История России. Глава 5

     Глава 5

       Русь набирает силы. Борьба русского народа за национальное осво-бождение. Объединение Руси в XIV-XVI вв. и предпосылки к рождению будущего Российского государства. Освобождение Руси (России) от татаро-монгольского ига.

     В конце XIII – начале XIV вв. в Северо-Восточной Руси, несмотря на то, что она во время нашествия Батыя была одним из наиболее пострадавших и разорённых из-за нашествия татаро-монголов частей Руси, начали складываться благоприятные предпосылки к преодолению феодальной раздробленности, объединению Руси и рождению новой русской народности и будущего Российского государства.
Постепенно жизнь в северо-восточной части Руси после нашествия Батыя стала налаживаться. В период правления великого князя Владимир-ского и Новгородского Александра Невского уцелевшие русские жители этого региона стали возвращаться в свои сёла и города. Началось их восстановление и налаживание хозяйственной и культурной жизни. Благодаря дипломатичности и авторитету князя Александра Невского Руси удалось договориться с Золотой Ордой, упорядочить сбор дани и ослабить произвол баскаков и монгольских войск. После смерти Батыя и серии народных восстаний против произвола баскаков в 1262 г. сбор дани баскаками с русских земель был отменён и передан русским князьям. Это помогло Руси вздохнуть спокойно и создало благоприятные условия для подъёма её народного хозяйства.
Возвышению Северо-Восточной или Владимирской Руси и в частности удельного Московского княжества способствовал ряд важнейших предпосылок.
     Северо-Восточная Русь в отличие от других регионов Руси, хотя и пострадала сильно от нашествия татаро-монголов, находилась в относительно благоприятных природных, климатических условиях и имела выгодное стратегическое положение. Города Владимирской Руси и в частности столица будущей России Москва были прикрыты от набегов татар густыми сосновыми и еловыми, а южнее смешанными сосново-лиственными лесами. В этих лесах находились большие запасы древесины, необходимые для строительства, производства орудий труда и оружия. Также эти леса защищали Владимирскую Русь и от набегов татар и помогали прятаться русским от врагов и защищаться и охотиться. Густая сеть рек позволяла налаживать Владимиру и Москве активные торговые связи с другими русскими землями и иностранными государствами и способствовали развития рыболовства.
 
      Важнейшей предпосылкой для возвышения Москвы и всей Северо-Восточной Руси стало активное развитие земледелия и ремесла. Русский земледелец постепенно расчистил от леса большие и пригодные для земледелия участки земли. Более благоприятный и мягкий по сравнению с Новгородской землёй климат создавал благоприятные условия для роста урожайности и производительности крестьянского труда. В крестьянском труде произошли прогрессивные изменения в технике труда и начался переход к более прогрессивной трёхпольной системе севооборота. Он заключался в том, что крестьяне поочередно засевали из трёх полей в году только два. Например, одно поле засевалось весной пшеницей и другими летними сельскохозяйственными культурами, а другое осенью – озимыми. Третье поле при этом отдыхало и ничем не засеивалось. На следующий год каждое из трёх полей менялось с другими и поочередно также засевалось только два поля из трёх. Такой приём агротехники позволял существенно повысить производительность труда, а беречь сельскохозяйственные земли от истощения. Также крестьяне для по-вышения урожайности и улучшения роста растений стали вносить в почву навоз и другие удобрения. В это время происходило и совершенствование орудий труда и технологии переработки сельхозпродукции. Так, например, для сох крестьяне стали устанавливать более широкие наконечники, которые облегчали рыхление земли перед севом. Также усовершенствовалось мукомольное производство в период XIII-XIV вв. Вместо жерновов и ступок, а вернее и вместе с ними стали строиться водяные мельницы. Так как одному человеку это было нелегко, то крестьяне для помола муки создавали товарищества, в котором каждый крестьянин молол муку по очереди. Отсюда, кстати и пошла поговорка: "Мели Емеля, твоя неделя".

     Основная часть населения Руси жила в небольших деревнях. Типичная деревня состояла, как правило, из 5 крестьянских семей и количество дворов в деревнях и сёлах редко превышало пять дворов. Основным жилищем крестьян оставалась деревянная изба. Кроме избы на крестьянском дворе могли быть сараи, помещения для скота, хранения сена, дров и продуктов питания. Печи, как и в период Древней Руси продолжали в домах топиться по-черному. Хотя и изба была полна дыма, но при этом зимой в них было довольно тепло. Также дым оберегал жилище и от вредных насекомых.

      Наряду с сельским хозяйством на Руси в начале XIV в. началось возрождение ряда ремёсел, таких как ювелирное, медно-литейное, оружейное, обувное и другие, которым был нанесён наибольший урон татаро-монгольским нашествием. Активизировалось строительство городов и добыча соли. О возрождении городов, на примере небольшого города Мурома, повествует одна из летописей. Она указывает, что в середине XIV в. князь Юрий "обновил град свой... Муром, запустевший издавна... поставил двор свой... такоже и бояре его, и вельможи, и купцы, и чёрные люди поставили дворы свои, и святые церкви обновил и украсил иконами и книгами".

      В это время активно развивалось народное хозяйство в Новгородской республике. Крестьяне активно уходили в Заволочье, в те земли, покрытые густыми лесами, которые находились в районах современных республики Коми и Пермского края и постепенно освоили новые земли практически до Урала. Основными ценными ресурсами этих земель была пушнина, соль и частично эти земли использовались для сельского хозяйство и рыболовства. Изобилие рыбы, соли, леса и пушнины позволяло Новгороду и Пскову активно торговать с Европой и русскими землями и в частности с Москвой. Это повышало благосостояние русских земель, а введение каждым княжеством и землёй таможенных пошлин позволяло русским князьям и боярской верхушке обогатиться.

      Наличие указанных выше тенденций в развитии народного хозяйства и производительных сил, подъём экономики Руси постепенно создали и благоприятные предпосылки для политического объединения русских земель и княжеств. Благодаря активной торговле и подъёму народного хозяйства происходило активное сближение русских княжеств. Жители северо-восточных русских земель активно общались между собой, у них появлялись общие черты в развитии языка и культуры, жилища, одежды и предметов быта. Русские люди на северо-востоке Руси постепенно освободились от страха перед татарами и перестали воспринимать их иго как наказание Божие. Стало проявляться у русских людей осознание своего национального единства и общей судьбы своих земель, ответственности за судьбу и благосостояние Отечества. Так в XIV в. стали складываться предпосылки формирования русской (до революций 1917 г. русские назывались великороссами) народности. Центром зарождения русской народности и Российского государства стали земли растущего Великого княжества Московского с центром в Москве. На западе и юго-западе Руси под влиянием последствий разорительных набегов татар и растущего влияния Литвы русские земли объединились в XIV в. под властью Литвы и образовали Великое княжество Литовское и Русское. В нём сохранилась автономия белорусских земель и белорусских феодалов, активно использовалась в законодательном регулировании жизни ВКЛР Русская Правда, а старобелорусский (западнорусский) язык вплоть до XVII в. активно использовался в делопроизводстве. Фактически Великое княжество Литовское и Русское стало началом развития белорусской государственности и предшественником будущей Беларуси. Под растущим влиянием Литвы и Польши и из-за последствий татаро-монгольского нашествия бывшая древнерусская народность начала раскалываться. На северо-востоке Руси вокруг Москвы сформировалась русская народность. В Литве и будущей Беларуси на белорусских землях ВКЛР постепенно под влиянием Литвы и Польши началось формирование в XIV-XV вв. белорусской народности, а в XVI в. после образования Речи Посполитой и захвата Польшей у Белоруссии (ВКЛР) южнорусских земель с Киевом началась складываться украинская народность. Тем не менее, различия в жизни и быту различных частей Руси проявлялись еще слабо. Жители будущих Белоруссии и Украины продолжали называть себя русскими, а свои земли Русью. Память о бывшем единстве и общих исторических судьбах была еще жива у будущих белорусов и украинцев.

     Активная торговля и хозяйственное взаимодействие северо-восточных русских земель при разобщенности интересов русских князей и установлении ими таможенных пошлин серьёзно затрудняли развитие русской экономики и производительных сил. Это также указывало на необходимость объединения Руси. В условиях разобщенности русских земель было трудно бороться с постоянной угрозой нападений татар и организованно давать им отпор. Это также могло сделать только сильное и единое государство. У русских земель была общая православная вера. Благодаря Православной Церкви русские сохранили свой язык и культуру, своё национальное самосознание, получили силы для того, чтобы выжить в условиях золотоордынского ига и найти в себе силы для того, чтобы победить татар и освободиться от их ига. Общие язык, вера и культура также говорили о том, что русские земли можно и нужно объединить.

     В период татаро-монгольского нашествия под предводительством хана Батыя в 1237-1238 гг. Москва, как и многие другие города Владимиро-Суздальского княжества серьёзно пострадала и была разрушена, разграблена и опустошена татарами. Однако, Москва оказала татарам серьёзное сопротивление. Они долго и безуспешно пытались взять укрепления Московского кремля, но до конца не смогли его одолеть. Со временем Москва оправилась от последствий татаро-монгольского нашествия и отстроилась и восстановилась. Территория Москвы по-прежнему ограничивалась пределами современного Кремля и находившихся в его пределах предместий и посадов ремесленников. Основой укреплений Москвы продолжал оставаться построенный за 100 лет до нашествия орд Батыя вал. К концу XIII в. в Москве была сооружена первая каменная церковь. В XIV в. территория посада постепенно расширилась и заняла всю территорию современного Кремля. При этом существенно расширились и раздвинулись и стены самой московской крепости. Московский посад занял всю территорию современного Кремля и весь москворецкий подол Китай-города, за исключением восточной оконечности. Кроме указанной выше каменной Церкви было осуществлено строительство Успенского каменного собора и нескольких других соборов. Важность Успенского собора была обусловлена тем, что там расположилась резиденция митрополита Московского и всея Руси. Забегая немного вперёд, стоит отметить, что в 1367 г. под руководством и с помощью итальянских мастеров в Москве началось сооружение первого кирпичного каменного Кремля. Его сооружение было связано с возросшим престижем и авторитетом Москвы как объединителя русских земель и защитника Руси от татар. По своему размеру первый каменный Кремль совпадал с современным. Он представлял собой сооружение из белых кирпичных стен с зубцами и девяти сторожевых башен. На них размещались появившиеся на Руси пушки и метательные орудия. Требовался огромный труд на протяжении нескольких лет, для того, чтобы изготовить, обтесать и сложить из камня стены первого Кремля и другие его сооружения, труд зодчих и архитекторов. По различным подсчетам для того, чтобы построить быстро Кремль, на его строительстве должно было работать каждый день по 2 000 человек. Это осуществить было под силу только такому крупному городу как Москва. С этого времени в период правления Великого князя Московского Дмитрия Донского по цвету его стен Москву стали называть белокаменной.

