Сказка о Белокрылых

               

   С первыми каплями дождя маленький мальчик вбежал в дом, таща за собой сине-зелёный грузовичок на веревочке, и пугая им сидящего у двери кота. Что-то недовольно мяукнув, упитанный, в серую полоску кот, бросился по лестнице на второй этаж.
– Тинки-Винки, ты куда? – крикнул ему вслед улыбающийся мальчик. Вообще-то, кота звали Тейсти, но Джейми упорно звал его Тинки-Винки. Примерно лет с двух, когда впервые посмотрел «Телепузиков», на DVD, который почти вытеснил всемогущий Интернет. Но кот и не обижался, отзывался, что удивительно, на обе своих клички, которые идеально ему подходили.
– Джейми, сейчас будем ужинать, иди мой руки, – из кухни показалась молодая женщина чуть под сорок.
– Да, мам, – мальчик стащил с ног резиновые сапожки, чуть встряхнул их и, аккуратно поставив друг с дружкой рядом с высокими сапогами отца, побежал в ванную. Молодая женщина чуть улыбнулась: «Ему только пять, а ведёт себя как большой».


   На ужин сегодня была запечённая курица с черносливом и картошкой. Джейми обожал картошку. Он и курицу обожал, но картошку больше всего на свете. И мог бы есть её каждый день на завтрак, обед и ужин, хоть и понимал, что это не очень-то полезно в таком количестве. Для своих лет он был довольно смышлёным ребёнком, на раз-два понимал, что хорошо, что плохо, и много читал. А помимо этого сочинял разные истории и маленькие рассказы. «Когда я вырасту, то буду писателем, мам. А ещё я напишу такую пьесу, которую будут ставить во всех театрах мира». «Ты ж мой маленький Шекспир», говорила мама и взъерошивала мягкие, светлые волосы на его головке.
– Джейми, завтра воскресенье. Чем мы займёмся? – спросил Кевин, когда с тарелки Джейми исчезла вся картошка, и оставалось совсем немного куриного мяса.
– Пойдём на аттракционы? – глаза мальчика загорелись, а рука с вилкой застыла над тарелкой.
– Можно и на аттракционы…
– Если дождя не будет, – сказала мама. И словно в подтверждении за окном громыхнуло так, что казалось, содрогнулась крыша дома, а в стекло с неистовой силой забарабанил дождь. Молодая женщина немигающе смотрела на упругие струи, разливающиеся по оконному стеклу, будто многочисленные ручьи.
– Мам…
– Сири… Сири, – Кевин коснулся её плеча, и она резко дёрнулась, посмотрела на него. – Сири, всё в порядке?
– Да, всё хорошо. Я просто задумалась, – она улыбнулась. Оцепенение прошло также быстро, как и подступило.
– Ты нас напугала, мам, – Джейми смотрел на неё серьёзными глазами.
– Прости, малыш.
– Так, кто завтра идёт на аттракционы, если не будет дождя? – Кевин поспешил перевести тему и подмигнул сыну.
– Я! – воскликнул Джейми, положив в рот кусочек курицы и звякнув вилкой. – А можно потом в планетарий?


– Мам, а расскажи ту сказку о птицах? – попросил Джейми, когда Сири с Кевином укладывали его спать.
– Я же её тебе уже сто раз рассказывала, Джейми, – Сири провела рукой по его волосам, укладывая набок отросшую чёлку.
– Н я хочу ещё, пожалуйста, мам?
– Ну хорошо, – она улыбнулась.
– Не буду мешать. Спокойной ночи, малыш, – Кевин наклонился, поцеловал сына в лоб.
– Спокойной ночи, папа.
  И бросив едва заметный, тревожный взгляд на Сири, он вышел из детской.
  Сири подоткнула Джейми одеяло, накрыла рукой его маленькую ручку и начала:
– В одном небольшом городке жили люди…


