Магадан

                «Колыма, ты Колыма –               
                Сопочки  рядами,               
                А на … ты мне нужна
                С  длинными рублями!....»               
               
   Вот написал «Магадан» и не поверилось, что я там был когда-то…
   А было это еще при Советской власти, где-то на её исходе. Родился сынок, нужны были деньги. Зарплаты гуманитария не хватало. А тут кто-то сообщил, что знакомые ребята собираются на север в магаданскую область на строительную шабашку  за северными  надбавками. Познакомился,  сказал, что не специалист, но подрабатывал иногда на стройках чернорабочим. Ребята уже уезжали, но сказали, что вышлют из Магадана адрес и приглашение. И вот в марте я с еще одним запоздавшим – Иваном, высоченным парнем, поднимаемся по трапу самолета. У меня два чемодана с апельсинами и помидорами, в Магадане это дефицит, а у Ивана тоже два чемодана. Сели, а у него в одном чемодане водка, а в другом палки сырокопченой колбасы. Он тут же достал бутылку и палку колбасу: «Ну, чё начнем?!
Я говорю:

-Ну, ты Иван, отоварился!

-Видал, кто меня провожал?!

Я вспомнил полненькую бабку, махавшую ему рукой…

- Она привезла, завмаг! Моя любовница!

          Прилетели ранним утром, моросил дождик. Первой что бросилось в глаза - серые колонны заключенных в сопровождении автоматчиков и овчарок.
          Из Магадана нам нужно было ехать в рыболовецкий поселок городского типа Ола. Ехали на автобусе вдоль Охотского моря. Странно было смотреть на море, в котором нельзя купаться, море, которое никогда не бывает теплым…
          В поселке ребята нас встретили. Саня Короленко, Витя Виноградов, ребятам за тридцать и парень Андрей, с кличкой Шпередактиль, в шутку преобразованным от слова «Птеродактиль», как выяснилось позже за некоторые черты характера... Саня, вроде бывший десантник и поэт, Витя преподавал в профтехучилище, а Андрей - рабочий парень на все руки.      Ребята тут же взвалили себе на плечи наши чемоданы, и мы двинулись проселочной дорогой к месту их обиталища. Этим местом оказался жилой вагончик на краю тайги. Пришли, расположились…
           Ребята заявили, что у них тут сухой закон, ибо главное-работа. Но глядя на чемоданные сокровища Ивана в этот день решили сделать исключение. Как выяснилось позже, подобные исключения тут были в порядке вещей.
          Выпили за встречу…Глянули на географическую карту и ахнули, глядя на путь, который мы преодолели за деcять часов лета из Москвы на «край земли»… Ребята сидели впроголодь, работу, которую нашли - постройка туалетов для рыболовецкого кооператива «Рыбкоп»  была только начата…
          Иван тут же выкрикнул: «Не!.. Я для говна строить не буду!» И в тот же день, взвалив на плечи свои чемоданы, удалился на поиски другой работы. Как потом выяснилось, устроился на рыболовецкое судно рабочим по разделке пойманной рыбы прямо на корабле.
         Через пару деньков мои фирменные американские полуботинки превратились в лохмотья. Моя задача была подносить ребятам шлакоблоки в двадцать пять килограмм для кладки стен…
          Помидоры и апельсины уже заканчивались, надо было чем-то питаться. Я предложил перейти пока на баклажанную и кабачковую икру, она тогда стоила копейки. Предложение было принято. Икра прекрасно пошла под сладкий чай на завтрак, обед и ужин. И вскоре огромная яма возле вагончика исчезла – была завалена пустыми банками от «заморской» икры.
          Спали по четыре-пять часов. Еще ночью раздавались  беспощадные выкрики  Короленко:

-ПОДЪЕМ!  –ПОДЪЕМ! – ПОДЪЕМ!!!
        Надо было поскорее закончить туалеты, чтобы получить зарплату…
        Работали мы в основном трое. Саня Короленко был у нас Бугром(командиром), он с утра с папочкой в руке уходил в посёлок на поиски работы-объектов для стройки. Вечером приходил домой  пьяненький…  Знакомые  рабочие рассказывали, что частенько видели его  в компании с разными бродягами-собутыльниками…   
        И вот  как-то раз после вечернего чая наш Бугор, видимо, чтоб отвести от себя недовольство ребят  своим   поведением,  решил перевести стрелку  на меня и заявил, что Валеру надо перевести на коэффициент по деньгам, так как он не специалист по строительству.  Однако  тут же получил от ребят отпор: «Чья бы корова не мычала, а твоя бы молчала!..»
       А через некоторое время я сам нашел объекты для работы. Так что Сане Короленко пришлось вкалывать вместе со всеми.
       Надо сказать, что в строительстве он разбирался,  когда был трезв. Иногда  читал нам свои стихи. Запомнились такие строчки: «Опять счастливое вино плыло по кругу, и лилось глупое оно врагу и другу…»
      А первой моей «халтурой»  была постройка свинарника. Заказчиком был здоровенный хохол, автомеханик Павел. Ну, понятно, украинец без сала - все равно, что грузин без шашлыка. Пришли к Павлу домой договариваться. Вся одежда у него сложена по углам комнаты - никаких шкафов. А в коридоре на полу то там, то сям валялись тушки горбуши, кеты, чавычи и банки с красной икрой. Мы удивились, мол, почему рыба, икра под ногами валяется?..

