Глава 10 Инкогнито

Игнатий все это время стоял молча, опираясь на клюку, и, слыша весь разговор между секретарем и Котом Василием, о чем-то думал.
Хитрицов, гневным взглядом, проводил Кота и обратился к старцу:
- Старик, я не знаю, ни тебя, ни этих людей. Но не мог бы ты мне все-таки разъяснить, кто они такие и что у тебя, человека богобоязненного, общего с этими жуликами?
- Что же, вопрос твой справедлив. Но только вряд ли  понравится мой ответ. И опять не поверишь моим словам. Я уже много лет несу свой крест, рассказываю людям о Господе, Иисусе Христе. Чтобы не забывали, кто омыл грехи наши кровью своей невинной. Меня знают далеко не многие. Но в этом лесу мне всегда рады. А, что касается твоего любопытства, то скажу, что это - никто иные, как Леший со своими друзьями. Здесь и Баба-Яга, ей часто детей пугают, но она не обижается, привыкла.  Бес, Кикимора, Кот, по прозвищу Василий,  что с тобой вел беседу, и даже Водяной. То есть те, для кого, ваш прогресс, стал, как кость в горле.
- Старик, ты что, надо мной издеваешься что ли? - Дерзко перебил Игнатия Хитрицов. - Что за чудовищную чушь ты несешь? Какие Лешие? Какие Кикиморы? В двадцатом веке живем. Ты что же думаешь, я не читал сказок? И по описанию сказочников никто из них не похож, о ком ты сейчас рассказываешь.
  Игнатий горько покачал головой и сказал. - А что твои сказочники были знакомы с ними? И знают кто как выглядит? Это вы им такую жизнь навязали, что они,  невольно стали походить на людей. Дабы легче приспособиться к окружающей среде. И, кто знает, может быть, когда-нибудь Лешего, Кикимору, да и прочих, нельзя будет отличить от вас.
- Но это ведь не может быть! - Дрожащим голосом, прошептал секретарь. - Боже мой,  как же мне не повезло. Будь проклят этот день от начала до конца. Так влип, так влип. -  Обхватив голову, застонал Хитрицов.
- Вот видишь, и ты Бога вспомнил. Его вспоминают все, когда бывает трудно. Но не огорчайся. Произошло то, что должно было произойти. Природа гибнет. Вот и открылся портал. Поднялся сильный ураган. И вот они здесь. У Бога всего много. Но дело в том, что это сказочные герои. Какими их народ придумал, такие и есть. Вздорные, эмоциональные и немного глуповатые. Однако, природу любят по-настоящему. И в грудь кулаком себя не бьют и не кричат с трибуны, какие они хорошие, а все кругом плохие. Просто живут и делают свое дело. Сколько валежника в лесах порубили, да пожгли! Сколько предотвратили пожаров! Мусорных свалок в землю закопали! Кто знает, может быть благодаря им, мы еще живы на этом свете? И не отравились ядовитым дымом горящих лесов или угарным газом  разлаженной древесины. И запомни на по следок мои слова: Каждый должен быть на своем месте,  Ибо сказано: «Каждому свое.» Не занимай чужого, не бери такой грех на душу. Много людей от того пострадают.
- А как узнать, к примеру, свое ли я место занимаю или нет? - Недоверчиво поглядел  на старца секретарь.
- Я не знаю, какой у тебя заработок и, если сказать по правде, мне это не интересно. Я чужих денег не считаю. Но наверняка получаешь в разы больше любого заводского труженика, и потому обязан тебе сказать, как будут рабочие получать столько же сколько и ты, значит сидишь на своем стуле если нет, то лучше бы тебе было не рождаться. Много горя людям принесешь. Князь тьмы рад будет этому.
- Ха-ха-ха. - Закатился смехом Хитрицов. - Ну ты, старик, даешь. Кто ты такой, чтобы учить меня? Это просто возмутительно. Где-то, что-то прочитал и уже себя невесть кем возвысил. Откуда ты чего можешь знать.
- А вы кто такой? Почему вы мне не верите? Я что когда-нибудь вас обманул?
- Да я тебя совсем не знаю. И потом, как же тебе верить, когда все время врешь. Попробовал бы сесть на мое место… Столько проблем… Тебе и не снилось...
- Я в твое кресло не сяду. Неудобное оно для меня. Лучше на своем табурете сидеть буду.
