Первая, Белая, и Всея. глава 22

               
Глава 22.  Иран.

- *Я смотрю на свет письменной истории, а там ничего нет, - возмутился Сущий, - и кто эти опыленные несуществующими дорогами люди, они что-то слишком долго идут, на целое столетие растянулся людской рой. Часто ломаются телеги, крытые шкурами рундуки посажены на катящиеся сплошные колёса, собранные из трёх слоёв грубо закруглённых пересекающихся плах, овальные ступицы беспрерывно скрипят, их смачивать надо. Запряженные в телегах быки: медленно перешагивают ухабы неутоптанной дороги, броды мелководья и растянувшиеся овраги пересекают; в заросших рытвинах застревают пересохшие колёса измученные постоянной тряской, рассыпаются тесаные чурбаки. В проливные дождливые дни, вместо сломанного неуклюжего колеса, мокрые вершники одетые в стекающую водой войлочную одежду, крепят толстый хлыст, затем чертящий мутный ручеёк вслед размокшей дороги. Дальше волочат судьбу повозки наполненные женщинами, детьми, бедной утварью кочевого обихода. Медленно ползущая живая вереница, врезается в предгорье, в облако густых душисто пахнущих метлиц. Быки, кони, кормящие людей средние стада, не останавливаясь, рвут траву, телеги и копыта оставляют за собой сглаженный обиженный след. Впереди неизвестность. Через день-два смятые стебли выпрямят уныние, ветер снова примется гнать волны по морю обильных ветвлений, вроде бы люди тут никогда и небыли, ушли, навсегда скрылись. Дорога не находит в их лицах изнурения.
- Пусть остановятся, - потребовал Кипчак, -  я хочу расспросить, какими такими столкновениями досадили им прошлые очаги и пастбища, что у них были. Куда они идут?..
- Путь скрытных волнений ничего не расскажет, а то, что придумано историками,  можно забыть. Видишь, как звёзды ночи спешат благородной темнотой наполнить людское внутреннее состояние, едят кочевники один раз, перед сном, вечером после захода солнца в сумерках пропадающего дня готовят еду. Горят зажжённые кремневыми искрами костры, блестят разогретые бронзовые топоры, ревут волы и буйволицы, ржут кони, блеют овцы, бегают, смеются непоседливые подростки, это самое весёлое время для отерпших ног и потаённого смеха. Минувший день, насыщенный ветреной пылью и солнцем устал светить земле, солнце ушло спать.  Крепкие всадники стреножили пасущихся коней, расслабленные мысли падают в огонь, забрались в кипящие с мясом казаны. Дети голодными глазками смотрят на матерей доящих буйволиц, ждут лепёшки и молоко, устали от материнской опеки; боятся женщины утерять уснувших в траве детей. Воют семенящие за караваном волки, терпят, ждут, когда погаснут огни, крепкими зубами обглоданные мослы дробить будут; у намертво уснувшей матери могут и младенца утащить.    
 - Ты, друг Огуз не тяни, пока кочевники ужинают, и спать только собрались, возвести нам их дорогу…
 - Дорога плетётся кривая и долгая, тот, кто ведёт караван, не знает куда заведёт. Обнаружат стойбище, из которого не захотят подниматься, тогда и закончится большая дорога. Доля арийских племён – дальний поиск. Из долин Дуная, Днепра, из подборья широколиственных лесов взбудоражились волнения кочующих людей, идут плоскими равнинами Чёрного моря. В Каспийское озеро упираются глаза, в Переднюю Азию, в Иранское нагорье ползёт вереница. Никто не ведает, зачем туда идут. Не у кого и спросить, трудно дознаться, пыль историй скупа сказаниями, а то, что рассказывают, и подавно никто не видел. Много неизвестного, мало слов, человеческие краткие звуки тяжело выползают в неосвоенную тишину, в людской речи затаилась мелодия, ещё нет извлечённых, вытянутых из головы назначенных песен. В сыром мозгу застревают скупые названия видимых вещей, сделанные солнцем, ветром, гибкой расползшейся растительностью широкой степи. До придуманных букв далеко, буквы ещё не родились, дремлет великая тайна, страхом и вечностью мерцают звёзды. Много веков проваливается в бесконечной взаимосвязи, смешиваются племена, наполняются удалью обласканные глаза, выползают неслыханные прежде слова в скудной речи. Путаные мысли взаимодополняются, совершенствуются столкновениями человеческих сношений. Малое наличие слов достаточных в родовом общении, удлиняются незнакомыми выражениями, что застряли в чужих переживаниях. Чувственные раздражения помогают труду выживаемости, потребностям человека уставшего от постоянного пути. Оттого и выползают прежде неведомые мысли, ищет мелодия слова неосязаемые: рождаются песни о благородстве, о любви, в заунывных песнях рождаются скрытые чувства.