     Кроме Кремля активно шло расширение и Большого или Великого посада. Он занял практически все междуречье Москвы и Неглинной и вышел к реке Яузе. В последней четверти XIV в. шло активное сооружение оборонительных укреплений примыкавших к Кремлю ремесленно-торговых посадов. Однако сооружений стен и оборонительных валов посадов Москвы закончилось только к концу XIV в.
С архитектурной и культурной точки зрения московский Кремль стал архитектурной доминантой. С его стен и башен видны были маковки строящихся московских церквей, московские посады и его окрестности и фигурные кровли дворцов московской знати, включая Великого князя Московского.

     Первый каменный московский Кремль еще играл роль в обороне города. Его стены выдержали нашествия татарских орд хана Тохтамыша в 1382 г, множество осад в других войнах. От постоянных обстрелов и войн стены первого каменного кремля сильно обветшали и чинились деревом. Починок к концу XV в. в Кремле стало столько, что по свидетельствам современников московский Кремль стал деревянным вместо каменного. После свержения татаро-монгольского ига при помощи и содействия итальянских мастеров и архитекторов Москва снесла старый Кремль и его сооружения и построила новый Кремль, похожий на предыдущий. Этот московский Кремль и его стены и башни сохранились практически неизменными, за исключением его перекраски в годы Советской власти в красный цвет из белого, до настоящего времени. Перестройка Кремля в сложившихся новых условиях для Русского государства была уже не вопросом необходимости обороны, а вопросом престижа и возросшего влияния Москвы. Новый московский Кремль был призван продемонстрировать всему миру возросшую политическую и культурную мощь России (см.: Вопросы истории [Текст]. – 1990. – № 3. – С. 115).

     Начало развитию Московского княжества положило начало выделению в 1213 г. в удел шестому сыну владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо Владимиру Московского удельного княжества. Этот князь на несколько месяцев 1213 г. силой захватил Москву, отобрав её у старшего своего брата владимирского князя Юрия. Удержаться в Москве Владимиру Всеволодовичу надолго не удалось. Вскоре Московская волость вернулась в состав владений владимирского князя, а сам Владимир Всеволодович был переведён на княжение в Переславль Южный. В 1236 г. владимирский князь Юрий Всеволодович выделил Московское княжество в удел своему сыну Владимиру. После татаро-монгольского нашествия в 1237-1238 гг. Москва серьёзно опустела. После убийства в ходе обороны Москвы московского князя Владимира Всеволодовича Москва вернулась в состав Владимирского княжества под власть нового владимирского князя Ярослава Всеволодовича – отца Александра Невского. После отравления в 1246 г. в ставке в Орде князя Ярослава Всеволодовича вновь произошел раздел владений владимирского великого князя. В 1246-1248 г. Москвой владел князь Михаил Ярославович Хоробрит, факт правления которого не был отражен во всех летописях. В 1248 г. князь Михаил Ярославович попытался занять владимирский великий стол, силой прогнав своего дядю владимирского князя Святослава Всеволодовича в отсутствие своих братьев Александра и Андрея. Однако, Михаил Ярославович продержался во Владимире недолго и был убит в битве с литовцами 15 января 1248 г. на берегу реки Протвы. Он был последним русским князем, погибшем в то время в бою. Его останки были перенесены в Успенский собор Владимира и там захоронены. По некоторым сведениям после смерти Михаила Ярославовича Москвой в 1248-1263 гг. владел с разрешения своего дяди князя Александра Невского малолетний сын Михаила Ярославовича Борис. Он умер в 1263 г. незадолго до достижения своего совершеннолетия. В том же 1263 г. Александр Невский завещал Московское княжество в удел своему младшему сыну Даниилу Александровичу, сыном которого был князь Московский Иван Данилович I Калита (1328-1340).

      С этого времени началось постепенное возвышение Московского удельного княжества. Поначалу это княжество было маленьким и занимало только бассейн Москвы-реки, не доходя даже до пределов течения реки Оки. Московские князья одними из первых проявили дальновидность в политике и уловили запрос русского общества на объединение русских земель и пользовались выгодным геостратегическим положением Москвы. Расширение Московского княжества происходило при князьях Данииле Александровиче и Иване I Даниловиче Калите (1328-1340) постепенно. В основном Московское княжество расширялось путём покупки сопредельных его земель, заключения выгодных династических браков и частично путём военного захвата и борьбы с соперничающими княжествами, в частности с возвышающимся Тверским княжеством. Отечественные историки считают, что Иван I Калита стал первым объединителем и собирателем русских земель. Так принято считать в современной отечественной историографии. Из дореволюционных ис-ториков такой точки зрения придерживались историки Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, Д. И. Иловайский. Историк В. И. Сергеевич считал, что Иван Калита,  по его словам, «сделал некоторые приобретения к Московскому уделу; это весьма возможно, но то же делали и оба его предшественника, а потому нет повода называть его первым собирателем». Он был решительным проводником «взгляда на княжение, как на частную собственность князя, со всеми его противогосударственными последствиями, а не основателем государственного могущества Москвы» (см.: «Юридические Древности» [Текст]. – Т. – С. 52).

     Первое время князь Даниил Александрович боролся за владимирское великое княжение со своими братьями Дмитрием и Андреем. Князь Даниил Александрович тогда выступал союзником своего брата Дмитрия, когда ордынская "Дюденева рать" разрушила в 1293 г. Москву. После ликвидации золотоордынским ханом Ногайского улуса в 1300 г. к московскому князю перешла на службу часть южнорусских князей, которые были в сфере влияния Ногая. В 1301 г. московский князь Константина Романовича взял в плен и захватил город Коломну. В 1302 г. московский князь Даниил Александрович получил в своё владения выморочный Переяславль-Залесский по завещанию своего бездетного племянника Ивана Дмитриевича. Позже Переяславль-Залесский перешел к получившему ярлык на великое владимирское княжение Михаилу Тверскому. В 1303 г. после смерти князя Московского Даниила Александровича один из сыновей Даниила Юрий совершил поход на Смоленскую земля и взял Можайск. Этот князь Юрий Даниилович был братом ставшего после смерти московским князем Ивана I Даниловича Калиты. Юрий Александрович был московским князем с 1303 по 1325 гг.
Князь Московский Юрий Данилович продолжил политику своего предшественника князя Даниила Александровича по укреплению Московского княжества. Юрий Данилович активно играл на противоречиях в политике и борьбы золотоордынских ханов за власть. Он стремился к проявлению самостоятельности от Золотой Орды и не хотел подчиняться татарам и платить им дань. Золотая Орда в свою очередь признавала великими тех князей, которых хотела признавать и самым почетным из всех князей, который пользовался правом быть великим князем всея Руси был владимирский великий князь. Он же получал и преимущество в получении ярлыка (разрешения) на великое княжение. И только Великий Новгород был самостоятелен и был волен пригласить на княжение любого князя. В то время московские князья одновременно были и великими владимирскими князьями и княжили временами также в Новгороде. Так, Юрий Данилович был в 1318-1322 гг. великим князем Владимирским, а в 1322 г. был приглашен на княжение в Великий Новгород, где и оставался до своей смерти. В 1321 г. тверской князь Дмитрий Михайлович Грозные Очи признал московского князя Юрия Даниловича и передал ему право собирать дань со всей Твери и Тверского княжества и передавать её в Орду. Юрий Данилович вместо того, чтобы передать дань в Золотую Орду отвёз её в Новгород и через купцов-посредников пустил её в оборот. Подобные действия и своеволие Юрия Даниловича прогневали серьёзно золотоордынского хана Узбека. После этого в 1322 году Дмитрий Тверской снова получил ярлык на великое княжение. Михаил Тверской пытался перехватить князя Юрия Даниловича, когда тот был вызван в ханскую ставку, но Юрий Данилович скрылся и уехал в Новгород к своему брату Афанасию, где и стал князем новгородским. В новгородской земле Юрий Данилович брал в 1323 г. крепость Орешек и заключил между Новгородской республикой и Швецией мир. Также он участвовал в походе на Великий Устюг. Золотая Орда не могла простить своеволия Московскому князю Юрию Даниловичу и усилению княжества Московского. Юрий Данилович был вызван для усмирения и разбирательства непосредственно в ханскую ставку в столицу Золотой Орды Сарай. Там он был подвергнут жестокой расправе со стороны встретившего его там князя Дмитрия Михайловича Грозные Очи за смерть своего отца Михаила Ярославича и был убит прямо в ханской ставке. Через год по решению хана был казнён и сам князь Дмитрий Михайлович. Ярлык на московское княжение перешел знаменитому князю брату Юрия Даниловича Ивану I Даниловиче Калите.

