узнать, куда она выехала из квартиры…
     — А я почём знаю!
     — Вы же перевозили её вещи…
     — Какие ещё вещи?!
     Новый владелец квартиры отодвинул засов и выглянул наружу, полагая, что небольшого роста Евгений один.
     В это время Виктор навалился на дверь и зажал ею круглую, как арбуз, голову.
     — Вы что, ребята?! — застонала от боли голова, вращая бычьими глазами.
     Виктор резко рванул дверь на себя — и огромный мужчина, в одних трусах и майке, вывалился на лестничную площадку. Он растянулся на бетонном полу, прикрыл голову руками и со страхом стал разглядывать пришельцев.
     — Может, всё-таки впустишь? — подошёл Виктор. — Не бойся: мы не тронем. Поговорим и уйдём. Давай подымайся.
     Мужчина неуверенно огляделся, встал. Он оказался одним ростом с Виктором, но гораздо плотнее и шире его. Это обстоятельство, видно, придало ему смелость, и он рванулся к открытой двери с тем, чтоб успеть захлопнуть её. Но Виктор успел подставить подножку, и упрямец снова оказался на полу, растянувшись уже на пороге квартиры.
     Переступив через него, Виктор вошёл в прихожую и подал негостеприимному хозяину руку. Но тот поднялся сам, ничего не говоря, направился в кухню. Виктор и Евгений последовали за ним, предварительно вытерев ноги о половик.
     — Садитесь, — предложил мужчина, указывая на табуретки.
     Затем вытащил из шкафа пачку сигарет, закурил, бросил на стол. Евгений сел, но Виктор остался стоять возле кухонных дверей.
     — Да, мужики, я её перевозил, — наконец, признался новый владелец квартиры, поднося дрожащей рукой сигарету к губам.
     — Куда? — спросил Виктор.
     — В Тульскую область.
     — Точнее.
     Точнее, в Щёлковский район, деревня Ясенки. Слышали про такую? Это возле Поляны Толстого.
     — Дом.
     — Номер дома не запомнил. Да там всего их десятка два частных домов. Остальные многоквартирные. Их дом стоит как бы отдельно. Перед ним — большой зелёный луг, болотистый, весь заросший, не пройти, не проехать, только — в объезд. Да там каждый их дом укажет, тем более, что они приезжие.
     — Она сама тебя просила, — поинтересовался Евгений.
     — Да нет. Меня попросил другой человек. А ваша Ирина всю дорогу молчала, читала молитвы и девочку заставляла повторять за ней.
     — Кто попросил? — снова стал уточнять Виктор.
     — Кто просил, того уж нет.
     — Гавриил?
     — Ну, он самый. Я познакомился с ним в Туле. Там у меня «двушка» была, и я мечтал перебраться поближе к Москве. Так и сошлись. Свою продал, а здесь, с его помощью, — купил. Всё по закону. У меня даже есть копия дарственной, полученной им от бывшей хозяйки квартиры.
     — Дурак! Эта дарственная не имеет силы: мать не может подарить квартиру, в которой прописан несовершеннолетний ребёнок.
     Мужчина побледнел.
     — И что?
     — А то, что, если ты знал о ребёнке, то по суду тебя объявят недобросовестным покупателем. Квартиру изымут, и могут за соучастие годика два набросить.
     — Так он мне сказал, что всё по закону! — воскликнул уже покрасневший как рак незадачливый покупатель.
     — Ну, с этим будем уже в суде разбираться. Пошли, Женя! — позвал Виктор, и они направились к выходу.

* * * 
    
     На другой день Виктор и Евгений выехали в Тульскую область. Накрапывал мелкий дождь. Небо с утра так и не прояснилось, и по нему ползли, словно разорванные куски грязной ваты, равнодушные облака. Сквозь них белым ослепительным кругом проглядывало солнце. Всё: и слегка тронутые желтизной деревья, и немного увядшая трава по обочинам шоссе, и довольно прохладный ветер — напоминало о конце летних дней и предвещало приход осени.
