Глава 8 Закон

- Что ты  болтаешь?!- Гневно возмутился секретарь. - Милицию любят и уважают. Ты представляешь, что может произойти, если некому станет следить за порядком?! Мне даже страшно об этом подумать. Сколько будет грабежей, убийств и других преступлений. Но, к большому сожалению, еще есть такие индивидуумы, вроде тебя, что нам мешают достойно жить. Вот те действительно не любят служителей закона. Защитников спокойствия и порядка.
- Ха-ха-ха. - Рассмеялся Кот. – Ну, ты и сказанул! Ответь мне тогда на один вопрос: что такое закон по сути своей - злодейство или безумие?
- Да как ты смеешь! - Что есть мочи завопил, секретарь. - Хоть понимаешь, на что замахнулся? На святая святых. Он пишется для народа, чтобы был покой и порядок. И каждый нормальный человек это понимает.
- И опять неправда. И опять ты врешь. Что ты дуру гонишь? - Не повышая голоса Василий оборвал Хитрицова. - Представь себе человека, что прошел всю войну. На танк с гранатами полз, по уши в грязи и вперемешку с кровью. И подорвал его, рискуя собственной жизнью. Смертельно раненый, лежал в госпитале. Чудом остался жив. Окончилась война, вернулся в свою семью, весь в орденах и медалях. Устроился на какой-то завод по специальности. И так далее, и тому подобное. И вот, однажды вечером, шел по парку. И, вдруг, увидел, как трое хулиганов пристают к молодой женщине. Кровь ударила в голову от гнева и ярости. Эх, был бы автомат, расстрелял бы подонков. Да что там, автомат, и голыми руками хребты сломал бы. Но немного подумав, прибавил шаг и скрылся из виду. Это что? Испугался хулиганов? Да нет, конечно же! Он испугался вашего гребенного закона. Лишь на мгновение представил драку, где по неосторожности, мог убить или искалечить кого-то. А потом что? Суд? И приговор? А сколько дадут? Да какая разница, сколько бы ни дали, все равно не справедливо, а главное, обидно. Из-за какого-то отморозка сидеть на нарах. И потому, этому человеку, героически прошедшему всю войну до самой победы, пришлось с позором бежать. И я говорю на полном серьезе, что закон, каким бы он ни был, никогда не писался и не будет писаться для народа во веки веков. Кто-то лепит его исключительно для преступников и юристов. Каждый вор или бандит, знает, хороший адвокат поможет. Надо только не поскупиться, прилично заплатить. И дело в шляпе. А он уж сам найдет в любой статье лазейку. Чтобы дали его подзащитному минимальный срок, а то и вовсе, оправдали.
Был такой случай. Молодой парень, возвращался поздно вечером домой, с тренировки. Увлекался боксом. Даже имел юношеский разряд. И вдруг услышал, неистовый крик, женщина звала на помощь. Игорь не струсил и побежал на зов. Кстати, я знал его не плохо. Он увидел, как трое хулиганов раздевали девушку. Парень вступился за нее. Завязалась драка. Но наш герой не рассчитал силы и так ударил одного подонка, что тот   скончался на месте. Как всегда, подоспела милиция, ведь она, как в какой-то песне поется, меня бережет. Взяли хулиганов, и моего приятеля, скрутили заодно. А дальше - суд. Если бы, конечно, мы жили по справедливости, то Игорьку, должны были вручить орден или хотя бы медаль за отвагу. А по вашему идиотскому кодексу влепили ему пять лет тюрьмы. Высокий с голубыми глазами русоволосый парень, должен был распрощаться со своей свободой и мечтой, стать боксером, из-за какого-то подонка. Эта девушка, что  он спас, худенькая блондинка лет шестнадцати с очаровательным, миленьким личиком и небольшими ямочками на румяных пухленьких щечках и плакала, и умоляла, чтоб его спасителя  отпустили, но суд был непоколебим. Кстати, тем двоим негодяям, тоже дали по пять лет колонии, за попытку изнасилования. Так что же такое закон: злодейство или безумие? Молчишь? Ну, молчи, молчи. А я пока буду рассказывать дальше. В каком городе произошла эта история я не ведаю. Люди добрые рассказали, а я им верю. Но, однако, появился маньяк, он насиловал молодых девчат и убивал. Милиция никак не могла напасть на его след. И вот, нашелся один человек. Решил с ним покончить раз и навсегда. Специально взял для такого дела отпуск за свой счет. А сначала, на заводе, сделал хороший крепкий  нож. Не с пустыми же руками за этим гадом поганым гоняться? Сколько потратил дней и ночей на поиски маньяка, не знаю. И все-таки, встретился с ним лицом к лицу. Примерно, где-то в полночь, или около того. Как раз рабочие шли со второй смены по домам. И уже, когда на улице стало тихо и безлюдно, неожиданно из темноты раздался женский крик: «Помогите!!!» Тот паренек быстро метнулся в переулок и увидел, как за молодой женщиной бежал какой-то тип, вооруженный холодным оружием. И наш, как я считаю, народный мститель, не растерялся, а выбежал к нему навстречу и со всего размаха ударил насильника ножом в живот. Маньяк упал на землю и замер. Откуда не возьмись появилась милиция. Гада ползучего отправили на скорой помощи в больницу, а нашего героя, как считаю не только я один, со мной согласятся миллионы, в наручниках доставили, в камеру предварительного расследования. И тоже был суд. И так же, вместо ордена славы, получил пять лет строгача. На скамье подсудимых, он вел себя достойно, о пощаде не просил. Широкоплечий, хоть и невысокого роста, с суровым скуластым лицом. Таким он у многих остался в памяти. Последнее слово было его таким.