-Так эта свиньЯм на скорм! – ответствовал Павел.

-А у тебя, что на завтрак тогда?!

- Са-а-ло!

-А на обед?..

- Са-а-ало!

-А на ужин?..

-Так сало же!!!

       Надо сказать, что в этих местах нет ни говядины, ни баранины- не растет здесь травка! Так что такое мясо тут дефицит. А свинина только у тех, кто её сам выращивает. В столовых, где мы питались, была только оленина. В общем-то деликатес, но нам она за пару месяцев уже надоела… А обыденная еда в столовых - это красная икра, крабы, лосось, крабы… Ну и, конечно, все эти деликатесы стоили здесь копейки.
      Вот написал, что не растёт в этих краях никакая травка и вспомнил скорбную похоронную процессию, шествующую по одной из улиц посёлка. Впереди колонны торжествующе ступала старуха и высоко в руках держала горшок с фикусом... Местные жители никогда здесь не видели живых цветов. Многие из них - в прошлом ссыльные. Некоторых еще в сталинские времена высылали сюда порой за опоздание на работу даже на пять минут. Кто-то из местных как-то указал нам на  огромную поляну на окраине города и сказал, что это безымянное кладбище, где покоятся сотни  расстрелянных…
      Показали также и дом, где жила приемная дочь расстрелян- ного кремлевского палача наркома внутренних дел Н.И. Ежова  Наташа Хаютина. Для нее приемный родитель навсегда остался  светлым божеством с подмосковной дачи, оклеветанный и погубленный завистниками…
      Встречались в поселке и блатные старухи. Как-то сидя на заборе, красил его, проходящая мимо древняя старушка кинула мне: «Покрась себе лучше   …й! Ты, чай не на нарах со сроком посиживаешь!..»
      Как-то в выходной день Витя Виноградов повел меня знакомиться с окрестностями Олы. С моста глядели на реку, которая тоже называлась Олой, в реке этой воды не было видно, а плыла-текла сплошной массой горбуша. Плыла на нерест. Если рыба вылетала на берег, её запрещалось брать – огромный штраф! Следили с вертолётов. Можно было только выбросить её опять в реку. Нерест был под защитой государства.
      Потом Витя повел меня на окраину поселка, там мелкие речки, усыпанные булыжниками. Здесь, рассказывал он мне, если повезет можно найти и алмазы, и даже в булыжниках. Бриллианты эти, найденные тут, представлены в местном музее.  Мы раздробили несколько булыжников, от одного вдруг отлетел краешек и сильно поранил мне ногу. Вскочила огромная шишка! И что удивительно, чуть только потер её - тут же исчезла.

-Валера,- сказал Витя,- это неспроста!.. Намёк!...

       Мы осмотрели раздробленные кусочки, увидели какие-то сверкающие вкрапления. Решили взять с собой, проверить-не бриллианты ли?.. Анекдот, конечно!
       Пришли домой. Нам «Рыбкоп» уже предоставил комнату в общежитии. И вовремя! Ибо в последнее время к вагончику по ночам иногда наведывался медведь и так царапал наше жилище, что вагончик пошатывало вместе с нами…
       Туалеты мы уже построили, но были еще какие-то работки в этом кооперативе. А камешки эти мы почему-то спрятали во дворе. Утром мы о них забыли, а потом и не нашли…
       Как-то уже в середине лета в перерыв ремонта полов в магазине сидели мы на скамейке за деревянным столом. Отдыхали и смотрели на магаданское небо-оно здесь какое-то низкое, казалось можно камнем достать… К нам подошел развязной походкой здоровенный кудрявый мужик с пакетом крупных помидор, которые тут, понятно, на вес золота.
       -Здоров, мужики, я – Витька Дикарь! Меня тут каждая собака знает! Вы с Москвы, говорят?! Я таких люблю! Если кто тут обидит - только скажите: «Витька-Дикарь найдет и прибьет!» Ага, тут у вас и цыган есть - указал он на меня. А я цыган люблю!..
       Надо сказать, что все мы опустили тут бороды - не было времени для бритья. А с моей черной смоляной бородой он меня за цыгана принял.

