Глава 48. Валерий на Луне

     Ровно в 12 из-за трансформаторной будки вышел капитан ****ов, выпил водки и начал свой рассказ.   
               
На сборах все дни проходили одинаково. Вот и сегодня все было как всегда. Утром Чкалов собрал всех начальников в клубе, раздал красные ленты и приказал строить ежедневную звезду. Начальники полезли, кряхтя и проклиная про себя судьбину, на плечи друг друга, а сам Валерий влез поверх всех и по натянутым лентам проверил безукоризненность формы.

Привели Тухачевского с надменным и брезгливым лицом, и два красноармейца, стоящих незаметно сзади звезды, протянули руки посередине фигуры, подхватили недовольного маршала и стали его крутить с бешенной скоростью, имитируя пропеллер. Говорят, именно из-за этих упражнений у маршала и возник план смещения Сталина с поста руководителя страны.

Сам Чкалов стоял наверху и, приставив ладонь ко лбу, проницательно всматривался в будущее великой страны, высматривая врагов на невидимом горизонте. После четырех часов стояния он отдал приказ разойтись, все начальники спрыгнули на пол, а маршал Тухачевский после работы пропеллером попытался уйти, но его уволокло на заплетающихся ногах в сторону и он упал, как всегда, в оркестровую яму.
 Лежа в яме на спине, суча ногами в начищенных сапогах и матерясь, он только к вечеру сумел оттуда выбраться и пулей умчался немецкое посольство. Но перед уходом успел позвонить из уличной будки Валерию и измененным бабьим голосом сказал, что по слухам Сталин потерял доверие к Чкалову.

Побелевший герой бросился к автомобилю, роняя красные ленты, и помчался в Кремль. Сталина он увидел в столовой- тот одиноко сидел за столом у окошка и ждал, когда официантка принесет ему обед. Валерий быстро пересек столовую и сел со Сталиным рядом. Он решил немедленно проверить, доверяет он ему или нет.
 
Вождь рассеянно кивнул летчику и в этот момент к столу подошла официантка в белоснежном переднике с кокошником на голове и поставила перед Сталиным тарелку с борщом. Пока вождь протирал ложку салфеткой, Чкалов, сняв с руки перчатку с крагой, засунул руку в тарелку с борщом и начал гонять унылый кусок мяса по тарелке, пытаясь его поймать.

Поймав, он стряхнул с него капусту, упавшую на китель отца народов, засунул его себе в рот, проглотил и вытер рукавом кожаной куртки жирный рот, а потом уставился на Сталина, пытаясь по его реакции понять, потерял он его доверие или все-таки нет. Но Сталин был бы не Сталиным, если бы хоть что-то отобразилось на его лице. Он отставил тарелку в сторону и стал ждать второго.
 
Девушка принесла тарелку и поставила перед вождем. Пока тот вытирал вилку салфеткой, Валерий широкой ладонью сгреб с тарелки часть гуляша с картофельным пюре и, роняя на скатерть и брюки вождя желто-коричневые шлепки, принялся слизывать все это с загорелой ладони. Сталин опять отставил тарелку в сторону, но теперь уже пристально посмотрел в глаза Валерию.

Снова появилась девушка и поставила перед вождем стакан чая и тарелку с булочкой. Выводы было делать рановато, поэтому Чкалов схватил булку, окунул ее в стакан с чаем, помотал ею по кругу, заливая все вокруг, а потом медленно, но при этом глядя Сталину в глаза, положил себе в рот. И вот тогда вождь резко встал и вышел из столовой.

«Не доверяет!» - вдруг понял Валерий и тоже вылетел из столовой. Он с бешеной скоростью домчался до аэродрома, пересел на самолет и взлетел в темное небо. Валерий решил закончить все быстро.

Один удар о мост и все будет кончено. Это все будет на глазах того, чье доверие он потерял, а без него и жить нет смысла. Но сначала надо было сдержать слово и выполнить клятву, данную своему горемычному другу детства Мите Навозову у могилы героя гражданской войны, партизана Свищенко.
 
Это был неуловимый мститель, борец за народное счастье. Его никто никогда не видел, потому что он действовал в одиночку, никто не знал, что он конкретно подорвал, что он вывел из строя, сколько белых убил и сколько их взял в плен. Никто не знал как он погиб. Ходили слухи, что его выдал лесник Траубэ, когда заметил ночью на поляне героя Свищенко, зарывающего при свете лучины боевое красное знамя.

