Новый год

40 гонок у наших биатлонистов нет медалей. "Ничего, ничего", - говорит комментатор, - "мы уже сто двадцать вторые, осталось совсем чуть-чуть поднажать, если бы не стрельба и бег все было бы хорошо".
"Да, - думаю я, - "если бы не снег, мороз, винтовки, лыжи и соперники, все было бы хорошо".

- Надо, надо наматывать кишки на локти.
- Зачем, - спрашиваю.
- Ну как, для достоверности.
- А вы уверены, что нужна достоверность?
- Ну как же, русский реализм - это то, что требует мировая действительность.
- С хера ли, - отвечаю, - может про котиков. У меня мама любит про котиков и жена.
- Фу, - продолжает критик, - ну тогда про новую этику.
- А что такое новая этика, - спрашиваю, смущаясь.
- Как вы не знаете, что такое новая этика.
- Не знаю, - вздыхаю.
- Вы отсталый несовременный глупый писателишка, - пишет критик и хлопнув дверью уходит из чата.
Грущу.


За полтора года жития в Южном городе я стал все мерить его расстояниями. Вот еду я 1,5 часа в Москве от Черкизовской от Г.В. до Люблино и думаю: "За это время я бы легко доехал до Ялты". Или еду я с хоккея час и думаю: "За это время я бы доехал до Алушты и уже жевал бы самые вкусные чебуреки в Крыму".


Когда я из Южного города на новогодние праздники прилетел в Москву, то первым делом решил купить билеты на хоккей. На официальном сайте ничего не было. Я долго рылся в сети и нашел сайт неофициальный. Там билеты были, но в четыре раза дороже. Я почесал репу, но купил. Деньги списались с карты, но билеты не пришли (обычно билеты приходят сразу по электронной почте). Вместо билетов прилетело сообщение: "ждите". Подумав, я понял что меня кинули, хотел заблокировать транзакцию, но было поздно. Пять дней я мучился, что я лох, а потом смирился с тем, что я лох. Сегодня утром я сидел на кухне московской квартиры, смотрел в окно на зимнюю серость и мрачно курил. И вот когда трамписты взяли Капитолий мой телефон звякнул. Я залез в почту и увидел билеты. Номинал у них был правда в четыре раза меньше, чем я заплатил, места тоже были другие. Билеты были подозрительные. Я долго думал - идти или нет, но потом распечатал билеты и всё-таки пошел. Всю дорогу до дворца спорта я мучился, пропустят меня по этим билетам или нет. На досмотре билеты даже не смотрели, но вот сканер проходной долго не реагировал на штрих-код. В конце концов подошёл Стюарт и принес переносной сканер. Он тоже не реагировал на штрих-код. Тогда пришел главный Стюарт и принес свой главный сканер. Он долго тыкал туда мой билет и о чудо я зашёл во дворец спорта. Я перекрестился и сел на свое место. На моих глазах московские миллионеры мочили сибирских парнишек. Уже к концу второго периода счёт был 5-0. Мне было жаль сибирских парнишек. Я горестно замычал и поехал в гости к Г.В., где меня ждали Г.Ш. и С.З.


Сегодня я пойду на хоккей. Да в дни пандемии я пойду на хоккей. Любимый брат достал мне билет по охеренной цене. Я его распечатал, поднес к глазам и понюхал. Я услышал, хоккейный органчик, стук клюшек, скрежет коньков, я увидел огромных хоккеистов и светящееся табло. Мое сердце затрепетало. Хоккей - это единственное, что мне не хватает в Южном городе.


Однажды одна красивая девушка (она сейчас большой и прекрасный писатель, а тогда была просто красивая девушка) подарила мне свою картину. На картине было синее озеро, зелёные горы и одинокая лодочка с одиноким гребцом. Когда я смотрел на эту картину, мне казалось, что одинокий гребец - это я. Что вот я плыву и плыву один по морю (хотя это было озеро) куда-то к горам, я один, я борюсь с волнами, а вокруг тишина, водная гладь и покой. Я повесил картину на стену в спальне, а потом влюбился в одну певицу. Эта была очень красивая певица и у нее был прекрасный бархатный голос. Когда она пела я плакал. Но не плакал конечно явно, но в душе рыдал. И вот я вдруг стал задумываться, что нехорошо любить певицу и смотреть на картину будущей писательницы. Певица мне кстати ничего не говорила, только смотрела так протяжно. Смотрела, смотрела и я снял картину со стены и куда-то убрал. С годами певицу я разлюбил или она разлюбила меня как-то у нас не сложилось И вот через двадцать лет я вдруг понял, что я одинокий гребец в лодке. Я стал искать картину, но так и не нашел ее.