-Спасибо,- ответил я ему - за любовь к чавэлам...

- Мужики, а чего вы тут скучаете?! Давайте-ка силой померимся - кто чью руку положит!

- Да устали мы, какие тут мерялки?!. - вяло ответил ему Короленко.

-А давайте на помидоры - они ж на вес золотца! Я вам за проигрыш помидор, а вы мне за проигрыш бошку под шалабан! Ну, чо - никто не решается?!. Цыган, давай с тобой?!!
       Я вспомнил, что раньше левой рукой в таких соревновалках во дворе почти всех побеждал, ну или ничья была... То ли оттого, что в детстве правая рука была травмирована, и я целый год в основном все делал только левой рукой, то ли по какой-то другой причине…
       Витька-Дикарь уже сел напротив меня и выставил свою здоровущую руку:

-Ну, чо - цыган, давай-давай!

-А у меня правая болит, - говорю, - подвернул на работе…

-Ну, левой   давай! – выставил он левую руку.

-Ну, давай…- вяло ответил я.
     Витька-Дикарь крепко сжал мою руку и затем резко рванул её книзу, но рука моя, чуть дрогнув, застыла в начальном положении. Витька недоуменно подергался-подергался, а затем с изумлением глядел на то, как его рука потихонечку начала снижаться…Почуяв победу, я рывком придавил его руку к столу. Ребята захлопали в ладоши, а Витька-Дикарь встал, достал из пакета помидор и торжественно положил на стол.

-Один помидор!.. – сказал он, - давай, цыган еще!!!

Все повторилось…

-Второй помидор!.. – выкрикнул Витька-Дикарь и положил на стол еще один помидор.

Затем:

-Третий помидор!...

И чуть позже сдавленно прохрипел:

-Четвертый помидор!.. Последний!!!

На ужин у нас был салат из помидоров…
       Но, когда я увидел этого Витьку-Дикаря на следующий день, уже серьёзного и хмурого возле Рыбкопа, то мне стало как–то не по себе. Он глянул на меня и не поздоровался... Надо было, наверно все-таки вернуть ему эти помидоры, но тогда сгоряча это не пришло в голову…  Да и ребята б не дали.
       Работали мы уже на разных объектах- с утра свинарник, после обеда - кухня в столовой и вечером окраска здания почты…
       Ну, иногда еще кое-какие дела в Рыбкопе - вырыть яму, постелить асфальт, перетащить мешки с цементом…
       Как-то обедали в столовой. Вдруг в столовую впорхнула стайка стройных девчат, сразу видно - приезжие. А с ними солидный мужик в модной шляпе. А я в этот момент громко спорил на раздаче - не хотели меня обслуживать, так как на перебинтованной руке пятна малярной краски и такие же пятна по всей одежде и даже на бороде... Господин этот подошел ко мне, поглядел, поглядел на меня и вдруг воскликнул:

-Валера, э-это вы?!

-Ага… - пробормотал я, и тут тоже узнал его - это был Дёмин, известный режиссер театрализованных представлений, на которые я даже писал рецензии в ВТО. Мы с ним часто встречались в Совете по театрализованным представлением в Доме Актеров, что был улице Горького. У знаменитой Бетти Глан…
     Ну, я рассказал ему, какими судьбами тут оказался, а он тут же возмутился, что за такие деньги, мол, можно было бы и в Москве что-то придумать!.. И рассказал, что сейчас он с труппой юных танцовщиц летит на гастроли в Японию, а здесь они оказались по пути в качестве туристов…

- Ну, ты впрямь - Павка Корчагин с киркой-лопатой возле путей железной дороги!.. - попрощался он со мной.
      Свинарник мы еще не закончили, но вот как-то поздним вечером кто-то с улицы стукнул нам в окошко, мы с Витей (других ребят еще не было) глянули в окно?..  А это Павел-хохол подъехал на своей черной «Волге» и просит открыть дверь в общежитие. Он зашел в нашу комнату с огромным свёртком в окровавленной простыне. Со смаком опустил сверток на стол и гаркнул:

- Полкабана! Только зарезал! Это вам аванс!..
     Несмотря на поздний час, мы с Витей рванули на кухню общаги, нажарили на огромной сковородке куски свежатины - сто лет такое не ели! И устроили ночной пир!..
     Но на следующий день мне не повезло, в магазине, где мы меняли полы, наступил сгоряча на старую доску с ржавым гвоздем и проткнул себе ступень. Поднялась температура, в медпункте сделали укол пенициллина, но к ночи опять высокая температура.
    Была реальная угроза жизни! Что делать?! Это не Москва! Тут ни такси, ни «Скорой помощи»! Спас меня Витя! В таз с кипятком кинул целую пачку соли, и через пару минут моя ступня уже была в этом вареве!

