Тениада

Месяц – туфелька, которую Шахерезада забыла на небе. Забросила её туда, играя с тенью в прятки, и перестала о ней думать. С тех пор и я, житель земли, получаю подарки. Любуюсь материей, из которой эта туфелька сшита, и воспеваю её в своих стихах.

Ко мне приближаются тени, длинные и короткие. Галстуки и стоячие воротнички, которые они надели для показа, им к лицу. Тени начинают рассказывать мне свою родословную, заметно светлея лицом: 

– Когда месяц поднялся высоко – выше кресел, в которых ангелы слушают музыку, он влюбился в молодую сосну. От этой любви и произошли тени –  их внебрачные дети!

Я рассматриваю небо, в котором месяц плывёт золотой ладьёй, и молчу.

– И почему ты такой нечуткий? – спрашивают тени, так и не дождавшись ответа от меня. – С набитой рифмами головой, ушедший в свои галактики, наступающий на нас при первом удобном случае? Не признающий теневую экономику – лучшую в мире экономику. Танцующий с цаплей в пруду, как с царицей. Заряжающий пистолет Макарова макаронами… Почему?

Я продолжаю молчать, наблюдая, как светлячки, летающие повсюду, пытаются затмить сияние звёзд.

А на ладье, плывущей в сторону Востока, идёт пирушка. Блестят атласные шаровары, играет зурна. Из-за парусов возникают люди с подносами, на которых дымится жаркое. Кто они – слуги? Дымляне? Или фантазии Чюрлёниса, ожившие для развлечения гостей?

– Поедем с нами, – кричат мне с ладьи и спускают лестницу, сплетённую из лунных лучей.

– В страну просветлённых пьяниц? – спрашиваю я.

– Вот именно!

– В обитель забытых забот?

– Да!

И я топчусь на месте. Мой ум напоминает утюг, который забыли выключить. Ещё минута, и он перегорит...

– А можно, я захвачу с собою тени? Связку-другую, чтоб мягче было спать?

– Тени на небе не нужны, – отвечают с ладьи. – У них есть дурная привычка – дружить с вязальными спицами. Тени можно скатать в клубок, связать из них варежку, и та расползётся на глазах… Таков у теней характер!

Трудно быть плоским существом, знаю это не понаслышке. Когда-то и я был похож на алюминиевый лист. И был обвешан микросхемами как пауками. Но жить без теней, значит, вернуться в своё прошлое. Тени создают объём, делают пространство трёхмерным… И я дёргаю лестницу:

– Вира! Я остаюсь…

Тени скользят вокруг меня, шипят словно змеи, напуганные землетрясением:

– Ст-т-рана просветлённых пьяниц, об-битель забытых забот…

И прыгают на меня, стараясь зацепиться за пуговицу или залезть в карманы!

Но к счастью, я знаю формулу превращения меди в серебро. Знаю знаки удач и зовы воскресной улицы. Знаю и судьбу золотой ладьи. Когда она скроется за горами, вернётся свет. По небу прокатится колесо, блестя своими спицами. Когда колесо достигнет Золотого Дворца и отразится в его мраморном бассейне, тени исчезнут. И вместо них выбегут мне навстречу дети со счастливыми лицами!