   В одном небольшом городке жили люди-птицы. Нет, они не были оборотнями. Они были людьми. Людьми с белоснежными крыльями за спиной, похожими на лебединые. Крылья эти были волшебными. Мягче самого нежного шёлка, блестели они ярче любого серебра, а каждое перо обладало силой, способной исцелить любую болезнь, стоит лишь коснуться им больного места. Людей этих было всего несколько десятков во всём мире. Никто не знал, как они появлялись, откуда у них этот дар. Была ли причиной тому какая-то неизученная мутация генов или это передавалось через определённые поколения, неизвестно. Известно лишь было то, что в основном Белокрылыми были женщины и очень редко мужчины.
   В городке, о котором идёт речь, белокрылых людей насчитывалось пять человек. Из этих пяти только один мужского пола – молодой парень, которому едва исполнилось двадцать. Раз в полгода, в назначенный день они собирались на большом поле за краем города и отбирали таких же, как они, людей-птиц из пришедших. Их тех, кто знал о них и хотел к ним присоединиться. Каждый раз таких набиралось не больше десяти человек, а отбиралось не больше одного-двух, зачастую никого. Не то чтобы они составляли какое-то тайное общество типа масонов, но отчасти, наверно так и было. Хотя бы в целях безопасности: знать своих и иметь возможность защитить друг друга. Потому что были люди, которые знали о них и о волшебных свойствах их крыльев. Плохие люди. Охотники. Охотники на Белокрылых. Они тоже были разбросаны по всему миру и такими же небольшими группами вели свою преступную деятельность. Стоимость одного пера Белокрылого превышало миллионы долларов на их чёрном рынке. А добыть такое перо – значит убить Белокрылого. Чем они и занимались. И удобнее всего сделать это было на тех самых отборах новых людей-птиц, где их (отбирающих) крылья вольно и во всей красе сияют за спинами. Но Охотники хитры. И иногда они охотятся за Белокрылыми, когда они находятся поодиночке. Когда спускаются на крышу местной больницы, оттуда на подоконник и тихо влетают в палату умирающего от рака или другой страшной и неподдающейся лечению болезни, вырывают, искрящееся во мраке палаты, перо из своих крыльев и прикладывают его к поражённой плоти спящего человека. И наутро он просыпается здоровым, а врачи только непонимающе разводят руками: «Как так?? Не было же никаких шансов!». Вспомните, ведь вы тоже не раз видели подобные новости в газетах, Интернете, телевизоре о том, как люди вдруг выздоравливают от болезни, которая неизлечима по всем законам жанра?
   Как Белокрылые открывают окна, остаётся ещё одной загадкой: на следующее утро они остаются такими же закрытыми, как и накануне. Именно после таких «ночных исцелений» Охотники ловят Белокрылых на крыше той самой больницы. У них с собой всегда есть колчан со стрелами. Стрелами, пропитанными ядом, состав которого известен только им самим. Одна из таких стрел всегда наготове, в руках Охотника, когда Белокрылый спускается на край крыши, и незамедлительно выпускается… Крылья срезаются, а всё остальное маскируется под очередное нераскрытое зверское убийство, коих и так предостаточно пылится в папках местного полицейского Управления.
   У Белокрылых, как у любого общества (тайное оно или нет) есть предводитель. Защитник. Со странным именем Вьюга. Хотя у него, точнее у неё, есть и обычное имя, ведь она, как и Белокрылые, тоже человек. Живущий обычной жизнью, а под покровом ночи распускающий на свободу свои волшебные крылья. Только у неё они не белые, а чёрные, как сама тьма. И силой они обладают такой, что, когда она приходит на зов, земля, а может и весь мир, содрогается так, что день словно становится ночью. Зовут он её в крайних случаях, и каждый приход сопровождается этим «концом света».

   Однажды ночью, лунной и звёздной, одна из Белокрылых, покинув палату после «исцеления», спустилась на крышу и, едва коснувшись её ногами, увидела его. Охотника. Он стоял с натянутой в руках стрелой, направленной на неё… На миг их глаза встретились. Его губы приоткрылись. Рука медленно опустилась вниз, ставшие непослушными пальцы, не удержали стрелу, и она с глухим стуком ударилась о крышу больницы. Оба вздрогнули от неожиданности. Они не сводили друг с друга глаз: синих и голубых, почти одинаковых в темноте ночи. У неё за спиной крылья, у него колчан. Охотник и Белокрылая. Она смотрела, как в его светлых волосах играла луна, создавая над его головой подобие нимба. Он любовался локонами, аккуратно обрамлявшими её лицо и спадающими ниже плеч. И, наверное, в этот момент их мир сошёл с орбит. Потому что…
– Уходи, – едва слышно произнёс Охотник…

