От семидесятых до девяностых

Вот уж о чем не хотела писать-так это о жизни в Ясенево. Казалось, ну что интересного
в этом спальном районе, хотя и довольно хорошем? Уже написано о Соколе, о Стрешнево, возможно, сподоблюсь написать про Трубную (уже исключительно как «летописец», по воспоминаниям и семейным преданиям).
 Но с уходом мамы стало очевидным, что рассказу – быть, хотя бы по причине 43-х лет, прожитых ею в Ясенево, да и хочется донести до своих детей то, чем мы жили. Возможно, для истории района это тоже будет представлять небесполезную информацию... Чем дальше-тем менее четкими становятся лица, события, предметы. Хотя некоторые настолько прочно осели в памяти, что стереть их можно только волшебным ластиком.
 Итак, февраль 1977-го года. С улицы Сурикова мы переехали в Ясенево. На выбор предлагались также Новые Черемушки и Орехово–Борисово, но были отвергнуты мамой и бабушкой единогласно по причине малой площади в первом случае и непотребного «пейзажа» во втором.
 Надо сказать, что в Ясенево на тот момент стояла лишь пара домов (один из них-наш), быстро возведенная школа-«самолетик», детский сад, все остальное-строительные заборы и грязевая каша, как и бывает при строительстве. Но вот почему-то именно этот вариант запал в душу.
 И оказались на одном этаже четыре семьи жителей первого подъезда дома на Сурикова. Причем мой родной дядя был нашим ближайшим соседом. Забегая вперед, скажу, что две квартиры сменили владельцев, ну а соседи напротив уникальны хотя бы тем, что знаем мы друг друга уже в четвертом поколении, и каждое прекрасно общалось и общается (разумеется, за исключением самого старшего, давно отошедшего в иной мир). Все соседи по лестничной клетке были чуть больше, чем соседями. Так повелось еще с Сокола. Зачастую праздники отмечались совместно (по крайней мере, дни рождения детей). В трудные моменты тоже случалось подставлять друг другу плечо. Ну а сейчас изредка сиживаем в гостях друг у друга в мои приезды в Ясенево.
 Но вернемся к моменту освоения нового жилища.
Мне не было и двух лет, но холод той зимы отложился в образах раскаленного докрасна электрокамина и членов семьи, спавших в одежде. Дом-то был новый, отопление не налажено должным образом, а зимы стояли-не в пример нынешним. В тот февраль не спасали даже заклеенные окна. Потом, как и у всех, эта операция повторялась во все последующие зимы с помощью ваты или мокрых газет до появления спасительного» пластика». А при мытье окон весной приходилось раскручивать и закручивать все рамы, отдирая бумагу, сдобренную клейстером-та еще была мука.
 Мебели со старой квартиры было взято немного: деревянная кровать, обеденный стол, диван, книжный шкаф, тумбочка, безжалостно отодранная от письменного стола. Потом на него водрузили трюмо-получился туалетный столик. Все остальное докупалось впоследствии. Стол, диван и шкаф так и стоят в Ясенево.
 Кто жил в то время - поймет, что такое обставить трехкомнатную квартиру. Мебель была дефицитом, но как-то умудрялись создавать домашний уют. Помню, как меня в одну из ночей оставили на попечение старшей сестры, потому что папа работал в ночь, а мама с бабушкой уехали отмечаться в очереди за ковром (сейчас ковер тех лет на стене - признак чуть ли не дурновкусия, а тогда-показатель некоего «уровня», поскольку вещь была недешевая, да и дефицитная, то есть просто прийти в магазин и купить было нереально). Кстати, нам достался с браком в виде цветового диссонанса небольшого фрагмента.
Через несколько лет по такой же схеме покупали «стенку» для бабушки.
 Семейная библиотека тогда еще влезала в немаленький книжный шкаф, потом были куплены
качественные (опять же, дефицитные) чешские полки, которые папа поставил друг на друга и скрепил сзади, получив таким образом, еще два «шкафа».
 Первым моим телевизором был тяжеленный черно-белый «Темп» на ножках, служивший верой и правдой аж до 90-х, и пластмассовую сломанную рукоятку, как водится, под конец его «жизни» переключали пассатижами. Все «Голубые огоньки», «Песни года», похороны вождей, ну и, конечно, Олимпиада-80 транслировались им. В общем, все культовые передачи и фильмы «эпохи застоя»! И всего четыре –пять каналов!
