Мой друг - зомби

Помню, как Андрей залетел ко мне в квартиру: глаза на выкате, весь белый, руку держит перед собой и с нее капает кровь. Неприятное было зрелище. Оказалось, что на улице его укусила собака. Я хотел предложить ему вызвать скорую, но он отмахнулся и пошел в ванную. В отличие от меня, он ко всему относился легко.

Мы перебинтовали ему руку, а потом я посмотрел на него. Лицо его было все таким же белым, но в глазах не было страха или испуга. Андрей всегда был таким: немного безрассудным и бесшабашным. Думаю, он даже был немного рад тому, что его укусила собака. Я уже представлял, как он будет показывать шрамы от укусов знакомым и говорить, что с ним произошло. Конечно, все это будет в ярких, живых красках.  Это мне в нем и нравилось. Я был чересчур спокойным, и поэтому его эмоции питали меня. А ему нравилось во мне то, что я всегда поддерживал его. Мы были с ним самыми лучшими друзьями.

В тот день Андрей остался у меня. Он часто оставался у меня: мы обычно играли в настольные игры или в приставку. Но тем вечером мы просто смотрели телевизор, так как Андрей неважно себя чувствовал. На мое повторное предложение вызвать скорую, он не согласился и  широко улыбнулся мне. Он так улыбался, когда хотел показать, что все под контролем и не о чем переживать. Но я переживал.

Я ел кукурузные хлопья и слушали новости по телевизору. Диктор говорил про стаю собак, которые сбежали из какого-то исследовательского центра, в котором над ними проводили секретные эксперименты.

- Животные очень опасны. Всем жителям настоятельно рекомендуется избегать бродячих псов и просьба сообщать об их появлении в специальную службу, - сухо произнес диктор.

Я посмотрел на Андрея, на его губах снова была улыбка. Похоже, его это все забавляло.

Ночью Андрею стало хуже. Я слышал как он сильно кашлял и пару раз вставал в ванную, где проводил много времени. Я думал вызвать скорую, но каждый раз отмахивался от этой мысли. Что об этом подумает Андрей? В детстве он называл меня трусишкой, когда я сильно беспокоился, и он всегда упрекал меня в излишней осторожности. Когда нам было лет по двенадцать, мы забрались в огород к дяде Мише. У старика росли во дворе прекрасные яблони и частенько мы заглядывались на спелые фрукты из-за забора. Полезли за яблоками мы поздним вечером, чтобы подслеповатый дед не смог нас заметить. Мы перелезли невысокую изгородь, прокрались вдоль пушистых кустов сирени, а потом я замер как вкопанный. Перед нами возник силуэт. Он был так близко, что казалось навис над нами и готов был нас схватить, стоило ему только протянуть руку. Я развернулся и побежал прочь. Я убежал в наш небольшой шалаш в лесу и стал дожидаться друга. Я думал, что дядя Миша его схватил, возможно повел к родителям или, что хуже, решил наказать его сам. Да, для Андрея это было бы забавное приключение, но я легонько дрожал, представляя, что с ним мог бы сделать старик.  Через некоторое время Андрей спокойно пришел в шалаш. Он держал в руках несколько больших яблок, одно из которых протянул мне. Он улыбнулся знакомой улыбкой. Он сказал, что во дворе стояло всего лишь пугало и дядя Миша не узнал, что мы залезли к нему в огород. Я всегда всего очень сильно боялся.

Может быть я действительно зря сильно переживал? Может Андрей просто простудился и поэтому кашляет?

Утро не принесло хороших новостей. Шаркающей походкой, едва поднимая ноги, Андрей прошел мимо меня, словно не замечая, низко опустив голову. Держа в руке чашку с кофе, я снова заговорил с ним о врачах. Он отрицательно помотал головой, даже не посмотрел на меня, и ушел в ванную. Он был очень упертым парнем и очень не любил врачей.

- Эти животные очень опасны, - утренний выпуск новостей диктор начала с истории о сбежавших животных. - Их укусы могут быть очень заразны. В местные больницы уже обращаются люди с укусами.  Как сообщает наш источник в центральной больнице, эти пациенты ведут себя несколько неадекватно.

