История Тамани часть 59

Большевики сменили командующего фронтом, назначив на эту должность бывшего капитана Колышко. Тот вскоре вступил в конфликт с руководством республики, и был отозван. Временным командующим стал Рогачев, но он вскоре отказался от поста. Новым назначили бывшего подпоручика Ойцева, который перевёл штаб фронта в ст-цу Крымскую. Немцы при поддержке казаков оттеснили большевиков до Темрюка, после чего фронт до конца августа стабилизировался у лиманов, в низовьях Кубани. На очистку полуострова немцы затратили две недели. При их богатом вооружении (бронеавтомобили, аэропланы и другие технические средства) они понесли потери: убитыми 2 офицера и 37 солдат. Население станиц, в которых погребали немцев, принимало трогательное участие в похоронах. Для многих убитых немцев, в знак благодарности, отводили места не на кладбище, а в церковной ограде. В ст-це Голубицкой немцы устроили отдельное кладбище на возвышенности старинного укрепления, где было погребено 27 чел. На похоронах женщины оплакивали чужеземных героев, избавителей от красной нечисти, а также трогательно целовали руку католическому (или протестантскому) священнику, как своему батюшке. После очистки полуострова в станицах, как полагалось в те времена, началась порка большевиков и им сочувствующим (большевизанов). Пороли больше всего в станице Ахтанизовской, где этим делом заправлял казак из дворян, сын есаула, Иван Михайлович Штригель. В его распоряжении находилось несколько китайцев, воевавших тогда «за родную Кубань» и выполнявших всюду роль палачей.

Этих «цветных» Штригель порол собственноручно каждое утро. После порки каждый китаец считал своим долгом поклониться Штригелю в ноги и тоненьким голосом сказать «спасипа». При этом обыкновенно по щекам китайца текли «слезы благодарности». Вместе с немцами сражались и казаки, среди которых были также убитые и раненые. Был убит доблестный штабс-капитан Чабанец и его отец. Далее, бывший атаман Ахтанизовской станицы Таманского отдела Н.И. Гулый подчёркивает, что лично в операции по очищении немцами полуострова не участвовал. Оправившись от ранения, командовал войсками на Тамани, затем был назначен на должность казачьего коменданта Керчи, где и пробыл с 12 июня по 20 июля. После этого отправился с десантом в Приморско-Ахтарскую для присоединения к отряду ген. Покровского, гнавшему «товарищей» к Новороссийску. Как стало известно, сдавшихся на Комендантской горе старотитаровцев «товарищи» пересортировали и человек 400 угнали в Темрюк, где они просидели в местной тюрьме 2.6 месяца, до освобождения западной Кубани от большевиков. Всего казаков из ближайших станиц в темрюкской тюрьме было до 800 чел. Пришлые солдаты КИА не раз пытались переколоть арестованных, но их яростно отстаивали темрючане, часть которых составила охранные роты. Большинство населения защищало арестованных из боязни расправы со стороны казаков, прихода которых ожидали каждый день. Антибольшевистское население защищало их по понятным причинам.

Когда в тылу города появились части отряда Покровского, идущие после взятия Славянской на Новороссийск, и пришёл час «товарищам» удирать из Темрюка, то тюрьма охранялась ротами из буржуазного элемента. Кроме того, тюрьму окружало пролетарское население обоего пола и разного возраста и ему с трудом удалось отстоять казаков от истребления уходившими красными бандами. Немалую роль в спасении казаков сыграл местный купец Левкович, еврей по происхождению - солдат мирного времени, мобилизованный ещё в период ПМВ. Красные успели улизнуть из Темрюка раньше, чем туда подошёл Уманский полк из отряда ген. Покровского. Во время наступления Доброармии на Кубань её правое крыло под командою ген. Покровского было подкреплено высадкой в Ачуеве сформированной на Тамани батареи. Вместе с нею было доставлено 1200 винтовок, 8 пулемётов и свыше 100 ящиков с патронами и снарядами. В то время все это имело больше значение для слабо вооружённого отряда Покровского. От станицы Славянской и до Новороссийска эта батарея участвовала во всех боях. Впоследствии она была названа 1-й Кубанской. Из Тамани также был высажен в станице Приморско-Ахтарской конный дивизион под командою полковника Белого. Уже в Новороссийске он вошёл в состав войск Покровского и из своих рядов пополнил Кубанский гвардейский дивизион. Образование Таманского фронта спасло тысячи жизней казаков, жителей станиц и городов Темрюка и Анапы, т. к. местные большевики, ожидая наступление немцев, воздерживались от своих акций.

