Торгаш

               
   Рождение ребенка, почти всегда событие яркое и знаменательное, так как всегда родители только что родившемуся ребенку желают не только здоровья, но и прочат большое будущее, в надежде, что их ребенок окажется более удачливым чем они и исполнит все их несбывшиеся мечты, а может их, эти мечты и превзойдет.
   Так было и в семье зажиточных переселенцев с Украины Скотских. Несмотря на неблагозвучную фамилию, а они ее трактовали, как немного преобразованную английскую фамилию Скотт и наперебой всегда перечисляли сколько выдающихся людей в мире носили эту фамилию. Рождение сына было ими воспринято как знак свыше, и они уже мечтали кем он будет, когда вырастет.
      Поэтому и имя ему дали не совсем обычное – Мазай. Отец ребенка, Валерий Абрамович Скотский всегда утверждал, что рассказ про то, как некий дед Мазай спасал зайцев с острова после наводнения написан с его предка – Мазая и, называя сына Мазаем он просто отдает дань своему великому предку.
   Как водится, рождение сына нужно как следует обмыть, слава Богу в семье был свой самогонный аппарат и проблем со спиртным никогда не было. Застолье было в самом разгаре и после очередной выпитой рюмки самогона гости решили идти смотреть на того, чьё рождение они так активно сегодня обмывали. После многочисленных восторгов: кто-то сказал, раз курносый, значит будет либо Наполеоном, либо Жуковым, другой перебивая всех утверждал, раз головка тыковкой, то он будет ученым и тут кто-то предложил, нужно дать ему в ручку какой-нибудь предмет, и что он возьмет крепко в руки, то будет его и призванием, и профессией. Битых полчаса все совали ему всевозможные предметы, но ручки Мазая безвольно разжимались и все предложенные предметы падали в кроватку. Гости уже начали роптать, а не болен ли ребенок? Но тут Пархом сунул Мазаю в руку пятирублевую монету, родители вначале пробовали протестовать, мол деньги, это самые грязные предметы, кто знает в чьих руках они побывали, но заметив, что Мазай так крепко зажал в своем крохотном кулачке эту монету, гости как-то сразу умолкли и установилась длительная пауза. Неловкую паузу разрулил отец – мой сын будет олигархом. Всем сразу полегчало, и гости дружной толпой двинулись занимать свои места за столом, за время, проведенное за этим мероприятием,  хмель начал потихоньку проходить и нужно было срочно чего-нибудь выпить, благо повод был найден. Первый же тост был за сына Мазая, чтобы, когда тот вырастет и станет олигархом, то не забывал и нас – гостей, которые и напророчили ему его счастливое будущее.
    Прошло много лет, Мазай состарился, но перед очередным своим днем рождения, а Мазай любил отмечать свои дни рождения, ведь в эти дни ему дарили подарки, которые он любил получать, особенно если они были наличными, Мазаю стало плохо. Он периодически, время от времени притворялся, будто ему нездоровится, в эти дни за ним был особенный уход и внимание, но на этот раз ему плохо стало на самом деле. Прошло два дня а Мазаю становилось все хуже и хуже, и он попросил пригласить батюшку исповедаться. Батюшка пришел, когда Мазай уже начал бредить. Когда он вставил в бледные руки Мазая свечку и начал читать совсем уж затихшему Мазаю молитвы, вдруг заметил, тот просит его наклониться к нему. Батюшка наклонился, но тот что-то невнятно бормотал: - «Ку…ку, пи…пи!?» наконец до батюшки дошло, Мазай говорит: - «Купи». Тот в растерянности, такого умирающего ему еще не доводилось видеть, начал переспрашивать: - «Купить? Что купить». «Свечку купи». Батюшка сделал вид, что не понял Мазая и еще активнее начал размахивать кадилом, но тот настойчивее и теперь весьма внятно произнес: - «Купи свечку, ведь сгорит, а она денег стоит». Батюшка продолжал читать молитву, думая, что у того начался предсмертный бред и галлюцинации, но Мазай вдруг решительно засуетился на кровати, загоношился, встал и нетвердой походкой пошел в свою комнату. Батюшка стоял в растерянности, но родные попросили его прийти на следующий день, пообещав, что на следующий день все будет нормально.
   Родные долго прислушивались к закрытой двери комнаты Мазая, за которой непрерывно раздавался какой-то шорох и другие непонятные звуки. Когда утром все проснулись, за дверью комнаты Мазая была гробовая тишина. Пока они думали, открывать или не открывать, пришел батюшка и толпа, постучав предварительно несколько раз в дверь, решились войти в комнату Мазая. Перед ними на полу, в огромном количестве денежных купюр лежало бездыханное тело Мазая. Вызвали скорую помощь, минут через десять, когда еще никто не успел ничего сообразить примчалась скорая помощь вместе с представителем ритуальной конторы, которая и зафиксировала смерть Мазая от асфиксии. Оказалось, когда Мазай ушел от батюшки, у него произошел какой-то сбой в психике и он, закрывшись начал доставать все свои заначки, которые копил десятки лет. Чтобы деньги никому не достались, он стал их рвать, но потом решил, что кусочки всё же можно будет потом сложить и сдать в банк, а это его очень не устраивало и он начал жевать и глотать купюры. Через некоторое время он понял, что так он и за неделю не справится и начал откусывать лишь номера от купюр, чтобы их не могли принять в банке и обменять на целые.
   Где-то к полуночи он уже переработал большую половину своего достояния, но заглотнув слишком большую партию обрывков банкнот с номерами, начал задыхаться. Проклятые номера застряли в горле и не хотели ни проваливаться внутрь, ни выходить обратно. Приехавший врач зафиксировал смерть от удушения бумажными деньгами, а на вопрос родных ответил, что, если бы не этот трагический случай, Мазай прожил бы еще лет двадцать. Уходя, врач попросил отдать ему ненужные банкноты без номеров, но потомки Мазая сразу смекнули в чем дело и категорически отказались отдавать, кроме того, договорились, чтобы вскрытие производили только в их присутствии и проглоченные номера от купюр возвратили им. Врач замялся, но, когда ему пообещали 20 процентов от сделки, согласился.