Оформитель-2

                «Начало»

Признаюсь, даже в мореходке я не проявлял себя с творческой стороны. Однако те, кто умел рисовать, всегда пользовались большим уважением среди преподавателей и сокурсников.

«Художники» получали множество поощрений. Им гарантировали высокие оценки по предметам, разрешали дополнительные увольнения в город, а некоторым даже предоставляли внеочередной отпуск для поездки домой. Это считалось высшей наградой.

В общем, если ты художник — ты «король», тебе всё дозволено. Но и работы у них было предостаточно: преподаватели постоянно просили обновить наглядные пособия в кабинетах. К определённым датам выпускались праздничные газеты, писались лозунги и плакаты. При этом я не испытывал ни малейшей тяги к такому виду деятельности и никогда не завидовал им.

Всё, на что меня хватало, — это портить столы. Где бы я ни сидел на занятиях, обязательно оставлял после себя «пометку»: изображал шариковой ручкой своих любимых «Битлов». Когда меня уличали в этом, я приходил в кабинет с тряпкой и раствором щёлочи и тщательно, до блеска, оттирал стол.

Наконец моя учёба в мореходном училище подошла к концу, и меня распределили в Новороссийск. Это было огромное счастье для меня! Однако возникла небольшая заминка: моё судно ещё не добралось до Новороссийска, а только прошло Гибралтар, и до союза оставалось дней семь пути. Делать нечего, поселился в гостинице «Бригантина», где стал отсчитывать дни до подхода моего танкера.

Пока он придёт, пока начнётся погрузка — это займёт минимум ещё неделю. Как же мне не сойти с ума за это время? Валяться в номере и считать мух на потолке? Нет, увольте, это не для меня.

Хорошо помню номер журнала «Огонёк» за апрель 1974 года. В начале выпуска были передовицы о достижениях народного хозяйства с яркими фотографиями. Среди них обнаружил фотопортрет молодого строителя с мужественным лицом и в шапке-ушанке. 

Я решил, что хочу нарисовать его. Но чем? У меня не было ни бумаги, ни карандашей, о красках и речи быть не могло.

Обошёл все городские магазины, но не смог найти простых графитных карандашей, которые раньше выпускались под названием «Конструктор». Новороссийск — крупный порт, а такой мелочи, как простой карандаш, днём с огнём не сыщешь. Я был в полной растерянности, не зная, что делать. 

И вдруг, о чудо, в одном из магазинов я нашёл карандаши «Живопись» — купил красный и синий. Чёрного в продаже не было. 

В своём чемодане я обнаружил не начатую записную книжку, в которой и сделал свой первый рисунок. Он был выполнен синим карандашом и изображал некого дядечку с брутальной физиономией и в шапке-ушанке. Портрет мне очень понравился! Я победил! Я умею рисовать? Непомерно хочу рисовать! И вообще, я художник! Удивительно, как это желание так долго скрывалось во мне? Не поздновато ли я спохватился в свои двадцать два?

С того самого дня начал рисовать осознанно и постоянно. Я перерисовал всех персонажей из журнала «Огонёк» — моя книжечка заполнилась ими до последней страницы. Рисование доставляло мне радость и придавало уверенности в себе. Эта книжечка, залитая морской водой, до сих пор хранится у меня в книжном шкафу на даче. Время от времени бережно беру её в руки и с ностальгией рассматриваю пожелтевшие страницы с размытыми рисунками.

Дни пролетали незаметно. В конце недели пришёл мой танкер. Когда я разговаривал с помполитом, он спросил: «Чем вы можете помочь нам в свободное от вахты время?» Я, не раздумывая, выпалил: «Я художник!»

Могу представить, с какой гордостью я произносил эти слова. Впоследствии  буду повторять их много раз, и они станут моим волшебным пропуском в самые трудные ситуации.

С большим рвением увлекся рисованием для себя. У меня был блокнот и пара папок для черчения. Я перерисовывал что-то из журналов, а потом стал брать фотографии у друзей. Удивительно, но им нравилось то, что я делал. Правда, в портретах у меня совсем не получались глаза — они были похожи на пуговицы. Это было не так важно, и я продолжал рисовать, довольствуясь тем, что получалось.

Во время своего второго плавания на другом танкере я не только продолжал работать с фотографиями, но и начал экспериментировать с рисованием с натуры. Одним из первых моих натурных рисунков стал автопортрет. На мой взгляд, он получился вполне достойным.

С листа бумаги на вас смотрит молодой человек с пронзительным взглядом. Эти глаза отражают всю напряжённость и ответственность, с которыми я подходил к своей работе. Сколько торжества и гордости было в этом образе! Я был молод, передо мной расстилались морские просторы, а таинственные дальние страны манили своей неизвестностью. И вот, уже не в первый раз, мы направляемся на Кубу — в страну пальм, бананов и пленительных креолок!

На Кубе продолжал рисовать. Пейзажи, которые я видел, особенно ранним утром, когда солнце только всходило над морем, покоряли меня до глубины души. Мне всё это казалось нереальным миром. Такое сочетание красок могло быть только в фантастических фильмах. Меня так захватывало это зрелище, что я сразу же начинал рисовать и до завтрака успевал наметить основы. А вечером, после работы, сильно намаявшись на жаре в машинном отделении, принимал холодный душ и вновь садился за рисунок. И так все полгода, которые мы провели на острове Свободы.

По приходу в Туапсе я, по сути, сбежал с парохода, сообщив о своём уходе только старшему механику. Собрав свои вещи, отправился на вокзал. Билет до Москвы на ближайший поезд, и домой… Где так рано меня никто не ждал.

                (Продолжение следует.) 

                январь 2021г*)