Якобы на заре отряд белых окружил героя, тот отстреливался и убил всех врагов, ночью пришел в дом лесника Траубэ и съел его. Но в церковных книгах не нашлось никаких упоминаний ни о Траубэ, ни о Свищенко, а старожилы уверяли корреспондента районной газеты « Голос земли русской» Эмиля Соловейчика, что у них сроду не было лесника с такой фамилией, был некто Писютин, но тот утонул в ведре еще в 1906 году.

Его друг, Митя Навозов, родился в семье беглых дворян Энгельгард-Резник. Этот род был древним, не надо путать его с бедными Энгельгардами. Как -то царь Петр долго пил в шинке некоего Резника, проникся к нему такой симпатией, что когда вышел из запоя, взял его с собой и женил на дочери своего генерала Энгельгарда.
Сыграли пышную свадьбу, на которой присутствовал сам Петр, и закатили пир. Утром генерал Энгельгард застрелился в своем кабинете, жена напилась уксуса и почила в бозе, что не помешало молодым Энгельгардам-Резникам выехать в свое свадебное путешествие в Бессарабию.

Мать Мити, Аделаида Габоровна, мужа не любила, но уважала, тем более, что он спас ее от бесчестия, женившись на ней. Ее отец, Габор Леонтьевич Бахчасарайский, офицер генштаба, однажды случайно пернул на балу и не застрелился после этого, поэтому по уставу того времени на его дочери никто не мог жениться.
Военные на пирушке в Английском клубе так и говорили- « Коли пернул и не застрелился, то не комильфо, а застрелился бы, то другое дело!». Отец Мити Навозова, Венцеслав Самойлович Энгельгард-Резник, был известным профессором, учеником самого Сергея Абрамовича Воронова.

Но если Воронов пришивал своим пациентам яйца макак, то Энгельгард Самойлович пошел дальше – он пришивал пациентам слоновьи яйца. Элита Москвы поделилась на два непримиримых лагеря. Счастливцы Воронова шли по улицам Москвы гордо держа голову и дерзко поглядывая на смущающихся барышень, но быстро отстреливались, если доходило до адюльтера.

Птенцы гнезда Энгельгарда-Резника понуро брели по тем же улицам, везя впереди себя на санках зимой, и на тележках летом, свои огромные слоновьи яйца, закутанные в соболя, но уж если дело доходило до ебли, то барышни истасканные, опустошенные и счастливые выползали из этого рая не раньше, чем через месяц.
Беда пришла с неожиданной стороны- Энгельгарда –Резника уплотнили, причем, самым коварным способом. К нему переселилась вся партийная верхушка во главе с непримиримым чекистом Головизной и все они хотели немедленного омоложения, стойкости в постельных баталиях, но без огромных яиц, т.к. помнили пример молодого коммуниста Менингитова.

Тот- таки пришил себе слоновьи яйца, однажды долго пытался с ними залезть на боевого коня, опоздал на парад, а когда подъехал к мавзолею, то вид героя, сидящего на огромных яйцах, превышающих размером ядра Царь-пушки, на прогнувшейся лошади, был воспринят Троцким как вызов ему лично.
 
Менингитова стащили с коня, за яйца забросили в грузовик и его больше никто не видел. Все пятнадцать комнат были заняты партийцами, а Энгельгарда-Резника переселили с женой в чулан и дали в помощь какого-то японского светилу по имени Мамото Ябуногами, сумевшего вывести на родине карликовых слонов.

Радостный Ябуногами вывалил в угол чулана из мешка гору карликовых слоновьих яиц. Всю ночь Аделаида Хабаровна шила пояс, куда Венцеслав Самойлович сложил все золотые монеты, бриллианты и валюту. Под утро семья тихонько покинула квартиру и лесами ушла в неизвестном направлении.

Объявились они в селе Василево, Нижегородской области как крестьяне- погорельцы Навозовы, Сила Поликарпыч и Прасковья Карповна. Добиться чего-то путного от Навозова было невозможно, поскольку он все твердил «поелику», «так то так», «гой еси», «надысь», да «нетути», а Прасковья Карповна все кланялась да крестилась.

Крестьяне приписали такое поведение пережитому пожару и на сходе выделили погорельцам покосившийся дом на окраине с землицей в 50 гектаров, принадлежавший ранее кулаку Щелищеву, загнувшемуся от непосильного труда аккурат к революции. Надо было как-то продолжать жить, изображая из себя крестьян, поэтому Венцеслав вытащил из пояса монету и пошел ее продавать, дабы купить на советские рубли семян и начать посевную.

Продать и не попасться можно было только обратившись к участникам белогвардейского подполья, которое он хорошо знал. Еще до революции он подшил Борису Савинкову слоновьи яйца, а тот потом привел к профессору всех боевиков и террористов, ибо ничто человеческое им было не чуждо.

