Рождественское...

На базаре рождественском давка,
Православный толпится народ,
На заставленном снедью прилавках
Нехристь русским еду продаёт.
Продают апельсины, бананы,
Пуховик, начинённый пером,
Продают в Рождество басурманы
Русским людям с нательным крестом.
На прилавке у самого входа,
Там, где с чаем дымится бачок,
Одиноко, невнятной породы
Невысокий сидел мужичок.
Нос с горбинкой, пенсне и пальтишко,
И скорее всего седомуд,
Он сидел и почитывал книжку,
Под названьем нерусским Талмуд.
Он  тоскливою думой овеян,
И душою наверно нечист,
Потому что мужчина евреем
Был обычным. Считай сионист.
И покуда все люди простые
Покупали редис и порей,
Продавал тот мужчина Россию,
Повторю, был мужчина еврей.
Разложил на прилавках берёзы,
Медведей и малиновый звон,
И пролитые русские слёзы,
И крестьянства российского стон.
Реки бурные, сосны, озёра,
Нефть и газ, и столицу Москву,
Водку, квас и Уральские горы,
И от веника в бане листву.
Разложил снегирей на рябине,
Балалайку, Роскосмос, Газпром,
Ничего нет святого мужчине,
Русский мир продавал! Русский дом!
Сарафаны, портки кумачовы,
Хоровод, купола на груди
И концерты самой Пугачевой
В mp-3 и на дисках СD.
Люди русские мимо спешили,
Покупая творог, бастурму,
А еврея они обходили,
Не давая и шанса ему.
Есть и гордость, и сила, и вера,
И живём мы лишь Родины для,
Служим миру мы ярким примером,
Не даём за страну и рубля.
Грех еврейский никто не искупит,
Славен тем наш российский народ,
Что Россию не купит. Не купит!
Зря иуда её продаёт.