Веранда, или кто храпит за стенкой?

Фиалки волн и гиацинты пены
Цветут на взморье около камней
Цветами пахнет соль...

М. Волошин. 1926г, Коктебель.


ВЕРАНДА, ИЛИ КТО ХРАПИТ ЗА СТЕНКОЙ?

Коктебель с тюркского переводится как «Край голубых вершин». Есть и другая версия перевода, «Серый (конь) со звездочкой во лбу». Как такое красивое и романтичное название можно было переименовать в скучное, безликое Планерское, сейчас сказать трудно.*

С Крымом у меня связаны все мои школьные и студенческие годы. Каждое лето на два месяца мы с родителями уезжали в Крым. Это всегда было побережье от Ялты до Фороса.

Я ждала этих поездок целый год. Я обожала море, кипарисы и горы.  Мы изъездили и исходили все побережье. Жили или просто дикарями, что было для меня настоящим приключением, или, снимая какие-нибудь комнаты, типа “сарай”. В Коктебель мы никогда не ездили.

Институтские годы проходили в летних спортивных лагерях и на турбазах, которые тоже были в другой части Крыма.

Мне очень хотелось увидеть Коктебель. Это место было овеяно какой-то тайной: Волошин, Гумелёв, поэты Серебряного века. Про него много писали, упоминая необыкновенную атмосферу, первозданную красоту и пьянящий воздух.

И вот сбылось заветное желание - мы с Ритой едем в Коктебель! На целых 5 недель!
Ну, естественно, поехать как нормальные люди мы не могли - у нас были собаки!
У меня-65 килограммовый бладхаунд Федор, а у Риты афганская борзая, Андра.  Девчонки мы были закаленные, оптимистичные,  нас такими трудностями, как 40 часов на поезде и 5 недель на богемном курорте с собаками, было не испугать.

Мы, по страшному блату, достали два ящика тушенки, сухой колбасы и еще всякого долгохранящегося товара. Упаковали это все в ящики и отправили в Коктебель по почте, до востребования.

Кто-то из наших знакомых дал нам адрес Валентины Павловны, которая сдавала в Коктебеле жилье. Мы списались, и она согласилась сдать нам с собаками свою веранду.

Это было почти как из фантастического кино. Такой удаче трудно было поверить.
Путь до Феодосии мы преодолели легко. От Феодосии за небольшую доплату уговорили частника довезти нас с собаками до Коктебеля.

Дом находился в западной части поселка, сразу за дачами, рядом с морем. К нему вела проселочна дорога, которая заканчивалась каким-то полуразвалившимся шлагбаумом. За шлагбаумом начинался Карадагский заповедник. По правде говоря, то сооружение, куда мы приехали, трудно было называть домом. Оно напоминало паука со множеством мелких пристроек и сарайчиков. Душ и туалет были во дворе рядом с курами. Туалет - один на всех, и  душ с баком, нагревающимся от солнца, тоже один на всех. Зато кухня была большая, просторная, с окнами. Там было несколько столов и  8 четырехконфорочных газовых, что красноречиво указывало на количество людей проживающих в этом доме.

Наша веранда представляла собой что-то типа сарая с окнами и низкой дверью, общей площадью метров 6-7. Там стояли две железные кровати с провисшими сетками и ватными матрасами. Был еще стол с одним стулом. Одна из кроватей была чуть получше и побольше другой, поэтому мы с Ритой договорились меняться, чтобы никому не было обидно.

Валентина Павловна быстро стала для нас тетей Валей. Она была веселая, добрая, очень хорошо готовила и часто угощала постояльцев то пирожками, то блинами.
Мы были счастливы! Купаться мы ходили в Голубую бухту, а иногда и еще дальше, а гулять с собаками в заповедник. Собаки привлекали внимание, нас узнавали и пускали вечером по блату в Дом творчества смотреть кино.

Нагулявшись и наплававшись за целый день, собаки спали, как убитые. Была одна проблема. Единственное свободное пространство, куда они помещались, было под кроватью. Федор страшно храпел, а Андра все время чесалась, так как её длинная шерсть была вся в песке - кровать трясло, как в поезде, издавая равномерный звук-тук, тук, тук...

Через пару дней, мы стали замечать, что соседи, встречая нас на кухне, почему-то стали менее приветливы, а тётя Валя вдруг сказала нам, что посторонних водить в дом у нее нельзя и пирожков не предложила.