Сам Савинков попался позже в руки большевиков, когда не смог запрыгнуть в пролетку из-за огромных яиц. Венцеслав быстро нашел начальника местного Губчека, Герасима Шкурина, бывшего князя Шереметьева- Докукина. Тот сидел на слоновьих яйцах, возвышаясь над кипой расстрельных приговоров белого подполья, которые он не глядя подписывал.

Друзья обнялись, вспомнили, как отпраздновали 300-летие дома Романовых в Метрополе, обрыдались, вспомнив разгром Антанты, и снова поклялись друг другу в верности монархии. Венцеслав продал ему монету и пошел на рынок покупать мешки с пшеницей, а ему вслед, из окна, орал бывший князь Шереметьев-Докукин, а ныне Герасим Шкурин, что верит в него как в сильного крестьянина, способного возглавить колхоз в столь тяжелое для страны время.
 
Вернулся домой Венцеслав поздно ночью с двумя мешками пшеницы, а уже утром они уже как супруги Навозовы шли рядом друг с другом и широкими взмахами разбрасывали зерна, которые они брали из сумок, сшитых из мешковины, что висели у них через плечи. То ли они не так кидали, то ли им не то продали, но вскоре все поле у них колосилось пыреем ползучим, щучкой дернистой, дурманом, беленой и лисохвостом.
 
Что посеешь-то и пожнешь, поэтому всю зиму пришлось варить суп из дурмана с беленой, лепить котлеты из щучки дернистой, а на десерт лакомиться пыреем ползучим. Понимая, что смерть уже близка, Венцеслав продал еще одну монету и купил на рынке корову, чтобы они с женой отпились молоком.
 
Корова паслась весь день на поле, а вечером Аделаида Габоровна уже ее доила и неизвестно чем бы эта дойка закончилась, если бы проходивший мимо почтальон Колченогов не подсказал бы Аделаиде Габоровне, что быков в России не доят. Колченогов тоже был ряженым и сразу узнал в измученной пыреем ползучим крестьянке Аделаиду.

И она узнала в почтальоне Колченогове бывшего генерал-губернатора, графа Белокопытова-Коротконогова и сразу пригласила на ужин. Когда бывший генерал –губернатор отведал первого, второго и компота из лисохвоста, то сразу упал на пол, засучил конечностями и отдал богу душу.

Аделаида Габоровна засолила графа и подвесила на крюк в подвале. Теперь зиму они переживут, подумала крестьянка и перекрестилась. Быка она отвела на рынок, но смогла обменять только на баян.

Как-то вечером Венцеслав Самойлович решил осмотреть свой пояс с бриллиантами, чтобы прикинуть на сколько лет хватит, и обнаружил там два яйца карликового слона, которые, видимо, засунул сослепу.

 Как любой настоящий ученый он загорелся и моментально отсек себе серпом свои уже пожухлые яйца и пришил новые. Всю ночь он провел в горячечном бреду, у него отрос хобот до пола, а с утра Венцеслав уже залез на обескураженную Аделаиду и не слезал с нее неделю.

Но на этом все не закончилось- он вылетел на улицу в одной рубахе и без подштанников, победно трудя в свой хобот, и перееб всю деревню, не побрезговав старухой Утятиной, матерью агронома Утятина, механизатором Радищевым и случайно проходившим мимо на костылях сторожилом Скудорыловым, который еще помнил что-то про Юрьев день. Сам засел в лесу и оттуда трубил, вызывая соперников из соседней деревни на бой, пока не был поднят на вилы, а потом сожжен в выгребной яме на окраине.

Аделаиду не тронули, даже вернули обгорелый хобот, завернутый в газету «Правда Василево», чтобы было что предать земле, соблюдая христианские традиции. Вскоре Аделаида, она же Прасковья Карповна, поняла, что беременна, а через девять месяцев родился Митя Навозов.

Мальчик родился с хоботом, чугунными яйцами и детородным органом, который был больше ребенка и постоянно рос. Аделаида посмотрела на него и решила, что исполнять роль Прасковьи Карповны и давиться пыреем она еще смогла бы, но воспитывать непонятно что она не в силах.

 Тут она впервые пожалела, что ее отец не застрелился, тогда бы и судьба бы ее сложилась иначе. Она собрала все драгоценности и ночью покинула дом. После ее ухода мальчик отчаянно затрубил в хобот и на следующий день не выспавшиеся крестьяне нашли его и на сходе порешили отдать в семью Валерия Чкалова.
 
