Нежность

Она была влюблена в него последние полгода. Мучительные и прекрасные. Слушала его приятный низкий голос, с нежностью смотрела в его зеленые глаза, вдыхала его запах. Терпкий сандал с острыми нотками мускатного ореха. И при этом твердо знала, что ей ничего не светит. Ничего и никогда. Ведь это мужчина ее лучшей подруги. Той самой, с которой она познакомилась 12 лет назад еще в университете. Саманта, как и она, обожала испанскую литературу 20 века. Они повстречались на собрании читательского клуба, где часами спорили о символах и знаках в произведениях Маркеса и Лорки.

Нет, она этого не хотела. Никогда не хотела. Влюбиться в чужого мужчину. Тем более Саманты. Она ведь знала, что подруге, как и ей самой, не часто везло в любви. И Саманта страстно желала повстречать того, с кем однажды почувствует безопасность, уют и тепло.

Угораздило же ее. Нет, такого не пожелаешь и злейшему врагу. И себе она такого, конечно же, не желала. Влюбиться в того, в кого нельзя. С кем никогда не будешь вместе. А порой ей казалось, что даже думать о таком равносильно преступлению и предательству. Той, которая всегда была рядом. В самые тяжелые времена. И особенно тогда, когда она оставалась одна, совсем одна. Только Саманта и ее плечо, мягкое и теплое, служили и подушкой, и щитом, поддержкой и защитой от всего мира.

Однажды, измученная чувством стыда и вины, она вдруг хотела во всем признаться. Но еще больше ей хотелось продолжать видеть его. Смотреть в его глаза и улыбаться в ответ на его улыбку. Слушать его бархатистый голос и всегда тонкие уместные шутки. И быть с ним хотя бы раз в неделю на расстоянии вытянутой руки, а иногда даже и еще ближе. Касаться щекой его щеки, всегда идеально выбритой и гладкой, при каждой встречи и расставании. И где-то в глубине души мечтать, что это могла быть она. Она. С ним. С таким мужчиной. Серьёзным. Смелым. Сильным.

Она влюбилась в него в тот самый вечер, когда Саманта привела его на ужин в итальянский ресторанчик, где они встречались время от времени. Обсудить, что нового и интересного произошло в их жизни с момента последней встречи. Саманта, чтобы не рассказывать, решила показать. Его. То самое новое и интересное, что случилось с ней всего пару недель назад. Она повстречала его на научной конференции. Они понравились друг другу. И по окончании докладов, выступлений и презентаций признались, что были бы не против выпить по бокалу вина или чашке кофе. Но уже в другом месте и при других обстоятельствах. Одной чашкой не закончилось. И одним бокалом не обошлось. Они стали встречаться.

— Джо, – протянул он ей руку для знакомства.

— Эмили, — подала она ему свою, взглянула в его зеленые глаза и сразу влюбилась.

Она не знала, что так бывает. Думала, что это возможно только в книгах или кино. С ней же такого еще не случалось. Любовь с первого взгляда. Да еще и не с тем.

А теперь почти каждую пятницу она смотрела на него придя к ним в гости. Пока все остальные вели бессмысленные беседы, смеялись над глупыми шутками или просто молчали, изрядно напившись вина. Она и сама с удовольствием его пила. С ним было легче. Проще. Всегда можно было самой себе сказать, что это не она, а вино. Вино толкает ее дарить ему нежные взгляды. Вино заставляет ее приходить. Снова и снова. Зная, что это лишь еще больше ее отравляет. Но в то же время напоминает, что она может любить. Что она жива. А что еще надо?

Джо с Самантой сняли небольшой дом в отдаленном от центра города районе. И по пятницам Саманта устраивала, как она их сама называла, игровые вечера. Мафия, монополия, карты, скрабл. И эти встречи вдруг сами собой стали регулярными. Эмили не сразу поняла, что все это делалось для нее. Чтобы она не скучала. Ведь Саманте казалось, что ее подруге это просто необходимо. Ведь она снова совсем одна. Эмили и самой казалось, что эти встречи ей нужны, хоть порой на них ей было практически невыносимо. Джо всегда сидел на диване. А Эмили в большом мягком кресле напротив него. Обычно еще приходили коллеги Саманты Мартин и Кристина, их общие подруги Луиза и Изабель и старый приятель Роб, которого они обе, кажется, знали целую вечность. И еще друг Джо Ник. Кто-то приходил с парой, кто-то, как и Эмили был один. Кого-то она знала давно, с кем-то познакомилась совсем недавно.

Мартин как-то предложил ей вместе сходить в кино, но она отказалась. Не то, чтобы он совсем был не в ее вкусе, но он не был Джо. У него не было его обаяния и шарма. Поэтому она просто продолжала смотреть на того, кем было занято ее сердце.
Он, конечно, ничего на замечал. Так она себе говорила. Хотя порой ей казалось, что он знает и знает уже давно. И, может, даже с той самой первой встречи, когда ей приходи-лось одергивать себя, чтобы не задерживать на нем взгляд, слишком долгий и слишком нежный.

А иногда ей казалось, что знает не только он, а вообще все. Все, кто собирается у Саман-ты. И самое страшное, что и Саманта тоже. Часто она волновалась, что еще чуть-чуть, и ее так трепетно хранимая тайна станет достоянием всей компании и всплывет в какой-нибудь глупой игре вроде «Правда или действие». Когда ее спросят прямо – как ты осмелилась влюбиться в мужчину своей лучшей подруги. Но, благо, в эту игру никогда не играли. Все предпочитали покер.

