Деревенька моя

ВАЛЕРИЙ НЕУДАХИН - http://proza.ru/avtor/saper2 - ВТОРОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ "С НАДЕЖДОЙ И ДОБРЫМ СЛОВОМ" МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
               
  Удивительно крупный и рясный для апреля снег высыпался из хмурого неба всю ночь. Под утро присыпало «по плечи» проснувшуюся траву, приморозило дороги. На реке взялись корочкой забереги, и заблестело хрусталем на мелководьях, а глубокие места налились свинцом от холода и пасмурного неба. Осадки продолжались и почтенного вида снежинки цеплялись узорными краями друг с другом, словно решили устроить хоровод в честь возвращения зимы в сибирский край.

  В глубоком поклоне застыли  деревья, накрытые белыми шапками. И если березы с трудом, но справлялись с этим природным катаклизмом – изгибаясь всем телом под тяжестью снега, то тополя и сосны лишились части веток. Как в бою израненные и утомленные выпавшей нагрузкой дерева упорно сопротивлялись, но не всегда это помогало. На силосной яме, а вернее на боковинах, застывший бруствер взялся неглубоким сугробом. Еще вчера на этом месте играли деревенские дети, копаясь в подсохшем песке, сейчас чисто и стерильно от холодного и белого снега. Сосновый бор, начинающийся сразу за ямой, укрылся не только снегом, но и длинными прядями инея. А как иначе, сначала отеплило и влагой насытило пространство, затем ударило морозом. Вот и наросли космы, словно у молодого битломана.

   Бабка Дарья вышла поутру кормить скотину и ахнула от неземной красоты. Сказочное диво рассыпалось с вершин горок и протянулось к реке, и далее в лес в заречной части. Некоторые дома выстрелили в небо дымами печек - почувствовали хозяйки холод и стремятся отогреть внутреннее убранство комнат и домочадцев заодно. В стайке тихо, не подают голоса куры и гуси. Только и живности у нее осталось на сегодняшний день. Открыла дверь, самый смелый и шустрый петух выпорхнул к ней под ноги и затоптался в сугробе, заквохтал охрипшим голосом. Видно сгоряча не оценил обстановку или замерз до той поры, что нужно согреться в движении. За ним высыпали на снежное полотно и куры, рассыпались серыми комочками на белом. Почувствовав подвох природы,  принялись наклонять головы вправо-влево, попробовали грести лапами, но почуяв тщетность усилий нырнули внутрь и принялись сбиваться в кучу.

   Зима в этот год выдалась теплой и обильной снегом. Припомнился февраль длительными снегопадами и метелями да буранами. Поселение в низине располагается вдоль реки, раздолье для ненастья. Ветер набивал такие сугробы, что деревня замирала и пряталась по домам. Сил откапываться не было, да и нечем: техники не осталось, а лопатой улицу на всю длину не освободишь. Справлялись только-только с тропинками от дома, и до туалета. Тоннели нарыты по всему селу, но, не смотря на усилия, к магазину в центр двигались через то место, где заборы стояли и по тропинкам, что натаптывались жителями. Хлеб, крупы, маслице покупать надобно, вот и торили стежки, чтобы не оголодать. К концу февраля в деревне уж и дорог не угадывалось, народ по крышам ориентировался, благо знают, кто и где живет.

   Дарья тяжело вздохнула, задумалась. Остались в деревни в большинстве старые люди, в основном старухи. Молодежь по городам разъехалась, не прельщает труд деревенский. Приезжают изредка навестить по «дороге грабителей». Так в шутку назвали небольшой участок, который по полю спрямлял щебенку. По нему повзрослевшие  дети, студентами приезжали на каникулы и обратно выбирались с сумками и чемоданами в город на учебу. Так и пошло: сначала «родителей», потом «грабителей». Прижилось название. В те времена деревня кормила страну, потому и дороги чистились, освобождались от снега. Шли трактора и машины хлеб, молоко, мясо везли. Сейчас словно война прошла: опустели села, размыло дороги, зимой засыпает снегом. Мало того, что никто не работает, так еще и продукты в деревню везут сегодня. Грех, грех, негоже землю бросать. Все поля заросли, только скотину держать. Да кто за ней ходить будет? Это раньше  семь гуртов крупного рогатого скота имели. К тому коровушек в личном подворье добавь. Как ноябрьские праздники приходили, рев по деревне стоял, скот забивали на зиму. А теперь если курица где пикнет – ни кто и не услышит.

