Книга 12-2 А Яик-то казачий

               

     Так случилось, пока Голицын вел войска в поход на Крым, на берегах Яика произошло трагическое событие. А всему виной были жители из Самары, которые посягнули на права рыбного промысла на Яике.
 
     А случилось это так: отправились из Самары около пятидесяти жителей со стрельцами на реку Яик для рыбного промысла.
   
     Когда казаки узнали об этом, зашумели, ударили в колокол. Собрались на большой Круг, где услыхали от войскового дьяка, о том, что на Яик приехали жители из Самары и выше Яицкого городка занимаются рыбным промыслом.
   
     Круг зашумел еще громче.
   
     - Гнать их надо! – кто-то закричал.
   
     - Убить всех! – кричали другие. – Чтобы другим неповадно было! –
   
     - Айда на коней! -  призвал казаков войсковой атаман Данила Денисьев. И помчались казаки вверх по Яику ловить воров.
   
     К полудню казаки налетели на воров, не подозревавших угрозы и спокойно ловивших на Яике рыбу, и началась потасовка.
   
     Чудом выживших четыре стрельца из Самары рассказали, как было дело:
   
     - Когда наскочили на них казаки и начали их мордовать, то их с трудом остановил атаман и стал им, самарским жителям говорить, чтобы съехали с их реки Яика, и рыбу более не ловили.
   
     Почуяв угрозу, самаряне ответили:
   
     - Мы рыбу ловим по государеву приказу и распоряжению самарского воеводы. “А если  казаки указу великих государей учиняться не послушны, то они, самаряне, с Яика реки съедут и драться с казаками не станут!”
   
     Ответ взволновал  войско. Казаки, конечно, не поверили, но их ввело в смущение, что жителей Самары и стрельцов мог послать воевода.
 
     Тут кто-то выкрикнул:
 
     - Как смеет к нам посылать рыбу ловить? – другой казак его поддержал, - Яик искони наш, на него и грамота владенная дана. – Тут третий казак рванул своего коня.  – Мы покажем им, кто здесь хозяева, и впредь воевода не будет посылать за казачьей рыбой!
   
     Подъехав к их возам, казаки увидели, что они нагружены осетрами, их еще сильнее разозлило, и они накинулись на воров.
   
     В этом побоище было убито около двадцати человек, а других побитых и раненых казаки увезли к себе в городок, где избивали пищальными стволами, но не до смерти.
   
     После побоища казаки собрали Круг, где выбрали для посылки в Москву с челобитьем,  в котором  описали о происшествии. Снарядили легкую станицу из пяти казаков во главе с Федором Семенниковым.
   
     На следующий день атаман Данило Денисьев и казаки на Кругу решили не посылать в Москву казаков. Видно решили, что Москве до этого никакого дела нет, и на этом утихли.
   
     Самарский воевода отписал челобитную государю о случившемся побоище на Яике и о намерении казаков идти в море на воровство. В челобитной были написаны и подтверждены настоящими сведениями о желании казаков идти на воровство в море. Один из стрельцов рассказал, мол, слышал от яицких казаков, что они весной собираются идти промышлять  на море.
   
     Государь написал грамоту на Яик, в которой говорилось, чтобы казаки “от воровства отстали и впредь никакого воровства и не чинили, а были по-прежнему государю во всем послушны. А которые на рыбном промысле, на Яике побили самарян и ранеными взяли к себе в городок, и из тех яицких казаков пущих заводчиков человек шесть прислали к великим государям к Москве “….
   
     Также была отписана из посольского приказа грамота на Дон атаману Фролу Минаеву , чтобы тот повлиял на яицких казаков и атамана Денисьева о выдаче шести заводчиков побоища.
   
     Но в то самое время со станицею в Москве был сам атаман Фрол Минаев. Его пригласили для собеседования в посольский приказ, где атаман Минаев сказал:
   
     -  Яицкие казаки издавна с Донскими казаками в дружбе были и о всяких делах меж собой совет имеем, а то что они учинили  и самарян на рыбной ловле побили, того я не ведаю. А то, что меж ими учинилось то убийство за упрямство. Самаряне хотели ловить рыбу сильно, а они им давать не стали, и за то ссорятся… у них яицких казаков на реке Яике,  то и промысел, что ловить рыбу, и тем кормятся. Да вот в прошлом (1688) году приехали на Яик из Аюкаева улуса калмыки ловить рыбу. Казаки с Яика отправили к Аюке гонца, чтобы они более на Яик рыбу ловить не ходили, а будут ходить, то на них казаки станут совершать набеги, и с того времени калмыки с улуса Аюка не ходят ловить рыбу на Яик”. 
   
