Рэй Брэдбери и его Дзен в искусстве написания книг

Осторожными шагами продвигался я по тексту. Нет, это не книга! Это окно в мир, где Рэй рассказывает о важном для него. И, как выяснилось, для меня.

А если испытать его рекомендации? Да или нет, что думаете? Сделать вдох? Лучше проверить и не затягивать в долгий коробок. Тем более, что я ему верю. Он не лжёт. В отличие от рекламы, маркетинговых уловок, с помощью которых исследуют рынки и потенциальных потребителей, внедряют в слабый незащищённый мозг желание покупать и чарующий соблазн испытать новую игрушку, продукт, который улучшит твоё устранение от реальности, добавит времени на свободный сёрфинг в сети, мелькающий шлак и несуразицу, — привожу пример интернета как классический, вместо него можно поставить любую продаваемую вещицу или, например, лень — что угодно на твой вкус. Взгляни в истинное лицо маркетинга. Прощайся с собой, ленивец! Нет, ты не ползающий в замедленном ритме зверёк. Ты — потерявшийся человек. Обманутый горемыка...

Жизнь ушла за еловыми веточками — следами похоронной процессии к месту погребения, или как подарок зороастрийским пожирателям трупов — стервятникам — на вершину усечённой пирамиды. Кто после тебя скажет слово, в котором узнаю тебя, угадаю ход мыслей, намерения, решения, прочувствую путь сомнений, вспомню и объясню морщины на твоём лице и проникнусь посылом к тем, кто будет жить в неизвестном мире будущего? Ты же понимаешь, мне придётся изрядно потрудиться, тем более... если ты ничего не оставил, чтобы достучаться до мест крепления облаков и двигать ими, создавать образы и воздействовать на человека будущего. Не потеряется ли он, как и ты, не успевший рассказать сокровенную тайну детям, давший им вместо своего внимания и присутствия те ухищрения страшных пожирающих систем, от действий которых не будет больше сознающего себя Человека — мысль его запрягается, и кровавый кнут свистит, разрывая плоть всюду, куда достаёт? Где ты теперь?

На следующий день после погребения возвращаешься по следам, отмеченным веточками, к дому, где тебя больше нет. Ты-то есть, но уже нет. Нет плоти. Вчера ещё можно было успеть сказать, сделать шаг, настоять и опровергнуть натиск сил сопротивления. Сегодня ты воздух. Сквозняк. Незаметная прохлада стены. Без оболочки, размахивающей конечностями и поддакивающей местом с удобным для подзатыльника ложем. Рука, что стремилась тебя истребить, знала, как тебя бить наверняка. Вспомни, когда ты ловил неожиданный хук сзади, сжимался и ждал следующего нападения. Но стоило отвернуться, как удар подходил с другой стороны. Ты привыкал к оплеухам и не давал сдачи. Они погубили твоё нерождённое сопротивление.

Теперь тайна ушла с тобой, ты её воочию лицезреешь в полноте, и неведение оставшихся гнетёт твой уходящий потенциал, возвращенный в пространство, недоступное для масс и ещё многих поколений (в лучшем случае). А ведь ты мог вырастить лес! Или сад — из выброшенных косточек вишен, абрикос, слив, яблок, персиков, хурмы и лимонов, груш и кизила, и манго. А почему нет! Но нет. Пустая комната. Холодные обои стен. Паутина в окне вздрогнет и вылетит с порывом ветра. Твой час пробил. Куранты* неумолимы. [*Куранты здесь — каминные часы с боем. — Прим. автора]

Поэтому я продолжаю. Иного пути нет, кроме бодрой улыбки и сладких усилий в преодолении трудностей: невольно раздвигаются уголки рта, вокруг хороводят дружественные золотые тени, ты не можешь сдерживать смех, и вселенский хохот присоединяется, золото полыхает вокруг, а полуночные соседские часы с боем, отбивающие срок чего-то, вливаются в радостное событие и поддакивают, — все буквы, что сообщали суровую правду, укладываются иначе и отдают праздником — только открой глаза.