         - Хм. - усмехнулся секретарь. - Я вот, смотрю на тебя, старик, и думаю: На богомольца ты не похож. Вязаная шапка, свитер, бурки, да брюки здешней фирмы: «не бей ребята». А богомольцы ходят во всем черном или белом.
Игнатий усмехнулся на такое замечание и сказал:
- В черном ходят, монахи. А вот в белом - преимущественно сектанты. Однако, пора мне. - И старец, опираясь на клюку, не торопясь, пошел на восток, где едва всходило солнце, пробуждая первых петухов далекой деревни. - Помните, что я сказал, не обижайте людей. И с вами когда-нибудь так же поступят. Не рвитесь безрассудно к власти. Большой ценой придется  платить. Лукавый не пощадит.
- А я Фома не верующий. - Вытирая пот с лица, прокричал вдогонку секретарь. 
- Игнатий, позволь проводить тебя хоть немного. - Вежливо попросил Леший, топча и разбрасывая по сырой траве потухающие угли костра.
- Ну что же, сделайте такую милость, я очень буду рад. - Добродушно улыбнулся странник.
Тут подошли к Хитрицову Тимофей и Ляксеич.
- Все готово, Борис Степаныч, можно ехать. - Сказал водитель грузовика и добавил, кивнув в сторону Лешего и прочих: - Хоть и проходимцы, а рыбу не взяли. И, все-таки, надо заявить куда следует.
- Да вы что? С ума сошли, что ли? - шепотом процедил сквозь зубы секретарь. - Ну и что мы скажем? Что какая-то там Баба-Яга - костяная нога с Лешим, Водяным и Кикиморой обобрали нас до ниточки? Да вы хоть понимаете, чем это пахнет? Хотите, чтобы на вас примерили усмирительные рубашки? Я могу это организовать.
-  Нет, нет не хотим. - Зароптали Тимофей с Ляксеичем.
- Тогда   слушайте, чего говорить буду. Значит так: - секретарь загнул указательный палец. – во-первых, мы никуда не ездили, нигде не были и ничего не видели. Поняли?
- Поняли, поняли. - Забормотали Браконьеры.
- Ну, глядите мне. - Погрозил тем же пальцем секретарь. - И тут же, неожиданно вспомнив, громко крикнул вслед Игнатию: - Слышь, старик?
Старец остановился.
- Скажи своим оборванцем, чтоб документы вернули. Они им все равно не пригодятся.
Василий быстрым шагом подошел к Борису Степановичу и протянул партбилет и прочее, кроме бумажника, что поспешно засунул в боковой карман куртки. - Держи, секретарь, нам чужого не надо. - Усмехнулся Василий и побежал догонять своих.
- Ну, вот что! Приказным голосом обратился секретарь к своим подчиненным. - Едем на дачу. - И ненароком, осмотрев себя и Тимофея, что ежился от холода, прикрываясь, как мог руками, добавил: - Переодеться надо. Ну чего стоите-то? Заводи мотор. - И плюнув себе под ноги, еле слышно пробубнил: - Половили рыбки, мать их...
Но, пройдя несколько шагов, неожиданно остановился. «Стоп!» - Сам себе сказал Борис Степанович. – «Тут что-то не то. Повадки-то, как у КГБ. А вдруг, и вправду они? Что же делать? Неужто и до меня добрались? Но почему? Где же я наследил? Неспроста все это. Ох, неспроста. А старик-то, не промах. Под меня копал по-крупному. Не иначе, как генерал! Все вынюхивал, чем живу, да чего знаю. Лишнего слова не скажешь. Кругом враги, да недоброжелатели. И этот тоже, брюнет со шрамом. Все мысли мои хотел знать. И Москву приплел. Законы. Как я ко всему этому отношусь. Надо же, как обложили. Как сказал этот, что Лешим себя называл: «куда же смотреть, чтобы отвернуться»? Что же делать? Что же делать? Расскажешь об этом случае - плохо будет. Не расскажешь - еще хуже себе сделаешь. Надо обязательно с Рукагреевым посоветоваться. С дачи позвоню. Только бы был дома. Только бы не на рыбалке. Ведь сегодня суббота. А он на Волгу собирался. Только бы не уехал». - Так рассуждал сам с собой, секретарь Борис Степанович Хитрицов и, не торопясь, шел к машине, нарушая тишину и покой хрустом и треском ломаных ветвей и сучьев, грузно ступая по ним тяжелыми кирзовыми сапогами сорок пятого размера.