Йоль

Она врывается внезапно. Морозным потоком проносится по дому. Находит меня и начинает сверлить бездонными глазищами.

- Наряжай елку. Зажигай свечи. Принимай гостей.

Качает головой, и ее спутанные седые волосы неодобрительно трясутся.

- Прячься за мишурой и разноцветными огоньками. Надевай маски из счастья и радости.

Голос меняется. Становится страшным. Хлесткими фразами и неприятной правдой проникает под кожу.

- Еще не устала в своем пузыре торчать? Думаешь, ослиную шкуру нацепила, и спрос будет, как с ослицы? И не надейся!

От нее и ее слов веет таким холодом, что картинка реальности застывает. Меркнет яркое марево фальши. Распадается больно по кадрам иллюзия. Время замирает.

- Собирай свои осколки!

Звук бьющегося стекла, и у меня в руках внезапно оказывается множество битых стекляшек. Они впиваются в ладони, ранят.

- Это от этого ты решила спрятаться за разбором шкафов и мандаринами?

Мы идем по зимнем сумеркам от станции. Она впереди, широкими уверенными шагами, не оставляя следов.
Я следом. Не успеваю. Вязну в снегу, роняя по пути осколки и капли крови.

Наше место.

Выдалбливаю в мерзлой земле ямку и складываю осколки.

Она стоит рядом и тихо шепчет-шипит .

- Рук уже не жалей. Пустое. Скоро вырастет новая кожа.

Изнутри поднимается боль. Волна за волной. Сжимаю зубы.

- Плачь. Кричи. Иди насквозь.

Она разводит костер, садится около него и начинает шить . Надевает на вощёную путеводную нить черной кривой иглой разноцветные лоскуты. Под ее безжалостными пальцами хаос подчиняется порядку. Складываются в новый узор битые стекла.

Она всю ночь поет на древнем языке и скорбит. Обо мне и тысячах других таких же. Ее слезы - мертвая вода. Собирает разрозненное, возвращает потерянное, дарит целое. Постепенно узнаю язык, вспоминаю слова, и мой голос вплетается в тонкую вязь ее заклятья.

И когда секунда становится вечностью, а вечность секундой - я иду к Йольскому костру.

Накормить его. Отдать то, что не нужно. Отогреть озябшие пальцы.
Почувствовать, как снова по венам бежит тепло, как оно добирается до сердца, и как уходит внутренний холод, уступает место живому. Новому . Настоящему . Моему.