«Если бы была возможность вернуться назад, в то время, я поступил бы так же».
Кстати, того маньяка, как только он поправился, приговорили к высшей мере наказания. И как он умолял о пощаде, смотреть было противно. Невысокого роста, конопатый, одно плечо ниже другого. Да еще и горбат к тому же...
Ну и что же теперь ты скажешь? Что такое закон по сути своей: злодейство или безумие?
- Не знаю. - Пожал плечами Хитрицов и устремил свой холодный взгляд  в небо, где уже погасли звезды, и вставала заря. - Но самосуд вершить никому не дозволено.
- Правильно! Потому что так кому-то выгодно. Закон может быть гуманным, может быть супер гуманным, но никогда не был и не будет справедливым. Я правильно говорю, Игнатий? - Обратился Василий к старцу.
- Да, наверное, ты прав. - Горько вздохнул странник. - Если бы мы жили по-справедливости, то Иисуса Христа не казнили бы.  Был бы, казнен разбойник Варрава. Но по закону распяли без греха рожденного, ни в чем неповинного Сына Божьего. И с тех пор, каждый адвокат, на любом суде, оправдывая преступника, невольно защищает интересы лукавого. Так же и прокурор: обвиняя невинного, уже состоит на службе у князя тьмы.
- Что вы мне тут мозги пудрите! - Вскрикнул секретарь. - Сговорились что ли? Сколько лет живем. Да что там, лет, - столетий. И никогда никто не сказал, что закон - это безумие или злодейство. И этот тоже, - Хитрицов  враждебно поглядел на старца, -  и сюда Бога приплел. Ведь на всем этом система держится. То есть, не только жизнь, но и благополучие всего народа. Попробуй из цепи вырви хоть одно звено, и цепь рассыпется. Так и здесь. Рухнет все, что с таким трудом было сделано и отлажено.
- Перестань болтать. Ничего не рухнет, ничего не рассыпется, если подойти к этому с умом. А над деталями можно и поработать. - Сказал Василий и затушив окурок сигары коротким плевком, гневно вдавил его каблуком в землю. -  Вот что я еще хочу сказать тебе, напоследок. Закон - это ни что иное, как какая-то вещь. Его можно продать, а можно и купить, можно обойти, а можно и перепрыгнуть. Короче говоря, что хочешь, то и делай, если у тебя есть деньги, да хороший адвокат на примете имеется. Под каждой статьей, десятки пунктов. Юристы за счет этого живут неплохо.
- Ну, хорошо, хорошо. Ты  много сказал о справедливости, протирая  запотевшие стекла очков, пробубнил Хитрицов. – И Как же, по-твоему, нам жить, если отменить закон?
- Обыкновенно. Как и должны. - Хладнокровно ответил Кот. - Вот представь себе: живет молодая семья. Муж с женой. Родился у них ребенок. Девочка. Сколько же радости и всяческих переживаний было, пока она росла. И вот, поднялась и расцвела, как цветок. Мать с отцом уже стали мечтать о том, как дочь свою выдадут замуж. Будут нянчить внучат. Появился новый смысл в жизни. Но тут какие-то отморозки ее изнасиловали. Как будут ее родители дальше жить? Как она своему возлюбленному в глаза-то посмотрит? Этим мерзавцам, в лучшем случае, дадут лет по десять колонии, а если хорошего адвоката наймут, то и того меньше. А надо судить по справедливости. И тогда должны приговор вынести этим гадам ползучим родители пострадавшей, да и сама потерпевшая тоже имеет на это полное право. И, кто знает, каково будет возмездие? Неизвестность страшней смерти. А вдруг прикажут их кастрировать? Да таблицу на шею повесить, с нехорошей надписью, что эти негодяи изнасиловали их единственную дочь? Вот для окружающих будет потеха, да ко всему, праведный гнев. Ну что? Скажешь, жестоко? Да,  жестоко. Но справедливо. Для таких же подлецов, как они - хороший урок. Именно, не в тюрьме сидеть, где друг друга учат воровать, грабить и так далее и тому подобное, а ходить и светиться с  табличкой на шее лет десять, а то и все двадцать. Пострадавшая сторона решит. И на работу и с работы в общественном транспорте ездить. Одним словом, быть у всех на виду. А детали, как я уже говорил, можно обмозговать. Только, чтобы этим делом занимались не сегодняшние остолопы. Иначе, они такой каши наварят, подумать страшно.