 Читать я умела (спасибо сестре в первую очередь) уже в четыре года. Некоторые книги, не предназначенные для детских умов, были спрятаны во втором ряду, но мы до сих пор вспоминаем, что это для меня не было помехой. Когда все детские были прочитаны, в ход пошли «О воспитании в семье» Макаренко (может, тогда мысли об учительстве и поселились в неокрепшем детском мозгу?), «Детские неврозы» (тоже подготовила слегка к инклюзивному образованию), даже «Хирургия»! Фамилию Фаттых помню как прообраз всех «альтернативно одаренных» детей.
 Три книги по аквариумному рыбоводству, однако, не спасли впоследствии несчастных рыбок от смерти после мытья с мылом (мне казалось, что, раз моют аквариум, рыбы тоже должны быть чистыми). Как это выяснилось - не помню, скорее всего, мое чистосердечное признание объяснило их внезапное всплытие кверху брюхом. Далее были попугаи, менявшиеся по мере их естественного ухода (или отлета?). С середины 80-х неизменно были собаки. Как я сейчас понимаю маму! Обещал ухаживать ребенок, а ложится все это на плечи родителей. Впрочем, собак мама всегда любила и своих, и моих.
От семидесятых до девяностых
Еще из своих «хулиганств» помню испорченный бабушкин халат, причем обычных ситцевых или фланелевых она никогда не носила. Будучи превосходной портнихой, шила себе и всей семье многие вещи сама, потом эстафету подхватила моя мама, что в эпоху неразнообразия одежды было очень кстати .
 Так вот, в один не самый прекрасный день, вывесив свой модный халат на просушку, сняла его бабушка напрочь испорченным непонятным веществом. Одно было точно: голуби здесь не при чем. Раскололась я только недавно, и бабушка так и не узнала правды. Зато остальные немало повеселились. На дом в школе задали сделать  какую-то аппликацию. Клей растекался, тряпки под рукой не оказалось, я была находчива и использовала для этой цели уже почти высохший халат. Осознав неминуемую кару за содеянное, халат вернула на прежнее место. Клей был рыжий и вонючий, в тюбике. И, как выяснилось, очень крепкий. В общем, халат упорно не отстирывался. Поэтому словесно досталось соседям сверху, чего, впрочем, они не услышали.
 Так интересно спроектировано Ясенево, что заблудиться, на мой взгляд, невозможно: 16-этажка и 9-этажка образуют «коробку», в середине которой –два одинаковых детсада, а к внешней стороне этой коробки примыкают школы. После 80-х школ в Ясенево не строили - обходятся до сих пор старыми. Было дело - учились в две смены. И классов поначалу набиралось по десятку в параллели.
Вот тогда к имеющимся двум поставили третью-мою. Долгое время она носила позорный титул «Самая дебильная» в Ясенево . И не только из-за контингента учеников-скорее, из-за часто меняющихся учителей. А это, как известно, четкий показатель. Да и заселялось Ясенево изначально аспирантами, профессурой, силовиками. А к московской Олимпиаде появились строители-лимитчики, заселявшиеся строго в своих микрорайонах. Такая вот интеллектуальная «эклектика».
 Сестра проходила в новую школу ровно три дня. После чего директор прежней приняла ее назад. Я же за год к «хорошей» не привыкла, а вот класс и учительница мне очень нравились, поэтому тут я уперлась, и мама поняла, что «спорить со мной бесполезно»(о как часто звучала эта фраза из ее уст до конца ее жизни !).
Поскольку новых домов за прошедшее десятилетие с трудом впихнули лишь четыре штуки, а кривая демографии не растет, нет и потребности в новых школах. Поэтому все они-70-х и 80-х годов постройки. Да и строить-то негде, откровенно говоря. И в этом-тоже огромный плюс. Риск увидеть однажды из окна вплотную стоящий «человейник» сведен к нулю.
Что еще запомнилось? Огромный универсам, где было самообслуживание. Впоследствии он реинкарнировался в виде «Перекрестка». К открытию возле него выстраивались огромные очереди, которые потом превращались в толпы в колбасном и мясном отделах. Народ терпеливо ожидал, пока колбасу и сыр расфасуют, завернут в серую или сиреневую бумагу и станут выбрасывать в холодильники под раздаточными окнами. И никаких тебе ГМО, глютаманата натрия и прочих мерзостей! Из того времени тем же вкусом может похвастаться лишь какао (не та субстанция в желтой баночке, а именно «Золотой ярлык»), да конфеты. Все остальные попытки сделать реплики популярных марок не очень, по-моему, успешны. В общем, попытки найти «тот самый вкус» обречены почти всегда.
