Полицай

               

   Любая война оставляет не только видимые следы, это как правило увечья, как физические, так и психические, но и следы невидимые. Наверное, главным и самым страшным таким невидимым следом были бывшие полицаи, которые во время войны прилежно служили фашистам, но после войны делали вид, что покаялись и отсидев в тюрьме положенные десять лет, как ни в чем не бывало объявлялись на своем прежнем месте жительства. Таких два полицая Тамарчук и Ковальчук успешно отсидев по десять лет в тюрьме строгого режима объявились и в славном украинском городе Криворожье.
   Служили немцам они верно, но когда советские власти взяли их за одно горячее место давали показания, будто фашисты их заставили, поставили условие: или нам служишь или мы расстреляем всех твоих родных. Этой версии они придерживались и после отсидки.
   Если Тамарчук устроившись маленьким начальником не любил вспоминать о своем бурном прошлом, то Ковальчук не молчал, а наоборот, вначале даже пытался вставать в день Победы вместе с ветеранами войны в один строй и иногда в классе рассказывал школьникам о своих вымышленных боевых подвигах. Это был прирожденный садист без двух пальцев на правой руке. Чтобы не забрали в армию, он будто случайно сунул руку в работающий трактор и лишился двух пальцев. Комиссия самострела здесь не увидела, так что он остался без наказания, но и на войну его не взяли, оставили в тылу. Работая полицаем, всегда говорил, лучше быть живым без пальцев, чем мертвым с пальцами. Некоторые, кто не знал его истинного военного пути обращались с ним, как с равным, те же кто знал, что это полицай лезет в их ряды, долго не терпели и гнали его кто пинком, кто просто матом. Так что после нескольких таких попыток он эту затею оставил и лишь изрядно выпив рассказывал собутыльникам, как его забросили в тыл и он, прикинувшись там полицаем выполнял очень важную боевую задачу, без которой не было бы и Победы в 1945 году.
   Каждый человек выбирает себе такую профессию, где он может максимально реализовать свои природные способности. Так каким-то образом Ковальчука поставили работать объездчиком. Его задача заключалась в том, чтобы верхом на лошади объезжать колхозные поля и всех, кто что-то тащил из колхоза себе домой, переписывал в книжку, чтобы потом его, как несуна, песочили на собрании, а колхозное добро, чаще всего это было лишь ведро зерна или какие-либо овощи или фрукты, он их конфисковывал и приносил в Правление колхоза. Но скоро освоившись с новой должностью, эту практику прекратил и все отобранное у колхозников тащил уже себе домой. Поскольку принцип жизни в колхозе был довольно простой: всё вокруг колхозное, всё вокруг моё, работы у него было много. Вскоре он обзавелся связями, так как некоторых несунов за бутылку самогона отпускал, а некоторым даже привозил отобранное у других колхозников. Особенно он любил гонять местных ребятишек, которые летом наломают шляпок подсолнуха и грызут молодые семечки или наберут молодой кукурузы, которую варили, а в нелегкой, даже скажем так, весьма бедной колхозной жизни, это было для них не только желанным лакомством, но и большим подспорьем для растущего организма.
   Но изо всех детей, он больше всех не любил одноклассников своего сына Петьки. Те, без задней мысли, многие даже и не знали, почему, но звали Петьку полицаем. Он приходил домой жаловался отцу, на собраниях класса Ковальчук приходил всегда в военной форме и рассказывал о своих военных подвигах и о своем ранении, когда ему осколком гранаты, которую он метнул в немецкий танк, оторвало два пальца на руке. Но когда кто-то спросил его, почему у него нет ни одной военной награды, тот погрузился в дебри своего секретного нахождения в тылу, но кто-то не дослушав его, назвал случайно вслух его Петьку маленьким полицаем и Ковальчук с исказившимся злобной гримасой лицом покинул собрание, но когда он ловил, именно ловил кого-то из одноклассников сына, мог и плеткой огреть и попугать, наезжая на него конем, и естественно все отбирал. На него колхозники жаловались, но руководству колхоза был выгоден садист и его не ругали, и не трогали.
    Сыну Петьке Ковальчук всегда говорил, иди в милицию работать, но часто оговаривался и говорил в полицию, видимо по старой памяти. Незаметно, под шутки одноклассников Петька закончил школу и выбора профессии, как такового, у него не было. На семейном совете решили, ему нужно взять вместо отцовской фамилии Ковальчук фамилию матери Михась, так как ни крути, но во многих документах, которые обязательно будут проверять у каждого будущего милиционера, фамилия Ковальчук будет ассоциироваться с предателем полицаем. Он ведь окончательно решил идти в милицию, тем более тогда ему не нужно было служить в советской армии, про которую его отец рассказывал много негативного.
   Отучившись, получил звание младшего лейтенанта и с чистой совестью поехал на родину, показать всем, кем он теперь стал. Но генетическая память и здесь сотворила с ним злую шутку. Чтобы все еще издалека видели, кто перед ними идет, на погоны младшего лейтенанта Петька нацепил майорские звездочки. При встрече с односельчанами, особенно при встрече с одноклассниками, поворачивал вперед то правое плечо, то левое, чтобы все видели на плечах офицерские звезды. Но уже к вечеру некоторые начали спрашивать: - «А что, в магазине побольше звезд, что – ли не было?!» И на следующий день он уже ходил по селу в гражданской одежде. Отец его, бывший трехпалый полицай к этому времени обзавелся связями и тут же пристроил Петьку в местное отделение милиции. Это совпало с милицейско-полицейской реформой, когда милицию решили обозвать полицией. Петька в течение нескольких дней оформился на работу и с полной ответственностью как на голубом глазу всем представлялся, как потомственный полицейский.