 Через тысячелетия, в разошедшихся племенах, едва ли можно уловить созвучие первых словестных сказаний, затеряны, переиначены слова, завеян временем скупой шум когда-то единого народа. Слова носятся по-новому, удары смятений ищут скрытные различия мыслей, находят родственные соприкосновения, …и затем расходятся.
- Чем добрее созревающая нация - тем бедственнее её состояние.
- Малое различие слов, много недоразумений, соединить бы на родине ариев три сходно образовавшихся языка в один недавний, и никакого столкновения, никакое выяснение не понадобится. Объединённый словарь родственных народов сблизит стремления. Найдёт веселящие волнения удача, приведёт к добродетели. Склонность к необдуманным притязаниям падает. Явные пороки исчезают. Навсегда пропадут изъяны. 
- Едва ли это так, а если изъяны у отсталых людей когда-то появлялись, это же их несогласная собственность.
 - Ничего необычного, таких недостатков много; кто не признавал обычаи, тех сразу убивали.
- А теперь иное преимущество, преступники начали откупаться, особо денежных перестали наказывать. Вот почему возникли националистические партии: покровительства обещают, рыхлые государства и трусливые руководители в  позолоте нуждаются, - Чечеря был противником всяких партии, потому согласился с забытыми установками.
Племена ариев, в те давние тысячелетия благородство земли с собой носили, вышли из равнин Большой Степи, устья Дуная, Причерноморье пересекли, хвосты конвоя из недавно прирученных коней ещё видны, идут долго, медленно вползают в персидское нагорье, застают тех, кто давно тут стоит. Истощённые в долгом пути кочевники ступили в неизвестный край с давно обновлёнными поколениями. Те кто начал дорогу, в обочинах времени зарыты. В нагретых ветром и солнцем пыльных лицах менялся образ неизведанного восприятия мира. Новым поколениям нет нужды дальше идти, и оседают арийские племена в котловинах; в горных хребтах находят господний покой, тут обнаружили старину иных пребываний. Пастушьи навыки столкнулись с земледельческим трудом, смешанный уклад приобретает превосходство, множатся, растут, растягиваются медленные племенные объединения просторной Арианы. Пришедшие издалека люди чутьём угадывают прежних соплеменников, выявляют преимущественное становление во врождённой самоотверженности. Возвышенны и великодушны кочевники, с благодарностью принимают чужой быт и приспособившиеся к природному обитанию застигнутые очаги. Святость души бережёт арийское бескорыстие. Снежные бури и долгие дожди, что смывали капли людской неопределённости, остаются в забытом пути. Высокое сухое плоскогорье окружено горными хребтами и скалами, они словно каменные копья оберегают новых и старых жителей от рыскающих кругом тревог. В установлении бурлящих вулканов арии находят неменяющуюся пылкость предрешённого мира.
Три периода дымят вокруг них, извергают и широко размахивают крыльями над древнеарийским человеческим установлением:
Первый Скрытый период (Крита) - был совершенным как белый голубь, тогда все люди жили счастливо, не имели болезней, нищей старости, тяжёлого труда, во всём была равная упорядоченная всеобщность судьбы, каждый нёс добродетельную причастность и нежные мягкие человеческие убеждения. Вся собственность была общинной. Потому не было причин для присвоения чужого труда и ложного наказания правильных людей. Во всём царил всеобщий миропорядок. Вождь племени нёс начало отеческой обязанности.
Второй Половинный период  (Двапара) - имел условия бесхвостых коршунов, тогда же добродетельность стала портиться, чувственное благородство людей снижалось, основоположные действия внутри племени ужесточались. Превосходство над соплеменниками становилось убедительным доводом для подчинения более слабой воли. Уровень жизни людей ухудшался, а тягучие голосистые стоны и шатания вокруг согревающего огня искали человеческий простор.
