Таваришша начальника

    

                Ванька Купырь сколотил бригаду строителей, с работой справлялись, зарплата была неплохой, но Ванька в душе всё равно чувствовал, что что-то здесь не так. Хотелось больших серьезных денег, благо все газеты пестрели красочными заголовками, как один олигарх заработал миллиард, другой украл ничуть не меньше и оба сумели не только избежать тюрьмы, а устроиться сенаторами в Думу. Последнее преподносилось, как самая важная их заслуга перед российским народом.
                И вот однажды эта надежда начала приобретать реальные черты. Ему удалось заключить договор на строительство крупного комплекса, причем с государственной организацией. С частниками Ванька пытался распрощаться, так как те считали каждую копейку, и взятку им давать было бесполезно, не будет же хозяин брать деньги, чтобы себе навредить. А тут обговорили откат, получили аванс и в свою очередь сами выдали аванс хозяину объекта, который подписал все бумаги. К Ваньке прикрепили прораба, женщину Валю, почему - то такую худую, что по ней можно было изучать не только анатомию человека, но и его физиологию. Валя курила, можно даже сказать смолила без перерывов на отдых и давно жила одна, но, по словам хозяина, человеком была неплохим. В общем, вся предварительная работа была не только скрупулезно, но и вполне филигранно проведена Ванькой в самые кратчайшие сроки. Оставалось набрать рабочую силу и начинать ставить трудовые рекорды.
                Здесь у Ваньки появилась небольшая закавыка. Квалифицированные работники просили серьезную зарплату, но, если их нанять, олигархом точно не станешь. И тогда Ванька пошел другим путем, набрал большую бригаду гастарбайтеров из Таджикистана или Узбекистана, да это было не так уж и важно. В это же самое время Пархом пронюхал, что Ваньке предстоит сорвать большой куш и не устоял, пошел к нему тоже наниматься на работу. Ванька вначале хотел его послать куда подальше, так как он знал Пархома, как мужика ленивого, нечистого на руку и к тому же не пропускающего возможности пропустить рюмку другую, особенно если это можно было сделать на халяву. Но через пару дней, поработав с новой бригадой по принципу «твоя моя не понимай» сам пригласил Пархома и вручил ему бразды правления, предупредив, не будешь выполнять поставленные задачи, вылетишь отсюда как пробка.
                Пархом с рвением принялся за работу, к тому же он в лице прораба нашел себе компаньона. Валя, почему - то сразу положила на него глаз. У Пархома, как это часто бывает у людей недалеких и тупых, природа вместо интеллекта развивает какой - либо другой орган. Так в Пархоме ущербный интеллект гармонично сочетался с его недюжинной сексуальной неадекватностью. В молодости он неоднократно был бит за домогательства и попытки изнасилования, причем несколько раз так серьезно, что все думали, что он останется половым инвалидом на всю жизнь. Но каждый раз Пархом подлечивал свои внушительные причиндалы, на которые чаще всего приходились удары и как, ни в чем не бывало, шел по жизни дальше. Каким образом Валя вычленила эту особенность Пархома, не известно. Видно, у женщины, страдающей отсутствием мужской ласки, развивается своя, никому не известная интуиция, что она сразу вычленяет из большой массы мужиков того, кто ей нужен. К тому же у Пархома была привычка мочиться, где попало и потом, стряхивая последние капли со своего внушительного прибора, стучать своими причиндалами по стволу дерева или другого какого-либо торчащего из земли предмета. Валя сразу начала благоволить к Пархому и как только он начинал стучать причиндалами по очередному дереву, она оказывалась тут как тут: - «Пархом, ты, что здесь делаешь?».
                В общем, благодаря Вале Пархом начал работать с новым контингентом, те его признали за своего и сразу же стали называть «Таваришша начальника», что Пархому очень нравилось.
                На некоторые материалы Пархом получал от Ваньки наличные, тот давал ему деньги из расчета того, если Пархом их потратит на свои нужды, он с процентами вычтет их из его зарплаты. Но Пархома на мякине не проведешь, он калач был не только тёртый, но и неоднократно битый. Так, нужно было завезти на стройку песок. Машина песка в КАМАЗе стоила одну сумму, но он привозил песок в Газончике, где было песка в полтора раза меньше, цена соответственно, тоже в полтора раза ниже. Разницу клал в карман, да еще угощал после работы Валю, она в этом деле тоже оказалась баба не промах.
                Копали колодец, глубиною двадцать колец. Опустили пятнадцать колец, как пошла вода. Выкопали еще пару колец, и Пархом рассудил, зачем копать дальше, воды два кольца, а сколько на самом деле их закопано никто никогда не узнает. Три кольца он заставил таджиков откатить на соседний участок, деньги за них сразу получил на руки, дал немного таджикам, чтобы те молчали, и пошел в магазин за водкой, сегодня предстоял горячий вечер с Валей.
                Но основной состав, состоящий преимущественно из русских казаков с ним, не хотел общаться и это его сильно угнетало. Подлая натура ничего не могла придумать хорошего и тогда, он решил им потихоньку мстить. Но чтобы воплотить свою паскудную затею в жизнь, нужно как-то собрать на них компромат. Когда в обеденные перерывы все собирались на отдых, он уходил и прятался в соседних кустах, в надежде что кто-нибудь ляпнет что-нибудь и эту кляузу можно донести до начальства. Но мужики сразу же, вычислили, где он прячется, и нарочито в это время отзывались хорошо и о нем, и обо всех остальных. Через несколько дней им надоело играть в эти игры, и кто-то предложил, а давайте на спор бросать камни. Все эту идею поддержали, каждый набрал по горсти небольших камней, и они по очереди начали их метать в сторону Пархома. Судя по глухому звуку, многие камни попадали по назначению. После обеда Пархом объявился и попросил Валю отпустить его с работы, что – то у него случилось с поясницей.      
                Мужики, посмеиваясь, проводили хромающего Пархома, и им даже стало его жалко. Ведь он выдержал эту экзекуцию, не подал виду и не вышел из кустов, а дотерпел до конца обеда. Больше камни они не метали, да и Пархом изменил тактику, больше в кустах не прятался.