Плагиат. Совокупно. Юзом и Пелевиным

                Моей возлюбленной Ариэль Рэбл, чья всего лишь фоточка для Соколова привела к штурму Капитолия
     Наконец - то определившись с конкурентным выбором из трех соплеменниц охального старика Юза в пользу самой красивой и талантливой, я, разумеется, не смог тут же выбросить из своей замысловатой головы Алешковского, покатал пасхальными яичками рукастую повесть и крымскодетскую новеллу, но остановился, само собой и априори, на явном родственнике хотя бы географией, что и произведу, обуреваемый фетишистской начинкой моей избранницы, прямо сейчас.
     Эх, Коля, давай вмажем, что ли, мы с тобой за всех мурашей, спящих в эту пору года в подземных чертогах. Ты только задумайся : под землей тоннели и целые города, забитые спящими муравьями. Подумал ? Ладно, продолжай думать, я вмажусь чутка кодеином и на приходе расскажу тебе одну историю.
    Время чоткое было, Коля. Время правильное, люди шарахались, как статуи, не понимая происходящего. В телевизоре базарил Собчак, за окном - п...дец всему. По радио выступал Немцов, за окном - берут мэрию за кахонес. В подъезде лежит длинный мужик, за окном - короткий мужик в малярной люльке. Думаю, что это интереснее. Открываю окно и сажусь на подоконник, типа покурить. Мужик меня спрашивает :
    - Але, гараж.
    Я ему сигарету. Прикуривает он и как бы между прочим интересуется :
    - Скажи, братан, делегат Джопуа на каком проживает ?
    Я пальцем тырк. Выше, мол. Он лыбится и подымается люлькой выше. А меня на следующий день Падло в кирзе и Кидалла - за белые рученьки и в участок. Тыр, пыр, то да се, мыслю, что прилепят соучастие, как минимум, хату, по - ходу, выставили у делегата. Но потом вижу, что круче ботва заваривается. Заходит мужик в штатском, то ли лекарь, то ли летчик, хрен пойми, но не личит ни на мусора, ни на гебешное падло. Ладно. Кирза гонит, что делегата замокрячили прям в коечке, рисует мне перспективу в червонец как прямому пособнику. Я и бровью не веду, хрена нервничать, захотят прикрыть - прикроют, но по - честному - то, Коля, ой как в лом уехать за мокряк, я ж аферист, а не душегуб какой, хотя грех лишения жизни имею. Да я рассказывал. Не помнишь ? Ну, вспомни, братан, там еще баба кони двинула, устав от е...ли под винтом. Вспомнил ? Вот и я забыл.
    - Шли бы вы, товарищи, - говорит третий непонятный в стрюцком, - к гастроному, что ли, там как раз гуманитарный спирт  " Ройал " выбросили. Даром, - добавляет веско и Кидалла с Падлой в кирзе сваливают. Ладно. Подсаживается ко мне, то ли пальцы ломать, то ли за душу вцепиться.
     - Я и летчик и лекарь, - говорит мне, доставая из кармана прибор какой - то. - Вот здесь, - и тычет пальцем в экран мерцающий, - все твои куанголиации зафиксированы, все перепады и мысли учтены, потому и знаю я о твоих сомнениях. А ты не сомневайся ! - кричит и по плечу мне - хлоп. - Служу я, - на шепот перешел, гнида, в зрачки смотрит и папиросы по столу двигает туда - сюда, - на борту секретного самолета, его на случай ядерной войны придумали еще при Сталине. Там, короче, магнитность и завихрения все тяжелые аппараты сшибут с неба, законы физики не позволяют, - разжевывает мне, как несмышленышу, а я, Коля, еще в том веке брошюры чтил и Капицу в телевизоре двушкой черного приветствовал, - но собрали Туполева и Королева в симбиот некоторый и получился самолет, сам летит, сам садится, народ не нужен.
     Думаю. Чую разводку, он же сам говорил, что служит на борту, а сейчас утверждает, что народ не нужен.
     - И поскольку ты, - снова глоушит меня вербально, сука, - ни хрена не народ по всей жизни твоей кромешной, то запулим мы тебя на испытания. Или смотри, - строжает голосом, переходя с баритонца сытого на бас угрожающий, - покатишь как подельник бригады люлечников.
    Играет личиной и рассказывает мне, что, оказывается, мусора уже семь лет гоняются за неуловимой бандой убийц - люлечников. Цепляются они, значится, Коля, к крышам домов и залегают, как муравьи в спячке, на самое дно малярных люлек, плоские, будто твои клопы, агрессивные и жуткие. Лежат и ждут. Чего ждут ? Да я сам не понял, вроде, циклы лунные для дураков, восходы и закаты, короче, байда психованная, заманьячная, они и сами не в курсах, зачем народ валят. И вот в один прекрасный момент очухиваются и спрашивают любого выглянувшего случайно про любую х...ню, лезут на этаж выше и валят всех, кто ни есть на адресе. И исчезают. Бедолаг снизу за вымя берут, скандал, околоточного на пензию, участковому орден. П...дец, короче.
    Ну, делать нечего, вижу по всем раскладам, что охомутали меня, козликом ставят и на торец не смотрят. Подписываю. Там неразглашение, паек, тайный рюкзак и компас, в общем, все дела. Ведет меня этот штатский во двор и сажает в ненашу ни х...я машину, сам прыгает за рули и катим мы, Коля, за город. Зеленые ворота, звезда, часовой с винтовкой Калашникова смотрит зверем, башкиры и якуты по периметру, как на полосатом, чурки и есть чурки, моя твоя не понимай, а сразу пулю в лоб и зеленкой не помажут. Ладно. Заходим внутрь. Натоплено, стены добротные, плакаты с бабами голыми, стол, за столом мужик на одной ноге.
    - Генрих Иваныч, - говорит мне и лыбится.
    Ну тут и отпустило мне сразу, понял я, Коля, что угодил в самый центряк, ведь Генрих Иваныч - он не просто так, он - Штаубе. И выходит, что продолжается лучшая игра людей и для людей. Понял ?
    Да ты чо посинел - то, братуха ? И не дышит. Х...й с тобой, оттараню на ту сторону, мусора приедут и не поймут, откуда выпал, может, с третьего подъезда. Или пятого.