Третий Грязный период (Третакали) - стал особенно плохим. Люди окончательно потемнели душой: стали чёрными воронами, злоязычными клеветниками, обидчиками надменными, наполнились очернительными пороками. Угнетения, обман, убийства, вражда, зависть, жертвенные казни, разнузданность, распутства - стали нормами человеческой жизни.
- Учитель, во всех наименованиях этих древних периодов, узнаём наши слова, это одноголосая случайность, придуманные людские отношения, или они украли наш говор? И этот третий период, в котором живём, он совершенно нам чужд.   
- При таком различий между людьми в третьем периоде Трета-Кали, людей невозможно удержать от взаимного уничтожения. Спасти общее существование возможно только при суровом наказании проступков. Для внутреннего успокоения и порядка, необходимо: усмирительное государство. И оно зреет в отношениях людей, ищет покровительство; иной подход в поведении постаревшего вождя-отца ищет.
Первоначальные государства у иранцев возникают на основе земельных общин, состоящих из хозяйственных родовых домов (дмины) которые тяготеют к сосредоточенному единству племён защищённых от опустошений полей, грубых притязаний соседей, внешнего истребления и увод в рабство. Объединения родственных и смешанных племён вырастают во всё более крепкие сатрапии. Земля утяжеляет своё существование, волнения прошлых веков проваливаются в пласты незаписанных бедствий, в падениях, в короткие возвышения прячутся. Непрерывные войны между сатрапиями ослабляют чаяния людей, делают невозможными земледелие, ремёсла, торговлю, поощряют разруху, раздоры, голод, грабежи, и постоянные убийства.
Необходимое объединение сатрапий-государств выявляются под гром щитов, копья и стрелы становятся хозяевами единого имущества. Тяготы личного труда, предпочтительнее унизительной скорби. Облагороженные упитанными наследственными склонностями властные правители расширяют, насыщают богатством свой распорядительный двор, вводят в свет новые ощущения, ищут зародыши неизведанного познания в окружающей действительности.
Из объединения многих сатрапии возникает сильная империя. Империя – это успокоение народов, наука зреющего времени, …и страх врагам.
При дворе Персидских царей изучается: астрономия, математика, ботаника, медицина, совершенствуется письменность, в почёте поэзия. И всё вместе содержит тайну неба, единство необъятности, воздействия изменяющегося отражения в ночном месяце, в мерцаниях далёких звёзд в бесконечной темноте.
В период правления царя-прорицателя Кави, живший при дворе звездочёт Заратустра впервые провозглашает единобожие, и возможность верующего после смерти по пути тонкому как волос войти в рай неба, в дом гордого вечного благоденствия (гаро-дмана). Нравственная проповедь становится главным назначением проповедника. Толкования Заратустры становятся первой в древнем мире государственной религией. Позже его учение будут нести наследователи Маги, они станут наполнять государство обязательной безмятежной, правильной жизнью всего населения. Религия постоянно будет напоминать людям о главном человеческом установлений первого Совершенного периода на земле, периода Крита. Маги по звёздам предугадают необычное рождение пророка, и первыми поклонятся младенцу Христу.
Завоевательными войнами и мирными объединениями племён растёт и крепнет Персидская империя, основателем которой стал царь Кир1 из рода Ахеменидов. В результате последующих захватнических войн, что вели Кир 2 и его сын Камбиз, территория Персии значительно выросла.
Наследственный император Камбиз, любил вечерами у огня смотреть на плавные воды Нила, кушать запечённые, жирные, кривые говяжьи кишки и, держась за рога сваренной головы, прямо из черепа хлебать горячие мозги. Он рано умер. После него в различных краях страны начались восстания. Персы - арий прежде пришедшие из Индий, выступили против Мидян ариев.
