Кидая снег про Баскова и Боярских

Снежок должен укрыть щели в обшивке цоколя нашего дома, потому что холод не тётка!
Вот с помощью лопаты и пытаюсь подсыпать снежку. Лопата обычная. Такой хорошо кидать уголёк в топку. Она подходит и для загрузки дроби на ленту конвейера. Дробь тяжёлая, килограмм семь – восемь на один кидок. Допустим надо две тонны дроби загрузить – это триста лопат. Потому как всё в мире не идеально. Кроме мозолей, если неправильно приладил рукавицы на десницу.
Но снег… снежок он легонький. И сколько ты его лопаткой не бросай, его словно бы и не было.
Тут нужна специальная лопата, а у меня такой нет. И потому я упражняюсь с моей совковой, с почти совочком. А сам размышляю о том, чему посвятил практически всю свою жизнь.
А посвятил я её исключительно песням.
Не песенкам, не пению, не пропеванию, не подпевкам. Я отдал своё сердце именно песням.
Тем самым, которые строить и жить помогают.
Я зародился под песню, в материнском теле наслушался песен на два голоса в дороге. Песни пела мне воспитывавшая меня Рона. Однажды спела мне песню бабушка. Оперным голосом!
Не забыть! А еще мне пела песни моя мама.
А потом Роны не стало и как раз тут я уже всерьёз начал сочинять свои песни сам.
Вообще я их с шести лет сочиняю. Но когда Роны не стало, это уже превратилось для меня в едва ли не основное занятие.
Потому что я всё время болел, и за пределы своего угла за печкой выбирался в основном на больничные койки. Телевизоров тогда не водилось. Патефон был большой редкостью и нам был просто не по карману. В комнате всё время говорило радио. А иногда ещё и пело.
Однажды я попал в зимний пионерский лагерь и нас – трёх мальчиков – разместили в отдельной уютной комнате почти на чердаке. Так выпало. И вот укладываемся мы спать и вдруг один из мальчиков говорит: «Хотите я вам спою?»
Естественно мы соглашаемся.
И он запел!
Запел какую-то грузинскую песню на грузинском языке. Все десять дней (точнее вечеров – такие были «смены» на зимних каникулах) мы засыпали под его пение.
Я тогда записал себе и имя его, и адрес. Через два года мы даже списались и пересеклись…
Время! Время!
Никогда более я не слышал такого чудесного исполнения песни! Никогда!!
Понятно, что сам я не то что так, а и близко к так петь не мог. Да и не близко к так петь не мог.
Я вообще с детства был песенным инвалидом.
Тому, кто такое сам не прожил – не понять!
В девять лет я точно знал, что ни слуха, ни голоса, ни музыкальных способностей у меня нет и не предвидится. Я не в состоянии был выучить мелодию на пианино. Категорически не понимал, как люди играют на гитаре, аккордеоне, балалайке и барабане. Слуха не просто не было, а не было даже намёка!
Если я при ком-нибудь начинал петь, в лучшем случае начинали смеяться, в худшем предлагали жёстко закрыть пасть и не дышать.
Так что я писал песни внутри себя, исключительно для себя и никого более в этот процесс не втравливал.
Самое смешное, это то, что мне самому мои песни не просто нравились. А очень, очень, очень сильно нравились!
И крайнюю я написал буквально вчера вечером, а самую первую еще в шестилетнем возрасте!
И многие десятилетия я их помнил наизусть все!!! А потом, лет с сорока пяти начался процесс исчезновения написанных песен из памяти. Правда до сих пор, то одна, то другая является в своём первозданном виде. Очаровывает! И вновь исчезает!!! Словно заходила попрощаться.
Так или иначе, но песни – это всё моё и им я посвятил всего себя без остатка.
Женщина могла находиться около меня достаточно долго, но если один раз она позволяла себе хотя бы один косой взгляд на моё песнеписание, она переставала существовать для меня навсегда. Это не обсуждаемо. Это просто так. Обычно это выглядело так:
«Что, заняться больше нечем, что ли?»
