Лёгкость

               


    «В ваших пальцах нет больше лёгкости».
    Своим сочувствием коллеги плохо срывали глумление и торжество.
    «В ваших пальцах нет больше лёгкости».
    Светила светил медицины расписались в собственном бессилии и вынесли беспощадный вердикт, как всегда, сухо и безапелляционно.
    «В ваших пальцах нет больше лёгкости».
    Звенело в голове туго натянутой струной и походило на смертный приговор.
    Звучало и звучало, продолжало звучать, доносилось до слуха, не переставая; оно раздавалось постоянно в его голове: «В ваших пальцах нет больше лёгкости». Это звучало рефреном днём: «В ваших пальцах нет больше лёгкости». И ночью не прекращал звучать в ушах набат без фиоритур, - слово в слово, - как заезженная пластинка граммофона: «В ваших пальцах нет больше лёгкости!»
    «Ваши пальцы потеряли лёгкость».
    Он смотрит – прищурясь, старается что-то рассмотреть, незамеченное им ранее – на свои руки. Затем переводит взгляд на инструмент. К нему он не прикасался с того самого дня, когда пальцы потеряли лёгкость. Инструмент молчал, таинственно поблескивая матово-чёрным лаком с яркой надписью золотыми буквами, фирмы-производителя. Инструмент обиженно молчал. Но он слышал звуки, извлекаемые из него его – тогда ещё не потерявшими лёгкость – пальцами.
    «Ваши пальцы потеряли лёгкость».
    Он пошевелил пальцами. И сразу проснулась боль. Он повторил попытку, крепко сжав зубы: опухшие суставы не давали свободы движения пальцам. Быстро. Как они могли двигаться до недавнего времени. Они потеряли подвижность. Они потеряли лёгкость.
    Внезапно на него накатило: он будто взмыл вслед за дирижёрской палочкой вверх. Ввысь. В небо. К звукам. К облакам. И звёздам. С потерянной лёгкостью в пальцах.
    «В ваших пальцах нет больше лёгкости».
    Жёсткий и жестокий приговор – плевок в лицо куда приятнее – лишил воли, облил грязью сомнений и рефлексий, но не заставил отказаться.
    Он вытягивает руки. Подрагивают скрюченные болезнью пальцы. Судорога безжалостно пытает его. Пытка видеть пальцы с увеличенными, воспалёнными суставами: они болят. Болят и пальцы, и с3уставы, и сухожилия, и кости…
    В мозгу тонкой струйкой бьётся чья-то чужая, посторонняя мысль: «Ваши пальцы потеряли лёгкость».
    Инородным телом он почувствовал себя в себе, будто смотрел на себя со стороны и был лишён какого-либо человеческого сочувствия.
    «Ах, да! мои соболезнования: в ваших пальцах нет больше лёгкости!»
    Он медленно – теперь он мог только адажио и ларго – повернулся на не гнувшихся ногах – наши сочувствия! – аллегро и престо остались в прошлом – увольте! – ваши пальцы потеряли лёгкость! – модерато пронзало его движение и исчезало – он смотрел на инструмент.
    «Если пальцы потеряли лёгкость, зачем тебе жить?»
    Он, превозмогая боль в суставах, пальцами обхватил топорище.
    «Если пальцы потеряли лёгкость, как мы будем жить друг без друга?»
    Он с трудом – сопротивлялись воспалённые суставы и по всему телу рассылали острые иглы боли – поднял топор.    
    «Если пальцы потеряли лёгкость, зачем нам жить друг без друга?»
    Острое лезвие жадно вгрызлось в лакированную древесину корпуса инструмента.
    «Если пальцы потеряли лёгкость, я не вынесу измены, когда к твоим клавишам прикоснутся чужие пальцы!»
    Острое лезвие алчно выгрызало клавиши, и щепки щерились зло; острое лезвие впивалось в древесину плоти инструмента, как в запретное лакомство, набравшего вкуса и сочности за многие годы разучивания гамм и исполнения музыкальных произведений; по сторонам со стонами и криками разлетались диезы и бемоли, плескались диминуэндо и крещендо; острое лезвие крошило деревянную сухую плоть; щепки нот, щепки фиоритур брызгами плескались по сторонам от его экзерсисов, последних, исполняемых им экспромтом топором по инструменту.
    Погас свет. Наступила беспощадная тьма. Она двигалась со скоростью похоронной процессии, уничтожая методично скерцо и престо.
    С глухим бряцаньем топор упал на пол.
    Кряхтя, - боль оккупировала спину, - он поднял его. Посмотрел на окровавленное лаком блестящее лезвие.
    «В ваших пальцах нет больше лёгкости».
    Он резко вскинул руку с топором, усилием воли удерживая боль внутри.
    «Ваши пальцы потеряли лёгкость».
    Продираясь через непроходимые джунгли боли, возвращалось сознание – капля за каплей, вспыхивая ярко и мучительно.
    «Удивлены? Нет?! в ваших пальцах нет больше лёгкости!»
    Движение руки не остановить. Острие топора алчно истекает жаждой крови.
    «С этим нужно смириться и просто продолжать жить: ваши пальцы потеряли лёгкость».
    Пронзительная боль в плечах, в пальцах тотчас вернула всё назад.
    Лакированная поверхность крышки, словно зеркало отображает искривлённый сознанием интерьер, скрюченные пальцы.
    Замах…
    Удар…
    Блеск лезвия, луч света поймал его…
    Хищный блеск лезвия увидели даже находившиеся далеко…
    Алчный оскал лезвия топора ввёл присутствующих в ступор…
    «Я не чувствую пальцев!»
    Мимолетная темнота и снова вернулся свет.
    «Я снова ощущаю потерянную ими лёгкость…»

                г. Якутск 6 января 2021г.