- Да ты, как я вижу, совсем рехнулся. - Утирая со лба пот, еле выдохнул секретарь. - Хоть сам-то понял, что сказал? За изнасилование кастрировать! А потом, чего доброго, за воровство начнем руки отрубать. Может, еще скажешь, за убийство живьем в землю закапывать? Мы же цивилизованные люди.
- Чего, чего?  - Подхихикавая переспросил Кот -  Цивилизованные люди, говоришь? Посмотрели бы вы на себя со стороны. Одно слово - дикари, что бродят вдоль своих границ, готовые сожрать друг друга. Только вооруженные не дубинками и дротиками, да гранатометами и прочим огнестрельным оружием.
- Так что же, по-твоему, надо открыть все границы что ли? - Возмутился секретарь. - Да ты, болван, представляешь, что будет? Да нас же с лица земли сотрут наши недруги. С Европой можно еще как-то договориться, даже дружить. Но с Америкой - никогда! Это есть империя зла. Знаешь ли, сколько на свете бочек? Не знаешь. И никто не знает. А вот Соединенные Штаты знают. Потому что они - каждой бочке затычка. И вся их политика построена на гонке вооружения. И как только мы, хоть на мгновение, позволим себе расслабиться... Страшно подумать что будет. Во всех социалистических республиках их агенты пытаются подорвать дружеские отношения с нами, чтобы там расположить свои ядерные ракеты и направить их на Советский Союз. Эх, Колумб, Колумб, и зачем ты только открывал этот материк? Путешественник хренов. Сколько горя принес хорошим людям, своим гребенным открытием! Сколько крови невинной пролилось. А сколько еще прольется. -  Хитрицов, заложил руки за спину и глубоко вздохнул.
- Нет! Колумб никакой Америки не открывал. Он плыл туда по карте. -    Молвил Игнатий и потупил взгляд.
От такой неожиданности секретарь даже икнул. - Да ты что, старый, совсем рехнулся? Всю историю хочешь переделать на свой лад. Гляди, так ненароком в бане не скажи,  тазами забросают.
- Да ничего я на свой лад не переделываю.  Кто ему дал карту, мне не ведомо, но, как видно, и здесь без лукавого не обошлось, он решил, там, основать свое царство. Или, как вы сумели выразиться: «империю зла». А для этого надо было, чтобы кровь невинная пролилась. И после того, как Колумб сделал свое грязное дело, побывал в Америке, и князь тьмы направил туда целые орды бродяг и головорезов, что когда-то чем-то сумел соблазнить и заполучить их души, началась такая резня, что трудно себе вообразить. Не щадили, ни детей, ни стариков, ни женщин. А тех индейцев, что по какой-то причине не убили, сослали до не скончания века, в резервации, где и по сей день их потомки еле сводят концы с концами. Но души погибших индейских племен живут и поныне. И кружат над своей страной, полные ярости и праведного гнева. Как сказал Господь наш, Иисус Христос: «И потянутся грехи на тысячи поколений». Каждый рожденный человек на той земле, невольно несет этот страшный грех, что ему передался по наследству от предков. Еще ни один американец  не вошел и не войдет в Царство Божие.  Душа его будет поймана и брошена в лабиринт вечности душами подло и злодейски убитых индейцев. Из него может выйти только младенец, вынесенный ангелом, или святой. Но, если подумать, то сама собой напрашивается такая мысль: праведник жить в Америке не будет. Он слишком мудр, чтобы проживать на той земле, омытой невинной человеческой кровью и подло захваченной негодяями. И я не желаю никому и никогда туда мигрировать, тем более там умереть.
- Ну вот, и сюда Бога приплел. Да еще, в добавок, какого-то лукавого. Это что еще за гадость такая? - Усмехнулся секретарь. – Знаешь что, старик, спроси любого школьника, и он тебе подробно расскажет, и про Колумба, и про Америку.
