Глава 2. Подстава

Четвертый срок Европой правит Штоль.
Ни Лафонтен, ни Рудольф Пфальцский -
Графини паж, влюбленный баламут -
Не ощутили даже мало-мальской
Любви народа, кой окутан был Гельмут.
Взнесённый ввысь деяньем благородным,
Он Родине порабощенной
И верою и правдою служил.
Тевтон его свершений не забыл.

Увы! Не мог предвидеть даже Канцлер
Великий, Отто Бисмарку под стать,
Что не одной Стене Берлинской пасть –
С ней вместе пал оплот народных нравов:
Сровнялась грань меж правдой и обманом,
Меж праведником и отпетым шарлатаном,
Меж благоразумием и полным безумием,
Меж мудрецом и безнадежным глупцом,
Меж верностью и тошнотворною изменой,
Меж честным тружеником и его подменой.

Стократно ряды пополнили  «бесы» -
Маркса и Ленина преступные банды.
Общие стали внедрять интересы
В союзе с жертвами их пропаганды.

«Не торопите события, - Юдифь шепнула, -
Каждый ход обдумаем без спешки».
Гельмуту об отсутствии перспектив намекнула –
Орел-де вот-вот обернется решкой.
Кряхтит Геракл под ношей натужно:
В пятый раз возглавить Европу –
Это покруче, чем Авгиевы конюшни!
И - в мягкой форме, как по гороскопу:
«Близнецов покинул Юпитер,
Нам средства нужны позарез.
Левые СМИ коготочками литер
Тянут опросы стремительно вниз.
Членские взносы - что кот наплакал,
Ими не оплатишь даже банкет.
Не время выситься мраморной статуей -
Нам миллионов нужен пакет.
К Гермесу иди на поклон, время льстить ему,
В ряды адептов его вступай.
Чтоб запах денег не стал подозрительным -
Ладана и фимиама поддай!»

Уверенным шагом к друзьям
Ушел Голиаф неподкупный -
Германии верный гигант.
Он вновь СВОИМ словом
                назвал
                Фатерланд,
Изъяв дисфемизм из слов недоступных
(И нажил врагов из цензуры преступной).
Затявкали СМИ, леваки подхватили:
Народу смотреть и читать подложили. 
Всё было напрасно, вновь рейтинга нет -
Не спас демократию миллионов секрет.

А баба с Востока крокодильими               
                слезами               
                рыдает:
«Нас предали, Гельмут, а кто  – не знаю!»
Фискусу крыса уже доложила,
И ломятся в дверь к казначею хромому,
И требуют: «Денег раскрой природу!»

Тут-то Юдифь клинок обнажила:
Рубит сплеча - попадает в жилу.
«Старый конь борозду испортил, -
Вещает с трибуны, - на скотобойню!
Долой из рядов стариков полумертвых,
Даёшь «пубертатным» право и волю!»