Как ангелы рождество встречали

                Основано на реальных событиях.

  Галина, согбенная служка при храме Сергия Радонежского, маленькая женщина с сухим вытянутым личиком и ясными глазами. Её согнутая к вечному поклону спина имела небольшой горб, и как судили языки, именно из-за него она никогда не была замужем. С рождения она имела слабые ноги, отчего ходила семенящей походкой и пришаркивала. В ещё молодые годы, ей пришлось взять в руки палочку для поддержки непослушного стана. Срезанная с орехового куста косоватая ветвь с сучком под руку, слилась с ней и стала неотъемлемым спутником на десятилетия. Шли годы, палочка истиралась о землю, а Галина сгибалась во всё более глубоком поклоне.
Тихая и едва заметная, в храме преподобного Сергия, она всегда и везде была к месту, ни одна литургия или треба не проходили без её участия. Почти весь церковный обиход был на её попечении, продажа свечей и крестиков, приём поминальных записок и оформление метрик, уход за подсвечниками и лампадами, всё было на ней. Галина следила за порядком во время богослужений, зорким взором она безошибочно выделяла среди прихожан болтунов и сплетников и строго пресекала их. Она не терпела самовольных поучений и нотаций, что давали старшие прихожане вновь прибывшим:

  - Это дело священника, а не ваше, - строго говорила она, и брала нововведённых под свою незримую защиту.

  За это Галина была не особо любима, но её это нисколько не огорчало. Она не искала любви среди людей, а старалась найти эту любовь в себе самой. Она очень трепетно относилась к маленьким детям, приходившим в храм. Её лицо расплывалось в тёплой улыбке, когда она видела, как очередное чадо неуклюже переступает порог храма. Многие молодые родители принимали за добрый знак, когда Галина лично вкладывала в ротик их дитя кусочек просфоры после принятия им Святых Христовых Тайн.
 
  Прожила она всю свою жизнь на священническое попечение при обители преподобного Сергия и многим казалась его вечной тенью. Те немногие, кто побывал у неё дома, говорили о невероятной простоте её жилища. Потрескавшаяся печка, стол, да кровать с простеньким одеялом. Из одежды на ней неизменно видели  чёрный халат да серый платок, который она меняла на светлый только в великие праздники.

  Галина очень почитала приходского священника, отца Александра Доброхотова, с которым неразлучно сослужила с 1887 года. С кадилом или святой водой, с облачением и чемоданчиком для треб, в лютую стужу, в летнюю жару или в дождь, она долгие сорок четыре года следовала за ним. За десятилетия, пройденные вместе, отец Александр тоже прикипел к Галине, и не представлял себя и храма без верной служки. Оба они были так стары, что даже сельские приходские старожилы сомневались, видели ли их когда молодыми…

  5 января 1931 года, на пороге Рождества, в канун сочельника, забот в храме было с избытком. Отец Александр прибирался в алтаре, Галина суетилась у подсвечников, стараясь натереть их до праздничного блеска, а церковный староста Алексей Введенский занимался печью, стараясь хорошенько прогреть храм к предстоящей ночной службе. Управится хотели ещё засветло, а потому начали с раннего утра и спешили. К полудню уже большая часть храма была украшена, внутри становилось тепло и уютно.  Вдруг входные двери распахнулись и в храм вошли комиссар в чёрной курточке с расстегнутой кобурой, на которой он держал руку, и молодой солдатик вооружённый винтовкой с прицепленным к ней штыком. Двери они не закрыли и вслед за ними в храм стали затекать клубы морозного воздуха.

  - Священник Александр Доброхотов, сын Николаев, где пребывает? – строго крикнул комиссар.

  Сердце у Галины дрогнуло, она тяжело опустилась на лавку и прижалась к стене.

  - В алтаре он, - ответил незваным гостям староста Алексей и подошёл к ним - А, что вам, простите, нужно?

  Но комиссар не стал ему ничего отвечать, а просто оттолкнул старосту в сторону и направился к алтарю. В это время на шум вышел отец Александр, он сразу всё понял и потому молча пошёл навстречу прибывшим властям нового времени.
 
  - Александр Доброхотов? – переспросил комиссар.

  - Да.

  - Вы арестованы, все объяснения потом. Где ваша одежда?

  Священник кивнул в сторону алтаря.

  Комиссар молча приказал солдату принести верхнюю одежду священника. Тот с винтовкой бросился в алтарь и через некоторое время выскочил оттуда с одеждой отца Александра, отдав её, он направил на него своё оружие.