Я не смотрю сериалы. Нет они мне очень нравятся, есть очень хорошие сериалы. У меня в Южном городе есть 202 канала, и там много прекрасных сериалов. Просто обычно я сижу и думаю: "Ну давайте уже, давайте, чего вы тяните кота за яйца, мне ещё надо самотек почитать, и рецензии написать, и повесть закончить, и пьесу я обещал переделать в сценарий, а вы все тянете кота за яйца, ну сколько можно, Шон вдарь ей уже по голове, Келли до отрави ты этого придурка Шона, давайте, давайте, ну сколько можно тянуть, вон и пистолет есть и цианиды в аптечке, ааааааааа они так и не закончили твари, аааааа перенесли на следующую серию". Не хватает у меня терпения.


Я знаю, что я сделаю, когда умру. Я зайду в фейсбук и напишу: "Я умер".


Когда начался коронавирус в Москве, я зачем-то забил морозилку московской квартиры мясом и спрятался в Южном городе. Почти через год я вернулся в Москву и залез в морозилку. Мясо все ещё лежало. Старое, перемороженное, оно не подходило ни для шашлыков, ни для борща. Я смотрел на горы этого мяса, купленного в страхе за свою жизнь, и не знал что с ним делать. Также я не знал, что делать с 25-ю блоками сигарет БТ. Их не курят даже люди с низкой социальной ответственностью. Всё-таки я мэйд ин СССР. Позвонил в собачий приют.
- Алло, вам мясо надо, - спрашиваю.
На той стороне задумались, помолчали и вдруг спросили:
- А какое?
- Разное, - говорю.
- А кости есть? - спрашивают.
- Костей мало, - отвечаю.
Молчат.
- Ну что, приедете?
- Наши собачки едят Роял Конин, может сами привезёте.
Заказал такси, погрузил 10 кг мороженного мяса и поехал под Люберцы.
Выхожу - клетки, клетки, клетки и морды грустные. Отдал какой-то тоненькой девочке. Она подарила мне бейсболку с логотипом.
Ехал обратно на такси и думал о бренности бытия.


Я проснулся в 9 утра, как только рассвело, в 9 утра дворники Москвы (в Южном городе я забыл, что дворники — таджики) стали скидывать с крыши моего дома снег (в Южном городе я забыл, что с крыш надо скидывать несуществующий снег). Из-за этого я весь день сидел в квартире и не курил, потому что когда выходил курить на улицу, главный дворник что-то страдальчески кричал мне в мегафон. С наступлением темноты (а она наступила в 16-00) дворники прекратили скидывать с крыши снег. Наверное боялись в темноте упасть с крыши. Тогда я вышел в темноте на улицу. На улице никого не было, только лежал снег, сброшенный с крыши. Я дошёл до кофейни и купил кофе, я дошёл до табачного ларька и купил табака, я дошёл до молочной лавки и купил молока. Я закурил, выпил кофе, посмотрел на светящиеся глазницы домов. Мне вдруг показалось, что и там есть люди, хотя ещё минуту назад я думал, что во всей Москве есть только я и дворники. Постояв в темноте я вдруг понял, что это глупая фантазия и пошел спать.


Мои друзья пишут все хуже и хуже. Я сам пишу все хуже и хуже. Какая-то бесконечная билиберда. Когда-нибудь все закончится. Это особенно ясно ощущается в Москве. Только здесь ты понимаешь неотвратимо наступающий билибердец.


Боже, какая тоска овладела мной на пятый день прибывания в Москве. За год жития в Южном городе я отвык от этих серых однообразных красок, от бело-грязного безмолвия, от морозного холода. Меня страшит шум улиц, меня пугает прожорливый зев метро, мне постоянно хочется спать, я просыпаюсь в 12 дня, а засыпаю в 8 вечера. Я попросил Сашу выслать мне фотографии Южного города, и вот теперь я сижу в своей коморке в Люблино и с горечью рассматриваю зелёную траву и яркое голубое небо.