     — Подмосковье исколесил, а вот в Тульской области ещё не был, — сказал Евгений до этого дремавший на заднем сидении.
     — А сейчас чем занимаешься?
     — Сейчас сижу без работы. Фирма наша развалилась. Да, собственно, это и не удивительно: все хорошие участки в Подмосковье выкуплены и не раз уже проданы. А тут — дефолт! Покупателей поубавилось, а одной купленной землёй сыт не будешь. Надумали строительство развернуть, да что-то там у них не заладилось… Под сокращение попал. Хорошо, что Валентина пенсию получает по инвалидности, ну и я немного извозом занимаюсь, а так бы не знаю, что и делали. Опять же — дача есть. С огорода что-то имеем.
     — Дачу после пожара отстроил?
     — Отстроил, пока была работа. Успел.
     — Подожди, Жень, а Валя, случайно, не твоя бывшая…
     — Угадал, та самая. Шрамы заметил на лице? Две пластические операции сделала. Но это было без меня. В больнице, помнишь, я лежал? Вот там мы и встретились после того, как обгорели. Тебе я не стал рассказывать… Да, собственно, поговорили мы — и в разные стороны. Не захотела она больше со мной встречаться. Целый год, рассказывала потом, грех свой замаливала. А город-то маленький. Как-то нечаянно встретились, да так и не смогли разойтись. Стала приезжать ко мне. Продуктов принесёт, наготовит, обстирает нас с Танюшкой — и домой, к своей матери. Очень боялась, что не понравится дочке. А та как увидела, сразу привязалась: без матери ж ребёнок остался. Тут мы и порешили сойтись окончательно. «Я постараюсь, Женя, заменить ей убиенную нами Веру. Всё для этого сделаю, чтобы окончательно искупить перед ней и Богом нашу вину», — поклялась она мне. Так и живём.
     — А Танечка ни о чём не догадывается?
     — Думаю, что нет, а там, кто его знает... Но когда-нибудь придётся и перед ней ответ держать.
     — Да, тяжёлая история...
     Евгений замолчал и больше не начинал разговора.
     Примерно через час они добрались до Щёкино и стали расспрашивать, как проехать в Ясенки. Оказалось, что асфальтированной дороги, ведущей в самой деревню нет, и им пришлось пробираться по грунтовой, с глубокими колеями и лужами после ночного дождя. Но мощный внедорожник легко справился с препятствиями и наконец доставил их к дому, на который указала местная жительница.
     Это было довольно старое низкое строение с обшарпанными стенами, которые, казалось, вросли в окружающий их высокий бурьян. Ветхий деревянный забор был сбит как попало из потемневших некрашеных досок, переплетённых сухими толстыми ветками. За забором виднелся фруктовый сад с зелёными грядками, колодец, над которым возвышалась невысокая крыша и деревянный барабан с намотанной на него металлической цепью для ведра.
     Когда машина остановилась напротив перекошенной калитки, из дома вышла Машенька, одетая в старенькое хлопковое платье синего цвета. Увидев отца, вышедшего из внедорожника, поставила ведро, которое держала в руке, и кинулась по ступенькам в застеклённую веранду. Виктор и Евгений подошли к калитке, но их остановил громкий лай бегающего по натянутому проводу пса с грязной шерстью на животе.
     На потемневших от дождей и снега ступеньках показалась Ирина. Она была одета в старый халат и повязана пёстрым платком; ноги утопали в больших резиновых сапогах. Машенька же осталась внутри веранды, выглядывая через полуоткрытую дверь.
     — Здравствуй, Ирина! Гостей примешь? — перекрывая лай, прокричал Виктор.
     Женщина ничего не ответила и направилась к калитке по проложенным на земле сырым доскам. Ступала осторожно, успевая при этом поправлять платок. При виде хозяйки пёс залаял ещё громче на непрошенных гостей. Она прикрикнула на него, подошла к калитке.