    В это же время главным соперником Москвы и претендентом на великое княжение Владимирское, стремившейся возглавить объединение Руси, была Тверь. Тверь воспротивилась решению Орды передать ярлык Ивану I Даниловичу. Положение в Твери усугублялось присутствием в городе золотоордынского отряда Чол-Хана. Тверичи подняли в 1327 г. восстание, которое было жестоко подавлено татарами. На стороне золотоордынского хана выступил и московский князь Иван I Данилович Калита. Он помог татарам подавить восстание Твери против Золотой Орды, чем добился её благосклонности и благодаря этому смог получить ярлык на великое княжение.
В это время в Золотой Орде под руководством хана Золотой Орды Узбека (1313-1341) произошла консолидация сил Орды. Хан Узбек приостановил процессы децентрализации Орды, победил Ногайскую Орду и собрал под своей властью все владения сына Чингисхана – улуса Джучи. Хан Узбек провёл административную реформу. При нём владения правого крыла улуса Джучи были разделены на 4 улуса: Сарай, Хорезм, Крым и Дешт-и-Кыпчак во главе с назначенными ханами эмирами – усусбеками. Это позволило укрепить вертикаль власти и подавить сепаратистские устремления окраин Золотой Орды. При нём Золотая Орда достигла пика своего могущества в политическом, хозяйственном и культурном отношениях, активизировалось строительство городов. При правлении хана Узбека была построена новая столица Золотой Орды – Сарай-аль-Джедид. В годы его правления произошло важнейшее в жизни Золотой Орды событие. При нём в Золотой Орде произошло, начавшееся еще при хане Берке, принятие и утверждение ислама в качестве государственной религии. Хан Узбек был довольно жестоким, властным и деспотичным правителем. Он требовал к себе от всех подвластных ему народов беспрекословного подчинения и, прежде всего, от русских княжеств и карал любые проявления самостоятельности и неповиновения, отказа пла-тить дань.

      Эти тенденции в политической жизни Золотой Орды определило взаимоотношения Московского княжества и других русских земель с Ордой. Иван I Данилович Калита был расчетливым, дальновидным и дипломатичным политиком. Он добился от Орды право самому собирать с русских княжеств дань и закрепил за собой и своими потомками право на великое княжение в Москве. Благодаря умной и дальновидной политике, умению играть на противоречиях в борьбе русских княжеств за власть и с Золотой Ордой и когда необходимо – отступать и идти на компромисс Иван I Калита смог добиться благосклонности Орды. В годы его правления и примерно еще 20 лет после его смерти Русь больше не знала нападений татар. В Северо-Восточной Руси на это время установилось относительное спокойствие, что позволило русским земледельцам и ремесленникам спокойно и мирно трудиться и торговать с другими русскими городами и княжествами.

     Иван I Данилович Калита был человек очень набожным и глубоковерующим. Его мучила совесть за то, что он жестоко расправился с антиордынскими волнениями народа в Твери. Широко известна любовь Ивана I Калиты к благотворительности, помощи нищим и бедным и строительству православных церквей. Кстати и своё прозвище Иван I Калита получил за то, что он всегда носил с собой кошель с деньгами для благотворения и помощи бедным (калита означает "кошель с деньгами"). Он продолжил дело своего отца и брата по строительству каменных церквей и перестройке церквей из деревянных в каменные. Так в 1332 г. были построены Дмитриевская церковь, Архангельский собор, Церковь Иоанна Лествичника и собор Спаса-на-Бору. В 1325 г. Иван I Калита уговорил переехать престарелого митрополита Петра из Владимира в Москву. До этого митрополит в своих разъездах по Залесской Руси постоянно проживал уже с 1322 г. в Москве. Переход митрополита владимирского и всея Руси Петра из Владимира в Москву ознаменовал утверждение Москвы как духовного центра Руси. Это резко повысило престиж и статус Москвы как духовного центра и объединителя земель Руси.

     При Иване I Калите происходило дальнейшее расширение территории Московского княжества. Владения Московского княжества включали в себя всё течение реки Москвы с городами Можайск, Звенигород и Коломна и далее вверх по течению реки Ока они простирались на юго-запад до городков Кашира и Серпухов, а на северо-восток они дошли до части Поволжья и включили в себя заволжские города Углич и Кострому. Иван I Калита действовал при проведении политики расширения Московского княжества как путём покупки сопредельных территорий и выморочных уделов, так и военным путём. Так, например, Иван I Калита у обедневших князей выкупил не только Углич, но и Галич Мерской и Белозёрск. Историк В. И. Сергеевич подвергал сомнению территориальные приобретения московского князя на основании того, что они не были указаны в его завещании и эти города не были указаны и в завещании его сыновей. Впервые об этих городах упомянул внук Ивана I Калиты Дмитрий Донской. При этом тверские и рязанские князья стали выступать в отношениях с московскими князьями как равноправные союзники. Даже в отношениях с Золотой Ордой эти князья выступали самостоятельно и сами отвозили в Орду дань. Тверь до 1382 года боролась с Москвой за великое владимирское княжение, а с 1382 г. Тверское княжество стало великим.

     В 1332 г. у Ивана I Даниловича Калиты произошел серьёзный кон-фликт с Новгородом. Хан Узбек потребовал от Ивана I Калиты увеличить сбор дани на основании того, что перепись населения баскаками была проведена давно в 1257-1259 гг. Возможно сам Иван I Калита обещал хану Узбеку платить большую дань, чем раньше в ответ за благодарность на выдачу ярлыка на владимирское княжение. Основную часть платежей Иван Калита решил возложить на Новгород, так как в предыдущие десятилетия до того Новгород стал получать большие доходы от захваченных и освоенных новгородцами Камы, Печоры и Вычегды. Новгород воспротивился такому решению московского князя и ответил отказом, так как он потребовал от Новгорода не только традиционный "черный бор", но и закамское серебро. Иван I Калита обвинил Новгород в измене и послал свои войска на Новгород, заняв Торжок и Бежицкий Верх. К концу 1332 г. Иван Калита собрал войска уже непосредственно для самого похода на Новгород. Новгородцы предложили ему мир на неизвестных условиях, но получив отказ Ивана Калиты, стали спешно укреплять город. В 1333 г. архиепископ Новгорода Василий Калика начал новые переговоры с Иваном I Калитой предложив ему выплатить 500 рублей вместо закамского серебра. Мир с Новгородом не был заключен и на этот раз1.   
1Черепнин Л. Образование Русского централизованного государства в XIV—XV веках [Текст]. — М.: Издательство социально-экономической литературы, 1960.

      Вскоре после переговоров с Москвой Василий Калика поехал в Литву. Великий князь Литовский Гедимин (1313-1341), владения которого к тому времени включали большую часть Западной и Южной Руси, пошел на союз с Новгородом в обмен на вокняжение там его сына Наримунта. Он получил «в отчину и дедину» Ладогу, крепость Орешек, Корельск (Корелу), Корельскую землю и половину Копорья. Союзником Новгорода стал и Псков, где княжил тогда Александр Тверской. Калита в ответ на эти события женил своего старшего сына Симеона на дочери Гедимина Айгусте-Анастасии зимой 1333—1334 годов). Митрополит Феогност провёл по своей инициативе новую серию переговоров, и Новгород, наконец, согласился выплатить «закамское серебро». В 1335 году Иван Данилович посетил этот город, чтобы закрепить примирение при этом Наримунт остался новгородским князем, хотя сам жил в Литве1.

     Иван I Калита объявил с целью сбора дани для Золотой Орды еще два военных похода Московского княжества против Новгорода в 1337 и 1339 гг. После второго похода на Новгород Ивана Калиты отношения Новгорода и Москвы серьёзно обострились  и привели к войне между Новгородом и Москвой уже после смерти Ивана I Калиты.

     Для усиления и обогащения своего княжества Иван I Калита не гну-шался прибегать и прямым грабительским набегам и другие более слабые княжества. Так, например, в 1328 г. Иван I Калита совершал грабительские походы на Ростов. Он ограбил и опустошил Ростов и его окрестные земли и вынудил ростовчан отдать ему последнюю часть оставшегося имущества. Подобные походы Иван Калита совершал тогда и против других городов. Часть полученных таким образом средств Иван I Калита предположительно оставлял себе, а другую часть использовал на укрепление своего города Москвы и владений Московского княжества.

      В последние годы своей жизни и своего правления Иван I Калита благодаря своей жесткости и стремлению укрепить и возвысить Московское княжество как центр объединения Руси сумел рассориться со многими князьями. Он собрал ярлыки на княжение практически для многих княжеств, таких, как Владимирское, Рязанское, Тверское и многие другие, включая Новгородскую республику, а также Белозёрское, Ростовское, Углицкое, Дмитровское и другие княжества. Также из-за жесткости и жадности московского князя, его непомерного налогового гнёта и опустошительных войн против Твери и других княжеств, он настроил против себя и большую часть населения Северо-Восточной Руси. Тем не менее, несмотря на свою жестокость и жадность, ряд аморальных даже по меркам того времени поступков, Иван Калита смог добиться от Золотой Орды прекращения грабительских набегов и полной отмены баскачества, заложил основы процветания, могущества и престижа Москвы и повысил её авторитет

1Борисов Н. Иван Калита [Текст]. — М.: Молодая гвардия, 2005. -- С. 233-235.
среди русских земель и княжеств и положил начало объединению и собиранию Руси. С этого времени стал исчезать страх русских перед татарами.

     После смерти Ивана I Калиты князья русских княжеств поехали в Орду с желанием добиться ярлыка на московское княжение и вырвать его из рук сына Ивана I Калиты Симеона Гордого. Все князья Владимирской Руси не желали утверждения в Москве сына Ивана Калиты Симеона Гордого и предлагали утвердить на владимирское княжение Константина Васильевича Суздальского, который был старшим из князей по лествичному праву. Пока Симеон Гордый ездил за ярлыком в Золотой Орды в ставку к хану, в Москве в борьбе за власть схватились две боярские группировки. Одна из них возглавлял сын умершего тысяцкого Москвы Протасия Фёдоровича Василий Протасьевич Вельяминов. Вторую группировку возглавлял Алексей Петрович Хвост Босоволков, который еще в 1301 г. изменил своему князю Константину Рязанскому и обманным путём занял высокое место в московской Боярской Думе – правительстве Московского княжества.