Я покосился на Андрея. Он сидел в кресле и совсем не слушал новости. Он тяжело дышал, мокрые от пота волосы налипли на лоб. Ковыряя вилкой в тарелке яичницу, он так к ней и не притронулся. Дрожащей рукой он медленно потянулся к голове и я увидел, как этой же самой рукой он оторвал клок волос. Глоток кофе встал у меня в горле. Андрей недоуменно рассматривал оторванные волосы, а затем поднялся и зашаркал в комнату, бросив волосы на пол. Я замер на месте и удивленно смотрел на его голову, на которой неприятно зияло кроваво-красное пятно. Нет, ему определенно нужна была помощь специалистов. Но я знал, что если вызову скорую без его ведома и согласия, он очень сильно расстроится. Возможно нашей дружбе в таком случае пришел бы конец.

Он не вышел из комнаты к обеду, не появился на ужин. Когда я осторожно постучал в его комнату и зашел, то увидел, что он лежит на кровати. Вокруг него, на белых простынях, виднелись пятна крови, также лужа крови была рядом с кроватью. Кое-где я видел клоки вырванных волос, на его голове их практически не осталось. Руки его покрылись каким-то небольшими наростами и мне показалось, что они увеличивались в размерах на моих глазах.

- Андрей, мне вызвать тебе врача?

Он приподнялся в кровати, отрицательно помотал головой и сказала что-то нечленораздельное. Когда он говорили, то у него вывалился передний зуб, но не буду утверждать об этом на все сто процентов.

Вечером в новостях показывали кадры съемки городских улиц. Укушенных людей становилось все больше. Они выходили на улицу и бесцельно бродили. Они были в парках и скверах, на площадях и стадионах. Они собирались небольшими группами и куда-то шли. Если им попадались прохожие, которые не были укушены, то они двигались к людям, тянули свои изуродованные руки, щелкали зубами. Диктор еще более настоятельно рекомендовал не выходить на улицу. Он сказал, что ситуация под контролем, но разве когда-нибудь в новостях говорили что-нибудь другое?

Я снова подумал об Андрее. Я вспомнил о той клятве, которую мы дали друг другу в детстве, когда  убегали от сторожа табачной фабрики. На территорию фабрики мы залезли, чтобы попытаться найти немного табака, но нечаянно наткнулись на сторожа. Убегали мы быстро, но толстяк чуть было нас не поймал. Тяжело дыша от долгой беготни, сидя в шалаше, мы пообещали друг другу всегда защищать друг друга. Андрей нашел пару разноцветных бутылочных стекол, которыми мы сделали надрез на ладонях и скрепили нашу клятву кровью. На мое замечание, что стекло могло быть грязное и мы можем занести заразу в кровь, Андрей широко улыбнулся. С тех пор мы носили наши стекла-талисманы на шее. Сейчас я крепко сжимал стекло и слушал, как громко кашляет мой друг. Я твердо решил вызвать врача утром, если ему не станет лучше.

Легче ему не стало. Когда я зашел к нему в комнату, то ужаснулся. Андрей стоял у стены, смотрел прямо на нее и периодически тихонько бился о стену головой. На стене от его действий образовалось некрасивое красное пятно. Когда я спросил у него, все ли с ним в порядке, он повернул голову в мою сторону. В его взгляде не было жизни, его глаза были черны и пусты. Нос был сломан в нескольких местах и из него шла кровь. Язык он вытащил изо рта и пытался им зачем-то достать до носа. Он что-то прохрипел, развернулся к стене и продолжил свои безумные действия.

До скорой я не дозвонился, как и до полиции, как и до пожарных. Уплетая макароны с сыром, я вновь смотрел новости. Зараженных становилось больше. Диктор предупредил, что зараженные кусают других людей и заражают их. Полиция и скорая не справлялись с ситуацией, в город должны были ввести войска, чтобы навести порядок. На улицу запретили выходить. Отправляя в рот очередную порцию макарон, я думал об Андрее. Да, он мой друг, но он стал очень опасным.

Я решил на всякий случай запереть дверь в его комнате. Я слышал, как он громко кричал и завывал, иногда кулаками стучал в дверь. От всех этих звуков волосы шевелились на моей голове и ночью я не смог сомкнуть глаз.