Следующую ночь была моя очередь спать на большой кровати. Я проснулось на рассвете  потому, что умирала от удушья и мне снилось, что на горле у меня
стоит мотоцикл. Открыв глаза я поняла, что это не мотоцикл, а это голова
Федора, которая лежит на моем горле, а сам Федор лежит практически на мне и жутко храпит. За окном метнулась чья -то тень. Федор стал храпеть еще больше.
В окошко поскреблись, и оно чудотворно открылось снаружи.  Между занавесками просунулись голова тети Вали и её сына Вити.

- Ой, девчонки, я вам тут кашки гречневой принесла с молоком и оладушки.
А то вас утром-то не застанешь, все бегаете, бегаете, чай голодные, - елейным голосом пропела она, обшаривая комнату глазами и ставя еду на стол.
Её удивленный взгляд застыл на храпящем псе. А сын, Витька, просто потерял дар речи. Федор, учуяв кашу, перестал храпеть, открыл один глаз, удивленно оглядел тётю Валю, переложил свою голову с моей шеи на стол, благо размеры комнаты позволяли, и всосал в себя всю кашу с молоком, размазывая слюни по столу.
- Это как же это? - еле выговаривая слова, пробормотала хозяйка.
- Так это что же, кобель этот проклятый храпит? Ах ты черт окаянный! Так это из-за тебя я в кустах сижу уже два часа? Всю спину изломало! - нарастал голос тети Вали.
- Думала, что сегодня-то уж точно поймаю кого эти девки к себе по ночам водють!
Андра высунула свою аристократическую морду из-под кровати, оглядела всех безразличным взглядом, с отвращением посмотрела на чавкающего Федора и нервно зачесалась, сотрясая Риткину кровать.
- Матерь Божья! - вскрикнула тетя Валя.
- Да кто же такое мог подумать-то? Мы тут, уж, все головы сломали. Такое безобразие творится каждую ночь, мужуков водят, там все вместе, тьфу, чем занимаются, а кто ходит не видать. Ах, ты, ведьма патлатая! - злобно бросила тетя Валя в сторону Андры.

Тем временем, мы с Ритой сконцентрировали свое внимание на оладушках, так как от тушенки с вермишелью уже тошнило. Но похоже, что тошнило не только нас. Федор был к оладушкам ближе, и пока Ритка пыталась дотянуться до стола, а я выбраться из-под 65-и килограммов собачьей массы, Федор прикончил и оладушки, правда, одну все-таки оставил своей любимой хозяйке.

- Ох, мерзавец, ох паразит! - уже более ласковым голосом воскликнула тетя Валя.
- Ничего девки, не горюйте, я вам ща еще оладушков принесу, - и
 пошла на кухню, охая и потирая спину, бормоча себе под нос, - ну храпит же ведь прямо как мужик, где же это видано-то, чтобы собака такое делала?
Ошалевший и не выспавшийся Витька поплелся за ней.

С этого дня в хозяйстве воцарился покой и дружба. Правда, время от времени, некоторые постояльцы все-таки нет- нет, да и заглядывали к нам через занавесочку по утрам, чтобы убедится в чистоте нашего морального облика.
Коктебель оправдал все наши ожидания. Природа и правда была первозданной, какой-то дикой и чем- то действительно напоминала вольного и дикого серого коня со звездочкой. Так невольно и виделся он, несущимся по этим долинам и склонам, свободный и дерзкий. Мыс Хамелеона переливался всеми цветами, а море вечерами имело удивительный фиолетовый оттенок.

На дачах, которые были прямо напротив нашего удивительного дома, шла бурная жизнь. Дачи были старинные, каменные, построенные давно и добротно, с красивыми беседками и садами, заросшими розами и кипарисами. Ближе всех к нам была чья-то большая дача с очень красивой большой верандой. Её было хорошо видно из наших окон.
На этой веранде каждый вечер собирались гости. Звенели бокалы, на столе был виден старинный самовар. Слышался смех и разговоры. Потом все стихало, и оставшуюся часть вечера на веранде пели романсы под гитару. И как пели! Казалось, что там собираются люди из какого-то другого, лучшего мира. Что все они конечно-же друзья, и всё у них у всех хорошо, потому что иначе на такой веранде просто быть и не могло.

Я лежала на продавленной кровати в постели полной песка. В комнате пахло псиной, хоть и очень любимой, но псиной. Под кроватью чесалась Андра и храпел Федор. А у меня по щекам текли слезы. Больше всего тогда я хотела быть на той веранде, быть частью того дома, где каждый вечер собираются друзья и поют романсы. Потому что на такой веранде, у такого моря, могут собираться и так петь только счастливые люди.... да, я бы и сейчас многое отдала бы за ту веранду.

* В 1992 году поселку было возвращено историческое название Коктебель.


02.01.2021