   Огороды садят, погреба да ямки забиты картофелем, огурчиками и помидорами. Бор кормит ягодой черникой, брусникой. Косогоры – клубникой ароматной. Только кому теперь это нужно. Приезжали одно время заготовители, принимали плоды, да за дальностью расстояний невыгодной оказалась эта затея.  До греха дошло – пчел можно по «пальцам» пересчитать, а раньше на всяком увале пасеки располагались.
А когда калина с черемухой по логам цвели? От запаха того голова кружилась. Скольким девкам на помощь пришли соцветия белые. В таком буйстве только любовь и рождалась, да семьями крепла. Да детишек зачинали в любви и красоте неземной.
Эта зима едва последней не стала в жизни Дарьи. Чуть Богу душу не отдала из-за такой погоды. Разыгралась пурга февральским вечером. Мало снег с неба высыпался не пригоршнями, а охапками, так еще и пластами срывало с косогоров и несло вдоль дороги к селу. Ударившись о бор сосновый рассыпалось белое крошево и каждая снежинка вколачивалась в удобное место. Плотно набивало. В доме тепло, окна и двери ниже сугробов – не продуваются, только труба и чердак гудели. Как техника на машинном дворе в старые времена. Гул всю ночь продолжался, а к утру и его не слышно. Завалило основательно.

   Утром попробовала хозяйка печь затопить, да только дым весь в избу повалил. Поняла – трубу забило, чистить нужно. Решила подождать до утра, там попросит соседского парнишку, он залезет на крышу. Ей – тяжело, а ему – одно увлечение. Карабкается по крышам, словно высотник и помогает печам ожить и деревню вернуть в нужное русло. Однако все холоднее в доме, да и по времени светло должно стать. Она вышла на веранду, стекла забиты снегом, темно. Принялась возиться с входной дверью. Боязливо попыталась открыть. Щелкнула задвижкой, потянула на себя дверь. Они внутрь открываются в Сибири, если снегом присыпало, дверь наружу не откроешь. А вот на себя – свободно. Раньше старики рассказывали только этим и выручались. Видимо, сегодня пришел такой момент.

   Первоначально Дарья попробовала разгрести снег рукой. Корка. Ледяная корка. Видимо теплый воздух из помещения подтаял и образовалась плотная масса. Взяла лопату, толкнула снег – не подается, очень твердый. Сил у нее не так много – возраст дает себя знать. Попробовала подцепить снизу, авось надломится корочка, а далее легче будет. Лопата зацепилась удачно, хорошо вошла. Надавила на нее всем телом, хрустнул черенок, и она со всего маху упала на пол, сбив костяшки на пальцах. Вернулась в дом, промыла водой и обработала. Взяла кочергу и принялась разбивать лед металлической клюкой. Толку мало, сил недостаточно для удара. Присела отдохнуть.

   На улице похолодало, так всегда случается после пурги, мороз вдогонку за ветром прилетает. Она пыталась и пыталась расколоть корку и хотя бы добраться до снега. Через несколько часов ей удалось выполнить эту задачу. Так устала, что задремала обессилившая прямо у входа. Через некоторое время почувствовала холод, вернулась в дом и прикрыла за собой дверь. Темно, электричество тоже пропало. В термосе, подаренном сыном, оставался теплый чай.  Согрелась  теплой водой и съела кусок хлеба. Затем собрала теплые тряпки, забилась под них на диване и попыталась заснуть. Кто ее хватится? Пока люди откопаются сами, пока обратят внимание, что ее не видно. Пробиться труда не составляет,  только бы это случилось не поздно.
Во сне пришло лето. Жаркое и душное. Она понимала, что ей трудно дышать совсем по другой причине, но было приятно. Тогда сын приехал погостить и поставил перед ней условие, что она должна перебраться в город. Решили, что мать на лето будет приезжать как на дачу и жить в доме, а зиму проводить на городской квартире.