 В середине 80-х в этом магазине я смиренно «держала очередь» за водкой , «хвост» которой  находился далеко на улице («Кубанской», как сейчас помню), которая в те годы была «жидкой валютой»). Ей расплачивались с сантехниками, электриками и прочими необходимыми людьми.
 Поскольку училась я во вторую смену, мне доверили эту сомнительную честь, а кто-то из взрослых должен был подойти позже. Комизм ситуации усугублялся наличием пионерского галстука на моей шее- после этого мероприятия меня ждала школьная парта. Впрочем, похоже, «когнитивный диссонанс» в тот раз посетил только меня. Людей же в очереди волновал только вопрос «Хватит ли?» Выдавали, помнится, не более двух бутылок на нос.
 Были и свои «чудики» в окрестностях: первая-старуха с ежиком седых волос, разгуливавшая по вышеупомянутому магазину в тапках, пальто, надетом прямо на ночнушку, и распевавшая скабрезные частушки, заливисто-надрывно хохоча после каждой. Второй «не от мира сего» дожил аж до нулевых, сохранив до конца дней облик большого ребенка: очкастый парень в неизменных кепке и ковбойке, с нелепо оттопыренными ушами, появлявшийся всегда там, где были покойники (грустной приметой того времени был и этот факт-вплоть до конца 80-х умершие дома до похорон дома и находились). Вот в день похорон этот парень и появлялся рядом с траурной процессией.
 Подъезды были открыты. Не то что домофонов-кодовых замков не было в помине. Впервые меня отпустили гулять без сопровождения лишь в 8-летнем возрасте, и это считалось поздно по тем временам, в которые бесстрашно разгуливали без взрослых и пятилетние.
 Детские сады закрывались только на ночь , да на выходные, днем и вечером же  в них не возбранялось находиться никому .Но каждый местный знал, где есть «слабые места» в ограждении. Поэтому сад не пустовал никогда.
 В 99-м мы с моей подругой отмечали там ее переезд в Германию на ПМЖ. Почему там? Кафе были не везде, а тут-все удобства: столики, скамеечки, отсутствие соответствующих правил в законодательстве, ну и все, что нужно-с собой. В этом плане работать всегда лучше не в месте жительства, дабы не смущать подрастающее поколение несоответствием образа поступкам. Хватившись, что подруг давненько нет, их отправились искать в единственное на всю округу кафе. И были сильно озадачены, когда там их не обнаружили. Мама была шокирована поведением девушек из приличных, вроде бы, семей. А мы просто понимали, что прежней дружбе наступил конец, потому что время и расстояние почти никогда не работают на нас. И вот выбрали такой экзотичный способ отметить этот рубеж. Просто кафе не подходило для «последнего аккорда» по своей атмосфере. Надо сказать ,в институтские времена то я частенько «зависала» у подруги на «Коломенской» ,то она у меня. Ну а фраза «Все нормальные учителя всегда пьют в детских садиках» навсегда вошла в анналы семейных легенд. И еще-постоянная фраза Машкиной мамы : «Девочки! Вы там много не пейте!»
Ближайшее метро - «Беляево». До него приходилось добираться на автобусе или троллейбусе минут двадцать. В 87-м открыли «Теплый Стан», а «Ясенево»-лишь в 90-х.
 Помню, до ясеневской библиотеки, куда мы с сестрой были записаны, нужно было добираться на автобусе. Нечаянно опустив все двадцать копеек в кассу одним махом, я вынудила нас к  долгой пешей прогулке назад.
 Также проехаться можно было, оторвав талон из «книжечки» и продырявив его в тяжелом железном компостере, а позднее-в пластмассовом.
 В 90-х появились железные, потом пластиковые жетоны. Помню эксперимент, проведенный собственноручно, но не для экономии, а именно для проверки: если пластиковый жетон разломать напополам, пройти можно было и по половинке.
Так что красно-желто-зеленые автоматы по размену на 5-копеечные моменты канули в Лету, впрочем, та же участь ожидала и жетоны.
 Но девяностые-отдельная тема . Коротко скажу, что они были…разные. Сложные, противоречивые, но – счастливые. Потому что это-мое время. И оно обязательно удостоится рассказа.