     После нескольких месяцев колебаний, хан Золотой Орды был вынужден отдать ярлык на великое княжение сыну Ивана I Калиты Симеону Гордому и отдать под власть ему все остальные княжества и земли Руси, а также и право собирать с них дань для отправки в Орду. Симеон Гордый помимо княжения в самой Москве был также Великим князем Владимирским в 1340-1352 гг. и князем новгородским с 1346 по 1353 годы.

     Симеон Гордый (1340-1353) продолжил политику своего отца по укреплению и расширению владений Московского княжества и мирного сосуществования с Золотой Ордой. В отсутствие Симеона Гордого новгородские войска в 1341 г. совершили походы на отторгнутые Москвой Устюжну и Белоозеро. Симеон Гордый в ответ начал подготовку к войне с Новгородом. В результате активных военных действиях против Новгорода князь Московский Симеон Гордый занял Торжок. Он отправил туда своих наместников во главе с князем Михаилом Давыдовичем Моложским, братом ярославского князя. Новгородцы собрались с силами и вернули себе обратно Торжок, захватив в плен княжеских наместников. Симеон Гордый совместно с другими князьями собрал снова войска и снова пошел на Новгород. Когда войска Симеона Гордого дошли до Торжка к ним присоединился митрополит Феогност. При поддержке восставшего населения Торжка против засилья и произвола новгородских бояр войска московского князя окончательно разгромили новгородцев. Новгородский архиепископ Василий Калика прибыл с посольством в Торжок к московскому князю на переговоры о заключении мира. Он заключил мир с Москвой и согласился выплатить дань московскому князю и всем остальным князьям, участвовавшим в походе. Симеон Гордый вскоре в 1346 стал вскоре титульным новгородским князем. С этого времени было положено начало присоединению Новгорода к Москве и установлению московского протектората над Новгородом. Тем не менее, до реального присоединения Новгорода к Московскому княжеству было еще далеко.

     В период борьбы Симеона Гордого с Новгородом беспокойство усилением Москвы выразила Литва. Литовско-белорусские войска Великого князя Литовского Ольгерда (1341-1375) совершили поход на Можайск, который не был для них успешным. После неудачи в походе на Можайск Ольгерд обратился к хану Золотой Орды Джанибеку и отправил туда своего брата Кориата. Однако, Джанибек, занятый в то время войной с улусом Хулагидов, выдал Кориата московскому князю Симеону Гордому. Это вынудило литовско-белорусского князя Ольгерда пойти на мир с московским князем Симеоном. В это же время Симеон женился на дочери Александра Михайловича Тверского и даже выступил в поддержку его сына Всеволода в его претензиях на тверское княжение. В противовес Московскому князю Литовский князь Ольгерд в 1349 году женился на другой дочери князя Александра Тверского Ульяне Александровне. Симеон выдал в свою очередь свою единственную дочь после смерти всех своих наследников замуж за сына кашинского князя Василия Михайловича. Заключение подобных династических связей между литовскими князьями и князьями Владимирской Руси предопределило впоследствии расклад в будущей серии московско-литовских или московско-белорусских войн 1368-1372 гг., так как большую часть войск ВКЛР составляли белорусы, а земель ВКЛР – Западная Русь, ставшая впоследствии Белой Русью. Эти войны между ВКМ и ВКЛР воли в историю под названием "Литовщина". Симеон Гордый продолжил борьбу с Литвой и в 1351 году вынудил у Литвы отдать в сферу влияния Москвы Смоленск. Симеон добился того, что Смоленск временно отложился от Литвы.

    В отношениях с Золотой Ордой князь московский Симеон Гордый вёл себя осмотрительно, так же как и его отец Иван I Калита. Он еще при жизни отца ездил в Орду для того, чтобы решить вопросы, связанные с выплатой дани и защитой интересов Московского княжества. За годы своего самостоятельного правления Симеон Гордый ездил в ставку хана в Золотую Орду еще пять раз. Каждый раз он возвращался удачно из поездок в Орду и всегда добивался своего. Золотоордынские ханы вынуждены были признать растущий авторитет Москвы и стали отдавать предпочтение в выдаче ярлыка на Владимирское великое княжение московским князьям. В то же время золотоордынские ханы отказались от дальнейшей практики завоевания сопредельных стран и стали больше заботиться о том, чтобы продолжать сытно, богато и спокойно жить. Московский князь Симеон Гордый считал Орду своим серьёзным противником, так как у Московской Руси еще не было достаточных сил, чтобы победить и окончательно изгнать татар. Поэтому, как и его отец, Симеон Гордый стремился не обострять отношений с Ордой и избегать от-крытых конфликтов с ней. При этом он стремился быть более самостоятельным по сравнению со своим отцом и был не таким хитрым, сдержанным и дипломатичным, как Иван I Калита. За эти свои качества и свободолюбие он и получил своё прозвище Гордый. Москва в отличие от Твери никогда не стремилась к открытым конфликтам с Ордой. Поэтому Москва смогла сохранить за собой роль общерусского политического и духовного центра, к которой стали тяготеть и другие земли Северо-Восточной Руси.
Симеон Гордый продолжал свою политику по укреплению и расширению владений Московского княжества. При нём Московское княжество на юго-востоке от своих владений присоединило к себе Юрьевское княжество. Это княжество славилось своими богатыми плодородными землями и соляными источниками. На северо-востоке границы Московского княжества расширились за счет присоединения части земель Тверского княжества. Тверское княжество в это время было раздираемо усобицами между князьями и постоянно за проявление неповиновения подвергалось нападениям татар. Московский князь Симеон Гордый этим пользовался для подавления неповиновение тверичей и расширения владений своего княжества. В то же время Симеон стремился сотрудничать с Тверью и свой последний третий брак заключил с дочерью Тверского князя Александра Михайловича Марией Александровной Тверской.

     При князе Симеоне Гордом продолжилось активное утверждение Москвы как духовного центра Руси и строительство новых каменных храмов. Симеон Гордый чтил православные святыни и способствовал активно их сохранению и приумножению. На строительство и приумножение храмов тогда не жалели средств. Также тщательно тогда следили за красотой и пышностью богослужений, внешней красотой и убранством московских храмов. В годы правления князя Симеона активным стало строительство каменных церквей, возродилось искусство монументальной росписи церквей. Русские художники и мастера совместно с греческими мастерами и с их помощью расписывали стены Успенского и Архангельского соборов и храма Преображения. Тогда были отлиты колокола для московских и новгородских храмов. При этом князе стали возрождаться и активно развиваться и другие ремёсла, такие как иконное дело, ювелирное, гончарное и другие виды ремесёл. Впервые при нём появилась тряпичная бумага, которая заменила пергамент, до того использовавшийся для письма. На одной из таких бумаг был написан договор Симеона Гордого со своими братьями, который сохранился до наших дней. В это же время при содействии Симеона Гордого из Радонежа в Москву переехал знаменитый святой Сергий Радонежский и он основал в Москве Троицкую обитель. Сергий Радонежский был одним из святых, который своей скромной крестьянской жизнью и честным трудом и молитвою, добрым и заботливым отношением ко всем нуждающимся в помощи и утешении стал одним из самых авторитетных, любимых и уважаемых русских православных святых. Он пользовался тогда даже большим авторитетом на Руси, чем обычные приходские православные священники. В это же время были созданы и уникальные произведения искусства, которые стали зримым свидетельством духовного подъёма Руси. Одним из таких произведений стало художественное оформление Евангелия-Апостола, в оформлении которого принял участие сам князь.

    За всю свою жизнь Симеон Гордый был женат три раза. Первый брак был у Симеона с литовской княжной Айгустой, в православном крещении принявшей имя Анастасия, а затем он женился на дочери одного из смоленских князей Евпраксии. Оба этих брака окончились неудачно и были недолгими и непрочными. Уже через год после заключения своего второго брака Симеон Гордый отослал свою жену обратно к отцу. Честь бедной женщины удалось спасти другим браком, от которого впоследствии произошёл род князей Фоминских.

     В третий раз Симеон Гордый женился на дочери Тверского князя Александра Михайловича – Марии Александровне Тверской. Третий брак вызвал неодобрение у московского митрополита Феогноста. Тогда Церковь строго следила за соблюдением нравственных норм и морального облика князьями. Заключение нескольких браков и даже сами разводы московских князей тогда строго осуждались православной Церковью и обществом. Поэтому третий брак Симеона Гордого венчал уже Константинопольский патриарх.

    Несмотря на своё своенравие Симеон Гордый не смог обрести счастья в семейной жизни и не обрёл достойных наследников. Хотя у него и родились шесть сыновей и одна дочь, все шестеро сыновей заболели и умерли еще в младенчестве. Перед своей смертью Симеон Гордый в 1353 г. оставил свои государственные дела и отправился в монастырь и принял там постриг. Он завещал своё княжество и его владения своей жене Марии Александровне и её дочери. Также у него осталось два брата Андрей и Иван. Однако русский народ после смерти Симеона Гордого не хотел видеть во главе Руси бездетную тверскую вдову князя. Однако, после поминок скончался и брат Симеона и Ивана Андрей. Надежды на передачу княжества своему нерождённому сыну также у Симеона не оправдались и он умер после своего рождения. Поэтому выбор русского общества и хана Золотой Орды пал на младшего брата Симеона и Андрея Ивана, который стал Иваном II Красным и был моложе Симеона на 10 лет.