Затем, вступивший на трон Дарий 1 усмирил межсатрапные смуты и восстания, все  арий персами стали именоваться. Дарий понимал, что империя построенная силой меча, может упасть под ударом одного простого слова. Лишённое управленческого хозяйственного единства, расширенное государство было непрочным объединением, поэтому Дарий переоделся в груботканую одежду, вышел перед всеобщим собранием, и заявил всему народу:
 «Это я, Дарий сын Ария. Послушайте что скажу, а после того как скажу, спросите себя: говорил ли я это. Отныне, обыкновенный погонщик быков, сможет дать указание империи и оно будет исполнено, если это будет удачное указание; империя это единый организм, и если в огромном стаде один мой вол начнёт хромать - империя это почувствует…  Где-то далеко на окраинах нашей земли живут неизвестные нам народы, они такие-же, как и мы, я собрал всех воедино для мира и для служения империи»
 Первым делом царь призвал всех следовать требованию бога Тенге-Мардука: вернуть народам вечный мир и привычный порядок. Дарий возвестил об отмене рабства, дал народам право наследовать землю, и перераспределил землю в пользу земледельцев. Объявил народам широкую защиту их интересов, потребовал немедленное устранение всех безобразий, обязательную милость власти к подданным. Провозгласил свободу вероисповедания. Для внутреннего укрепления провёл денежную реформу, стали чеканить единые для всей монархий золотые монеты дарики, разменными единицами были серебряные шекели. Более весомые различимые таланты, состояли из различного числа дариек и имели разный порядок. Благодаря чистому содержанию золота, точному весу они стали важной межгосударственной платёжной единицей. Три тысячи единиц, наивысший, тяжёлый царский талант, был предназначен для уплаты главного имперского налога. Обложенные сатрапии обязаны были мостить  дороги соединяющие центр государства с его далёкими окраинами. Все арии, называвшиеся теперь персами, по-прежнему занимали положение правящего класса, были освобождены от налогов.
 Со сменой царей, Персидская империя утопала в роскоши, постепенно оказалась поражённой возвеличиваемым недугом, стала во всём проводить политику непобедимого господства, стремилась покорить все окружающие страны, что и привело к неминуемому бедствию…
 В 333 году старой эры, в ночь лунного затмения, богатая империя Ахменидов, управляемая образцовым семьянином и слабым царём Дарием -3 Кодоманом - под ударом одного тщеславного дерзкого юноши, македонского царевича воспитанного греческим философом Аристотелем - начала своё быстрое падение.
Империя не имеет право выдвигать в качестве правителя слабого человека!
Уверенный в своём могуществе слабый персидский царь, послал македонскому «мальчику» уроки уважения и трепета перед бессмертной силой его армии. Дарий послал в подарок юному царю: «мячик, чтобы было чем играться, кнут чтобы отхлестать себя за непослушание, и ящичек с восточными сладостями для ублажения своего честолюбия».
Находившийся в армии Дария, опытный полководец греческих наёмников Мемнон, который в молодости принимал участие в походе на скифов и хорошо знал их тактику, яростный противник македонян покоривших Грецию, предложил императору не вступать в сражение с несокрушимой македонской фалангой, которая была собранным достижением непобедимой воинской техники. Вместо этого советовал Мемнон: на пути войска Александра надо всё уничтожить: сжигать дома, палить урожай, засыпать колодцы. Мемнон предлагал персидскому командованию превратить Малую Азию в пустыню, и в это же время перенести войну в саму Грецию, поднять греков на борьбу против македонской оккупации. План Мемнона во всех отношениях был выигрышным, но персидские сатрапы не желали отдавать свои территории на разорение, к тому же они не склонны были доверять грекам. Персы плохо представляли себе, что значит: техническое превосходство, организованность, опытность, доблесть, и высокие боевые качества македонской армии. Они так же недооценивали личность самого Александра, его умение и стремление самым деловым образом: организовать мстительный восточный поход. Македонский царь придавал походу не только военное, но и культурное значение, его сопровождали: поэты, философы, писатели, инженеры, двести учёных в разных областях древней науки. Александр нёс грандиозный план - желание создать мировую монархию.               
В первом же сражений разнородная, неповоротливая, плохо организованная персидская армия, и трусость самого царя, привели к началу поражения империи.
Убежавший с поля сражения, испуганный Кодоман, затем послал второе, примирительное письмо, он предложил Александру стать ему зятем и взять в приданое половину персидского царства. К тому времени семья персидского царя была в плену у македонян. «Мальчик» ответил, что и без согласия Дария, может стать зятем «царя царей». А половина царства это мало, он хочет всё!
 Дальнейшие сражения сопровождались постоянными поражениями армии Дария. Недовольные сатрапы, закололи убегающего вглубь страны царя.
