Былинные земли. Чаша Грааля в долине Vla A. Ч. 75

(Продолжение)

                "Кто от родной земли отказался, тот и от Бога своего отказался"
                (Федор Достоевский)


ИНФЛЯНТЫ

1563 год стал знаковым в переделке собственности. Восток не мог оставаться безразличным к процессам, охватившим междуречье. Не мог стоять в стороне также московский князь-царь.

Москва двинула войска. Земельная реформа, предпринятая Сфорцей, напрямую затрагивала восточный славянский ареал, ибо западные земли до Березины Грозный считал своей «вотчиной». Тысячи мелких собственников, «вскормленные» поволочным делением, не считались с прошлым. Каждый тянул одеяло на себя. А ставка на обогащение двигала прагматическими интересами, толкала к поиску новых рынков, не считаясь с границами.

Перекосы - частично в духовной сфере, когда отчетливо проявлялись мотивы одностороннего вероисповедания – накаляли обстановку и обостряли жизнь. Православная среда почувствовала себя обделенной. А что говорить о представителях других конфессий?

Грозный мог похоронить Великое княжество Литовское уже тогда. Но, как ни парадоксально это звучит, он продлил его существование.

Ввязавшись в передел северо-западных земель, Иоанн Васильевич предотвратил захват Двинской торговой трассы – важнейшей речной магистрали. Он помог Великому княжеству Литовскому выстоять в противоборстве с ливонскими рыцарями.

На первый взгляд, его вторжение выглядит как агрессия: нападение. Но не будем забывать, что московское княжество было не просто соседским анклавом - на протяжении веков предпринимались совместные действия, а властители искали возможности породниться, сплести семейные узы.

И после взятия Полоцка обе стороны не отвернулись от общения, поддерживали контакты, переписывались на дипломатическом уровне, их миссии встречались и договаривались.

Так с кем воевал Грозный в междуречье?

Если почитаем исследование польского историка и географа Яна Натансона-Лески «Московская граница в ягеллонскую эпоху», выпущенную в 1922 году, то наткнемся на частое упоминание инфлянтских замков, среди которых назывались и Лепель, и Чашники, и Лукомль, и некий Биелмак на юге от Двины, до сих пор координатно не определенный. По сути, вся территория до Уллы составляла особую часть, подконтрольную Ливонии. Инфлянтия - это восточные земли ордена, и граница проходила по "Резитцкому рубежу", который ассоциировался с "Неметчиной".

А если проанализируем описание полоцких земель, исполненное для московского царя в период вторжения, то отметим еще один важный нюанс. Южные земли, занятые «боленскими панами», московцев не трогали. Их интересовала улльская "чаша", но Ульянку-Уллу они не переходили, несмотря на то, что грозновская «вотчина» сокращалась почти вдвое.

Из описания вытекает: если за Уллой располагались «боленские паны», то в задвинских землях действовали «литовские люди». Кто входил в эту категорию, не расшифровывается, однако связь с Инфлянтией (Ливонией) налицо. «Литовские, государь, люди, бегали…», - докладывал Грозному составитель обзора, непосредственный участник вторжения, свидетель. «Бегали» - значит убегали, а при встречах сопротивлялись: «имали и побивали» "боярских детей". Очевидно, что «литовские люди» воспринимались наравне с ливонцами - пособниками немецких рыцарей.

Лепель не мог не находиться в их ряду, так как там «литовские люди город поставили». Кто конкретно подразумевался, где и каким был тот «город», мы не знаем точно. Но анализ предвоенных событий указывает на исходную первопричину.

Обстановка накалялась в противостоянии лепельцев и «беляньских людей». Взрыв произошел, когда полоцкий воевода Довойна арестовал 30 «лепунцев» и посадил в тюрьму.

От греха подальше, королевская власть переподчинила плебанию – отрядила под покров Вильно.

Сапеги же выигрывали в обстановке, когда плебания теряла значение. Полоцк «лепунцев» не поддерживал. А переподчинение Вильно давало шанс возвыситься, так как король был на стороне Сапег. Не зря же он вознаграждал их землями, приближая к Королевству Польскому.

Грозный ломал расстановку.

Когда самодержец вошел в междуречье, то Полоцк пал – Довойна сдал его, что можно рассматривать как содействие в войне с Ливонией. Где были в то время Сапеги и чем занимались, неизвестно, однако они исчезли с лепельских земель, их как ветром сдуло.

Для Грозного их имена были притчей во языцех. Вспомним, где находились сапежинские земли до Белого. А «пришла земля сапежинская и до Резитцкого рубежа», - писал исследователь. Старый полоцкий рубеж граничил с «Неметцкою землею» (так в «Писцовой книге», и уточнялось: «с Резитцкою»).       

И не будем забывать, что один из Сапег был канцлером у княжны Елены, супруги Александра, и заседал в Браславе, впритык к «Неметчине». После смерти Александра Елену держали взаперти - не отпускали на родину. Для московского князя Елена была знаковой фигурой, так как происходила из рода, который возвел Иоанна Васильевича на престол.

Свой гнев Грозный не рассчитал. Его опричники вышли из-под контроля. Как в любой войне, наступает момент, когда победитель впадает в раж и творит безумие. Так было и тогда. Что могло стать катализатором варварского поведения, мы еще скажем. Король жаловался восточному повелителю, что его люди опустошили ряд междуреченских населенных пунктов, в числе которых был также Лепель с Боровно. При этом, писал Натансон в 1922 году, король не требовал прекратить разбой, а skarzyl sie, то есть «жаловался» Грозному на поведение опричников. Поразительно: не угрожал, а «жаловался»!

По мирным соглашениям с королевской властью, московские войска расположились на Ушачских озерах, создавая заслон ливонскому продвижению, и начали отстраивать свой город – Кречет.

Интересно, что дальнейший ход мог содействовать мощному содружеству Москвы и Вильно. Если бы… Если бы не нападение Радзивилла и его сторонников, в числе которых были также Сапеги, на обоз, шедший к месту строительства укреплений. Нападение всколыхнуло Европу и подняло реноме великокняжеской знати. Запад развернул активную антимосковскую пропаганду, опасаясь усиления восточного соседа. Это сыграло на руку Короне. Победоносные мотивы исключали мирный диалог и содействовали Польскому Королевству – продолжать освоение земель под своей эгидой.

Вскоре власть перешла к Стефану Баторию – ставленнику прозападных капиталистических сил, и на горизонте замаячил призрак новой власти: «послелитовской». Образовалась Речь Посполитая.

А что было с Лепелем?

(Продолжение следует).

На снимке: обрывистый берег Ксендзова полуострова; вдали, за озером, очертания лепельских строений (фото Владимира Шушкевича).


09.01/21