Окно

   Черный внедорожник набирал скорость и обгонял одну машину за другой. Дулат искоса бросил взгляд на друга, которого он сейчас встретил в аэропорту. Серик – друг детства, спортсмен, «морж»!
- Осторожнее, Дука! А то… - Серик улыбнулся.
- Не боись! – Дулат, помолчав немного, добавил: - Слышь, оставлю тебя в двушке и дальше полечу. Работа чёртова, понимаешь ли…
- Ок! – кивнул Серик. – Где твоя мама жила?
- Да. А завтра сам заеду к тебе и отвезу куда надо. Идёт? – Дулат чувствовал какую-то неловкость, но всё же сказал.
- Ок! – друг задумчиво смотрел куда-то вдаль. – Столько снега…
   «Столько снега…И что тут такого? Как будто не жил в этих краях», - подумал Дулат.
   Утром , как и обещал, он приехал, легко взлетел по лестнице на второй этаж и нажал на звонок. Но друг, видимо, крепко спит. Нажал еще раз. Мама, бывало, после первого же звонка, подходила к двери и открывала. Шаркающие шаги , щелчок замка – «Сыночек!» И тянулась к нему сухими, морщинистыми руками, чтобы поцеловать в лоб.
Ясно: квартира пуста. Друг куда-то свалил. Мог бы и позвонить .Он тут же, стоя на лестничной площадке, позвонил «квартиранту». «Я у твоей машины! Выходи! Жду!» - в трубке раздался весёлый смех товарища.
- Поехали! – Серик, довольный, удобно устроившись, собирался кому-то звонить.
- Куда ходил? – Дулату хотелось узнать, куда это он ушел ни свет ни заря. На самом деле было задето его самолюбие. Ему пришлось топтаться у двери, ждать его, звонить. Еще и везти надо куда-то. Это сильно раздражало. А ведь он – известный бизнесмен. Даже чиновники высокого ранга разговаривают с ним уважительно, при каждом удобном случае не упуская возможности лишний раз ему улыбнуться. Но Серику, конечно, всё это до лампочки. Всё такой же: честный, справедливый. И в глаза скажет всё, если посчитает нужным. С ним нельзя как с другими.
- Слушай, в квартире я замерз, как на морском дне, - сказал он со смехом, подражая голосу киногероя.- Волков морозить можно там. Я не мог заснуть, хоть я и «морж», и зимой для меня в прорубь нырнуть – пара пустяков. Но в холодрыге сидеть – это не моё. По интернету нашёл гостиницу и ушёл. Тебя не стал беспокоить.
-А-а-а, - только и смог выдавить из себя Дулат.
***
- Собирайся! – коротко бросил жене Дулат.
- Куда? – подняла рисованые брови жена.
- Навести порядок нужно там.
- Может, на фирму какую-нибудь позвонить ? Зачем…
- Нет! Сами!
   Машину Дулат остановил, как обычно, у самого подъезда. Невзрачная пятиэтажка на краю города. Квартиру в этом доме нашла его секретарша по объявлению, когда решил перевезти маму в город.
   Вечно занятый, вечно торопящийся куда- то, многое просто не замечал. Вспомнил как, однажды приехав, не застал матери дома. А он-то хотел заскочить на пару минут и умчаться по своим делам. А она, оказывается, за валенками ушла на базар.
- Извините, вы не видели бабушку из этой квартиры? – обратился к поднимавшейся по лестнице пожилой женщине.
- А вы её сын? - спросила она в свою очередь с улыбкой. – Волнуетесь?
- Да. Ушла одна куда-то. В городе недавно, - сам не зная зачем промямлил он.
- Да она же студенткой в Москве училась? Что ей наш город-то?- женщина остановилась, посмотрела внимательно на него, и шумно вздохнув, стала подниматься дальше на третий этаж. – Учительница математики. Пенсионерка. Придёт! – сказала она.
   Значит, мама успела познакомиться с соседями. Надо было один дубликат ключа себе оставить.
   Жена, не торопясь, старательно протирала стол. Дулат в спальне трещал скотчем. Делов-то тут на несколько минут всего. Вроде бы дорогое пластиковое окно, но на подоконнике чернела пыль. Вспомнил как мать поверх одеяла накрывалась шубой, сидела в валенках, ставила на газ почему-то быстро остывающий чай. А он, дурак, смеясь, говорил жене: «Старушка дряхлая моя! Мёрзнет всё время». И как всегда, торопился: «Ну всё, мам! На работу мне!». «Давай, давай, сынок! Не опоздай! Удачи!» - и махала тоненькой рукой вслед.
   «Дулат!» - жена дотронулась до его плеча, но он продолжал стоять как в забытьи. «Задумался? Ого! Как дует! Такой ледяной … - сказала она, поднеся руку к оконной раме.- Ты чего?»
   Мужчина упал на кровать и горько зарыдал: «Как же холодно было тебе, мама!»