   Попросилась Дарья повозить     по местам, с которыми жизнь ее связана. Через мост в городе, в объезд, выбрались к заречной части, бор на несколько километров разделил две реки. Лесные дороги окруженные деревьями затянули пространство, не проберешься. А ведь бывало ходили тракторами, лес заготовленный возили. На месте Чебашихи - поселка осталась только пасека. Дарья припомнилось, что когда-то здесь находились и другие поселения. Товарищ, Сталино, 30 лет 0ктября. Везде кипела работа, жили люди, теперь только темные пятна с полынью указывали места, где дома располагались. Страшная картина: поляна и на ней словно могильные холмики выделяются пятна дворов. И тишина! И нет никого. Только душа в крике заходится.
Вернулись, переехали местечко, что называют Камнем и в каком-то километре «въехали» в село. Ферма Приречная. Тоже жили люди, но лишь темные провалы указывали – где. Ей вдруг вспомнилось в тот день: дождь, но все село собралось хоронить парнишку. Юродивый народился, болел и умер совсем молодым. Поливал дождь – настоящий ливень. Но ждать уж не в мочь – нет в деревнях моргов. А перед этим жара полыхала и  ромашками на косогоры осыпалась.  Раскисшая дорога не давала двигаться, но люди упорно поднимались к кладбищу в березовой роще.

   Поднимались сегодня и они с сыном. Напрямки. Алеша окончательно поверил в переезд матери и готов звезду с неба достать. Травостой. Боже мой, какая трава покрывала тело склона. С первых шагов сын словно утонул в зеленой массе. Пробьет несколько метров, вернется и за руку матери помогает идти. Белоголовник, Иван чай, кормовые злаки и цветы. От них кружилась голова. Тело покрылось испариной, пыльца с соцветий втиралась в тело, давая силы и здоровье. Оставалось метров тридцать до первых деревьев, как у Дарьи закружилась голова. Так бывало в молодости на сенокосах. Вся трава отдавала себя и накопленные живительные силы. После такой работы спалось безумно крепко.

   Первые деревья на краю кладбища встретили тенью, но не прохладой. Судорожно пыталась разобраться, может, перепутала направление? Могил  не видно. Но затем разглядела, наконец, кресты. Несколько металлических. Остальное на земле: кресты, оградки. Холмиков не осталось. Давно здесь никто не появлялся. Часто повторяли слова: «Не закончена война, пока последний солдат не предан земле». Здесь-то, какая война прошла? Как быть с этим местом, где даже преданные земле  позабыты и брошены. Дарья стояла и плакала, ей стало плохо от пережитого и от трудной ходьбы. Всплывали в глазах пятна «домов», остатки каменных стен и перекрытий скотных дворов. За что же мы так с Родиной? Где родились, росли, любили и жизнь новую давали. Трудно найти ответы на такие вопросы.

   Рядом с березой притаилась несмелая рябинка. Силы к росту не давала тень от берез, но деревце  не умерло, а продолжало выживать. Когда-то девичьей рукой посажена и помнит, что оберегать покой должна. Потом они возвращались домой. Сын останавливался везде, где мать просила, и терпеливо дожидался, пока грезы туманили ей голову. Только после этой поездки поняла, что расставание с привычным станет для нее смертельным. Сын даже обиделся на нее за такие слова. Потом после долгого уговаривания уступил матери. Как действительно оторвать душу ее от всего, к чему она прикипела.

   Дарья поспала и вновь принялась за снег. Корку льда уже разбила и теперь большим ножом резала плотную набитую снежную массу,  укладывала белые кирпичи прямо на пол веранды. Ничего, потом вынесет. Затем снова спала и снова пилила, уже почти без сил, плотную массу. Она забылась во времени, не помнила, сколько раз начинала и бросала работу. Смертельно устала и замерзла. Никто не приходил на помощь. Снег медленно, но подавался. Давно кончился хлеб, ведь приходила  мысль сходить в магазин. Не успела. Она жевала зерно и крупу. Теплого чаю только не хватало, а аппетит подогревали пучки трав, развешанные на веранде.

   Опять сон. Нет, дрема. О ней  обязательно вспомнят, придут на помощь. В очередной раз провалилась в тяжелый липкий сон. Послышались голоса. Затем осыпался снег, показалась нога, которая усиленно принялась разбивать плотную массу. И затем вдруг осела большим комом, и в веранду через дверной проем  провалился человек. Дарья отрешенно подумала: «Сын»,- и забылась в счастливой,  радостной истоме.

   А сын взял мать на руки и в уже расширенный мужиками проем поднялся наверх. Нес ее хрупкое тело, бережно прижимая к груди. Крупные слезы падали ей на лицо и она шептала: «Все хорошо, сынок. Я тебя так ждала». А он посадил ее в прогретую машину, налил чай и дышал на замерзшие руки, согревая их дыханием.

   Затем она пила кипяток, впитывая травяной дух. Ну, куда она отсюда уедет?!



На Конкурс "С надеждой и добрым словом" http://proza.ru/2020/11/03/370 Международного Фонда Великий Странник Молодым