  - Все одевайтесь и пошли вон из вашего служилища мракобесия! – грозно крикнул комиссар и, протянув руку, вопросительно посмотрел на батюшку:

  - Ключи! – строго приказал он.

  Солдатик штыком стал подталкивать одевающегося на ходу священника. Вслед за ними из храма вышли Галина и староста.

  Закрывая и пломбируя замок на дверях храма, комиссар громко кричал, чтобы все, уже успевшие собраться к этому времени у храма любопытные люди, слышали:

  - Данное учреждение закрыто до особого распоряжения! Никому не входить! Самочинных служб не устраивать!

  - И в Бога не верить! – повернувшись к толпе и многозначительно подняв указательный палец вверх, добавил он.

  Отца Александра Доброхотова усадили в сани и увезли в район.

  Народ немного посудачил о дальнейшей судьбе батюшки, о том, что на Рождество придётся сидеть дома и все разошлись по своим делам. Староста Алексей Введенский, до этого стоявший с народом, подошёл к Галине, одиноко стоявшей и смотрящей на закрытые двери, и произнёс:

  - Ну, вот и всё. Отслужили…

  Он ушёл.

  Служка Галина ещё долго стояла и смотрела на опломбированный замок и никак не могла придти в себя от произошедшего в канун великого праздника. Только с наступившей темнотой она ушла. Никто долгое время не знал где она. Её не было ни дома, ни у знакомых, она исчезла и все думали, что навсегда. Лишь через четыре месяца, после Пасхи, с весенним теплом она вернулась. Сидевший за столом староста Введенский, немало удивился, увидев её на пороге своего дома, исполненную неизреченной радости:

  - Ты где была? – спросил он её.

  - Отца Александра искала.

  - Нашла?

  - Нет, не нашла, но известие о нём получила! – старушка прямо сияла от счастья, - он скоро вернётся!

  - Кто это тебе сказал? – немало удивившись, спросил Введенский.

  - Ангелы, Алёша, ангелы на Пасху мне сообщили! В пути я была, вот и поспешила вернуться, чтобы не упустить встречи!

  Галина подошла ближе, её лицо почти касалось стола:

  - Пойдём, Алёша, храм открывать, будем ждать вместе!

  Староста опустил глаза.

  - С ума ты сошла, - пробормотал он, - хочешь, чтобы и других арестовали!? Никто с тобой не пойдёт!

  Галина ушла. Она не обиделась словам старосты и более того, даже не обратила на них никакого внимания. Семеня и шаркая, согбенная служка направилась к храму и, сорвав пломбу с замка, открыла его своим ключом. Зайдя внутрь, она упала на колени и долго стояла и смотрела вокруг, на родные стены, на иконы, на высокий иконостас и давно закрытые царские врата. Первое, что сделала Галина, это закончила уборку храма, начатую ещё четыре месяца назад. Она вымела пыль, протёрла иконы и подсвечники, дополнила маслом лампады, сменила погнувшиеся от времени свечи, расстелила красивую дорожку при входе и села ждать отца Александра.
 
  Время шло, но известий о нём не было. Люди с осторожностью заходившие в храм всегда видели служку Галину неизменно сияющей и непреклонно верящей в скорое возвращение батюшки, она всех призывала не оставлять Бога и приходить в его земную обитель. Люди не бросили старушку на произвол судьбы, то одни, то другие приносили ей поесть, она очень благодарила всех, записывала на бумажку имя пришедшего и обещала за него помолиться, но из еды брала только кусок хлеба. Бывший церковный староста Введенский уговаривал её не гневить власти и ждать отца Александра дома, но она с улыбкой отвергала его советы и по-прежнему с восхода солнца пребывала в храме, где молилась, читала акафисты и псалтырь, и лишь с приходом темноты уходила домой.

  Закончилась весна, и наступило яркое и жаркое лето. Галина насколько могла, ухаживала за распустившимися у стен храма цветами, она часто сидела на лавочке, облокотившись на свою уже ставшую совсем короткой палочку, и любовалась на красоту природы.

  В один из таких жарких дней, сидя на лавочке, Галина услышала шум приближающейся к церковной ограде телеги. Она приподняла свой усталый взор и увидела четверых соскочивших с телеги человек. Двое из них были из местной сельской власти, другие были явно не местные, представительные, в хорошей одежде. Они подошли к храму, остановились перед входом, и посмотрели на служку.

  - Чего мать сидишь?

  Галина улыбнулась:

  - Батюшку жду, скоро приедет, служба будет.

  Начальники переглянулись.
 