      Конец правления московского князя Симеона Гордого и его смерть пришлась на то время, когда на Руси в 1353 г. свирепствовала эпидемия чумы, занесённая из Индии. От чумы страдали тогда многие жители Руси. Вымерли практически такие города, как Белозёрск и Углич. Пострадал от чумы даже Смоленск. В конце концов, из-за эпидемии чумы в живых остались всего 5 жителей Смоленска. Они вынуждены были покинуть город, закрыв за собой ворота, чтобы спастись от смертоносной чумы. Это было одной из причин, по которым литовско-белорусские войска великого князя Литовского и Русского Ольгерда так легко овладели Смоленском и другими городами и присоединили его к Беларуси. Эпидемия чумы была настолько заразной, что после появления первых признаков заражения чумой люди умирали уже через три дня. Погибших было так много, что их не успевали хоронить. Многие жители городов и деревень спешно бежали от чумы, бросая даже своих близких, супругов и друзей. Не пощадила чума и двух сыновей Симеона Гордого – Андрея и Ивана. От чумы скончался даже митрополит Московский и всея Руси Феогност. Как и в настоящее время при пандемии коронавируса в России в 2020 г., тогда в середине XIV в. русские государственные и церковные власти пытались сделать всё зависящее от них, чтобы сдержать эпидемию чумы, ограничивая посещение общественных мест и запрещая посещать народу церковные службы и сообща участвовать в Таинствах исповеди и причастия. Только в особых случаях и каждому отдельно священники могли преподать эти Таинства. Естественно, что как и сейчас, тогда не всем нравилось резкая смена привычного жизненного уклада и ограничения личной свободы и не все всерьёз воспринимали эпидемию, пока она не касалась их лично. Ссылка на то, что раньше все верующие в период эпидемии шли в Церковь и усиленно молились некорректна. Конечно, были и случаи чудесного исцеления, но они не носили массового характера. Люди в крестных ходах, в XIX в. получали утешение, когда из-за слабого развития медицины и недостатка знаний и господствовавших тогда условий крестьянам просто не на что было надеяться и негде получить утешения. При этом люди уже тогда понимали, что сдержать эпидемию можно только удалившись от её очага как можно дальше и изолировавшись друг от друга. Поэтому ничего нового и необычного во введённых в настоящее время мерах карантина и самоизоляции по коронавирусу нет.

      После смерти Симеона Гордого князем Московским и Великим князем Владимирским стал брат Симеона Гордого Иван II Красный (1353-1359). Время его правления согласно сохранившимся до настоящего времени данным ничем примечательным не выделилось. По нраву он был тихим, скромным, милостивым и добродетельным, что было несвойственно активной деятельной натуре московских князей. Он с головой окунулся в государственные дела и семейную жизнь. Тем не менее, он смог обеспечить Руси мир и покой от татар1.

    Ивана II Красного сменил суздальский князь Дмитрий Константинович. Он правил Московским княжеством номинально всего 2 года с 1360 по 1362 гг. при фактическом руководстве страной митрополитом Алексием. В это время после смерти золотоордынского хана Узбека в Золотой Орде начался политический кризис и в Орде стали проявляться центробежные тенденции. Постепенно Золотая Орда стала катиться к закату. Период 1356-1380 гг. в русские летописи вошел как период "великой замятни" в общественно-политической жизни Золотой Орды. За четверть века на престоле Золотой Орды сменилось более двадцати ханов. В правящих кругах Орды шла борьба за власть и активное деление золотоордынского наследства. Феодальная знать Золотой Орды никак не могла договориться и выбрать себе такого хана, который бы их всех устроил. Этим умело пользовался митрополит Алексий. Он пытался у каждого из нового золотоордынских ханов добиться утверждения ярлыка на великое владимирское княжение для князя Дмитрия Ивановича, который вошел в историю, как Дмитрий Донской. В 1362 г. после очеред-ного переворота в Золотой Орде новый хан Мюрид лишил ярлыка на княжение князя Дмитрия Константиновича. Ярлык на великое Владимирское княжение хан выдал 12-летнему князю Дмитрию Ивановичу. Однако, в том же году Дмитрию Ивановичу ярлык на княжение выдал ставленник Мамая Абдаллах. Мюрид был вынужден вернуть ярлык на владимирское княжение из

1См.: Симеон Иванович по прозвищу Гордый [Электронный ресурс]. -- Режим доступа:
гнанному из Москвы нижегородско-суздальскому князю Дмитрию Константиновичу. Дмитрий Константинович снова сел княжить во Владимире, но через неделю был оттуда изгнан москвичами. Через два года в 1364 г. у нового хана Золотой Орды Азиза получения ярлыка на великое Владимирское княжение для своего отца Дмитрия Константиновича добился его сын Василий. Но вскоре Дмитрий Константинович отказался от ярлыка на Великое Владимирское княжение и отдал его Дмитрию Ивановичу. Он выдал замуж Дмитрию Ивановичу свою дочь Евдокию.

     С этого времени все права на Владимирское княжение перешли мос-ковским князьям. Владимир и его окрестности к этому времени окончательно вошли в состав Московского княжества. Это способствовала существенному приросту территории Московского княжества. От Владимирского княжества осталось только Нижегородско-Суздальское княжество, которое было зажато со всех сторон владениями Новгородской республики, Московского княжества и Рязанского княжества. В 1363 году Московское княжество стало Великим княжеством Московским. К нему перешли все атрибуты государственности и права Великого Владимирского княжества. Авторитет Москвы в деле защиты и собирания русских земель стал неоспоримым. Многократно возрос престиж и авторитет Москвы, с интересами и влиянием которой был вынуждены считаться остальные русские княжества, Великое княжество Литовское и Русское и Золотая Орда. При этом из под влияния Москвы ушли Тверь и Рязань.
В период правления Великого князя Московского Дмитрия Ивановича Донского (1363-1389) в жизни русского общества произошли важнейшие перемены. В русском обществе наметился экономический подъем и подъем патриотизма, обусловленный ослаблением ордынского ига и стремлением русского народа объединить русские земли в единое государство и освободиться от ордынского ига. В хозяйственной жизни произошло возрождение многих ремёсел, активно развивалось сельское хозяйство и шло освоение новых земель. Благодаря этому крестьяне смогли перейти от подсечно-огневой переложной системе земледелия к трёхпольной системе земледелия и начали совершенствовать технику обработки земли и изготавливать новые орудия.
    Трёхпольная система земледелия намного меньше истощала почвы и помогала повысить производительность труда. Правда в тех условиях, в которых жили крестьяне, они могли вырастить урожай, позволяющий им обеспечить скромное существование и не дающий выйти за пределы черты бедности при постоянной угрозе голода, болезней, суровых природных условиях и угрозе нападений татар. Часть крестьян уходили в районах междуречья Оки и Волги в Московском княжестве на плодородные ополья, где были участки земли с более плодородными почвами и лучшими условиями земледелия и скотоводства. Также крестьяне стали осваивать и север Центрально-Чернозёмного региона, куда они уходили с оружием в руках и защищаясь от татар, осваивали их. Говорить о полноценном освоении Черноземья южнее тех мест, где сейчас находятся города Воронеж и Липецк было еще рано, так как большая часть Черноземья еще находилась в руках татар. Поэтому основная часть земель Северо-Восточной Руси в XIV в. находилась в зоне рискованного земледелия. Урожайность основных культур тогда не могла превысить сам 1,5-3, т. е. на один посеянный мешок ржи, пшеницы и других культур крестьянин получал всего 1,5-3 мешка нового урожая. Хотя производительность труда немного и превысила домонгольский уровень, русское общество и правящий класс феодальных землевладельцев были вынуждены жить в режиме жесткой экономии. Фактор низкой производительности труда и необходимости защиты от татар и борьбы с ними обусловил необходимость жесткой централизации Великого княжества Московского и феодального землевладения.

     В социальной структуре общества происходили изменения в практике и способах феодального землевладения и положении крестьян. Основную часть землевладения в рассматриваемый период представляло наследственное вотчинное землевладение. Основными видами феодальных землевладельцев были государство, православная церковь и монастыри и бояре-вотчинники. Вся территория того или иного княжества была личной вотчиной князя. В зависимости от него были бояре и более мелкие князья, часть из которых были удельными князьями, которые присоединялись к Московскому княжеству путём покупки земель, завоеваний и путём добровольного перехода на службу московскому князю. По мере освоения новых земель, расширения частного феодального землевладения князья, бояре и монастыри стали всё больше временно передавать во владения в обмен на военную службу своему князю свободные земли с крестьянами своим дворцовым и военным слугам и помощникам. Это делалось с целью повышения доходности земель князей и бояр и для защиты их интересов и власти. Такие землевладельцы стали называться дворянами, а участки земель с крестьянами, переданными им во временное владение, – поместьями. Феодально-поместное дворянство постепенно становилось важнейшей социальной и военной опорой князей и бояр. Дворянин должен был служить своему господину "чинно, людно и оружно". Такую службу тогда дворянам могло обеспечить только владение землёй с крестьянами и занятия на ней хозяйством с целью получения прибыли и дохода от владения крестьянами и развития на них промыслов, сельского хозяйства, ремёсел и других видов хозяйства. За время своего владения выданным князем участком земли помещик стремился выжать из её ресурсов и богатств и труда крестьян и ремесленников как можно больше. Это приводило к усилению эксплуатации крестьян и росту личной зависимости крестьян от дворян. Крестьяне, не выдерживая над собой гнёта, издевательств и эксплуатации, были вынуждены бежать от своих новых господ на "черные земли", которые были в собственности государства, как коллективного землевладельца, где продолжали сохраняться черты крестьянского самоуправления и феодальный гнёт был более мягким и выражался только в выплате феодальной ренты в виде продуктов и денег государству. Черные государственные земли, как правило, находились в северных малоосвоенных и малозаселённых землях будущего единого Русского государства. Но и в центральных областях страны таких земель еще было довольно много. Существующие тогда в середине-конце XIV в. порядки были более-менее мягкими и позволяли крестьянам менять своих господ. Но по мере централизации и укрепления государства практика свободного перехода крестьян от одного феодала к другому всё больше ограничивалась.

