Жизнь одна - 13 глава

-Ах ты ж задница кукурузная! - ругался таксист, гладя оплёванное сидение. -Что ты натворил, гад?!
-Я нервничаю, - опустил застенчиво глаза Герасим.
-Плати компенсацию! - разозлился таксист. -Нервничать дома будешь!
Герасим молча протяну пятьсот рублей.
-Мало! - водитель открыл рот, как грачёнок, требующий еды.
Зайко протянул еще две купюры.
-То-то! - таксист отобрал у Зайко деньги и поскорее уехал, плюнув ему в лицо газами автомобиля.
Герасим подтёрся и посмотрел на дом: из грязной темноты восстал кривой заброшенный дом с одним светящимися глазом. На шее дома, поскрёбывая стены, болтался полуржавый красный галстук с надписью: "Валькхановская 146". Зайко, покуривая и поплёвывая, подошёл ко входу. Дверь, по примеру Саши, правда, не так страшно, зыркнула на Герасима.
-Ух! Страшно до жути! - затрясся гость и еле-еле распахнул тяжёлую дверь.
Несколько дохлых пауков свалились ему за пазуху и как-то совсем по-живому закусали спину.
-Боже помилуй! - заорал Зайко от ужаса и помчался по лестнице наверх, попадаясь в бесчисленные мышеловки. Бегал и вопил Герасим до тех пор, пока не врезался лбом в табличку "455". Тогда, наконец, он понял, что пришёл по адресу. Гость собрался с духом, не понятно с чьим, но что есть, то есть, и постучался. Никто не открыл - только пыль едва посыпалась. Ещё крепче похрабрился Зайко, стукнул сильнее - еле слышно отозвалась дверь. Наконец, в третий раз, гость так уверовал в свои силы, что стукнул со всей дури - дверь покачнулась, запищала. Подскочило сердце Зайко, раза три трепыхнулось, казалось, замерло, но нет - живёт пока. Мокрое пятно постепенно выросло под ногами Герасима: плевал ли он, обмочился ли он или просто потел - решать читателю.
После такого серьёзного стука из квартиры кто-то рявкнул:
-Входи, открыто!
Герасиму вдруг стало не по себе, но нужно было честь рода сохранить - попотеть не хуже Светочки, чтобы спасти её же. Зайко открыл дверь, вошёл и оказался в полной темноте. Вдруг, как удар молнии или же, как удар почтенного старца, свет зажёгся. От неожиданности и кусучего ужаса Герасим закричал: перед ним предстал самый что ни на есть настоящий фашист в фуражке и шинели, возле которого непоколебимо, серьёзным и надёжным компаньоном, разместился пытошный стол.
-Есть один стул! - торжественно проглаголил немец и зыркнул взглядом, которого панически боялась вся интеллигенция. -Куда садиться будешь?
-Эх! Вечные загадки! - думал Герасим, ностальгируя об курьёзе с насильником. -Лишь бы в этот раз чем худым не кончилось!
-Ну, что, Герасим? - поторопил Саша гостя.
-На стул! - пролепетал загнанный заяц.
-Отличный выбор! - похвалил немец. -Так садись же!
С недоверием Герасим осмотрел сидушку: на ней, скаля зубы, загорали на свете лампы иголки.
-Садись, садись, Герасим! - подбадривал Саша.
Под таким серьезным напором Зайко пришлось сесть: заяц почувствовал, как острые края игл разрывают интеллигентские портки и впиваются в не менее интеллигентские ягодицы - ноет тыл, изворачивается, но всё равно больно - стонет нежная кожа. От такой неожиданной боли Зайко не смог даже ничего сказать.
-А ты терпелив, Герасим! - ухмыльнулся Саша. -Вставай, пойдём!
Кидать в леса и океаны немец интеллигента не стал, а только провёл дырявого в комнату с одним огромным тазом.
-Наплюй полный таз и будешь свободен! - приказал немец.
Герасим, услышав про свободу, в одно мгновенье ока забыл про Светочку, решето в штанах и опущенную до плинтуса заячью честь - начал с авантюризмом плевать. Через пятнадцать минут ванна была наполнена.
-Теперь ступай домой, через пару дней привезу тебе Светочку, - пообещал Умер.
На том они и порешили. Герасим уковылял в закат, поблёскивая на солнце дырявым задом. А Саша тем временем приступил к неотложным делам...