  - Ясно, - сказал неместный и, по всей видимости, главный, - ваша местная сумасшедшая…

  И все, сделав вид, что не замечают старушку, стали осматривать храм снаружи и вполголоса переговариваться. У стен каменной ограды начали собираться местные жители, многие пришли посмотреть, как власти поступят с Галиной.

  - Да, вы заходите! У Бога благословенья попросите, - по-матерински предложила Галина приезжим.

  - Ты, что старая, какой Бог! Не в гости мы пришли! – крикнул ей начальствующий, - Сносить мы твой пережиток прошлого будем!

  Старуха пришла во внимание и переспросила:

  - Что вы сносить будете?

  - Храм мы твой снесём! – вновь прокричал ей на ухо главный, - Кооперативный магазин и почту строить из этого кирпича будем!

  Ни сами приезжие начальники, ни жители села, наблюдавшие за этой сценой со стороны, никак не ожидали того, что произошло дальше. Старушка резко поднялась с лавки, перехватила свою палочку за низ и так дала начальнику по плечу, что тот присел и взвыл от боли:

  - Ты, что горбатая делаешь!?

  - Говоришь, горбатая? – спокойно ответила ему Галина, - В чём кого осудишь, в том и пребудешь!

  Она вновь ударила своей палочкой начальника, уже по спине, и вновь так сильно, что тот бросился бежать прочь, к телеге. За ним следом устремились и все остальные. Зафырчала лошадь, вновь загремела и скрылась в пыльной дали телега. Стали расходиться удивлённые произошедшим люди. А служка Галина спокойно села на лавочку и застыла в созерцании природы.

  Все на селе ждали ареста старушки и приезда бригады рабочих для разрушения храма, но время шло, а никаких событий не происходило. Закончилось тёплое лето, наступила осень с её затяжными дождями и холодными тёмными вечерами. Галина ушла с лавочки и вновь поселилась в храме. Она начала топить печь, благо церковные дрова были запасены в избытке и сохранены от разграбления старостой Введенским. Известий об отце Александре не было, но его верная служка по прежнему ждала и нисколько не сомневалась в возвращении батюшки. Народ перестал воспринимать её серьёзно и уже твёрдо решил, что она сошла с ума. Староста Введенский иногда захаживал в храм, чтобы посмотреть, не умерла ли и принести кусок ржаного хлеба.

  В ноябре пришли снега, работы везде замерли, а храм стоял по-прежнему нетронутый. В один из дней, к Введенскому пришёл председатель сельсовета, недавно вернувшийся из района, и раскрыл мучавшую всех загадку. Оказывается после бурной встречи со старушкой, у приезжавшего начальника заболела спина, и стал расти горб, чтобы начальник не делал, куда бы не обращался, ничем помочь ему не смогли. Скрючило человека. Все же другие активисты видимо взяли себе на заметку эту историю и решили забыть о храме преподобного Сергия, дабы тоже не встретиться с проклятой старушкой и её палкой…

  Закончилась осень и наступила зима. Галина выметала от снега тропинку и по-прежнему ждала возвращения отца Александра. Время для неё совсем не существовало, но она всегда неизменно знала какой сегодня церковный праздник и каких святых поминают, долгое ожидание совсем не беспокоило её, она была всегда спокойна и уверенна.

  Прошёл год со дня ареста батюшки. Наступил очередной Рождественский сочельник. Галина накануне обошла село и пригласила всех на ночную службу. Люди неопределённо кивали и печально смотрели ей вслед.

  К вечеру в храм зашёл Алексей Введенский. Галина очень обрадовалась ему:

  - Алёша, как хорошо, что ты пришёл! Давай акафисты вместе попоём, а там, глядишь, и батюшка подойдёт.

  Введенский присел рядом с ней:

  - Ты, что, действительно собралась Рождество праздновать!? - про батюшку упоминать он уже не стал, - У нас же певчих нет!

  - А нам ангелы сегодня подпевать будут.

  - Совсем стара ты стала, - произнес бывший староста, - Из ума выжила. Это ж надо такое возомнить, ангелы ей подпевать будут!

  - Правду говоришь, Алёша. Слаба я на голову стала, но от ума мне прок уже не велик.

  Она положила свою сухую руку Введенскому на коленку:

  - Вот посмотри, в юности многие праздность и веселие имеют, в зрелости ум и знания, силы и скарб собирают, а в старости всё это уходит. Порой, ничего земного не остаётся… Я не имела в жизни ни злата, ни ума не скопила, и на силы свои ущербные рассчитывать не могла, только Бога по крупицам собрать старалась, да в сердце положить, в раз к тому случаю, о каком и говоришь. О себе же знаю, если и сошла с ума, то вдруг придётся мне сейчас помереть, Бог в сердце моём останется. А, что мне на небе ещё пригодится? Ничего.

