19. Маслюков - Ассекритов - Шаккум. Интрига

Красный штурм Белого дома 1996. Роман.
(на фото Мартин Люцианович Шаккум)

Маслюкова, как и меня, слегка озадачил Станислав Ассекритов. Его частые оговорки настораживали и заставляли задуматься о том, какие истинные цели его участия в работе штаба?

26-го февраля в 15-00  Маслюков, его помощник врач-психолог Георгий Шкурко и я выехали на встречу в международный фонд “Реформа”, где Ассекритов был вице-президентом.

Цели поездки я не знал, но предполагал, что Маслюков пытается досрочно услышать идеи Ассекритова о первоочередных мерах будущего Правительства, мнение об идеях реформирования экономики по Абалкину и услышать реакцию на мои тезисы экономической платформы Зюганова. Но я не угадал.

Маслюков: Абалкин дал стратегию реформирования экономики и международные сравнения. Можно ли её взять за основу экономической программы для будущего Правительства?

Ассекритов: Прочитал доклад Абалкина и расстроился. В нём нет программы-минимума. У нас с 1993-го нет никакой реформы, нет никаких взаимосвязанных мер. Например, Налоговый Кодекс нужно увязать с прогнозом.

Маслюков: Это лишь начало. Но теперь мы многое знаем.

Ассекритов: Упрощена задача с ВВП. Его сегодня недостаточно для обеспечения воспроизводства.  ВВП нужно анализировать по-иному...

Ассекритов: У Абалкина не рассмотрено соотношение ВВП – деньги. По удельному объёму ВВП мы хуже Мозамбика. И какая же денежная масса нам нужна? И куда идут потоки денег? Почему не идут в производство? Все научились схемам их увода из страны. Да и сам ВВП считается неправильно. На самом деле у нас нет его роста. Потому что ВВП – это …

Сейчас я понимаю, что Ассекритов был сторонником нового подхода к анализу ВВП и бюджета страны, основанному на учёте так называемых “национальных счетов”. Подход был разработан в 1993-м году американскими учёными. В России он пока не применялся. Абалкин, публикуя в 1993-м году свой доклад о стратегии реформирования российской экономики, скорее всего не был знаком с этим подходом в деталях.

Стиль высказываний Ассекритова был больше похож на выступление теоретика-экономиста на семинаре РАН, которого патроны наконец-то допустили к трибуне и согласились выслушать, чем на высказывания политика, принимающего участие в подготовке программы действий государственной власти в случае победы левых.
Да и хотел  ли этой победы Ассекритов? Я не  уверен, что да. Понимал ли это Маслюков?

Ассекритов говорил о методологии управления, а не о действиях, не об управленческих решениях, как ждал от него Маслюков. Методологом был Абалкин. Ассекритов же пытался быть его антиподом. Но ему явно не хватало масштабности экономического мышления, хотя в тактических вопросах он был мастером.

Вскоре произошло событие, которое расставило в отношениях Маслюкова и Ассекритова всё по местам. Но об этом я расскажу чуть позже.
Разговор продолжался.

Маслюков: Дай список нужной информации. Запросим.

Ассекритов: Начнём с финансов. Здесь – большой кризис. Структура их баланса и рынка ГКО, масштабы увода денег из инвестиций в коммерческий сектор неизвестны. Но что у государства есть деньги – видно из статистики. Далее. Внутренний и внешний долг – это бремя, что ждёт новую власть. Как воспринимается хозяйственниками инфляция и рынок? Это должно быть понятно власти и предельно ясным как Платформа. Нужны разные сценарии экономической политики и соответствующего прогноза. А Программа – через месяц. (Ассекритов имел в виду ожидаемую работу от Ярёменко).

Маслюков: Да, есть концептуально объединяющие вопросы. Но есть и реальная жизнь и то, что люди хотят видеть.

Ассекритов: Программа – это набор просчитанных мер. Но у нас мало информации. Есть пока лишь видение.

Маслюков: Видение может быть только в конкретной экономике. Но кто же скажет, как состыковать макро и микро экономику? Чтобы принимать решения, а не оправдываться. Нужна структурная политика, как в сельском хозяйстве…
Ассекритов: Далее. Что есть приоритеты?

Шкурко: Это от чего отказаться и что можно сдать.

Ассекритов: Не имея приоритетов, мы может постепенно стать колонией. Но и это нас не спасёт. Как долго можно жить за счёт доходов Газпрома?

Маслюков: Просчитаем, и будет ясно, где мы. А  дальше?

Ассекритов: Мы не можем указывать каждому, как жить. Нужно найти несколько показателей, приемлемых для принятия общих решений.

Сегодня я понимаю, что важнейшие проблемы, обозначенные на той встрече Ассекритовым, до настоящего времени так и не решены. Россия, как в 1996-м, по-прежнему жива за счёт нефти и газа и остаётся сырьевым придатком Запада, а теперь уже и Востока. В современной России после объявлением санкций всем остальным миром затеялся новый экономический спад, и Россия вынужденно воюет на Украине и в Сирии.

