Глава 63. Бесстрашие

               
Ровно в 12 часов из-за трансформаторной будки вышел капитан ****ов и поставил на стол переносной телевизор.

- Сегодня ничего рассказывать не буду, зуб болит. Наливай!- мрачно произнес капитан и взял свой стакан.

По первому каналу шел репортаж о захвате игиловцами мэрии где-то на Юге России.
Косой репортер, роняя слюни и заикаясь, вел рассказ о банде Амир Бея Насри, состоящей из пяти братьев и о том, что произошло месяц назад.

Четверых братьев Насри зачистили на границе Дагестана, а пятый брат и гловарь Амир Бей ушел с остатками бандформирования в один из южных районов России и захватил там мэрию со всем руководством района.
Руководили районом сросшиеся боками сиамские близнецы Хапки и слипшаяся с ними при родах их родная мать, Алевтина Сидоровна. Они были от разных отцов, но это не сказывалось на отношениях братьев.

Иван Омарович был прокурором, Денис Карапетович начальником полиции, Рудольф Цоевич главным налоговиком, а Иннокентий Бельдыевич –мэром.

Все они сидели за одним столом в разных мундирах, а мать вязала сбоку.
В тот день они пытались пристыдить обнаглевшего владельца деревянного платного туалета у леса и объяснить ему, как важно быть меценатом.

Как раз после риторического вопроса, не треснет ли у того ебло , в мэрию и вошли шахиды Амир Бея.

Поскольку из мэрии позвонить в Москву было уже невозможно, то эту миссию взял на себя Ясон Менелаевич Брюхомпополо, главный хранитель скреп и истории, директор музея казачьей славы.

С помощью двух местных хакеров, Ивана Лю и Пантелеймона Зю, он дозвонился до Москвы, обрисовал создавшееся положение и попросил помощи.
Из Москвы ответили, что наконец любо было бы и самим защитить себя от супостата, тем более что количество георгиевских кавалеров давно уже превышает результаты переписи жителей края втрое.

Когда стало ясно, что помощи не будет, казаки сами приступили к ликвидации террористов.

Утром послышался звон и толпа казаков, от подбородка до колен увешанная орденами, вышла на площадь перед мэрией.

Генерал махнул саблей, и они запели. Пели, что не для них придет весна, что сердце девичье не для них забьется, а для них только кусок свинца. Пели до позднего вечера, а потом ушли строем. Видно было, что существует какой-то хитрый план.

На другое утро казаки опять собрались на площади, разделились на две группы, встали по двум сторонам площади лицом друг к другу.
Как только генерал взмахнул саблей, казаки ринулись на встречу друг к другу вприсядку, высоко вскидывая ноги. Звуки гармони разливались по площади, зеваки хлопали в ладоши, а старики кричали «любо».

Плясали до глубокой ночи, а потом ушли строем.

 На третий день великого стояния притащили на площадь козлы и трепещущую интеллигенцию в лице директора музея Брюхомпопуло, дантиста Зингершвейера, продавца газет, кроссвордов и судоку Колпачкова, правозащитника Данко и театрального режиссера Побирайниса с его приемным братом.

Положили на козлы и пороли до позднего вечера, а потом ушли строем. Наверное, намекали, что ждет террористов, если уж со своими так.
На четвертый день все собрались, но никто не знал, как выбить террористов из мэрии. Наступила гробовая тишина.

К обеду вдруг ряды казаков заволновались и послышался крик:

-В кои-то веки взяла выходные, твари! Щас обосрут мне всю мэрию, а убирать кто будет?

Ряды разомкнулись и оттуда вышла костистая уборщица Зинаида Горох.
 
Глаза ее горели негасимым огнем ненависти, в зубах дымилась папироса. В одной руке она сжимала мокрую тряпку, в другой мятое ведро.
Зинаида закатала рукава халата, затушила папиросу о ладонь, харкнула и устремилась в мэрию.

После часа грохота и нечеловеческих криков, она уже выводила на веревке банду Насри на площадь, придавая им скорости и направления мокрой тряпкой пониже спины.
Через неделю арестовали братьев Хапков и предъявили им обвинение в не целевом использовании государственных средств.

Во время обысков в гараже были найдены пятнадцать картин Мунка, два Ван Гога и работа художника Кулика « Люстра –вентилятор в кабинете диктатора Кастро».
Сам Кулик висел в гараже, прибитый яйцами к потолку, и крутился, размахивая руками. Деньги из дома выносили неделю.

Сначала сросшихся братьев приговорили к 10 годам, но потом гуманный суд решил, что честнейшая женщина, мать Хапков, не в ответе за детей и не должна сидеть из-за их халатности. Поэтому всех перевели под домашний арест. А позже постановили вернуть бедной женщине 55 миллионов евро, заработанных ею еще при старом режиме, когда она рвала жилы, работая асфальтоукладчицей.

Но дотошный правозащитник Данко сумел доказать, что в то время евро не было.

 Тогда добрая женщина вспомнила, что выиграла эти деньги у известного шахматиста и политика Мельхиора Гаспарова в гостинице «Сердце Калмыкии», во время конгресса правых сил «Хер забудем.Хер простим».

Мельхиор немедленно подтвердил это из Исландии, отметив безупречную сицилианскую защиту Алевтины Сидоровны.