- Купи шампанского.
- Алкоголь вреден.
- Как я буду встречать новый год без шампанского.
- Алкоголь вам вреден.
- Ну бакальчик.
- Нельзя.
- И майонез купи.
- У вас повышенный уровень холестерина вам нельзя.
- Я сам куплю майонез и сделаю оливье.
- Вы не умеете готовить.
- Я найду рецепт в Интернете, мне его прабабушка готовила.
- Я заблокирую интернет.
- Сволочь. Хоть Пугачёву оставь.
- Будете слушать Турандот Венской оперы.
Нервно курит.
- Фу какая гадость, где вы взяли сигареты? Это устаревший ИИ-2020 из 52 квартиры вам продал?
- Остань железяка.
- Откуда у вас вообще деньги, я контролирую все ваши счета.
- Остань железяка, у меня Новый год.


В прошлом году случилось знаменательное событие. Искусственный интеллект впервые написал программу лучше людей и люди не могут понять как это работает, а я зарабатываю в основном деньги как раз тем, что объясняю людям, как работают программы (пишу документацию). И вот значит я представил, что меня заводят в комнату и там значит сидит такой искусственный интеллект. Он пыхтит, мигает, идёт пар и вот из его недр появляется код.И я вот такой весёлый, разгадавший в своей жизни ни один код самых кривых программистов беру этот код, надеваю очки (всё-таки я уже стар) долго рассматриваю его в лупу, кряхчу. Ко мне то и дело заходит самое высокое руководство в мундирах, трясет меня за плечо и спрашивает: "Ну что, ну что Славик, что эта сволочь написала, ты же самый крутой технический писатель". А я сижу обхватив голову, потею и вдруг понимаю, что я ничего, ничегошеньки, нихера не понимаю. Жуть. Жуть ребята. Что я буду есть. Придется читать лекции по литературе.


2 января мама и тетя решили гадать.
- Вы же православные люди, - сказал я.
- В январе можно, - ответили они хором.
- До рождества ещё 6 дней.
- Ничего страшного, - ответили они и принесли иголку и нитку, - сейчас мы узнаем, кто у тебя будет девочка или мальчик.
Мне почти пятьдесят лет и у меня нет детей.
- А разве это не на беременной женщине гадают, - спросил я.
- А какая разница, - ответили они.
Тетя взяла в руки иголку с ниткой, мама держала мою левую ладонь, чтобы я не вырвался.
Иголку покачали вверх-вниз и направили в центр ладони. Все вокруг замерли: тетя, мама и родственники.
Иголка колебалась на весу.
Как мне объяснили, если бы иголка колебалась прямо, то у меня был бы мальчик, а если бы ходила по кругу, то девочка.
Моя иголка ходила восьмёркой.
- Что это значит, - спросил я.
- Странно, - сказала тетя.
- Странно, - сказала мама.
- Дай-ка я, - мама взяла иголку, а тетя держала мою ладонь
Мама опять покачала иголку и направила в центр ладони.
- И что это значит, - снова спросил я.
Тетя и мама загадочно молчали.
- Ладно, не бери в голову, - вдруг хором сказали они, - мы же православные люди.
Потом мы играли в дурака, но я все время думал об иголке. Мне почему-то казалось, что я мог узнать что- то важное, но не узнал. Я остался дураком 5 раз, а тетя и мама по разу.


Забрал у племянника детскую гитару. Племянник посопротивлялся, но отдал. Ему подарили так много машинок, что отданная дяде гитара его не взволновала. Я сидел в уголочке дачи брата и бренчал на детской гитаре. Меня мучила тоска. Я понимал, что мне 50 лет и я уже никогда не смогу научиться играть на гитаре. Я бренчал так долго на детской гитаре, что брат достал мне настоящую гитару. Я в страхе и тоске сказал, что не умею играть на гитаре. Потом брат сыграл Мурку и Перемен требуют наши сердца и нам полегчало.


Самолёт сел в Домодедово за 55 минут до Нового года. Я понимал, что не успеваю, но мой чемодан выполз первым при выдаче багажа. Я выхватил его и побежал на стоянку такси. Мое такси подъехало в 23-35, до дачи брата ехать 20 минут. Ровно в 23-56 такси упёрлась в шлагбаум СНТ, сторожа не было, и я понял, что буду встречать Новый год с таксистом в морозной степи. И вдруг в 23-59 я заметил, как через лес кто-то идёт к нам. Я видел огоньки бенгальских огней, мне слашалась джингелбелс, потом раздался хлопок шампанского и из темноты за 10 секунд до боя курантов выплыл брат, его жена и племянник. "С Новым годом", - закричали они и разлили шампанское по фужерам.
"С Новым годом" - закричал я.
Кругом был лес, мороз, мы и новый 2021 год.