 Уставшие империи имеют привычку превозносить никчемных императоров!   
 - Вот-вот, - согласились ученики, -  мы такое генеральное явление лично унаследовали, недавно видели…
На протяжении пяти последующих веков Иран находился под греческим культурным влиянием, в котором угадывались родственные отголоски изначального происхождения. Преждевременная смерть Александра, помешала его западному походу. Затем Риму удалось покорить наследие Македонского, которое так же повлияло на формирование республики, и империи.   
В третьем веке нашей эры, в результате изменившейся религиозной установки в Римской империи, возникших беспорядков в самой Греций, появились условия, способствующие национальному возрождению покорённых стран. Персидские военачальники стали захватывать и опустошать восточные окраины римских колоний. Пришедшая к власти новая династия Сасанидов утвердила: Независимую Новоперсидскую Державу, которая просуществовала до прихода ислама в седьмом веке. Ослабленная гражданскими войнами Персия пала под ударами арабов. Распространившиеся суры Корана, упраздняли рабство и сословное неравенство, чем покорили угнетаемые народы Персии. Ислам вытеснил Авесту Зороастра и в тоже время вынужден был впитать отголоски зороастризма, сумел поправить победившую веру, по-своему истолковал бедуинскую религию, внёс отличительные  течения, поднявшие и выделившие шиитскую ветвь ислама. Тем самым, в свою очередь, Персия оказала обратное влияние на весь мусульманский мир. Персидское ремесленничество, рукоделие, искусство, математика, высочайшая литература, обязательные ковры и вся роскошь сатрапов, проникали в быт и церемоний просторного Арабского халифата. Страна Персия - отправилась в далёкий Иран.
В девятом веке, после распада Багдадской мусульманской империи, Персия снова стала независимой. Всё следующее тысячелетие будет чередоваться: покорениями, насилием, угнетениями, борьбой за самостоятельность, и отстаивание иранской державности.
Века великого управления дрожат в умах иранцев, стоит скверна покорённой падшей власти. Положение продажных властителей не влияют на намерения решительных вождей.
- Мы такое не видим, но это может быть и нашим, хотя тут другое:
 - Учитель, прошли тысячелетия, а переделанные телеги всё ещё запряжены теми же быками, у них же много нефти, что не могут автомобили пустить по дорогам, которые умостили тысячелетиями до того? Давно отстроили своё обыкновение, – Пустельга спросил про важное и, похоже, сразу забыл, зачем спрашивал.
- Нефть главная жидкость современного раздора, её постоянно размешивают кровью, из-за неё столько мировых недоразумении!.. Посмотрите в щель, на штаты недавней загрузки образованные на костях и крови ликвидированного народа, это же ужас. Американская машина, по привычке, до сих пор не может успокоиться от потери Иранской нефти. А всё так хорошо шло, караваны танкеров десятилетиями развозили дешёвую природную добычу по всему миру. Провозглашённый новый шах - младший офицер Реза-хан - во всём благоволил нефтяным компаниям. Вместо вывозимого общенародного промысла, в страну проникает привнесенный образ новой широкой жизни. Распущенность нравов самая яркая и узнаваемая современность западающего мировосприятия.
- Но современность, не является конечным признаком правильной жизни!
В мире противоборства капитала и веры, необходимо мужество чтобы жить по своему выбору. Вера побеждает капитал! Подчинение грязному периоду Трета-кали, оскверняет чистую мысль народа. Покрыты мраком и грехом неблагодарные годы. Нации мира имеют две различные установки: те, что думают сами за себя – Настоящие! И те, которые позволяют другим управлять собой, зависимые - Ненастоящие.
- Ненастоящих мы знаем!..
 Мир начал быстро меняться, потомки ариев с тоской и болью переживают время несовершенства, помнят назначения настоящего периода Белого Голубя. Справедливость главная норма людской жизни. Западающие никогда не жили в первом периоде - в настоящем равенстве, они не в состоянии понять славные чувства ариев, им не ведомы благородные чаяния. Понаблюдайте  за человеком, глядящим восход утреннего солнца: он обязательно улыбнётся.   