Когда наступило утро, я осторожно вышел в коридор, чтобы посмотреть, как дела у Андрея, так как он перестал издавать какие-либо звуки.  Я сильно удивился, когда увидел, что замок в двери, в его комнату, был сломан и дверь была распахнута. Еще больше я испугался, так как Андрей мог прятаться где-то в квартире и ждать моего появления. Но мои опасения были напрасны, входная дверь тоже была открыта. На столе, в прихожей, я нашел лишь стеклышко. Это было то самое стекло, которое считалось символом нашей крепкой дружбы.

Не знаю, почему он тогда ушел. Может быть он посчитал, что стал слишком опасным для меня. Может он понял, что в его организме начали происходить необратимые последствия, над которыми он был не властен. Когда я рассказывал эту историю жителям нашего убежища, они все смеялись надо мной. Они говорили мне, что зомби жестоки, опасны и безмозглы. Они не могут отличить отца от матери, брата от сестры и им совершенно без разницы кого кусать. Но я на них не обижаюсь и не пытаюсь переубедить - они не знали Андрея так, как знал его я. Все они потеряли родных и близких и всем нам пришлось спрятаться под землей, так как на земле стали хозяйничать зомби.

Как-то раз, спустя примерно год, я и несколько жителей нашего убежища отправились на вылазку за едой. Благо, зомби не нужна была обычная еда и в супермаркетах можно было найти что-нибудь съестное. Такие вылазки мы совершали пару раз в месяц, на та была особенная.

Мы нашли небольшой магазинчик на углу Цветочной улицы и Солнечной аллеи. Не наблюдая поблизости зомби, мы осторожно направились к нему. Где-то вдалеке мы слышали вопли и крики зомби. Но если не привлекать их внимания, то они не должны были доставить нам хлопот.  Нам пришлось разделиться на несколько групп, чтобы действовать быстро. Я и Лиля отправились собирать кошачьи консервы,  которые в последнее время стали нашим обычным рационом. Лиле было еще немногим больше пятнадцати лет, но она была достаточно смелой и смышленой девчонкой.

Все происходило довольно спокойно, мы уже почти полностью набили наши рюкзаки и собирались присоединиться к нашей группе, когда от страха я замер на месте: перед нами стоял зомби и он смотрел прямо на нас.

Сложно сказать, какие эмоции мы испытали в тот момент. И я, и Лиля хорошо знали, что стоило зомби издать какой-либо звук, как все его «товарищи» с округи кинутся сюда и тогда нам точно не уйти отсюда живыми. Оружия у нас с собой не было, так как это было рядовая вылазка, поэтому мы не могли действовать на опережение. Любое наше движение и зомби поднимет шум.

Глядя в лицо зомби я легко узнал его, так как это был Андрей. Его лицо было почти таким же, каким я его запомнил: со сломанным носом и темным, пустыми глазами. Разве что зубов почти не осталось, кое-где со лба свисала кожа, да губы были изъедены. Он начал приближаться к нам, вытягивая вперед руки со сломанными пальцами и обломанными ногтями. Лиля сделала шаг назад, но я схватил ее за плечо, посмотрел на нее и отрицательно покачал головой.

Аккуратно, избегая резких движений, я запустил руку за воротник и извлек оттуда цепочку, на которой висели два бутылочных стекла. Я поднял их перед собой и показал их зомби. Пару метров Андрей еще прошел, но сделал это неуверенно, а затем он замер на месте. Я знаю, что зомби бесцельно смотрят перед собой и они не фокусируют взгляд на чем-то одном, но мне показалось, что его лицо прояснилось и он внимательно посмотрел на стекла. Это длилось всего секунду, но этого было достаточно, чтобы я увидел перед собой своего прежнего друга. Андрей развернулся, словно совершенно забыл о нас и зашагал от нас прочь. Андрей низко опустил голову, будто о чем-то жалел. Может о том, что он стал зомби или он вспомнил, что когда-то мы были с ним друзьями и крепко дружили. Возможно, лишь на секунду, он захотел вернуть все назад, закончить этот апокалипсис, снова стать человеком. Но никто не в силах это все изменить.

Какое-то время мы еще смотрели на его сгорбленную удаляющуюся фигуру, а затем Лиля удивленно посмотрела на меня и шепотом произнесла:

- Это был твой знакомый?

- Нет, - я впервые улыбался за очень много дней. Я вспомнил широкую улыбку Андрея. - Это был мой лучший друг. Мой друг — зомби.