    Сельские будни полицейского многим не известны, а это ведь тяжкие будни. Обязательное посещение рынка, магазинов, торгующих паленой водкой, а этим баловались во всех магазинах, к тому же нужно было крышевать наркоторговцев, этим делом занимались все местные цыгане, а многие даже и не представляют, какая это адская работа с цыганами. Ведь каждый цыган он по-своему непредсказуем и когда ему приходило время отстегивать положенное клялся, мол, мамом клянусь, сейчас нет ни копейки, вон жена с ребятишками, сколько их он и сам не знал, сидят голодными.
   Но самая интересная и прибыльная работа начиналась, когда кого-то брали с поличным. Такой случай подвернулся и Петьке. У местных братьев цыган Грини и Яшки Ромаловых он арестовал несколько мешков маковой соломки и конопли. На предварительном следствии они пошли в полный отказ и дело тихой сапой дошло до суда. Петька, которого за глаза, а потом и прямо в глаза звали Петро Михась, как главный свидетель должен был на суде рассказать об их преступлении. К этому времени Петро Михась хотя еще был довольно молод уже заматерел и был колоритный полноватый мужик, ходил он в вечно потертом кителе с пятнами жира. На замечания коллег с юмором отвечал: - «Селедка была чересчур жирная».
    На суде как положено судья зачитала обвинение, прокурор его подтвердил и слово дали Петьке Михасю. На суде он вдруг начал давать противоположные показания тем, которые он получил от братьев цыган. На вопрос судьи: - «Вы же вот сами написали, что они продавали наркотики и они сами в этом сознались».
    Петька сделал умное лицо, выставил вперед живот с жирными пятнами и тихо, но уверенно произнес: - «То было давно, теперь они полицию уважили и рассказали всю правду».
    «Какую правду?»
   «Главное, я считаю, это уважение к властям. Судью они тоже уважили» - и Петро с самым серьезным видом человека, совершающего благородный поступок, положил конверт на стол судьи. Судья приоткрыл конверт, замер на несколько секунд, но за это время успел пересчитать баксы, и сумма его устроила. Незаметным движением рук судьи конверт исчез со стола, будто его там никогда и не было. «Такие дела, как истинные показания подсудимого, свидетель Михась, делаются заблаговременно. Нельзя вводить в заблуждение ни судью, ни прокурора. Я, то, вижу, что эти люди не виновны, но что скажет прокурор?  Он главный обвинитель. И на основании его обвинения суд вынужден будет выносить свое решение».
    Петро вытер влажные руки о китель и с таким же важным видом положил конверт перед прокурором. Тот задал лишь один вопрос: - «Деревянные?» «Нет, всё зелень». Этот конверт как-то незаметно, также, как и у судьи исчез со стола прокурора: - «Теперь и я вижу, что они невиновны». После этих слов прокурора суд ушел на совещание и за то, что Петька с братьями цыганами всю эту уважительную процедуру провели не до собрания, суд присудил обоим братьям по одному году условно.
   Зачитав приговор, судья отпустил братьев цыган и обращаясь к Петьке Михасю, так по-свойски, как бы между делом, сообщил: - «Эти цыгане, это рутина, с ними всегда можно договориться. У нас появился нежелательный клиент, некто Влас Семёра, этот деньги не предложит и на попятную не пойдет. Мы, здесь сообща, в суде, его конечно попридержим, но он ведь на этом не успокоится. Будет обращаться и в прокуратуру, но там у нас свои люди, они его бумажками отписками тоже помурыжят, а вот если он напишет заявление на нашего общего друга Пархома в полицию, его нужно и там тоже немного помытарить. У Пархома, конечно, все документы сфальсифицированы, но он наш человек. Нужные взносы он платит регулярно и нам не резон терять такой постоянный источник дохода. Ведь наверх нужно платить регулярно, а там не спрашивают про конъектуру. Бабки давай и баста. А Влас Семёра пусть подёргается, как карась на крючке, может и поумнеет. Ведь он покусился на святое – он хочет заблокировать весь наш бизнес. Мы два десятилетия выстраивали такую вертикаль, чтобы ВСЕ, - на этом слове судья сделал ударение, - ВСЕ положительные решения были проплачены. Это ведь всем нашим судейским сообществом в целом по всей Украине была проделана очень серьезная работа. Если клиент в одном суде не проплатил положительное решение, он пойдет в другой суд или к другому судье, а у нас уже везде сидят свои люди. И пока он не проплатит нужную сумму, он нигде не получит нужное ему решение. А закон? Что закон? Мы подберем любую статью в зависимости от суммы платежа. И никто нам не указ. По Конституции мы неприкосновенны».
    Петро Михась напряг все мышцы лица, так оно у него было похоже на умное и ничуть не смутившись отвечал, как его учил еще в детстве отец: - «Я вас услышал. Это мы могём».
     На этом решили сегодня и закончить. Но на следующий день они все собрались заново. Баксы, которые им вручили братья цыгане, оказались фальшивыми. Когда судья сообщил об этом всем присутствующим и остановил свой взгляд на Петьке, он понял, чего от него хотят и не моргнув гласом пообещал, у него есть знакомый армянин Ара Лужок, знаменитый бизнесмен, торгует на местном рынке, он эти баксы постепенно распродаст и вернет всем настоящие. Только сумма будет немного иной. На сколько иной не уточнил, да было уже не до этого. Как говорится из двух зол выбирают меньшее и все решили остановиться на этом варианте.