     Этот рассказ донского атамана оказался решающим, и более в Яицкое войско грамот не посылали.
   
     На этом бы происшествие и забылось.

     Во времена царствования Анны Иоанновны , четвёртой дочери царя Ивана V, брата и соправителя царя Петра I, Яицкое войско в одной из своих челобитных просили о выдаче им вместо сгоревшей “владенной” грамоты другой грамоты на владение  рекой Яиком. Также говорилось, что пожар тот, в котором сгорела грамота, случился во времена царствования Петра I, а также побоище, произошедшее с самарцами, что приезжали на Яик для рыбной ловли, на то государь нам в вину ставил.
   
     Многое забылось яицкими казаками, да что говорить, прошло более ста пятидесяти лет; все, что было, в лета ушло: не помнили уже казаки о смоленском походе, да и не вспоминали о первых походах, как и многие другие. Но в народной памяти казаков еще были живы воспоминания о смертном побоище, и рассказывали и о грамоте как о чем-то святом, в которой были прописаны права владения казаков на родной Яик, и все это переходило из уст в уста, от поколения к поколению. Все это хранилось в памяти казачьего народа, как нечто бесценное, забыть которое было бы преступлением перед внуками.
   
     Вот что написал в историческом очерке “Уральцы” А.Б.Карпов.
   
     В 1850-х годах  об этом побоище с нами, в критической статье, поделился Уральский писатель И.И. Железнов. Также Железнов ссылается на маленькую заметку из жалобы Небольсина,  поданной в Военную Коллегию на самарских жителей, которые тайно приезжали  на Яик ловить рыбу – ибо Яик издревле был собственностью казаков - ”но токмо  у нас – писали уральцы – с оными самарянами состоялось побоище и смертное убивство”.  В продолжение к этому Железнов пишет,  что побоище у яицких казаков с самарскими казаками, а главное с чувашами, бывшими заодно  с самарянами, происходило на берегу реки Чагана, выше города Уральска в тридцати верстах, там, где ныне Чувашский умет.  Известие это я беру не из источников, которыми Бог нас обделил, а из предания, и правдоподобность происшествия не подлежит сомнению. Оно рисует это побоище в новом виде, чем самарский воевода в своем донесении, и мы уже с этим ознакомились.
   
     Читаем, что нам написал в статье И.И.Железнов:
   
     Самарские казаки, подговоренные чувашами, или чуваши, подговоренные самарскими казаками, соблазнившись богатством Яика, забрались на реку выше Уральска в нескольких верстах. Разгромили “ятовь” , вероятно близ нынешних Гниловского или Рубежного форпостов. Разбагрили незваные гости одну ятовь, погрузили рыбой воза  и отправились в Самару. С обозом поехали чуваши, а самаряне, как люди похрабрее, остались на Яике долавливать. Яицкие казаки узнали о том, бросились на ятовь и застали воришек врасплох. Тотчас пошли в дело пешни: другого оружия ни у тех, ни у других не было, перекололи или перепороли яицкие витязи самарских, потом пустились по следам обоза и нагнали чуваш на реке Чаган. Тут повторилось то же, что было  и на Яике. Яицкие казаки взяли верх и почти всех чуваш положили на месте. ….
   
     …. Как бы то ни было, но происшествие это глубоко сохранилось в памяти уральцев. На том месте, где было побоище у казаков с чувашами, уральцы построили “умет” в виде сторожевого пункта от будущих покушений чужих людей на их собственность и назвали его в память победы Чувашским.




               Императрица Анна - 1710 года была выдана замуж за герцога Курляндского Фридриха Вильгельма. Овдовевшая через 2,5 месяца после свадьбы, Анна была отправлена Петром I в Курляндию. После смерти Петра II была приглашена в 1730 году на российский престол Верховным тайным советом как монарх с полномочиями, ограниченными в пользу аристократов — «верховников», но при поддержке дворян восстановила абсолютизм, распустив Верховный тайный совет. Время её правления позднее получило название «бироновщина» по имени её фаворита Эрнста Бирона.

                Ятовь – глубокое место на Урале, где скапливается рыба, место залегания на зиму красной рыбы, длина ятови около версты, ширина пятьдесят сажени. Н.М. Малеча IV том Словарь говоров уральских (яицких) казаков. Оренбург 2003 г
 


                http://proza.ru/2021/04/17/1755