Продолжаю, чтобы сжатый в руке хоровод обрёл своих слушателей, ищущих себя или друг друга в кромешной тьме, а горящий фонарь привлекал в сияющий круг порхающую братию. Никаких уловок, только улыбка и смех, и чуть-чуть от веселого звона соседских курантов, когда время не значит ничего, кроме переливчатого металлического звучания и воркующих на крыше балкона голубей. Бом! Бом! Бом! Скоро рассвет. Бом! На полчаса ближе. Ещё ближе. Ближе! Разрази его слепоту гром! Вот и лучи тёплые с деланным испугом заглядывают в окна, слепота спадает. Утро. Золото из кулака теплеет и просачивается к лучам, смешивается искрящимися фейерверками с Солнцем. Всё не зря, всё на пользу всем. Мир всем!

Спасибо, Человек, за труд.

Ниже привожу некоторые цитаты из книги:

«Писатель должен работать так много и долго, чтобы его разум жил как бы сам по себе — в кончиках пальцев.

Шиллер советовал тем, кто берется творить, «убрать стражников от ворот разума».

Кольридж определял это так: «Текучая природа ассоциаций, каковой управляет мышление, сдерживая поток».

Видите ли, я привык так: встаю каждое утро и бегу к пишущей машинке — и уже через час я создаю мир. Мне не надо никого дожидаться. Не надо никого подгонять и ругать. Все уже готово. Мне нужен всего один час — и я всех обогнал...

Меня не раз останавливали полицейские, желая знать, что я делаю на улице ночью. Я написал пьесу под названием «Пешеход», ее действие происходит в будущем, и в ней говорится о тяжкой участи вот таких вот ночных прохожих в больших городах.

Я наблюдал бесконечное множество телесеансов и детей всех возрастов, завороженных, забывшихся, выпавших из реальности, и написал «Вельд», пьесу о комнате с телевизорами во всю стену, комнате из недалекого будущего, ставшей центром существования и ловушкой для целой семьи.»

Когда это написано, 50 лет назад, 60? Видите, как работает сила поглощения и усыпления сознания? Форма её расширилась в оскале. Кроме ТВ, появился интернет и YouTube, и ловушки для неразумных — социальные сети, где больше не нужно думать самостоятельно. Молчи, листай и смотри. Прячься и уходи. Так они хотят?

Вот ещё:

«Любое напряжение ищет выхода, освобождения, надлежащего завершения... Если этого не случится, искусство останется незавершенным, оно остановится на полпути к цели. Как мы знаем, в реальной жизни неспособность разрядить напряжение иной раз приводит к безумию.»

«РАБОТАЙ. РАССЛАБЛЯЙСЯ. НЕ ДУМАЙ. РАССЛАБЛЯЙСЯ. ЕЩЕ БОЛЬШЕ.»

Жизнь в кончиках пальцев...

Интуиция, вдохновение, поток! На старт! Внимание! Марш!

Интересно, что его метод применим к творчеству в целом: хочешь, пиши, рисуй, исполняй, лепи, ваяй, вяжи, выращивай бонсай — да что душе угодно! Начать жить — творчество. Быть Человеком требует усилий. Это целое искусство. Только настоящим, каким был Мастер.

И тут я поднимаюсь, подхожу к его письменному столу, укладываю бумагу в пишущую машинку и продолжаю его дело. Верите или нет, но... Смерть сдаётся и отступает. А куда ей деваться? Я её не зову. Мне есть, что сказать. Итак, начинаю; но мне понадобится время. Спасибо за эту возможность...

А что для вас значит Рэй Брэдбери? Если пока ничего, может, самое время выбрать его произведение наощупь? It's about time. Действуйте! Но предупреждаю: Брэдбери опасен. Читая, ограждайтесь от его проникновения на вашу территорию. Выгнать его оттуда уже не выйдет...