Ну, или что-нибудь в этом роде.
Я никогда не пил. Просто я категорически непьющий человек. Никогда не бил. Никого и нигде. Если не считать трех десятков пробитых кирпичами рож нападавших шпанят. Обычно это были вдвое старше и втрое сильнее меня, но кирпичи я бросал мастерски. А бегал быстрее Ахиллеса. В семейной жизни это было исключено.
Но одно слово против песен и дверь за мной закрывалась навсегда. Причём ни разу никому я ничего не объяснял.
Женщины вообще не понимают мужчин. Несмотря на категорическое превосходство и в уме, и в интеллекте. А мы – существа примитивные. Не надо перекрашивать своего пёсика. С каким цветом достался, с таким и содержи. Выгуливай! Дрессируй! Но не трогай цвет шёрстки! Нас не переделать!
И вот потому я с огромным интересом всегда слушал, что и как поют другие.
О поющих я могу писать часами, неделями, месяцами, годами!
Но сегодня я выскажусь только о двух.
Оба с фамилиями на букву Б. У обоих в фамилиях есть буковка О и буковки С и К.
Это Басков и Боярских.
Почему именно о них размышляю я, кидая очередной совок снега на цоколь?
А потому что нет никого ярче среди ныне поющих, кого я смог бы привести в качестве примера к моей главной мысли на снегу.
Это два противоположных исполнителя!
Ни тот ни другой не поют своих песен.
Они поют то, что написано другими и не для них.
По крайней мере таково моё личное глубоко ошибочное субъективное восприятие.
И так: Баскова слушать я и не люблю, и не хочу!
Да! Он всё делает «правильно».
Да! Он берёт в нужных местах нужные ноты и делает необходимые паузы!
Он великолепно всё слышит и свободно владеет материалом. И при этом лично я его слушать не могу. Настолько всё правильно, что даже противно!
Боярских я люблю слушать часами!
Работая с записями Джо Дассена я услышал где-то, что он очень тщательно относился к подбору песен, и выбирал едва ли не одну из двух тысяч!
Не знаю, как относится к своему репертуару Михаил Боярских. Но в его репертуаре нет ни одной – подчёркиваю это – ни одной пустой, неинтересной, проходной, фальшивой песни!
У Джо Дассена проходные песни водятся. У несравненных итальянцев водятся. У Битлов водятся. А у Михаила Боярских – ни одной!!!
По этому показателю на мой взгляд он – абсолютный чемпион мира. Он поёт только то, что ему явно легло на сердце! И он поёт с душой!
Он поёт так проникновенно, что уже не интересны ни ноты, ни паузы. Просто слушает глубочайшее произведение искусства и проникаешься его совершенством и глубиной.
А вот у Баскова – напротив – на мой вкус и цвет – ни одной такой песни нет и в помине!
И Димаш поёт как и Басков.
Вот слушаешь Баскова и понимаешь: мне так не по силам, я так точно никогда не смогу. Но не берёт за сердце ни в один момент.
Ладно! Так и быть! Лягну напоследок.
Алла Борисовна феноменальная исполнительница песен и в её репертуаре много фантастических исполнений, когда спето именно с душой. Проскакивает и брачок, и неразборчивость. Но всё-таки КПД высочайший.
Филип Киркоров поёт иногда так, как Басков – то есть высоко высоко профессионально, то есть ужасно. Но есть в его исполнениях несколько заоблачных песен. Во-первых это «Снег», во вторых «Небо и земля». Вот ему бы удерживаться на этом уровне… Что мешает?
А бедному Галкину просто и в голову не приходит, что надо хотя бы как Джо Дассен перебирать по паре тысяч песен на одно исполнение. А Михаил Боярских – просто недостижимый идеал. Фантастический исполнитель невероятных грандиозных глубочайших песен нашей эпохи. И Баскову пора бы уже перестать порхать по сцене, а заняться адским делом – поиском того, что ему реально по силам пропеть так, чтобы земля уходила из под ног слушателя.