    По мере изменения общественно-экономических условий зарождавшегося Российского государства и изменений в феодальном землевладении происходил изменение положения крестьян. Среди них постепенно исчезли такие категории зависимого населения, как смерды, закупы, люди, изгои и другие. Класс крестьянства стал относительно единым. Земледельцев стали называть христианами ("хрестьянами"), а к концу XIV в. они стали называться привычным нам словом "крестьяне". Тяжелее всего положение крестьян было во владениях дворян. Там эксплуатация крестьян и их личная зависимость от феодалов было наибольшими. Крестьянин должен был работать не только на себя, но и на своего господина определённую часть дней в неделю, месяц и год. Это привело к закреплению и развитию таких форм эксплуатации крестьян, как барщина и оброк. Барщина выражалась в том, что крестьянин должен был работать на помещика определённую часть времени и непосредственно для него производить продовольствие, оружие, утварь и обустраивать его поместье. Также крестьянин должен был отдавать своему господину часть продуктов и денег, участвовать в обустройстве городских крепостей и предоставлении подвод для нужд государства. Довольно подробный перечень повинностей крестьян в феодальном хозяйстве содержится в представляющий большой интерес уставной грамоте митрополита Киприана владимирскому Константино-Еленинскому монастырю 1391 г. Согласно этой грамоте крестьяне обязаны были работать на монастырской пашне, косить луга, обмолотить урожай, варить для монастыря пиво, печь хлебы, ловить рыбу, производить строительные работы в монастыре. В уставной грамоте находило отражение имущественная дифференциация в среде крестьянства. Наряду с зажиточными крестьянами в ней говорится об обедневших, безлошадных крестьянах, которые привлекались к наиболее тяжелым работам в системе монастырского хозяйства.

      Положение монастырских и государственных крестьян было более мягким. Они сохраняли общинное самоуправление и самостоятельность в своих хозяйственных делах и должны были платить оброк. Как правило, продуктовый или денежный оброк платили крестьяне Новгородской земли. С целью вовлечения как можно большей части крестьян в систему феодального землевладения появилась практика выдачи денежной ссуды крестьянам в обмен на которую они должны были отработать своему господину определённую часть времени.

      Холопы как категория зависимых крестьян полностью не исчезла. Часть холопов князья и бояре сажали на земли и, работая на них, они должны были исполнять ряд повинностей в пользу своих господ. Постепенно их положение сблизилось с положением остальных категорий крестьян. В то же время они помогали своим господам удерживать в повиновении остальную часть крестьян (см.: Социально-экономическое развитие русских земель в XIV-XV вв [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

      В укреплении государства важнейшую роль играли Православная Церковь. Митрополит Алексий поддерживал прогрессивную объединительную политику князя Дмитрия Ивановича Донского. Он помогал ему в государственных делах и поддерживал его советом и молитвой. В ответ на поддержку Церковью объединительной и патриотической политики Великого княжества Московского государство помогало Церкви, поддерживало её материально и щедро дарило Церкви и монастырям земли с крестьянами. В борьбе за объединение страны и избавление её от золотоордынского ига Церковь столкнулась сама с немалыми трудностями. В XIV-XV вв. в ответ на активное сближение Церкви с государством, рост богатства Православной Церкви и монастырского землевладения в среде части русского общества, стали появляться различные движения еретиков, находивших поддержку и сочувствие у ряда крестьян и ремесленников. Одним из таких движений стала ересь стригольников, зародившееся в XIV вв. в Новгороде. Они утверждали, что Церковь исказила истинное учение Христа, критиковали Церковь за рост её богатства, эксплуатацию труда крестьян и произвол служителей Церкви. Критике еретиков подвергались многие обряды и таинства церкви. Еретики учили, что не нужно поклоняться иконам, отказывались от многих традиционных православных обрядов и веры в загробную жизнь. Их не удовлетворяло церковное объяснение мира и основных явлений в мире и жизни русского общества. В XV в. появилась ересь жидовствующих, сложившаяся в Москве под влиянием иудаизма. Жидовствующие пошли еще дальше и стали подвергать активной критике само Священное Писание и библейскую историю. Православную Церковь подобный рост протестных настроений и свободомыслия не мог устроить, так как это угрожало единству Церкви и русского общества, сложившимся общественным отношениям и традиционным устоям жизни русского общества. При поддержке государства Церковь подавила движения еретиков. Все они были подвергнуты жестоким наказаниям и анафеме (проклятию Церкви). Часть еретиков в конце XV в. по примеру инквизиции Западной Европы были даже сожжены на костре. Однако, до конца государству и Церкви не удалось подавить рост протеста против господ-ствующих церковных и государственных порядков. Спор о месте и роли Церкви в жизни русского общества, правомерности владения Церковью богатствами и крестьянами продолжал оказывать большое влияние на общественную и церковную мысль и к концу XV в. проявился в зародившихся движениях иосифлян (по имени Иосифа Волоцкого) и нестяжателей. Основным предметом спора этих двух движений в Православной Церкви был спор о правомерности владения богатством в Церкви с духовной и богословской точки зрения. Как известно, великий князь Московский и государь всея Руси Иван III занял в конце концов сторону иосифлян.

      В период правления Великого князя Московского Дмитрия Ивановича (1362-1389), вошедшего в историю как князь Дмитрий Донской, произошли укрепление Великого княжества Московского и расширение его владений, окончательное утверждение Москвы как центра Руси, победы на литовско-белорусскими войсками Великого княжества Литовского и Русского Ольгерда (1345-1377), трижды пытавшимися захватить Москву в 1368, 1370 и 1372 гг., победу над притязаниями Твери на великое княжение совместными усилиями всех русских княжеств Московской Руси, а также важнейшая с точки зрения интересов Руси, создавшая предпосылки для окончательного её освобождения от татаро-монгольского ига, Куликовская битва 8 сентября 1380 г. на притоке Дона реке Непрядве.

      Начальный период правления князя Дмитрия Донского ознаменовался борьбой Великого княжества Московского и Великого княжества Литовского и Русского за первенство в собирании всех земель Руси и в деле освобождения Руси от татарского ига.

     Великое княжество Литовское и Русское в годы правления литовско-белорусских князей Гедимина (1314-1341) и Ольгерда (1345-1377) достигла на то время наибольшего влияния и могущества. Белорусо-Литовская держава объединила к тому времени уже под началом Литвы все белорусские (западнорусские) земли и малорусские (будущие украинские) и включило в себя часть областей на территории современной России, такие как Смоленская, Белгородская, Брянская и Курская.
Впервые в летописях термин "Литва" был упомянут в 1009 г. в Кве-длинбургских анналах, повествующих о гибели миссионера Бруно Кверфуртского, убитого на "границе Руси и Литвы".  В русских летописях первое упоминание о Литве датировано 1040 г., когда князем Ярославом Мудрым был осуществлён поход и начата постройка Новогрудской крепости. Литовские племена (курши, земгалы, ятвяги, литвины и другие) жили на юго-западе и в центре современной Литвы и северо-западе нынешней Белоруссии. Они соседствовали со славянами, периодически совершая на них набеги и одновременно в периоды перемирия торгуя с ними и перенимая у них культурный, трудовой и бытовой опыт и навыки. С 1198 года Полоцкая земля становится плацдармом для экспансии Литвы на север и северо-восток. Начинаются литовские вторжения непосредственно в новгородско-псковские (1183, 1200, 1210, 1214, 1217, 1224, 1225, 1229, 1234), волынские (1196, 1210), смоленские (1204, 1225, 1239, 1248) и черниговские (1220) земли, с которыми летописная литва не имела общих границ.

      К концу XII в. у литовцев, как и у латышских племён начался процесс разложения родоплеменного первобытного строя и переход к созданию государственности в виде мелких княжеств и классового феодального общества. Процесс образования литовской государственности шел в XIII в. не так гладко и фактором, ускорившим процесс создания литовско-белорусской государственности, стала угроза порабощения со стороны немецких крестоносцев Тевтонского и Ливонского орденов. Первым известным истории литовским князем стал Миндовг (1236-1263). При нём консолидация Литвы достигла наибольшей степени и великое княжество Литовское стало полноценным государством. С самого начала Литва стала активно взаимодействовать с западнорусскими княжествами. Точных деталей образования Великого княжества Литовского неизвестно из-за скудости информации и материалов летописей. По одной из распространённых гипотез первый литовский князь Миндовг был приглашен на княжения боярами белорусского города Новогрудок. С этого времени началось постепенное включение территорий северо-запада современной Беларуси в состав Литвы и княжества Черной Руси с городами Новогрудок, Гродно, Слоним и другие стали вассалами Литвы. Одновременно Миндовг вёл войны с жемайтами (на севере Литвы), Галицко-Волынским княжеством и немецкими крестоносцами, которые были не всегда успешными. В 1251 г. великий князь Литовский изъявил желание принять крещение. Он направил посольство к папе Римскому и был крещен в Литве и принял христианство западного обряда (католицизм). Миндовг и его жена Марта были коронованы как король и королева Литвы. В Густынской летописи содержится упоминание о православном крещении Миндовга и его бояр уже в 1246 г., что по мнению белорусского историка Вячеслава Носевича выглядит как поздняя вставка XVII в., в целях попытки обосновать приглашение на княжение в Новогрудок литовского князя-язычника. По гипотезе А. Шаланды Миндовг был женат до дочери князя Изяслава Полоцкого.