Тогда, на встрече в 96-м, мне нравилось, как и о чём говорил Ассекритов. Я чувствовал, что он, как и я, был системным аналитиком. Но он был грамотнее меня. А Маслюков отбивался от его интеллектуальных атак и пытался склонить его к обсуждению практических действий будущего правительства. Но это ему не всегда удавалось – Ассекритов увлекался теоретизированием.

Говоря о том, что место “видению” есть лишь в конкретной экономике,  Маслюков был не вполне прав. Ему некогда было читать на английском языке новейшие труды американских экономистов по вопросам стратегического видения в управлении бизнесом. А там утверждалось, что 90% ошибок масштабных проектов допускаются на стадии разработки их стратегии, которая составляет ~5% затрат объёма проекта.
Но, несмотря на всё это, Маслюков прекрасно владел техникой стратегического видения, хотя и не умел в иностранных терминах озвучивать его идеи. Он их чувствовал, а стилистику предоставлял это мне.

Маслюков был практиком, а не учёным. Лишь в 2002-м он с удивлением листал книгу Майкла Портера с соавторами “Курс МВА по стратегическому менеджменту”, которая была опубликована в России на русском языке и была моей настольной книгой.

В разговоре с Ассекритовым я поддерживал Маслюкова. Моя задача была не дискутировать, а наблюдать и регистрировать идеи.

Неожиданно в комнату переговоров вошёл, ни слова не говоря, незнакомый мне человек. Он молча сел. Это был, как оказалось, генеральный директор фонда Мартин Люцианович Шаккум.

Ассекритов: Мы не можем указывать каждому, как ему жить. Нужно найти несколько показателей, приемлемых для принятия общих решений.

Шаккум: А для чего это вообще нужно? Любое правительство нуждается в Президенте. Можем ли мы без него определить сценарий?

Шаккум словно осадил присутствующих, посягнувших на право вождя нации решать куда плыть. Понимал ли Мартин, что решения вождя готовит его команда, а не он сам? Впрочем, высказывание Шаккума могло также означать, что он ориентирован не на присутствующих, а на иную команду, которая укажет “свой” путь народу.

Шкурко: Стержень сценария – это идея национальной мобилизации и социального партнёрства.

Ассекритов: У Эрхарда – это изменение человеческого фактора. А социально партнёрство – не то.

Маслюков: Социальное партнёрство – это идея фикс. На самом деле любой должен понять, что он что-то значит. Социальная справедливость состоит в том, что если у кого-то что-то справедливо отнимается сегодня, то завтра -  воздастся.

Шаккум: Нефть, газ и природные ресурсы не дают выжить. Поэтому  первое -  нужны нестандартные решения и поиск сфер, где у нас всё ещё осталось много интеллекта. И второе – покаяние за прошлое…

Шаккум повторял политические лозунги демократов.

Ассекритов: Десятого марта будет картина. Глазьева поддержу. Он работает на Госдуму.

Разговор при участии Шаккума ещё долго продолжался. Пытаясь указать сферы, где возможны “нестандартные решения” и “осталось много интеллекта”, Шаккум был слегка косноязычен. Я стал возражать ему, не сдержался и стал ехидничать.

По дороге обратно в Госдуму Маслюков с удивлением спросил меня, почему я так артачился на встрече. Я ответил, что позиция Шаккума показалась мне оскорбительной обструкцией темы встречи. И я был прав, хотя причины этого ни Маслюков, ни я  в тот момент не понимали.

Позже я узнал, что до нашей встречи у Ассекритова фонд “Реформа” уже выдвинул Шаккума кандидатом в Президенты. Это был, несомненно, предвыборный ход политтехнологов Кремля. Они пытались разбавить общий поток левоцентристских вод на мелкие рукава и ручьи, как воды Волги у Каспия.

В свете этого события позиция Ассекритова в штабе Маслюкова стала выглядеть двусмысленной – он явно работал на два фронта. Стало также ясно, под какую идею фонд получил государственное финансирование!

Я наконец-то понял, с какой целью Маслюков пригласил на встречу Гошу Шкурко, своего общественного помощника, не принимающего участия в работе штаба. Задачей Гоши, врача-психолога, было тестирование Ассекритова на правдивость.

Моё настороженное отношение к Шаккуму на той встрече оправдалось. Оттянув на президентских выборах от левых свои 0,37 % голосов, Шаккум был принят в движение партии власти “Единая Россия”, в 99-м стал депутатом Госдумы и в 2002-м, после правоцентристского переворота в Госдуме, заменил Маслюкова на посту Председателя комитета по промышленности, строительству и наукоёмким технологиям.

Сегодня, через 20 лет после тех событий, в свете моих фантазий о телепатической связи Маслюкова и Ельцина, в меня закралось предположение, что Ассекритов для Маслюкова имел особой значение. Он мог быть мостиком в исполнительную власть. Недаром Программа, которую мы приготовили в штабе, действительно оказалась пригодной для правительства любой политической ориентации, как и предлагал Ассекритов! Не сомневаюсь, что руками Ассекритова она была передана куда нужно и стала объектом тайного изучения нашими оппонентами.


Рецензии