-Терпи-терпи-терпи! – приказывали мне ребята… Хочешь жить - терпи!!!
      Через час температуры как не бывало! И была спокойная, здоровая, лечебная ночь…
      На следующий день я улучил момент после столовой, заглянул в аптеку купить витамины, чтобы закрепить выздоровление. Девушка – чукча выдала мне витамины, но я посмотрел, что там не было витамина С, который был мне необходим в первую очередь. Я попросил заменить витамины. Девушка-чукча как-то подозрительно покосилась на меня и категорически заявила:

-Ниьз-з-зя!

Я говорю:

-Ну, почему нельзя, почему?! Я же только что их взял! Почему?!

А чукча:

- Мозет ты спиона!..
        За шпиона приняла. Не похож  на чукчу.
        А на следующий день все мужики в Рыбкопе были необычайно взволнованны - в двери Рыбкопа вошла летящей походкой стройная девушка с золотом волос и синими глазами.
        Было в ней очарование юности, чистота, легкость и красота!..
        Как говорится - Луч света в темном царстве труда, труда и еще раз труда! Она то ли была уже, то ли стала сотрудницей отдела кадров.             Мне как-то повезло встретиться с ней случайно в поселке возле магазина. Она уже знала, что я работаю в «Рыбкопе», что из Москвы и так далее. Я помог донести ей сумку до автобуса. Она была со мной общительна и весела… Но я почему-то даже не спросил её имени...

-Валерий, а я - Наташа! - сказала она мне и прощально помахала изящной ладошкой…
       И вот где-то недели через две сотрудница бухгалтерии передала мне конверт и сказала, что это от Наташи…
       В конверте была открытка с приглашением на день рождения Наташи, её адрес. И были такие строчки: « Милый Валерий, буду ждать Вас очень!..»   
       В назначенный день я купил огромную коробку шоколадных конфет и еще импровизированный букет- букет из конфет. Целый день ребята с печалью в глазах следили за моими действиями. Ведь мы здесь жили одной семьей, делили всё, как говорится, кусок хлеба и кусок жизни. И тут вот такой водораздел!.. И у меня на сердце как-то защемило. И это, видимо, они тоже почувствова- ли…

- У тебя ведь дома жена есть! - прошипел Короленко.

- И ребенок ведь есть!..- добавил Шпередактиль. – Арсен!