И эта пятница не была исключением. У нее как обычно на руках была слабая пара, бокал вина и нежность в глазах к чужому мужчине.

Просторная комната освещалась многочисленными гирляндами. Саманта говорила, что в декабре хочет каждый день наполнить ощущением праздника. И от этого приглушенного света, вина и тепла Эмили чувствовала, что ей неистово хочется любви. Даже еще больше, чем обычно.

— Джо, я люблю тебя, – она судорожно прикрыла рот рукой и огляделась.

Она сказала это вслух или все же шепотом, или, может, ей вообще показалось?
Черт, пронеслось у нее в голове, с вином пора завязывать.
Она всматривалась в лица присутствующих. Услышал ли кто-то ее?

Саманта безмятежно наполняла чьи-то бокалы вином. Джо, как обычно лучезарно улыбаясь, тасовал карты. Мартин и Луиза хохотали над какой-то шуткой, которую она благополучно пропустила, хоть и сидела рядом с ними. Кристин набирала сообщение на телефоне. Из динамиков лилась приятная мелодия. У Саманты был прекрасный музыкальный вкус. И на декабрь у нее был составлен специальный праздничный плейлист. Поставив бокал на стол, Эмили вслушивалась в слова. Конечно, Синатра. И, конечно, с обещанием вечной любви. Она почти выдохнула с облегчением, что никто не услышал ее страшное признание, как тут же встретились взглядом с Ником. Он сидел в кресле слева от нее.

Ник появился почти одновременно с Джо. Джо как-то привел его на совместный ужин и поход в кино. А потом он стал появляться почти всегда и везде. Вечно взъерошенный и небритый. Ник, казалось, был противоположностью Джо. Немного шумный, открытый и очень эмоциональный. Он совершенно не умел проигрывать. Но лучше него в покер никто не блефовал. Он шутя называл ее «Синеглазкой». А она каждый раз поправляла его: «Я Эмили». Он игриво отмахивался: Звучит не достаточно ярко для твоих сапфировых глаз.

Пару раз она уже ловила на себе его взгляды, которые не могла толком объяснить. Потому обычно она смущенно улыбалась и поспешно отворачивалась от него. Она говорила себе, что наверняка он пытается ее прочесть, блефует она в покер или нет. А, может, и сам просто блефовал.

Но сейчас, вглядываясь в его глаза цвета черного кофе, она вдруг увидела нечто совсем иное. Никак не связанное с картами или блефом. Что-то очень знакомое. Такое же болезненное и безысходное, как у нее самой. Нежность. Которую невозможно выразить. Которую приходится скрывать. Сдерживать. Потому что она не нужна. Потому что для нее нет места.

Ее сердце забилось сильнее. Громко и очень быстро.

Он не отводил свой пронзительный взгляд, и она поняла, что он слышал. Только он один среди всех этих людей и слышал.

От этой мысли у нее сдавило в солнечном сплетении и стало тяжело дышать. Она попыталась вдохнуть, но не смогла. Тогда быстро поднялась, схватила пальто, висящее у двери, и вышла во двор.

Ее обдало холодом, и свежий морозный воздух наполнил легкие. Она глубоко вдохнула. Голова пошла кругом, а сердце забилось еще быстрей.

— Пора завязывать с вином и с этими пятничными вечерами. Пора заканчивать со всем этим, — шептала она себе, — Давно пора…

— Эмили! – окликнул ее мужской голос.

Она обернулась. Ник.

— Ты утащила мое пальто, — улыбнулся он, — ничего не имею против, если оно тебе приглянулось. Но я попросту не влезу в твое, а ехать домой раздетым в такой холод мне совсем не хочется.

Только теперь взглянув на себя она поняла, что в спешке взяла не свое пальто, а его. Оно показалось ей таким привычным и знакомым, ведь он десятки раз накидывал ей его на плечи, когда они выходили подышать свежим воздухом после особенно бурной партии или в перерыве затянувшейся до бесконечности «Монополии». На нем же сейчас была чья-то куртка.

— В карманах есть перчатки, — сказал он, — Надень, а то руки замерзнут.

Она послушно кивнула.

Он подошел к ней ближе, осторожно застегнул пуговицы на пальто и поднял воротник.

— Холодно. Ветер совсем морозный. Еще заболеешь.

Она смотрела на него, не говоря ни слова. Он тоже молчал. А потом взял ее руки в свои. Даже в перчатках они дрожали. И он начал согревать их своим дыханием. В этот момент ей показалось, что он пытается согреть не только её руки, но и ее сердце. И тогда она сделала то же самое для него. Крепко обхватила его пальцы своими.

— Я знаю, — тихо проговорил он. — Знаю, Эмили.

Она продолжала всматриваться в его темные глаза, в свете уличного фонаря сверкающие горячей медью. И видела в них всю ту же нежность, что и несколькими минутами ранее.

— Я туда не вернусь, — вдруг твердо проговорила она, кивнув в сторону окна. За которым в теплом свете гирлянд дружная компания пила вино и над чем-то безудержно хохотала, — Меня там больше ничего не держит.

— Эмили… — произнес он едва слышно. И долго сдерживаемая нежность в его глазах нашла свой выход. Он бережно прижал ее руки к своей груди.

— Мне нравится «Синеглазка», — улыбнулась она.