   Три месяца прошло с этой ночи. Они не раз пересекались на улицах своего небольшого города, но больше никогда – на крыше, и проходили мимо, как будто незнакомые. И только их сердца невыносимо рвались друг к другу. Подходил день очередного отбора. В полдень Белокрылые собрались на своём поле. Кандидатов сегодня было шесть человек. Чтобы вступить в маленькое общество каждый из них должен был назвать ключ-слово, которое Белокрылые знают априори, как младенец слова «мама» и «папа». Этим словом они зовут Вьюгу, это слово никогда не произносится вслух просто так. За исключением отбора.
Оставалась последняя девушка. Сегодня они не отобрали никого. Но, может, пока. Едва бросив на неё взгляд, Белокрылая почувствовала, что что-то не то. Она была уверена, что девушка не Белокрылая. Она – Охотник. Что-то заставило её повернуть голову в сторону дороги, туда, где стояли припаркованные автомобили приехавших на отбор. Около одной из них, чёрного джипа, стоял он. «Незнакомец». Охотник. В его взгляде читалось сожаление. Она поняла, что была права. Но ещё не знала, насколько. Обернулась к своим, чтобы сказать, что эту девушку нельзя рассматривать, что она… Как внезапно послышались хлопки закрывающихся дверей машин. Приехавшие на отбор, все до единого, вышли из своих машин, с колчанами за спиной и с луком в руках. Как будто по команде, они окружили Белокрылых и натянули стрелы на тетиву, приготовившись через несколько секунд спустить их.
– Темпорио! – крикнул кто-то из Белокрылых.
– Темпорио! – подхватили остальные.
   И в тоже мгновение мир содрогнулся, будто небо упало на землю, а потом сделало это ещё раз: такой стоял грохот и шум. Казалось, что они все сейчас упадут, как это «небо». Последнее, что видела Белокрылая – был он. По-прежнему стоявший у машины, схватившись за неё одной рукой. К нему подбежала та самая девушка-Охотник, последней проходившая отбор, он открыл дверцу джипа, и она быстро нырнула внутрь. А потом сознание Белокрылой накрыл туман.


   Ей снилось, что она лежит на каком-то облаке, мягком-мягком, укрытая таким же мягким, но почему-то чёрным одеялом. Она открыла глаза. Их слепило от того, каким светлым было это место. И она протянула руку к лицу, чтобы прикрыть его от этого света. Под собой она почувствовала действительно что-то мягкое, напоминающее перину. Когда глаза привыкли к яркости, она увидела, что накрыта одеялом, сотканным из чёрных перьев. «Вьюга», подумала она. Чуть поодаль от неё на таких же перинах и укрытые такими же одеялами спали остальные Белокрылые. Спали? Спали. Потому что вдруг послышались шевеления, вздохи, кто-то приподнимался на своем ложе, кто-то закрывал лицо рукой, как делала она после пробуждения.
– Вы все живы! – воскликнула одна из них. И все пятеро выскочили из-под своих одеял и бросились обниматься. Все пятеро. Они все были живы.
– А что с Охотниками? – спросил кто-то, и они перестали обниматься, смотря друг на друга.
– Они погибли, – раздался голос за их спиной. Или сверху. Было не ясно. Поскольку говорящего не было видно. – Я об этом позаботилась.
Все знали, что это была Вьюга.