     После смерти Миндовга следующий великий князь Литовский Тройнат (1263-1264) отказался от католицизма и вернулся к язычеству. В периоды правления последующих великих литовских князей Войшелка (1265-1267), Шварна (1267-1268), Тройдена (1268-1282), Довмонта (1282-1285), Будивида (1285-1295) и Витеня (1295-1316) шло постепенное укрепление и расширение Литовско-Белорусского государства. При правлении Великих князей Литовских и Русских Гедимина (1316-1341) и Ольгерда (1345-1377) Великое княжество Литовское и Русское объединило все белорусские земли и большую часть малорусских земель. Включение земель Западной и Юго-Западной Руси в состав Литвы происходило разными путями. Основным способом экспансии Литвы на земли Белоруссии и будущей Украины (Юго-Западной Руси) были войны с русскими княжествами и одновременно с татарами и крестоносцами, а также покупка и заключение выгодных династических браков. Литовские князья сотрудничали с белорусскими княжествами и постоянно колебались в своём религиозным выбором между православием и язычеством. Одновременно литовские великие князья отправляли на княжение своих родственников. Белорусские княжества становились вассалами литовских князей. При этом литовцы не посягали на сложившийся порядок управления, активно пользовались достижениями более богатой русской культуры, использовали в законодательстве Русскую Правду и старобелорусский язык как язык делопроизводства, так как русские земли в Великом княжестве Литовском занимали 9/10 его территории и у литовцев не было еще своего письменного литовского языка. Сложился своеобразный парадокс в истории будущих Беларуси и Украины. Государство называлось Литовским, а по своему характеру оно стало фактически Белорусским государством или западнорусским, а также Белорусо-Литовским или Русско-Литовским государством. Все эти особенности развития Литовско-Белорусского государства (ВКЛР) позволяют говорить о том, что именно в недрах ВКЛР были созданы предпосылки для формирования белорусской народности и белорусской государственности в форме ВКЛР. Сравнительно лёгкому подчинению западнорусских и малорусских земель Литве послужило то, что белорусские князья и феодалы, жители княжеств Западной Руси видели в Литве защитника от нападений на Русь татаро-монголов в отличие от Москвы, Владимира и Новгорода, находившихся в вассальной зависимости от Орды. Путём войн, а чаще всего договоров с Литвой постепенно все княжества Западной и Юго-Западной Руси на автономных правах перешли в Великое княжество Литовское. В Литве и Беларуси сохранились демократические традиции Киевской Руси и местного самоуправления и на протяжении XIV и XV вв., самостоятельность белорусских и малорусских феодалов в решении своих вопросов. Русские земли в составе Великого княжества Литовского освободились от татаро-монгольского ига. В 1362 г. литовско-белорусские войска князя Ольгерда в битве на Синих Водах под Киевом окончательно разгромили татар и из-бавились от их ига. С этого времени большая часть земель будущей Украины (Малороссии) окончательно вошла в состав Литвы и государство стало называться Великим княжеством Литовским и Русским. Это отражало полиэтнический характер этого Литовско-Русского государства. Таким образом Литва стала альтернативным центром собирания русских земель и по своему строю выступала альтернативой возвышающемуся Великому княжеству Московскому, которое тоже претендовало на наследие бывшей Киевской Руси. Тогда началось расхождение исторических путей русских и белорусов. Тем не менее, это был всё еще относительно единый народ и русские всех частей Руси сохраняли память об историческом единстве.
Весьма интересно происхождение самого термина Белая Русь, давшего название будущей Белоруссии и белорусскому народу. По одной из наиболее распространённой версии термин Белая Русь означал свободу западнорусских земель от татаро-монгольского ига и то, что татары на дошли до Полоцка и других западнорусских земель и не разгромили их. По версии историков В. Н. Татищева и Е. Карского Белая Русь получила название по цвету волос или одежды жителей этого края. Существуют также версии того, что Белая Русь получила своё название, так как оно обозначала величие (древность) этого края. Также существует версия, что Белая Русь обозначает христианскую часть Руси в противовес Черной Руси, где якобы всегда господствовало язычество. При этом тогда под Белой Русью понималась в XIV-XV вв. не только основная часть территории Белоруссии, но также и московские и новгородские земли. Частично термин Белая Русь по значению совпадал с термином Великая Русь, что нашло отражение во многих документах в России и сопредельных ей восточных стран. Только в XVII термин Белая Русь окончательно закрепился за территорией Белоруссии. Запад современной Белоруссии при этом до XVI-XVIII вв. назывался Черной Русью. Стоит отметить, что Великое княжество Литовское и Русское не было ни чисто литовским, ни чисто белорусским государством, но белорусский элемент в нём преобладал. Называть Великое княжество Литовское и Русское белорусским государством можно лишь условно с историографической точки зрения, принятой у части русских и белорусских историков. Многие века понятие Белая Русь белорусы не считали по отношению к себе названием своего народа. Они называли себя русинами или политонимом "литвины" (чаще всего на западе Белоруссии в Понеманье), а Белая Русь в сознание белорусов выступала лишь как название региона их проживания, но никак не этноним до XVIII-XIX вв. Применительно к Великому княжеству Литовскому понятие Литва и Беларусь можно считать до определённой степени синонимами в зависимости от контекста.

     В то время, когда Великим князем Московским стали Дмитрий Иванович, прозванный после победы в Куликовской битве Донским Великое княжество Литовское и Русское – Белоруссия стало одним из самых могущественных государств в Восточной Европе. Вступивший на белорусский престол Великий князь Литовский и Русский Ольгерд (1345-1377) претендовал на власть над всеми русскими землями, включая Москву, Тверь и Новгород и полную победу над татарами, которой он и добился, разгромив татар в 1362 г. в битве на Синих Водах под Киевом. Часть граничащих с Беларусью княжеств и их бояр и часть народов привлекали господствовавшие в ВКЛР более демократические порядки. Литовские князья стремились заключать с Великим княжеством Московским и другими княжествами выгодные династические браки и покупать сопредельные с Литвой земли, а также вступать с рядом русских княжеств в союзы на стороне Москвы или против неё в битве с татарами. Другая часть народа и бояр, не желая идти под власть Литвы (Беларуси) предпочитали сотрудничать с московским князем. При растущем влиянии двух главных русских государств: Великого княжества Московского и Великого княжества Литовского и Русского и их борьбы за наследие Киев-ской Руси их прямое столкновение было неизбежным. Этому же и способ-ствовали и заключенные между Литовскими и русскими князьями еще в 40-50-х гг. XIV в. династические браки, а также стремление Ольгерда добиться учреждение независимой от Константинополя Литовской митрополии и объединение в её составе всей Русской Церкви.

      Растущее соперничество и противоречия между двумя русскими государствами ВКМ и ВКЛР в борьбе за собирание русских земель привело к череде русско-литовских или русско-белорусских войн в 1368, 1370 и 1372 гг., получивших в ряде русских летописей название "Литовщина". Трижды белорусо-литовские войска Великого князя Литовского и Русского Ольгерда пытались взять Москву, но как они не старались, одолеть стены только что построенного первого каменного Московского кремля не смогли. При этом литовцы и белорусы опустошили и разграбили во всех трёх походах окрестности Москвы и её предместья. От окончательного разорения Литвой Москвы в первом случае в 1368 г. удержало известие Великому князю Литовскому и Русскому Ольгерду то, что крестоносцы Ливонского ордена напали на Литву. Московские войска во главе с Владимиром Андреевичем воспользовались отсутствием основных белорусо-литовских сил и совершили набеги на смоленские и брянские земли. Владимир взял Трубчевск и выжег окрестности Стародуба и Новгород-Северского. Однако, понимая, что эти земли удержать за собой не удастся московские войска вынуждены были оставить их.

      Во втором походе зимой 1370 г. в Рождественский пост Ольгерд во главе со своим братом Кейстутом, Михаилом Тверским и Святославом Смоленским выступил в поход на Москву. Литовско-белорусские войска подошли к Волоколамску и пытались приступом взять Кремль. Князь Василий Березуйский, обороняя Волоколамск, погиб от литовского копья. Приступ литовцев удалось отбить. После битвы литовцы и белорусы три дня грабили окрестности Волоколамска и выступили к Москве. Осада Москвы началась 6 декабря 1370 г. В это время двоюродный брат Дмитрия Владимир Андреевич Храбрый начал в Перемышли сбор войск. Он выступил на подмогу Дмитрию Ивановичу. К нему присоединились также пронский князь Владимир Дмитриевич и рязанский князь Олег Иванович со своими дружинами. Совместными усилиями они смогли отбить осаду Москвы Ольгердом и его войсками. Великий князь Литовский и Русский Ольгерд, убедившись, что взять Москву не удастся, был вынужден заключить с великим князем Московским мир. Однако, в хронике Быховца, созданной в XVI в. содержится другая версия событий московско-белорусской войны 1370 г. Согласно этой версии ни князь Литовский Ольгерд, а Дмитрий Иванович был вынужден просить мира у Ольгерда, понимая, что победить литовско-белорусские войска Ольгерда ему не удастся. Дмитрий Иванович вынужден был откупиться от Ольгерда богатыми дарами и установить границу с ВКЛР по Можайску и Коломне. На прощание Ольгерд, когда получил дары от московского князя, сел на коня и приставил копьё к стене, сказал: "Князь Великий Московский! Помни, что копьё литовское стояло под Москвою!" (см. Хроники Быховца [Текст]. – М.: Наука, 1966).

      В 1372 г., когда между Москвой и Тверью разгорелся новый конфликт, Великий князь Литовский и Русский Ольгерд послал в третий поход войско Кейстута, его сына Витовта, Андрея Ольгердовича и Дмитрия Друцкого. Литовцы и белорусы под их руководством выступили неудачно, когда пытались взять Переславль-Залесский, однако им удалось взять Дмитров. Позже и сам Ольгерд со своим войском двинулся с юго-востоке к Москве. Когда у Любутска литовско-белорусские войска и тверичи соединились, к ним скрытно подошли войска Великого князя Московского Дмитрия Ивановича. Они разгромили литовско-белорусский сторожевой полк. Литовско-белорусские и московские войска стали по обе стороны оврага в месте, где происходило сражение и заключили через несколько дней перемирие.
В конце концов, литовцы и белорусы были вынуждены отказаться от покорения Москвы и вернуться обратно. Уже с самого начала разделения единого древнерусского народа на русских и белорусов отношения между двумя нашими братскими народами были отнюдь не всегда братскими. Они менялись в зависимости от господствующей тогда политической ситуации.