     — И здесь нашёл? — с укором сказала она Виктору.
     — Я искал не тебя, а Машеньку. Как отец, я в ответе за её будущее и не хочу, чтобы она осталась без жилья, не училась в школе и находилась под влиянием твоей секты.
     — Один Бог за нас в ответе, Витя.
     — Нет, на этот раз придётся отвечать лично тебе. По закону, ты не имела права дарить квартиру, имея на иждивении несовершеннолетнюю дочь.
     — Я подарила её Богу, Отцу нашему.
     — Но ты пока ещё не обитаешь на небесах, а живёшь в России. Поэтому обязана соблюдать основные законы нашей Конституции, один из которых гласит, что церковь и другие институты веры в бога отделены от государства.
     — Скоро конец света, Витя! Зачем нам с Машенькой квартира? Смотри, как здесь хорошо, как легко дышится, и нет городской суеты с её грехами и злостью людей.
     — Если тебе здесь нравиться, можешь оставаться, но Машеньку, Ирина, я не отдам… Она должна учиться в школе, как все нормальные дети, а ты её здесь чему учишь?
     — Любить Бога. Разве ты не хочешь, чтобы её душа попала в Рай?!
     Виктор замолчал. Он понял, что ему не переубедить фанатично настроенную мать Машеньки.
     — Хорошо! Могу я поговорить с дочерью?
     — Машенька! Тебя папа зовёт, — нехотя позвала Ирина. Но дочь спряталась в глубине веранды.
     — Ты до чего это её довела! — не выдержал молчавший Евгений. — Как не стыдно. Если ты ссылаешься на веру, то, по-моему, ни одна из них не учит детей отказываться от родного отца.
     — «…Не мир пришёл я принести, но меч, ибо Я пришёл разделить человека с отцом его, и дочь с матерью её… И враги человеку домашние его», — ответила Ирина.
     — Что-что?! — не понял опешивший брат. Он беспомощно посмотрел на Виктора, ища у него пояснения смысла произнесённых сестрой слов. — Может она того, — тихо спросил Евгений.
     — Да нет. Из Нового завета цитирует, — грустно ответил Виктор. Повернувшись к жене, сказал: — Только кроме этих слов Христа, изложенных в Библии, ты забыла другое высказывание его ученика святого апостола Павла. А он в послании коринфянам писал: «…если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять её; и жена, — повысил голос Виктор, — которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе, — заглянул он в глаза Ирины, — дети ваши были бы не чисты…»
     Ирина отшатнулась, с ужасом воскликнула:
     — Это не правда!!
     — Надо было в церковь продолжать ходить, а не учится вере у шарлатана и афериста, сумевшего затуманить вам мозги, отобрать квартиры, продать и сбежать неизвестно куда.
     — Это тоже неправда! Гавриил Мифодиевич обещал навещать тех, кто пожертвовал жильём ради богоугодного дела. Он обязательно придёт. А потом… потом, вместе с нами, взойдёт на костёр божьего правосудия. — с религиозным пафосом и фанатизмом закончила Ирина.
     — Ну, тогда всё ясно. Надо лишать тебя родительских прав, и как можно скорее, пока ты совсем не изуродовала психику дочери. Этим я и займусь.
     — Я не отдам Машеньку! — со злостью и пеной у рта закричала Ирина.
     Её глаза округлились, стали бешено вращаться в орбитах. Она зашаталась, не удержавшись на доске, упала в грязь и забилась в судорогах. С криками: «Мама! Мамочка!», — во двор выбежала Машенька. От страха она застыла на месте.
     Виктор и Евгений вбежали через калитку, но на них попыталась броситься собака, защищая хозяйку. Цепь не позволяла ей добраться до непрошеных гостей, но подойти к Ирине было невозможно.
     — Отвлеки собаку! — крикнул Виктор Евгению сквозь бешеный лай.