-Иди, Валера, иди! Не слушай этих придурков! - высказался Витя. Такую красоту упустить - лучше сдохнуть! И ведь не обязательно же ты с ней спать будешь!.. Может, потанцуешь с ней танго или вальс, а может фокстрот какой… или на брудершафт какой-нибудь, возможно, ну и всё…наверно… - с грустью закончил он.
       И вдруг на сердце у меня как-то защемило, чего-то такое нахлынуло, будто я ненастоящий товарищ, будто предатель какой-то,  вроде Иуды!.. И будто пойду я сейчас продавать душу свою… Наташе этой!
       Чего-то такое - этакое вдруг на меня нахлынуло, я бросил конфеты на стол, лег на койку и прошипел: «Никуда я не иду! Шпередактиль, жри конфеты, ты же обожаешь сладости!»
       На следующий день был у нас выходной день. И у шабаш- ников, тоже ведь иногда бывают выходные дни. Чаще всего мы выходили на берег моря Охотского моря… Гуляли по безлюдному берегу, смотрели на безлюдное море, где иногда, казалось нам, резвились купальщицы в шапочках… Увы-увы, это были всего лишь нерпы, которые время от времени выныривали своими круглыми головами на поверхность моря. Это сравнение нас забавляло, и Витя снимал их на свою кинокамеру.
      Сами мы в воду, конечно, окунуться не могли - она тут самая теплая - это 4 градуса.
       Но вот автор «Колымских рассказов» Варлам Шаламов, который сидел в этих краях за антисоветскую литературу, при освобожде- нии  вынужден был побарахтаться в этой холодине.
       Пьяный в доску моторист катера, на котором он плыл из Олы в Магадан никак не мог приблизиться к берегу  и ему пришлось окунуться… Вот, как он описывал этот случай:
        «В ответ раздался рёв моториста, что он в рот и в нос всех пассажиров катера…  и жена моториста обошла пассажиров с шапкой «на опохмелку» – я дал пятерку. И я вылез на палубу посмотреть, как играют нерпы, киты, как приближается Магадан…, но берег, скалистый берег, к которому мы все шли, шли и не могли подойти…
      - Прыгай, прыгай, – вдруг услышал я совет какой-то женщины, путешествующей не впервые морем Ола – Магадан, – прыгай, прыгай, я тебе кину чемоданы, тут еще достанешь до дна. Женщина прыгнула и протянула руки вверх. Море ей было по пояс. Понимая, что прилив не ждет, я кинул в море оба своих чемодана – вот когда я благословлял блатарей за мудрый их совет, – и спрыгнул сам, ощутив скользкое, но крепкое, надежное дно океана. Я поймал в волнах свои чемоданы, подвергшиеся действию не только морской соли, но и закона Архимеда, и двинулся к берегу вслед за своими попутчиками, которые с чемоданами над головой приближались к берегу, перегоняя волны прилива, выбрался на пирс бухты Веселой, помахав рукой Оле и мотористу – навсегда...»
      Шаламов  назвал дно моря  дном океана, потому как Охотское море - это  часть Тихого океана.
      Как-то прогуливаясь по пустынному берегу, мы вдруг наткнулись на памятник. Это был памятник первооткрывателю колымского золота геологу Ю. Билибину.  Именно тут, на этом самом кусочке берега Охотского моря где-то в сентябре 1928 года Билибин вдруг по какому-то наитию  решил высадиться с корабля вместе со своими  геологами. Начали копать… А уже к лету прогноз Билибина волшебным образом подтвердился: в колымской глубинке геологи открыли богатейшие месторождения рудного, а затем и россыпного золота. Билибина  тут местные назвали "Золотым Моцартом"…
      Иногда, гуляя по берегу, мы находили тут тушки красной рыбы. Они были без носиков. Дело в том, что чукчи, поймав рыбу, откусывали ей только нос - у них это любимый деликатес, а остальную рыбу выбрасывали.
      Однажды, возвращаясь, домой, мы увидели хромоногую чайку, взлететь она уже не могла, и была обречена. Пожалели, взяли её с собой…
      Вы когда-нибудь спали с чайкой?! Это незабываемо! Всю ночь чайка так металась и орала, что мы всю эту ночь вспоминали и вспоминали  бессмертные строки М. Горького: «Буря, скоро грянет буря!..»
Утром мы отнесли её в зооуголок местной школы…
      А в следующий выходной мы пошли в лес за грибами. Здесь их почему-то  навалом, буквально отлетали от подметок. Набрали две корзины и начали третью, но вдруг услыхали вдали треск в кустах...
      Глянули, а это в кустах медведь копошится…. Вспомнили, что недавно от одного грибника остались одни сапоги после встречи с косолапым. Судьбу мы решили не искушать и дали дёру.
      Когда проходили мимо кухни, кухарки тут предложили нам обменять  грибы на живых крабов. У Короленко в бауле было три бутылки пива. И мы пили пиво с икрой живого краба. Поднимаешь панцырь  краба,  там икра, солишь её, затем  загребаешь  икру ложкой – и  под пиво. Магаданский закусон!
      А один раз у нас был не запрограммированный выходной. Прогуливаясь по посёлку, увидели вдруг афишу спектакля «Мы победим» Шатрова, где в роли Ленина - Калягин.  Надо же!.. Еще один москвич в этом затерянном уголке.
     Ну, конечно же, мы пошли… Перед кассой ребята начали копаться в карманах- забыли  деньги, я говорю:

-Погодите... Пошли за мной!

Подходим к контролёру, я ему показываю свою красную книжечку-удостоверение Профессионального Комитета московских драматургов. Контролёр, видимо, решил, что я прибыл с театром или же такое удостоверение подействовало…   Он вежливо, рукой пригласил меня пройти в фойе. А я так важно, указывая на ребят, заявил:

- Это со мной!..
      Сели мы в первом ряду, перед нами бегал лысый Ленин - Калягин, а мы в тепле, в креслах, в какой-то родной московской атмосфере… И было ощущение, что мы  как бы дома. Ну, и, понятно, тут же крепко и сладко уснули... И спасибо, конечно, огромное за это  и Ленину, и Калягину…
      Потом уже в Москве узнал содержание спектакля – всякие там дискуссии и споры, происходящие после революции в партии - о  продразверстке и продналоге  и так далее.  В центре происходя - щих событий - Ленин. Пьесу эту к очередному съезду парии заказал написать подхалим Олег Ефремов другому такому же карьеристу от драматургии  М. Шатрову… Затем Ефремов навязал эту роль Ленина Калягину, бедняга долго сопротивлялся, однако  замученный Ефремовым, сдался. На премьеру  был  приглашен Л. Брежнев, но   ни черта не понял и все спрашивал: «Этот что сказал?!.. А этот что сказал?!..»
      Ну, а мы, конечно, были  очень  довольны, что крепко и страстно  выспались под эту галиматью…
      Был у нас и еще один очень занимательный выходной день…
      Я, как самый старший был назначен казначеем и все главные деньги хранились у меня. Ребята поинтересовались, сколько денег в казне и затем решили, что можно погусарить - то есть махнуть в город Магадан и покутить в ресторанах…
      В один из выходных уже осенних дней мы были в Магадане, хотели навестить легендарного певца шансона Вадима Козина, которого большевики сослали в Магадан  за антисоветский  репертуар, ведь он не пел советских песен…
      После окончания ссылки Козин решил не возвращаться не большую землю и остался в Магадане. Мы узнали адрес, где он жил – Школьный переулок дом 1 кв.19… Пришли, поднялись, звонили-звонили, стучали-стучали… Вышла соседка и сказала, что Козин никому дверь не открывает. Ну, мы потоптались-потоптались и,  уходя,  запели: «Осень, прохладное утро, Небо как будто в тумане, Окна в цветах перламутра, Утро такое раннее, Не уходи, тебя я умоляю…»
     И мы ушли…      
     И вот теперь мы снова в Магадане,  в лучшем ресторане! Уже бородатые, исхудавшие, похожие на бомжей, Шпередактиль в тапочках, в спешке забыл переобуться.
     Официантка подозрительно покосилась на его разодранные тапочки и подала меню.
    Заказали три  горячих блюда: шашлык из баранины, гусятину с яблоками и   осетрину с картофелем…
Короленко добавил:

-И тарелку икры!..

Официантка поинтересовалась:

- Икру горбуши или кеты?

- Осетрины! Черной-пречёрной! И три столовых ложки для икорки!
     Водки, конечно, было выпито немерено!.. Кое-как вывалились из ресторана, кое-как ввалились в такси. Приехали где-то во втором часу ночи, ввалились в свою комнату, состояние – вдребезги! Только пали на стулья, как в комнату проскользнул рабочий Ваня с «Рыбкопа».

- Друганы, заждался вас! - Заговорщически прошептал он, - рыбятки проделали в колючках дыру в «Рыбкоп» – во дыра! Все уже набрали рыбы - во, икры - во!.. А вы-то прозевали! Шуруйте, давайте! Дыра метров через триста!.. Давайте-давайте-давайте, мужики! Уперёд!..
    Надо сказать, что Рыбкоп - это огромная, огороженная территория. У входа на вышке сторож с винтовкой, ночью прожектор на всю территорию ... Здесь ремонтные мастерские для кораблей, стройматериалы, гаражи, склады с рыбой и прочие заведения…
    И вот в наши захмелевшие головы ударила какая-та молодецкая удаль, будто мы должны двинуться на совершение какого-то военного подвига в лагере фашистов, а не на кражу рыбы. Ведь, собственно, на кой черт она нам была нужна?!
    И вот, захватив мешок и простыни для добычи, мы пробираемся узкой дорожкой между гаражами и колючей проволокой Рыбкопа. Вдруг вдали  милицейский патруль.  Меня ребята со своих плеч  с мешком да простынёй закинули на крыши гаражей…
    Патруль исчез, а  мы вскоре обнаружили эту дыру… Кое-как пролезли и замерли перед лучом прожектора.

Короленко скомандовал:

- Внимание! Слушать десантника! Прыгаю через луч, если норма -лёк - хлопок в ладошки… и  прыгает следующий! Поехали!..
    Через несколько минут мы были уже у складов, меня оставили на «полундре», а сами скрылись за деревянной стеной, но, видимо, не нашли готового проёма и начали зверски отдирать доски, чтобы проникнуть во внутрь…Треск стоял такой, что казалось - пробудилась вся магаданская область. Я уже видел себя в шеренге заключенных и в сопровождении, гавкающих на меня, овчарок…
     Наконец-то вижу нашу гоп-компанию, воровски  пригнувшуюся и тащившую, словно невод, - простыню с горой рыбы…
     Уже без всяких прыжков протащили добычу сквозь проволоку и приволокли её глубокой ночью в общежитие, в свою комнату.
     Простыня с рыбой легла в середине комнаты, и казалось, что эта гора рыбы до самого потолка. Амбре было…, какой-то там сон –лучше бы сдохнуть!
     К утру протрезвели и стали думать, что с ней делать и как от неё избавиться с этим её предательски-воровским ароматом… Жуткий воровской аромат горбуши, чавычи  и кеты стоял и в коридоре общежития.
     Но как ни странно, никто не среагировал. Даже живущий в общежитии милиционер несколько раз равнодушно проходил мимо нашей вонючей комнаты…
     Целый день думали-гадали, искали хоть какой-нибудь выход из этой идиотской ситуации. Наконец-то, Короленко  явился с радостной  вестью -  Вася-татарин, которому мы ремонтировали квартиру, сожженную взрывом телевизора, предложил ночью перевезти рыбу к нему домой, а он ее, мол, передаст знакомым ребятам из коптильного цеха…
     И вот глубокой ночью, раздобыв где-то на пустыре три брошенные  старые детские коляски, мы шествуем - одна коляска за другой - по пустынной ночной улице посёлка Олы...
    И вдруг с ужасом видим, как издали, сверкая фарами, приближается к нам милицейский «Уазик»… Сразу ёкнуло в голове – 15 лет сидеть в Магадане за  групповой грабеж… Сказать, что душа ушла в пятки - это ничего не сказать!
    Уазик, чуть притормозив возле нас, вдруг помчался далее. Возможно, наши наголо остриженные головы, бородатые физиономии  сыграли отпугивающую роль, а может менты просто побрезговали общаться с бичами…
    Сдали мы эту  рыбу Васе, больше мы её и не видели. И, слава Богу!..
    Теперь нам надо было избавиться еще от рыбного аромата, которым мы пропитались, как говорится с ног до головы. В общежитии были душевые, но мы туда не ходили. Дело в том, что в этом общежитии находился ещё какой-то отряд девчат. А так как мы освобождались от работы уже где-то ближе к ночи, то до нас там всегда успевали побывать эти девчата. Но эти представитель - ницы прекрасного пола оставляли после себя там такое ужас,  что можно было блевать всю ночь…
     И мы двинулись в здание ближайшего завода, там были нормальные душевые, чистота и красота…
    Я уже нашел еще одну работу – перестроить дачу ( конфиско - ванную у какого-то проворовавшегося чиновника) - в здание «Скорой помощи». Эту работу подбросил нам заведующий поликлиникой, пожилой мужчина.

- Так вы из Москвы?! - обрадовался он, когда я зашел к нему в кабинет с предложением рабочей силы…- Я ведь тоже москвич, приехал сюда на год и застрял уже на двадцать! Вот сколько мне лет дадите?! Под семьдесят, да?!.. А мне всего сорок два!!! Мда…
     И вот никак не могу отсюда вырваться! Засосало! А ведь климат адский, публика-а… В семьях чукчей почти каждый день стрелялки. У них  у всех ружья, они ж все охотники. То муж стреляет в жену, то жена в мужа! Работа у нас круглые сутки. Вчера возвращался поздно домой, подходят двое, требует у старика кошелек… Нокаутировал обоих, я же мастер спорта по боксу! А утром притащили их ко мне в поликлинику с сотрясением мозга… Вот такое у нас  здесь кино!  А на материк, боюсь, я уже не вырвусь!..»
     Хоть Магадан, Ола находятся на полуострове, а не острове все местные жители Большую Землю почему то называют материком.
     Работали мы уже на износ. Надо было на этой даче менять полы, ставить стенки для кабинетов. Вкалывали круглыми сутками.
В голове крутились, услышанные здесь строчки:

«Колыма ты Колыма-

Сопочки  рядами!

А на … ты мне нужна

С длинными рублями!...»

        Изнурительные дни и ночи начали сказываться. Короленко все реже появлялся на работе, а потом и вовсе ушел в запой…
        Как-то раз пришли знакомые ребята, говорят, что, мол, ваш Саня валяется прямо на шоссе, того гляди - задавит машина. Пришли на дорогу, подняли, притащили, кинули на кровать. Сидит с безумными глазами. Витя в сердцах надавал ему пощечин, он упал на подушки и по маленькому…
        Через неделю отправили его в Москву.
Пошел уже октябрь…
        К нам в бригаду попросился подзаработать вместо Короленко Вася-татарин. За ним увязывался любимый белый пудель его жены. Мы вкалывали, а пуделёк рядом резвился жизнерадостно...
Как-то Вася, глядя на него, злобно заявил:

- Я его убью!