По мере продвижения белогвардейцев на Кубань из черноморских портов Новороссийска, Сочи и других, началось повальное бегство на пароходах и баркасах комиссаров, матросов и прочих пособников большевизма, стремившихся уйти в Крым. На море часть этих беглецов вылавливалась немцами и направлялась на Тамань «для фильтрации». В их числе было немало элементов, представлявших «гордость революции», попадались и с миноносцев «Керчь» и «Феодосия», на которых истреблялись матросами офицеры ЧФ, вплоть до сжигания их в топках боевых кораблей. В период немецкой оккупации на полуострове фактически распоряжался командир 10-й ландверной бригады (из состава оккупационных сил в Крыму), а правительство атамана Перетятько было чисто номинальным. 26 августа части Покровского, заняв Темрюк, на левом берегу Кубани, у моста наткнулись на немецкую роту и дальше пропущены не были. Приказом таманского атамана распоряжения командования Добровольческой армии объявлялись для казаков Таманского п-ова недействительными, распоряжения же правительства Кубани - лишь при одобрении германского генерального командования в Симферополе. Впрочем, в конце сентября таманские представители уже просили немцев очистить полуостров; ту же просьбу правительство адресовало в Ростов майору Кокенгаузену. Тот ответил, что Германия согласна на введение на полуострове общекубанской администрации и «милиции», но полное очищение края есть «вопрос довольно отдалённого будущего».

Это будущее наступило уже в середине ноября, когда немцам пришлось спешно эвакуировать свои войска, и полуостров воссоединился с Кубанью. Так на Кубани протекал небольшой эпизод в истории долгой Гражданской войны. Но он сыграл значительную роль в первых успехах Доброармии при её движении на Кубань. Ведь Таманское восстание происходило в то время, когда она находилась в пределах Дона и была в зачаточном состоянии. О восстании на Тамани белогвардейцы узнали из советских радиопередач, что, безусловно, вдохнуло в них силы и уверенность предстоящей борьбы. Как следствие восстания казаков на Тамани, была оккупация её немцами, которые закрепили Таманский фронт против большевиков. Наличие этого фронта отвлекало значительные силы большевиков. Возможно, что тоже обстоятельство дало возможность Доброармии пополнить свои ряды за счёт казаков, укрывавшихся от мобилизации их красными против немцев. Можно думать, что и стойкость «товарищей», действовавших против войск Доброармии, была бы иной, если бы они не оглядывались на немцев, боясь их наступления со стороны Таманского п-ова и учитывая ту трёпку, которую немцы дали красным на Тамани, особенно в районе Голубицкой и под Темрюком, где убитых насчитывались сотни. Заслуги таманских казаков в Белом движении - факт неоспоримый и должен бы представить одну из страниц истории борьбы с красными. Но он остался в тени и, был известен только оставшимся в живых участникам Таманского восстания, большая часть из которых ушла в эмиграцию.

В то время на Кубани находились и другие повстанческие отряды, в несравненно лучших географических условиях, чем восставшие казаки Тамани. Заслуги этих отрядов иногда заключались только в отсиживании в лесных и горных трущобах. Таманцам же отсиживаться было негде - кругом вода. О большинстве этих отрядов шумели, писали в газетах, докладывали в Раде, часто раздували их подвиги, участников награждали, давали чины. И в то же время подвиги восставших таманцев были «аннулированы непризнанием «Таманской армии» Главным командованием. Оно не поинтересовалось, какие жертвы понесли и какие подвиги совершили таманцы; оно не учло того, что Таманский фронт приковал к себе до 50 орудий и до 20 тыс. красноармейцев. Оно видело только «тяжелый грех» таманцев, впустивших к себе немцев. Однако Главное командование упустило из виду, что немцев, таманцы впустили тогда, когда о существовании Доброармии не знали не только на Тамани, но и вообще на западе Кубанского края. По взятии Екатеринодара и очистке Западной Кубани от большевистских частей в Темрюк прибыл от командования ген. Карцев. Немцы на Таманский п-ов его не пустили и лишь разрешили перейти под Темрюком р. Кубань, к выстроившимся в ожидании его казакам. Генерал поздоровался с ними и сквозь слезы произнес: «Ах, дети, дети! Зачем вы впустили немцев? Ну да Бог вас простит». Казаки в то время были скромные, невзыскательные и не избалованные наградами. Главною наградою для них было «спасибо за службу».

Продолжение следует в части  60                http://proza.ru/2021/06/08/976