Сначала все было хорошо- в яслях и в детском саду мальчик пролежал в углу кулем, в обед ему приносили миску и он осторожно сосал хоботом кашу. Но к семи годам начались проблемы. Павел Григорьевич, отец Валерия, смастерил приемышу тележку, уложил туда его хозяйство, завернутое в мешковину, и отправил в школу.

Когда Митя сел за парту, а на нее положил свое хозяйство, потому что под партой оно не помещалось, учительница первых классов упала в обморок. Сколько не пыталась она начать урок с рассказа о парижской коммуне, один взгляд на этот ужас вырубал ее минут на двадцать.

Потрясенный подобным ханжеством, Митя взвалил член на плечо и покинул школу. Он устроился на почту, и толкая впереди себя телегу, ходил от почты по домам, разнося письма крестьянам и трубя в хобот у каждого дома. Сначала все смеялись на ним, но вскоре на его защиту встал Валерий и больше никто не смел его обижать.
Они подружились и часто ходили на речку. Пока Валерий несколько раз переплывал реку, ныряя под пароходами, Митя валялся в грязи, потом заходил в воду и из хобота, набрав воды, радостно поливал себя.
 

Когда Валерий уходил в армию, то Митя взял с него клятву, что если ему когда-либо будет невмоготу и единственным способом заглушить боль будет уход из жизни, то он должен забрать собой и его, потому что жизнь без Валерия будет для него слишком мучительной.

Валерий приземлился у речки и увидел своего друга- тот несся к самолету как мог, таща перед собой большую телегу и трубил в хобот. Валерий спрыгнул с самолета, обнял Митю и сообщил, что время пришло. Но тут показалась процессия заезжего шапито.

 Понурые карлики тащили реквизит, лошади везли телеги набитые цирковым хламом, клетками с тиграми и медведями, а замыкала процессию слониха. Увидев Митю Навозова, она зазывно затрубила, Митя ей ответил и не сказав Валерию ни слова, помчался за своей любовью.

Валерий отвернулся, смахнул скупую мужскую слезу, сел на самолет и полетел к Москве. Он летел и мечтал как врежется в Москворецкий мост, прощальные снопы искр разлетятся над Красной площадью, это увидит из окна Иосиф Виссарионович и будет плакать до конца своей жизни, растирая слезы кулаками и никто не сможет его успокоить. Размечтавшись, он забыл про контроль и увидел, что долетел уже до Луны.

 А поскольку на обратный путь керосина уже не хватало, он стал садиться на Луну. Она оказалась серой, скучной, но поверхность для посадки оказалась вполне сносной. Валерий Павлович не знал, что там безвоздушное пространство, поэтому спрыгнув с самолета, задышал полной грудью, удивляясь чистоте воздуха.

 Кругом были камни, пыль и пещеры. Вдруг из одной пещеры появился человек в форме НКВД, пригнувшись, знаком руки он звал Валерия к себе. Чкалов с осторожностью подошел к незнакомцу и вместе они зашли в пещеру. Когда они отошли на значительное расстояние от входа, мужчина заговорил.

-Прошу вас не шуметь. Все должно быть тихо, пока мы с вами не окажемся на темной стороне Луны. Это очень важно для нас.

Они сели в вагон и тот понес их с бешеной скоростью по темному коридору. Через год поезд вылетел из тоннеля и остановился на перроне. Героя встречали хлебом и солью, цветами, играл марш славянки.

Долго качали, а потом усадили на заднее сиденье автомобиля и повезли в столицу. На полях колосилась пшеница, заводы радостно дымили трубами, магазины ломились от товаров, военные самолеты отрабатывали сложные пируэты, не жалея керосина. У пивных веселые мужики потягивали пиво, толпы детей играли на детских площадках и во дворах, заполняя все веселым смехом.
 
Мальчишки вовремя сделав уроки, играли в казаков-разбойников, девочки прыгали по расчерченным мелом квадратам или кричали друг другу «штандер», кидая мяч. Студенты бежали на занятия в вузы, старики у подъездов играли в шахматы и домино, старухи на лавках у домов обсуждали театральные постановки и за всем этим вежливо наблюдали чистенькие и опрятные милиционеры в форме и начищенных сапогах.
 
Когда Чкалова привезли в Москву, а потом показался Кремль с Красной площадью, Валерий просто ахнул. Как это все возможно на Луне? Его отвели внутрь Кремля, завели в огромную комнату и усадили за огромный стол, уставленный яствами и напитками и оставили одного.

Когда часы на Спасской башне пробили двенадцать , в комнату вошел невысокий человек в военном кителе, подошел к Валерию, пожал руку герою и предложил сесть. Сел сам и начал свой рассказ.