Судьба страны - самое существенное переживание настоящей нации. Недра народного волнения наполняются протестом, недовольство зреет, прорывается, и тогда насилию приходит конец. Сильный народ – свергает слабую власть
Изменники отечества давно спрятали свои души во дворцах личной выгоды, распродают недра родины, для них творческий дух народа угасшая память. Их ненасытные желания порождают вялость чувств, небрежение к труду, и ложную самоуверенность.
 Свержение продажной власти ощутимая и совершенная потребность для достойной страны! Праведности нужен вождь!
- Для Ирана тоже?! 
- И что за страна такая этот Иран, всё время о ней говорят, а она не хочет подчиняться наговорам, на земле столько разочарованных народов: плачут, молятся, ищут кому покориться за гроши денег, а эти самые иранцы негодуют; возвеличили свою поэзию, своих священников, стражей решительного порядка. Твёрдо идут к своей цели. 
- Что такое, у них разве есть атомные ракеты… – Птенец АД говорил и морщился, ковырял ногтём ухо в месте не проколотое серьгой. - Всё никак не успокоятся, тяготеют к какому-то хорошему состоянию, помнят некий первый порядок, которого давно нет. От назначений первого Совершенного людского периода, никак отказаться не могут, это же невозможное повторение, мы доросли до самого влиятельного успеха сотворённой свободы, посланный как отказ от надоевших благочестивых нравов различных партий и религий. Удобства тела - самая новейшая религия.
Религия изначально заложена природой, она ответственность перед Вселенной – требует признание, для того ей и нужен осознающий, мыслящий мозг. Различные народы по-разному освещают врождённое поведение человека. Религии содержат корень всеобщего начала.
- Разве не знаем, что только религия в состоянии победить нефтяные миллиарды шаха! – Самоум, как репортёр и правовестник мира, лично обозревал Возвращение Хомейни из ссылки, потому добавил. – Этот Запад совершенно не умеет шить рубашки, как настрочат на воротничке кучу наждачных нашивок, и эти толстенные швы, вся шея и плечи краснеют от раздражений. Из чистой хлопчатой ткани, умилённо скроенная иранская рубашка на теле дышит, словно нежный ласковый поцелуй. Чистый мир состоянию носят: прошлая память, и исключительно иранские рубашки, я только такие одеваю, никаких вышивок и волокон, сделанных из нефти; хоть той нефти у них море! Шах и Шахиня в нефтяных деньгах купаются.
События в Иране развивались урочной чередой и по давней свежести. Шах и Шахиня убежали в родину своих денег. Назначенный шахом премьер-министр Бахтияр провёл необходимые решительные реформы: он отменил казни, освободил из тюрем задержанных противников режима, потребовал от военных не препятствовать демонстрациям, наметил свободные выборы, объявил референдум новой конституций. Пригласил изгнанного лидера сопротивления Хомейни вернуться из пятнадцатилетнего изгнания. Предложил сформировать правительство национального единства…
Одним словом: «Бахтияр сделал всё, что требовал народ. Но народ требовал свержения Бахтияра».
Правитель, назначенный преступной старой властью - незаконный правитель!
Аятолла объявляет инженера Базаргана главой нового правительства. Все деятели шахского режима подлежат искоренению, революция не может долго терпеть. Революция обязана покарать палачей третьего грязного режима. По всей стране начались суды и казни над силовиками шахского окружения.
Казнь шаха за преступления перед народом - самое обязательное условие революций. И вождь борьбы с шахским режимом, главный аятолла Ирана, потребовал от США выдачу шаха и награбленные шахом авуары.
Авуары США вернули, а с шахом незадача; выдать, значит струсить и опозорится. Шах был отослан в Египет, где скоропостижно скончался. «Нет человека, - нет проблемы»!  Будто бы такое говаривал известный Вождь всех народов. 
Что касается Союзного государства, которое когда-то возглавлял тот самый Вождь, у исламской революции были давние вопросы. В своё время большевики устранили претензии Ирана к бывшему царизму. Но коммунизм и ислам два больших противоречия. Чтобы сгладить границу непонимания, в Тегеран прилетел зарубежный министр всё ещё Советской страны.
Хомейни, сразу понял, что перед ним замухрышка, он даже не дослушал, что хотел сказать этот министр, встал и ушел, не подав ему руки.   
- И что теперь?..
- В целом ничего непредвиденного. Того Советского государства больше нет. А Исламская Республика Иран по-прежнему никому не обязана.