  Введенский поднялся.

  - Спасибо тебе за то, что храм отстояла, Галина, - он поклонился ей до пола.

  Старая служка улыбнулась ему и, подманив ближе тонким пальчиком, шепнула на ухо:

  - Уезжать тебе надо, Алёша. Как приглядишь, что на стороне, собирай семью и в добрый путь.

  Она взяла свою палочку, приставленную к лавке, и легонько ударила его в лоб.

  - С Богом!

  Введенский ушёл. За окном давно уже стемнело. Оставшись одна в сумеречном храме, Галина зажгла лампады у икон святых, и несколько сохранённых к празднику свечей. Дошла до печки, подкинула несколько поленьев и пробормотала:

  - Вот, ангелам на праздник тепло будет.

  Было очень тихо, едва слышно гудел огонь в трубе, да ветер шумел за окнами, изредка бросая в стёкла крупинки снега. Незаметно для Галины пришла полночь, и наступило Рождество. Она стояла пред алтарём на коленях и радостно шептала все молитвы, что славили рождение Христа.

  Свечи давно догорели. В храм стала затекать стужа…

  Вдруг огоньки в лампадах дрогнули, затрепетали и, словно сорванные ветром, погасли. Служка, оказавшись в кромешной тьме, обернулась, не вошёл ли кто, но всё было по-прежнему тихо и недвижимо.
 
  Галина не испугалась, не стала подниматься с колен и зажигать лампады, она спокойно продолжила читать молитвы. Через некоторое время она поняла, что не просто шепчет, а подпевает, именно подпевает кому-то рождественские песнопения. Она остановилась и прислушалась, в храме звучали голоса, они были слабыми, но очень стройными и необычайно мелодичными. Постепенно их пение становилось всё громче, Галина увидела, что храм уже не теряется в непроглядном мраке ночи, он начал озаряться всё более разгорающимся светом, исходившим из алтаря.
 
  Галина подняла с пола свою палочку и, опёршись на неё, встала с колен. Она подошла ближе к царским вратам и пригляделась. В это время врата распахнулись, и на старушку хлынул яркий свет, но он не заставил её зажмурится, он был очень нежным и мягким. Галина увидела в алтаре прекрасных ангелов, они сослужили священнику, склонившемуся над престолом. Ангелы волшебно пели, восхваляя Рождество Христово. Служка была так поражена красотой представшего пред ней мира, что забыла обо всём на свете от охватившего её восторга. Тут священник развернулся и посмотрел на неё, Галина узнала в нём отца Александра Доброхотова, он был необычайно молод и красив, но её не смутило это.

  - Отец Александр, вы вернулись! – воскликнула она.

  - Здравствуй, моя верная старая служка, - произнёс тот, выйдя через царские врата на амвон, - я пришёл за тобой. Оставь палочку, она тебе более не нужна.

  Он протянул ей руку:

  - Пойдём со мной.

  - Как же я в алтарь зайду? – попробовала оправдаться Галина, - Нельзя!

  - Сегодня можно.

  Подлетевшие два ангела подхватили её под руки и, освободив от, казалось, вечного поклона спину, ввели рабу божию Галину в алтарь. Священник Александр Доброхотов по отечески обнял свою служку, и ангелы затворили за ними царские врата.

  В храме вновь стало темно, и воцарилась тишина.

***

  Нашли Галину утром в Рождество, стоящей на коленях перед алтарём. На её холодном лице застыла мягкая вечная улыбка. В одном кармане её чёрного халата было несколько ржаных сухариков, в другом записки о здравии прихожан, которые она так и не передала на поминание. Или передала?..

  Многие сельчане говорили, что ночью слышали со стороны храма чудное пение, но уверены в этом не были…
____ ____ ____ ____ ____

Ярославский архив (ГАЯО. Ф.230. Оп.2. Д.5212. Л.97 и Ф.230. Оп.11. Д.1897. Лл.142 об. – 143):
Село Мосейцево, Ростовский район, Ярославская область.
Отец Александр Доброхотов был осужден по ст.58, п.10 УК РСФСР, 26 марта 1931 года, умер в заключении.
Староста Алексей Введенский выбыл с села в 1935 году, дальнейшая его судьба не известна.
Служка Галина преставилась в Рождество 1932 года.