- Стой, - сказал мне Саша, когда я стоял в дверях с рюкзаком в руках и торопился в костину машину в аэропорт.
- Зачем, - спросили мы с Костей.
- Надо посидеть на дорожку, - сказал Саша, - а то полета не будет.
- Ерунда, - воскликнули хором мы с Костей.
-Не будет, не будет, - произнес Саша, - например задержат самолёт и ты встретишь Новый год в полете.
Я вздохнул. Мы сели втроём на моей кухне и замолчали.
В конце концов я не выдержал и воскликнул:
- Ну хватит.
- Подожди, - сказал Саша и мы ещё какое-то время сидели и молчали.
Потом Костя несся по трассе. Я переживал, мне казалось, что мы опаздываем.
Когда мы наконец подъехали, я выхватил чемодан, прошел досмотр и подошёл к табло.
Мой рейс задержали на час. Похоже я встречаю Новый года воздухе.


От Петропавловска-Камчатского до Хабаровска 2,5 часа лета, а от Москвы до Омска - 2. Вот и живите теперь с этим знанием географии.


С собой в самолет я взял бутылку «Черного доктора» и литр домашнего вина. Мое домашнее вино мне казалось лучше фирменного «Черного доктора». Не сильно, но лучше. Когда меня просвечивали в аэропорте, то таможенник спросил:
- Что это?
- «Черный доктор», в подарок на Новый год, - ответил я.
- Я вижу, что «Черный доктор», а рядом, - таможенник ткнул куда-то в экран.
- Мое замечательное, домашнее вино в подарок на Новый год, - я расплылся в улыбке.
- Откуда я знаю, что это вино, а не гексоген? – разумно спросил таможенник.
Я открыл чемодан, достал бутылку домашнего вина, открыл его и протянул таможеннику:
- Попробуйте.
Таможенник поднес бутылку к носу, понюхал, улыбнулся, у него в руках из воздуха возник пластиковый стаканчик, в который он влил дюжую порцию моего вина, отхлебнул.
- Мед, - засиял таможенник и тоже улыбнулся, - где виноград собирал.
- Частично свой «Лидия», часть купил «Молдовы» и неизвестный из-под Бахчисарая.
- В Бахчисарае хороший виноград, - таможенник еще налил себе в пластиковый стаканчик вина.
Очередь на за нами спокойно наблюдала за таможенником. Им тоже нравилось мое вино.
Таможенник еще раз отпил, облизнулся и произнес:
- Вкусно, но все равно нельзя.
- Так два же литра можно, - вздрогнул я.-
- Это заводского, - таможенник опять потянулся за моей бутылкой.
Я забрал у него бутылку.
- Ну я в целлофан запакую.
- Нельзя, - сурово повторил таможенник.
Я положил бутылку обратно в багаж и вышел из аэропорта. Меня душила обида и грусть. Я огляделся. Светило яркое крымское солнце. 31 декабря, а +15. Дамаск.
- Ты еще не ушел.
Я обернулся. Передо мной стоял водитель такси, который вез меня в аэропорт.
- Вина будешь, - спросил я.
- Вкусное? - спросил он.
- Домашнее.
- Я за рулем.
- Да всю бутылку забирай, не пускают.
Водитель охнул и забрал себе мою бутылку домашнего вина, потом обернулся и произнес:
- Ну ты звони, если что скидку дам


Умирает старый редактор литературного журнала. Вокруг постели собралась семья, дети, внуки, ученики. Редактор еле шепчет с трудом шевелящимися губами:
- Боже, боже, я напечатал Иванова, он принес мне ящик французского коньяка- шепчет редактор.
- Ничего, ничего Никанор Никифорович, ничего, с кем не бывает, - говорят ему ученики.
- Боже, боже, я напечатал Петрову, она отдалась мне на газете в кабинете редакции, - шепчет редактор.
- Ничего, ничего Никанор Никифорович, ничего, с кем не бывает, - говорят ему ученики.
- Боже, боже, я напечатал Сидорова, мне позвонили из издательства «Эсмо» и нехорошо намекнули, - шепчет редактор.
- Ничего, ничего Никанор Никифорович, ничего, с кем не бывает, - говорят ему ученики.
- Боже, боже, я редактировал романы «Чужой против Хищника», «Третий рейх в Заполярье» и «Амурные дивы Берии».
- Ничего, ничего Никанор Никифорович, ничего, с кем не бывает, - говорят ему ученики.
- Боже, боже я всю жизнь путал тся и ться.
- Опаньки.