     Тот побежал к середине двора. Собака бросилась за ним, но Евгений совершил неожиданный манёвр, отскочив к веранде. В это время Виктор подхватил Ирину и понёс в дом. Там он уложил её на кровать и вместе с Евгением стал удерживать руки и голову, чтобы она не поранила себя.
      Через несколько минут Ирина, не открывая глаз, затихла.
     — Кажется, успокоилась, — сказал Виктор, вытирая пот со лба.
     — Скорую надо вызвать, — с побледневшим лицом ответил Евгений.
     — Она в такую грязь может не поехать, дядя, — послышался голос Машеньки.
     — Это точно. Застрянет… — чертыхнулся Виктор. — Придётся нам её самим везти в больницу. — Машенька! Ты поедешь или будешь нас дома ждать?
     — Поеду, папа, — покорно ответила дочь. — Мне здесь страшно будет.
     — И часто так бывает с мамой?
     Девочка расплакалась, всхлипывая, ответила:
     — На молебнах, когда Гавриил Мифо… Мифодиевич, заставлял нас входить в транс, один раз было.
     — Одевайся, поедешь с нами. Но сначала найди маме чистое бельё, платье и пальто. Сама найдёшь?
     Дочь кивнула, полезла в шифоньер.
     Везти Ирину пришлось в Щёкинскую городскую больницу. Неврологического отделения там не оказалось, и её поместили в терапию.
     После осмотра врач подошёл к Виктору:
     — Вы её муж?
     — Да.
     — Часто ли бывают у вашей супруги приступы эпилепсии?
     — Думаю, что нет...
     Доктор удивлённо посмотрел.
     — Видите ли, я езжу в командировки.
     — Ну, это сейчас не так важно. Лечить её надо и хорошенько обследовать в неврологическом отделении. Придётся везти в Тулу.
     — А если в Москву?
     Врач развёл руками, показывая, что так будет ещё лучше.
     — Когда можно будет перевозить, доктор?
     — Пусть дня три полежит у нас. Понаблюдаем, а потом повезёте в клинику по её профилю заболевания.
               
* * *
    
     Через три дня пребывания Ирины в больнице, Виктору и Евгению удалось уговорить её переехать на лечение в Москву. Большую роль в переговорах сыграла дочь. Дело в том, что Машенька сильно испугалась припадка и поняла, что при его повторении ничем не сможет помочь матери. Поэтому она стала сама уговаривать её лечь в московскую клинику.
     Сошлись на том, что пока Ирина будет лечится, Машенька, дожидаясь её, поживёт у отца. В свою очередь, Виктор клятвенно обещал не лишать бывшую жену материнства и не препятствовать совместному проживанию с дочерью при условии, что та пойдёт учиться в школу.
     Затем он позвонил Наташе, коротко объяснил ситуацию и сказал, что временно придётся «потесниться», чтобы Машенька смогла пожить у них до выхода матери из больницы. В ответ не последовало никаких возражений. Наоборот, Наташа успокоила мужа и сказала, что будет очень рада, если его дочь поживёт с ними.
     Вернувшись в Москву, Виктор  устроил Ирину в платную клинику, а Машеньку, после полугодичного перерыва в учёбе, — в третий класс городской школы.
     Надо было видеть, как заблестели глаза девочки после первых занятий в московской школе. Машеньке всегда нравилось учиться, тем более, что это давалось ей легко. Но о своей тоске по школьным занятиям она не признавалась матери. По настоянию Ирины ей пришлось расстаться даже со школьными подругами и довольствоваться дружбой с детьми участников секты. Теперь же девочка была свободна: она вернулась в школу и могла дружить с одноклассниками.
     В свою очередь, Наташа быстро нашла с ней общий язык. В девочке она увидела себя, тянущуюся к знаниям и дружелюбным отношениям. В свободные дни они ездили в больницу к Ирине, а потом катались на машине, чтобы ознакомиться с достопримечательностями Москвы.





http://proza.ru/2021/07/08/1410