То ли он ревновал к жене, то ли позавидовал беспечной и жизнерадостной жизни собачки…
       Несколько раз он это желание осуществлял и каждый раз неудачно. Местные жители разводили песцов, которые жили в загонах, огороженных деревянным забором. Вася-татарин рассказывал, что закидывал собачонку в загон на растерзание песцам. Однако те её не трогали, а потом хозяева загона собачку выпускали,  и та благополучно возвращалась домой…
      Нам такая ситуация была не очень по душе и вскоре под каким-то предлогом мы Васю  уволили…
      Но через пару недель, когда тут выпал первый снежок и слегка приморозило, в лесу, на краю которого находилась эта строительная дача, мы под лесной ёлочкой увидели вдруг на снегу застывший труп этой собачонки с гвоздем во лбу…
      И у меня созрело желание - покинуть этот край. Тем более, что этого требовали еще и семейные обстоятельства.
      Витя поехал провожать меня в аэропорт Магадана. Со мной было два килограмма икры в специальной упаковке, чтоб не заметили на пропускном пункте - икру было запрещено вывозить. И был еще живой краб, завернутый в мокрое с морской воды, полотенце. В аэропорту - полк солдат и у каждого солдата в руках сувенир – рога оленя. Было такое ощущение, что здесь, в зале аэропорта   стадо оленей…
     Через час я уже смотрел в иллюминатор на, удаляющуюся от меня навсегда, землю Колымы…
          В Москве сажусь в такси, таксист заламывает фантастическую цифру.

Я говорю:

- А чего так дорого?!

Он хохочет:

-Дык, я ж знаю - у тебя рейс с севера, денег-то немерено!

Я говорю:

- Открой багажник!

Таксист, видимо, подумал, что я сейчас ему какую-то рыбину достану… Я взял свой чемодан, а таксисту четко и внятно объяснил:

-Пошёл на…  И чуть было не врезал по наглой сытой физиономии!

    Пошел искать другую  машину и вдруг вижу, походит ко мне мой приятель Толик Эйрамджан, тогда еще только начинающий киносценарист. Он кого-то провожал на своем «Запорожце».

    Он меня и привёз домой. По дороге рассказывал сюжет сценария своей кинокомедии «Самая обаятельная и привлекательная», которая вышла на экран  через пару лет. А дома сфотографировал меня с бородой, с которой через неделю я расстался навсегда…               
               

                ЭПИЛОГ

          Витя Виноградов и Андрей (Шперидактиль) вернулись домой недели через три. Витя заехал ко мне и вдруг всучил пачку денег, оказывается за мою последнюю работу на «Скорой помощи», деньги на которые я и не рассчитывал в бегстве из Олы…
          А вскоре погиб Андрей. Подошли к нему трое парней, попросили закурить, сказал, что не курит. А они его убили, врезали каким-то бойцовским приемом в шею…
         Через месяц погиб и Саня Короленко. Пришел домой, а ключи потерял.
Решил с соседского балкона прыгнуть на свой – полетел вниз с седьмого этажа!..

 На поминках  кто-то прочитал:

 « Санька, Санька, неужели полетел ты в пустоту?!

  Кто теперь стихи напишет, «прижимаясь лбом к стеклу…»?

  Кто теперь в парилке чертом зарычит, нутром горя,

  А потом бутылку зубом раскурочит,   хохоча?!

  Кто теперь сроднится сердцем с теми, кто уже на дне?

  По крупицам собирая золото в г……е!

  Санька, Санька, вот как верил – «жизнь равна стихам!»

  А она таких сравнений – не прощает нам!…»

      Витя в сердцах подарил его жене Любаре  магаданскую киноплёнку… Потом Любара куда-то пропала, а с нею и плёнка. Это была невосполнимая потеря…
      Но вот началась перестройка, и Витя решил удариться в бизнес  и заложил свою квартиру. Кто-то посоветовал ему, как выяснилось позже с корыстью, закупить дешевые иранские макароны (а они были известным дерьмом) и продать их в Москве. Один за другим в Москву двинулись из Тегерана рефрижераторы с макаронами, которые так и сгнили в Москве - ни одна пачка макарон не была продана.
          Потом он привез на своем грузовике из Астрахани копченого леща и тот был,  как выразился Михаил Афанасьевич, «второй свежести».
          И остался  неудавшийся бизнесмен без кола и без двора, ночевал, где попало, зарабатывал раздачей листовок. Но встретилась ему  светлая женщина Светлана, и появился у него, как говорится и дом, и стол... Вот такая  -  се ля ви....
          А я же  решил вот через сорок лет вспомнить и написать об этой  своей добровольной каторге  на Колыме, где каждый день был целой жизнью…