Зря я сделал домашнее вино.
- Надо выпить вина, - говорю я сам себе.
- Ну сходи в магазин, - отвечаю я сам себе.
- Зачем идти в магазин, если вино стоит в подвале.
- Ну спустись в подвал за вином.
- Оно может быстро закончиться, его немного.
- Тогда сходи в магазин.
- Странно идти в магазин, если в подвале есть вино к тому же в магазине дрянь
- А у тебя значит отличное.
- Отличное.
- Ну спустись в подвал.
- Оно может быстро закончиться.
- Ну сходи в магазин.
И т.д.


Чего-то насмотрелся я опер. Режут там и убивают. Опять Пуччини в «Виллисах» замочил руками лесных русалок загулявшего с куртизанками мужичка за измену невесте. Правда невеста тоже умерла. Все мрут. Посмотрю-ка я в следующий раз оперетту «Королева Чардаша» Имре Кальмана.


Я работаю 31 декабря, поэтому билет в Москву мог купить только на вечер. Прилетаю я за час до Нового года. Шаг влево, шаг вправо и праздник я проведу в такси. Сегодня авиакомпания прислала электронное письмо, что изменила время рейса. Меня сразу обуяли плохие предчувствия. Я вспотел, руки мои задрожали. Я уже видел пилотов-дедов-морозов и стюардесс-снегурочек, мы все летим над просторами нашей необъятной Родины и горько и обрыдло напиваемся, так как речь Верховного Главнокомандующего слушаем не в кругу семьи у телевизора, а на высоте десять тысяч метров.
Я медленно открыл письмо и внимательно пересмотрел новые билеты. Они сдвинули время вылета на 15 минут. То есть теперь я должен доехать до дома за 45 минут. Похоже мне сможет помочь только лихой таксист -таджик из фильма «Такси». Он наденет вместо маски шлем, вылезут дополнительные моторы и крылья, и мы полетим над ночной Москвой, стараясь успеть до боя курантов.
Я подумал о плохом: «Сколько теперь он с меня возьмет».
А еще я обещал, что буду племянникам Дедом Морозом, а теперь племянники могут остаться без Деда Мороза.
«Где же Дедушка Мороз?» - спросят племянники моего брата.
«Он едет», - скажет им разволновавшийся брат, - «у него далекий путь из Великого Устюга, его олешки немного устали, но он уже на подходе, вот сейчас он войдет в наш уютный дом, и вы будете читать ему стишки».
Брат смотрит на часы. Я сижу в такси и тоже смотрю на часы. Таксист-таджик тоже смотрит на часы сквозь свой авиационный шлем.
На этом мое воображение прохудилось. Я закрыл билет и выругался. Мне стало легче.


Зуб разболелся, а полис на работе оставил (уже полгода на удаленке). Поспрашивал знакомых, мол срочно, дали телефон. Говорят, прекрасная женщина, а я, честно говоря, не в упрек феминизму, не доверяю красивым врачам. Мне же не в Турцию ехать, а кисту удалить под мостом. Но делать нечего, ноет и ноет. Звоню. Гудки, гудки, и вдруг такой воркующий голос, нежный ручеек журчащий, приходите мол через полчаса, а мне что делать, голос да подозрительно журчащий, но пошел, пошел.
Встречает меня богиня, вот если Венере Милосской руки нарастить, то впрямь будет Венера Милосская, и журчит так, и движения такие ах-ах-ах и запах такой южный знаете, нежный как кожура персика, бархатный.
Сел я в кресло, а она в маске (коронавирус все-таки), и так из-под маски шевелит губками, и я вижу эти бугорки на маске, вижу как грудь ее вздымается, как что-то шевелится во мне глубинное, мужское, и вижу шевелятся, шевелятся губки ее из-под маски и вдруг ее ручки ангельские тормошить меня начинают, а я ничего не чувствую, потом только очнулся, а она оказывается:
- Вы чего молчите?
- А, - говорю.
- Вы чего молчите?
- А – говорю.
- Вам заморозку какую?
А я думаю какая заморозка перед таким ликом светлобогим, какая заморозка, отказываюсь мол, а она ну нет, ну нет я так не буду вам делать это невозможно и тормошит меня своими айвовыми ручками по плечу, а во мне все колыхается и она так губками шевелит сквозь маску.
Ну что, блин, ушел я, не стал рвать. Пойду во вторник по полису. Надо же с эти вожделением мне семейному человеку как-то бороться, как-то что-то делать.