   Это был день летнего солнцестояния. День, который Белокрылые особо почитали. Почти месяц прошёл с момента того отбора. И сегодня они решили устроить праздник не только в честь солнцестояния, но и по случаю гибели Охотников. Он нашёл её через два дня после этого. Узнал, где она живёт. Хотел убедиться, что с ней всё в порядке. А она молилась, чтобы всё в порядке было с ним. Потому что верила. Потому что чувствовала. Ему удалось спастись, вовремя сев в машину и успев уехать. Пусть он Охотник, пусть… Они проговорили два часа к ряду. Говорили обо всём на свете, держась за руки, и не сводя друг с друга сияющих глаз. Они понимали, что всё это неправильно, но им было всё равно. Так они встречались ещё несколько раз, и в очередной, вчера, она позвала его на праздник летнего солнцестояния. Белокрылым она скажет, что он её парень. Им не нужно знать, кто он на самом деле. Хоть и не сразу, он согласился прийти на завтрашний праздник. Ради неё.
   День выдался по-настоящему тёплый, несмотря на то, что до этого несколько дней шёл дождь, и температура не поднималась выше 15 градусов по Цельсию. Солнце светило высоко над горизонтом, согревая поле своим теплом. Белокрылые поставили шатёр, куполообразной формы, и такого же белого цвета, как их крылья. Внутри и снаружи украсили его цветами: полевыми, теми, что росли неподалёку. Рядом с шатром стоял небольшой столик, на нём кувшин с холодным лимонадом и две тарелочки с тарталетками: на одной с клубничным джемом, на другой – с абрикосовым. Лёгкий ветерок коснулся пластиковых стаканчиков, вставленных друг в друга и стоявших рядом с кувшином. Они стали заваливаться набок и чуть не упали на землю, когда он вовремя успел их поймать, проходя мимо столика. Поставил незамысловатую «горку» обратно, прислонив к кувшину с другой стороны. Подойдя к шатру, он на несколько секунд замер, сделал глубокий вдох, откинул полог и ступил внутрь. Она стояла в дальнем углу и смотрела на себя в раскладное зеркало, которое было чуть ниже её роста. Услышав, что он вошёл, она обернулась. На ней было нежно-розовое шёлковое платье без рукавов, в пол, струящееся и подчёркивающее её округлые формы. Волосы были забраны заколкой и ниспадали на плечи, такими же чудесным локонами, как в ту первую ночь. Он любовался ею и даже не заметил, что при этом улыбался. Она смущённо улыбалась в ответ. Взгляды остальных Белокрылых были прикованы к нему. Ещё бы: высокий, красивый, хорошо сложен. Голубой костюм выгодно оттенял его светлые волосы. Она взяла со стола свою сумочку в тон платью и подошла к нему. Молча взяла его за руку и повела из шатра. За их спинами тут же раздались шушуканье и добрый смех.
   Они шли вдоль поля, держась за руки. Справа простирался бескрайний лес, слева просёлочная дорога. Отойдя на приличное расстояние от шатра, они остановились. Она посмотрела ему в глаза и сказала:
– Это неправильно. Ты же знаешь, что мы не можем. Ты – Охотник, а я…
– Я знаю, знаю, – сердце у него в груди сжалось. – Но я хочу быть с тобой.
– Я тоже хочу быть с тобой. Но тогда… – ей трудно было произнести эти слова. – Тогда я должна отказаться от своих крыльев, а ты…
–…уйти из Охотников, – закончил он за неё. – Но я не понимаю, почему ты должна отказываться от своих крыльев?
– Потому что так будет лучше. Безопаснее для нас обоих. Уйдя из Охотников, ты всё равно им останешься. Это то, что ты есть. А если я…
– Что ты подразумеваешь под «отказаться»?
– Ты знаешь, что.
   Он мгновение смотрел на неё, а потом прижал к себе, крепко обнимая и утыкаясь в её плечо. По его щеке покатилась слеза.


   Когда Сири закончила сказку, Джейми уже спал. Она снова провела рукой по его волосам, легонько, чтобы не разбудить, поцеловала его в щёку. Включила ночник в виде динозаврика, и, погасив верхний свет, вышла. Кевин стоял, облокотившись о стену напротив и сцепив на груди руки.
– Когда-нибудь мы должны рассказать ему…  – тихо сказала она.
– Ты уверена, что это необходимо?
– Да, он должен знать. А вдруг он тоже…
– Но ведь ты говорила, что мальчики бывают довольно редко…
– Редко, да. Но ведь нет стопроцентной гарантии, что он не…
– Сири… Мы узнаем это только через тринадцать лет, давай не будем заранее…
– Кевин, если он…
– Иди сюда, – он обнял её. Ему тоже было страшно, но он этого не показывал. Продолжал обнимать её и поглаживать по спине, там, где под футболкой белели два длинных рубца.