- Ну ладно, это когда-нибудь потом. - Беспардонно Василий перебил секретаря. - Ты лучше ответь, сколько на тикало на моих золотых? - И  указал на его часы в золотом браслете.
- То есть, что значит, на твоих? Точнее будет сказать: «на моих»! - Неистово завопил Борис Степанович.
- Ну я и говорю: - на моих. - Все так же, невозмутимо, продолжал Кот. И, расстегнув браслет, стал аккуратно стягивать его с руки Хитрицова.
- Да ты что же такое делаешь? - Словесно пытался остановить Василия секретарь, при этом, не делая никаких физических попыток противостоять насилию. - Да ты, как я погляжу, вор! Грабитель! По тебе тюрьма плачет! То одежду нашу под себя загреб. Теперь часы. Вор! Вор! Ворюга!
-А я разве отрицаю! А вот ты людей грабишь похлеще меня. Любой урка, за такое деяние, года три получить может по вашим законам. А ваше величество даже судить не будут, хотя обокрал побольше моего раз в двести, если не в пятьсот. Однако, уже половина пятого, - Сказал Кот и положил часы в карман. - Надо же, сколько времени потеряли из-за этого поганца. – И холодно поглядел на Хитрицову. - Вот скажи мне, секретарь, честно и откровенно, какой у тебя оклад?!
- А твое какое дело?
- То есть, как это, какое дело? Я хочу знать.
- Сколько положено, столько и получаю.
- Тогда еще один вопрос. Только не дуйся, как мышь на крупу. - Продолжал Василий. - Кем положено? И заранее знаю, что и на этот вопрос тоже не ответишь. Так как сам прекрасно понимаешь, что таких денег не заработал. Ну и кто из нас больший вор? Взять, к примеру, токаря или фрезеровщика, или какого другого работягу. Ведь они, тебя дармоеда, и кормят, и одевают. А получают меньше раза в три, а то и четыре. Почему? На каком основании? Вот и получается, что ты грабитель, почище любого рецидивиста. Я тебя одного гробанул, а ты, погань - тысячи.
- Ну и сколько же я должен получать? - Покачиваясь на ногах,  холодно улыбнулся Хитрицов.
- А сколько рабочий получает, столько и ты получай.
- Ха-ха-ха. - Рассмеялся секретарь. - Да каждый человек по-разному зарабатывает. Один - сто двадцать рублей, другой - все триста. Так какой же оклад на мою душу придется?
- Что же, получай сто двадцать рублей и дыши носом. И как только тот фрезеровщик или токарь будет получать пятьсот, пожалуйста, и тебе столько же достанется.
- Ну ты и наглец. - Гневно закачал головой Хитрицов. - Ты поработай с моё, да поезди по стройкам. Поживи в палатках в сорокаградусный мороз. Пожуй сухари с консервами, запивая родниковой ледяной водой. Но, прежде окончи два факультета, погрызи гранит науки. А потом уж и говорить будешь.
- Вот ты меня назвал наглецом, - еле сдерживая гнев, сказал Василий, сжимая до хруста в суставах, кулаки. - А наглец-то не я, а ты.
- Это почему же?
- Да потому что там, на тех стройках, где ваше благородие пребывали, заработки такие, что любой бы согласился оказаться на твоем месте. Да только, далеко не каждого туда брали. Откровенно говоря, можно было бы, заработать и на машину, и на гараж, и даже на трехкомнатную квартиру со всеми удобствами. Что? Разве я не прав? А ты попробовал бы на здешних стройках помыкаться за сто пятьдесят рублей в месяц, где без халтуры, да  левого заработка не проживешь, вот тогда бы я поверил в твою искренность. И не надо на меня смотреть, как на врага народа и скрипеть своими золотыми коронками, пока я их не вышиб. А послушай лучше стихотворение, написанное мною, по возвращении из этой самой гребенной Москвы:
«О, Москва, казной полна.
Сколько б ты ни снилась,
Медноглавая луна
Над тобой склонилась.
По-собачьи научись
Подпевать метели.
И поймешь, что бьется жизнь,
В каждой колыбели.
Но в любые времена
Барыши считала.
И тогда, когда страна
Кровью истекала.
Знать, по трупам к власти шли
Господа-злодеи.
Твои щучьи короли -
Бывшие Емели».
Ну как? Понравилось?
- Нет. - холод произнес секретарь. - Ты есть, самый обыкновенный провокатор. Мысли твои страшные. Если этот стишок написал бы в тридцатые годы, то немедленно был бы расстрелян, как враг народа. Но и теперь милиция тобой непременно заинтересуется. Так что далеко не уйдешь.