-Мы очень рады, что вы к нам залетели. Мы могли только мечтать об этом. Но дело тут совсем не в гостеприимстве. Мы должны передать вам очень важные сведения, а вы в свою очередь, должны передать их вашему руководству. Все началось очень давно.

Вы слышали, наверное, сказку о Джеке и его волшебных бобах? Это было не совсем так, то есть совсем не так. Все началось с Трофима Семеняки. В то время Иван Васильевич Грозный решил раз и навсегда освободиться от уголовного элемента- воров, убийц, конокрадов, растлителей, содомитов и прочей нечисти.

 Но сколько он их не ссылал, а казнить он не любил, ибо был добрым и набожным, они всегда возвращались и продолжали убивать, насиловать и растлевать. И тогда он пошел на отчаянный шаг- он собрал всю эту нечисть, побрил наголо, погрузил на корабли и отвез на пустынный остров, что теперь зовется Англией.

В основном там были мужики, но немного баб, детоубийц. Малое количество женского пола и стало основой будущих садомитских традиций Англии. Командовал кораблями боярин Степан Вырвируков. Дома он оставил молодую жену и своих родителей. Управляющим у него был как раз тот самый Трофим Семеняка. Он был дерзок, неуправляем и падким до женского пола.

Он соблазнил всех женщин всех сословий, а однажды, заблудившись на охоте, вынужден был заночевать у ведьмы и доставил ей такое наслаждение, что по утру она его одарила волшебными бобами, дав тщательную инструкцию по пользованию.
Вскоре Семеняка добрался до жены боярина и даже до его матери.

Его хотел зарубить отец боярина, но не смог, так как потерял руки и ноги – ему их отъели свиньи, когда он пьяным заснул в хлеву. Вскоре прибыл гонец с известием, что боярин возвращается. Трофим, согласно инструкции, побросал бобы в землю, они с тресков взошли огромным деревом и Трофим Семеняка быстро полез вверх, не забыв взять с собой жену Вырвирукова, его мать, еще с десяток баб и любимый голландский телескоп боярина.

Пока лезли, этим деревом и питались, а из плодов их пили сок. Поскольку никто не знал, что Луна так далеко от земли, то залезли очень быстро, за 40 лет, причем на ее темную сторону, то есть сюда. Потом обзавелись хозяйством, животных и дичи было навалом, и стали усиленно плодиться.
И стали в этот телескоп следить за землей
, чтобы не совершать ваших ошибок.

Поэтому быстро сообразили, что без религии лучше, Луну не стали делить на области, республики, города, а оставили просто единой Луной с центром в Москве, потому что без хозяина не обойтись. Больше не буду рассказывать как и что было, перейду к главному. Глядя уже в более мощные телескопы на вас, мы поняли, что ваш строй-лучший из возможных и сделали копию во всем, кроме одного, что обязательно погубит вашу страну.

Вы сейчас идете к коммунизму, а мы с него начали. Мы увеличили производство всего, что должен иметь человек, отменили деньги и разрешили брать столько, сколько сможете унести. Сначала брали много, но потом поняли, что пять патефонов хорошо, но семь не нужно и постепенно все встало на свои места.

Любой человек мог быть кем угодно- ученым, писателем, ассенизатором, учителем, военным, но в магазинах мог взять что угодно- тут мы смотрели в телескоп уже не в вашу сторону, а на Запад. Мы скопировали все лучшее и штамповали это на наших заводах.

И добились самого главного- у нас исчезла интеллигенция как класс, ведь она определяется не наличием знаний, а привилегиями. Они всегда недовольны, они хотят жить лучше народа, потому всегда его разлагают и настраивают против руководства, начиная с анекдотов и заканчивая казнями египетскими.
 
Но попробуй вызвать недовольство народа, у которого есть все что у профессора, у писателя или у скрипача из симфонического оркестра, которому и выехать за рубеж то некуда. Поэтому бери пакет и срочно вылетай обратно.

 Там все написано, но уже в деталях. Передай товарищу Сталину лично в руки, это важно, и никому не показывай. От этого зависит судьба твоей Родины и нашей прародины.

Чкалова под руки отвели к автомобилю, загрузили канистрами с керосином, отвезли к поезду и домчали до его самолета. Валерий завел самолет, долго прощаться не стал, понимая важность задачи, и вылетел на Землю.

 Поскольку расстояния он не знал, поэтому долетел быстро, но усталость взяла свое и герой заснул. Не долетев совсем немного, он врезался в мост.

Так погиб великий летчик, а вместе с ним и его многострадальная Родина, не получив вовремя благой вести.