Виталя. Глава 6. Почтовый роман

Это произошло в ноябрьские праздники, в каникулы. Удивленная бабушка, забирая корреспонденцию из почтового ящика, прибитого к воротам дома, обнаружила среди газет конверт без марки с треугольным штемпелем. Это было письмо от Виталия из артиллерийского училища, куда он действительно поступил после 9 класса!


Началась переписка, они рассказывали друг другу о своем житье-бытье. Его письма были бедноваты на события и эмоции, но в них часто появлялись уточняющие вопросы об ее одноклассниках, упоминаемых в рассказах о школьных буднях. Лике нравилось иногда поддразнивать его своими письмами-сочинениями, она много читала и умела фантазировать. Впоследствии эпистолярный жанр будет еще долго сопровождать ее в жизни, а пока это была репетиция. По телевизору с большим успехом шел в это время советско-польский фильм «Четыре танкиста и собака» с очаровательной Полой Раксой в главной роли, которая играла русскую медсестричку Марусю по прозвищу Огонек. Фильм был черно-белый, но зрители верили персонажам сериала, утверждавшим что девушка рыженькая. Уже в конце 9 класса Лика упросила маму осветлить несколько прядей перекисью водорода, а в 10-ом уже без разрешения, тайком прошлась раствором по своим длинным, красивым темным волосам, получив  в итоге цвет спелой ржи.В контрасте с черными бровями и ресницами, это было эффектно и невероятно стильно. Одноклассники немедленно стали называть ее Огонек, о чем она написала Витале, вызвав поток ревнивых расспросов.


Находясь в одном городе, они не договаривались о встрече, возможно, опасались порвать тонкую нить, вновь связавшую их. Но для визуализации друг друга обменялись фотографиями. В одном из девичьих альбомов Лики хранится ее фотопортрет, сделанный для этой цели в ателье возле сквера «Черное озеро». Снимок цвета сепия, на котором она сидит, повернувшись в три четверти, как русалка с длинными, распущенными, слегка высветленными волосами. На ее губах едва заметная улыбка, а в романтическом взоре - ожидание чуда. Виталя прислал ей любительский групповой снимок, сделанный в училище, вероятно, в аудитории для самостоятельной подготовки к занятиям. Навалившись на учебный стол в два ряда, приобняв друг друга по-братски, задорные первокурсники улыбаются с фотографии. А в центре, конечно, он – Советский, широкоплечий, глазастый, смотрит в упор, обволакивая взглядом. После разлуки больше чем в год, они обнаружили, как изменился их внеш- ний облик. Пионерлагерная подростковая восторженность и угловатость, смущавшая обоих, постепенно исчезали. Между строк их писем друг к другу Лика и Виталий уже научились читать и чувствовать нарастающее волнение и нетерпение в ожидании встречи. Но каждый раз появлялся повод, не позволявший им встретиться.


И все-таки неизбежное произошло. Они встретились 23 февраля. Это был морозный праздничный день. Занятий в школе не было. В увольнение Виталия не отпустили, не заработал, поэтому они договорились в очередном письме о встрече на КПП (контрольно-пропускной пункт) училища. Купив заранее шоколадку, Лика с утра приводила себя в порядок: накрасила «Ленинградской» тушью длинные ресницы, накрутила на резиновые бигуди пряди по бокам лица, чтобы потом превратить их в модные тогда «завлекалочки», спускающиеся в виде легких пружинок вдоль щек. Поздравив отца, бывшего военного, после праздничного семейного обеда Лика отправилась в трамвае на другой конец города, где располагалось это учебное заведение, готовящее офицерские кадры для страны. Родители знали о ее переписке с курсантом и только переглядывались, когда возникала эта тема. О жизни военных и их семей они знали по личному опыту.


Доехав до нужной остановки, Лика вышла и, ориентируясь по двум небольшим пушкам возле зеленых металлических ворот с красной звездой на каждом створе, нашла КПП училища. Она вызвала Виталия через дежурного курсанта и стала ждать, наливаясь румянцем. Волнуясь, вытаскивала круглое зеркальце и смотрелась, поправляя пушистую вязаную шапочку и кудряшки-завлекалочки. В небольшом помещении было не холодно, она расстегнула пальто, развязала теплый шарф.


В висках застучало, когда она, наконец, увидела в проеме открывшейся двери знакомый силуэт. Он часто дышал, вероятно казармы находились не близко. Форма курсанта сидела ладно на его спортивной фигуре, но лицо было серым и усталым, веки покраснели. Короткая стрижка вместо привычного чуба набок придавала ему вид незащищенности. Лика внезапно почувствовала, как заныло сердце от жалости к этому юноше, чьему-то сыну, ее любимому. Под сурово-любопытным взглядом дежурного они сдержанно поздоровались и отошли в дальний угол. Виталий взял ее за руку, ткнулся губами в пылающую щеку, и Лика едва не отпрянула, почувствовав легкий запах спиртного... Виталя все понял и, сжав ее руки в своих горячих стертых на учениях ладонях, стал оправдываться праздничным поводом, ловя Ликин взгляд. Но помимо ее воли идеальная иллюзия долгожданной встречи стала таять, как песчаный город на морском берегу, слизанный разгневанной волной. Бескомпромиссность в юношестве сопутствует краху идеалов...


Поговорив о жизни в училище и о школе, они ощутили неловкую напряженность и не нашли больше общих тем. Вспомнив про шоколадку, купленную накануне, она, освобо- див свои руки из его ладоней, вручила «Аленку» и заторопилась домой. Выйдя на улицу в февральскую ветреную темень, Лика почувствовала в душе опустошенность. Спотыкаясь, она брела к остановке трамвая, не замечая удивленных взглядов торопящихся прохожих и не ощущая усилившийся к вечеру мороз. Смахивая варежкой набегающие слезы, пыталась проанализировать причину этого скучного свидания, не догадываясь, что пионерлагерный почтовый роман наполовину сочинила сама.


Переписка не оборвалась, в почтовый ящик продолжали падать конверты без марок с письмами из училища. Но после февральской встречи Лика уже не поглядывала в окно, поджидая почтальона. В марте Виталий попал в госпиталь, кажется, с бронхитом. В школе началась подготовка к экзаменам: контрольные, сочинения, билеты... В мае опять пришло письмо из госпиталя, Лика решила навестить больного, но они не встретились. Родители забрали его домой. Букетик поздних подснежников она отдала его другу, который находился в это время там на излечении. Сообщая о Советском, он с нескрываемым интересом и восхищением разглядывал девушку в легком платье с длинными распущенными волосами. Позже от знакомых она узнала, что Виталий ушел из училища, не дослужив до присяги, то ли по состоянию здоровья, то ли почувствовав неромантическую сторону будущей офицерской службы.
 

Так закончилась эта история о первой девичьей влюбленности, давно, казалось, затонувшая в памяти зрелой женщины, в ее жизненных бурях и штилях и так неожиданно причудливо вынесенная на поверхность в сегодняшнее время знакомым сочетанием звуков имени...