     Периоды противостояния русских с белорусами и через них и литовцами сменялись периодами относительного перемирия и сотрудничества Великого княжества Московского (будущей России) и Беларуси (ВКЛР). Великие Литовские и Русские князья до вступления на белорусо-литовский трон Великого князя Ягайло постоянно колебались в выборе государственной религии для Литвы между язычеством, православием и католицизмом, исходя из складывающейся обстановки и тактических соображений. Ольгерд собирался принять православие в качестве государственной религии для Литвы. Условием для своего православного крещения князь Ольгерд ставил создание независимой от Константинополя Литовско-Киевской митрополии, в которую он планировал включить всю каноническую территорию Русской Церкви. Константинопольский митрополит не был согласен на такие условия, так как не считал законным захват Литвой западнорусских и малорусских земель и контроль со стороны Литвы над Русской Церковью. Планам Великого князя Литовского и Русского Ольгерда по овладению всей Русью и канонической территорией Русской Церкви не суждено было сбыться.

     Однако после смерти Ольгерда и прихода к власти в Литве и Белоруссии Великого князя Ягайло началось активное сближение двух русских государств: Великого княжества Литовского и Русского и Великого княжества Московского. Авторитет Московской Руси после победы Руси над татарами в Куликовской битве 8 сентября 1380 г. и Великого князя Московского сильно возрос. Великий князь Литовский и Русский Ягайло в 1384 г. собирался заключить с Великим князем Московским Дмитрием Ивановичем Донским династический брак. Князь Дмитрий Донской собирался выдать свою дочь Софию Дмитриевну замуж за Великого князя Литовского и Русского Ягайло. Договор между Ягайло и Дмитрием Донским между Литвой (Белоруссией) и Москвой был заключен при посредничестве вдовы литовско-белорусского князя Ольгерда Иулиании Тверской – матери Ягайло. Ягайло, Скиргайло и Карибут со стороны Литвы и Дмитрий Иванович Донской и Владимир Ан-дреевич Серпуховский заключили договор. Ягайло, Скиргайло и Карибут целовали крест Дмитрию Донскому и Владимиру Андреевичу Серпуховскому. Договор предусматривал условием женитьбу Ягайло на Софии Дмитриевне, переход Литвы под руку Москвы и принятие православия в качестве государственной религии Великого княжества Литовского и Русского. Тогда была вполне реальной возможность объединения под началом Литвы всей Руси и образования единого Русско-Литовского государства. Трудно сказать как бы сложилась историю России и сопредельных стран, а возможно и всего мира, если бы Литва с Белой Русью пошла бы на союз с Великим княжеством Московским, а не Польшей. Возможно, что будущие белорусы и украинцы избежали бы польского гнёта, а литовская знать окончательно бы обрусела и литовцы стали бы национальным меньшинством, о котором бы сейчас мало кто помнил. Между Россией и Польшей, а также сейчас между Россией, Украиной и Белоруссией было бы намного меньше претензий и взаимных обид. Возможно также, что единое Русско-Литовское государство намного бы раньше победило Орду и объединило бы всю Русь, а развитие Руси пошло бы более демократичным путём и не приняло бы таких деспотических форм, к которым пришла Россия ко времени воцарения Ивана Грозного. Однако, в том же 1384 году Ягайло по договору в Дубиссах уступил Тевтонскому Ордену Жмудь (северо-запад современной Литвы) и обязался в течение четырёх лет принять католицизм в качестве государстве религии ВКЛР. Кроме того, Дмитрий Донской, после нашествия на Московскую Русь татарской Орды Тохтамыша в 1382 г. снова пошел на соглашение с Ордой и в обмен на отдание Орде в заложники своего сына Василия пообещал выплатить Золотой Орде большую дань. На отказ Ягайло пойти на сотрудничество с Москвой повлияли и разногласия между Ягайло и Дмитрием Донским по вопросу участия в Куликовской битве (см.: Князь Дмитрий Иванович Донской [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.liveinternet.ru/users/buga51/post410936918).

      В конце концов, Ягайло решил обратиться за помощью в борьбе с Тевтонским Орденом к Польше. 14 августа 1385 г. в г. Крево между Литвой-Беларусью и Польшей был заключен договор. Незадолго до Кревской унии в начале 1385 г. на сейме в Люблине Ягайло был избран королём Польши. Вскоре он крестился в Кракове, принял католическую веру и женился на наследнице польского престола Ядвиге, дочери Людовика Венгерского. Заключение династического союза между Литвой и Польшей означало, что король Польши Ягайло становился одновременно Великим князем Литовским и Русским, обязался обратить в католичество литовцев и православных белорусов и русин Юго-Западной Руси. Однако для Литвы и входивших в её состав белорусских и частично малорусских земель Кревская уния не означало еще полной потери Литвой и Белоруссией своей политической самостоятельности. Ряд Великих Литовских и Русских князей, таких как Витовт стремились защитить интересы Беларуси и Малой Руси и освободить ВКЛР от влияния Польши. Большинство православных белорусских и юго-западнорусских феодалов сохраняли верность православию. До унии 1569 г. в Люблине Польша и ВКЛР имели намного больше самостоятельности в своих внутренних делах и далеко не все польские короли управляли одновременно Польшей и Литвой-Беларусью. При некоторых королях Польши ВКЛР управляли отдельные Великие Литовские и Русские князья как наместники. Тем не менее союз польских королей с Великими князьями Литовскими и Русскими был выгоден польским феодалам, намеревавшимся захватить большую часть земель Юго-Западной Руси с их крестьянами и богатыми ресурсами, а также распространить влияние на Литву, а через неё и Белоруссию. На ВКЛР стали распространяться польские порядки, стали проявляться тенденции к централизации власти и урезанию автономии белорусских и малорусских княжеств. Православные западнорусские (белорусские и малорусские) феодалы были поражены в правах по сравнению с католическими литовскими и польскими феодалами, которые стали диктовать в ВКЛР свои шляхетские порядки. Для православного белорусского и малорусского населения Кревская уния обернулась возраставшим на протяжении XIV-XVI вв. польским влиянием и гнётом, а со времени образования в 1569 г. Речи Посполитой и прямым угнетением польскими феодалами белорусских и украинских крестьян, а также навязыванием белорусским и малорусским землям католицизма и униатства, что обернулось для них не только национальным и экономическим, но и культурным и религиозным гнётом. Тем не менее, до конца подорвать вековое единство русских, белорусов и украинцев Польше и Литве не удалось, но вражду между тремя восточнославянскими народами гнёт Польши, Литвы, Венгрии и других стран посеял и стал источником многих претензий и обид наших народов друг к другу и Польше и Венгрии1.

     Заключение ВКЛР Кревской унии с Польшей привело к тому, что Белорусо-Литовское государство, раздираемое противоречиями к концу XV --  началу XVII в. начало слабеть из-за усиливающегося гнёта и засилья Польши. Время от времени Литва и Беларусь освобождались частично от гнёта Польши, но ближе ко времени заключения Люблинской унии 1569 г, по которой ВКЛР (Беларусь) и Польша объединились в Речь Посполитую белорусская и украинская знать всё больше ополячилась, Литве удалось удержать за собой территории только Белоруссии и Литвы, а Украина непосредственно вошла в состав Польского королевства. По этим причинам в борьбе за собирание всех русских земель между Вильно и Москвой окончательно победила Москва, а Литва из-за унии с Польшей постепенно утратила роль объединителя русских земель и защитника их интересов в борьбе с татарами и крестоносцами.

     В ходе проведения политики собирания русских земель и борьбы за свободы Руси от золотоордынского ига Великому князю Московскому Дмитрию Ивановичу пришлось неоднократно столкнуться в борьбе за объединение Руси с противодействием Твери и Новгорода, опиравшихся на поддержку Великого княжества Литовского и Русского и Золотой Орды. Тверь в 70-х гг. XIV в. продолжала бороться за Великое Владимирское княжение и пыталась его вырвать из рук Москвы. В 1375 г. Великий московский князь Дмитрий Иванович привлёк к себе к борьбу с Тверью вооруженные силы почти всех русских княжеств Северо-Восточной Руси и выступил в поход на Тверь. 1 августа 1375 г. объединённые силы почти всех княжеств и земель Северо-Восточной Московской Руси взяли родовое владение тверского князя Михаила Тверского село Микулин. При подходе союзных русских войск во главе с Дмитрием Ивановичем к Твери к походу Дмитрия Ивановича и его союзников присоединился даже Новгород. 5 августа союзники начали осаду Твери. Для того, чтобы облегчить осаду Твери союзники построили два моста через Волгу и применили камнемётные и огнемётные орудия и подожгли сторожевую башню Твери. Защитникам Твери удалось потушить пожар и во время предпринятой затем вылазки уничтожить осадные орудия. Тем не менее объединённые силы русских войск во главе с князем Дмитрием Ивановичем нанесли жителям Твери и её защитником большой урон. Они взяли Зубцов и Белый Городок и разорили эти населённые пункты, а их жителей взяли в плен. В свою очередь великий князь Литовский и Русский Ольгерд
совершил поход на Смоленск, отомстив ему за участие в походе против Твери. Такого поворота событий в Твери не ожидали. Тверской князь

1Кревская уния 1385 [Электронный ресурс]. -- Режим доступа: https://histrf.ru/lenta-vremeni/event/view/krievskaia-uniia

Михаил Тверской был вынужден спешно запросить у Дмитрия Ивановича Донского мира и признал себя младшим братом великого князя Московского. Московский и тверской князь заключили между собой договор, по которому они обязались помогать друг другу в борьбе против Золотой Орды.

     В 1374 г. Великий князь Московский Дмитрий Иванович впервые решился не платить дань Орде и собрал своих сторонников и союзников на съезд в Переславле-Залесском. Золотая Орда в это время переживала политический кризис. Она слабела от внутренних усобиц и противоречий, стремления окраин Золотой Орды к самостоятельности. Пользуясь этим, Дмитрий Иванович укрепил свои позиции. Он стал готовиться к решающему сражению против Золотой Орды. В сознании русского народа татаро-монгольское иго перестало быть как наказание Божие. То поколение, которое за 100 лет до событий Куликовской битвы пережило все ужасы золотоордынского ига и имело большой парализующий страх перед татарами давным-давно к тому времени ушло в мир иной. Русские люди стали осознавать, что татарское иго не вечно и освободиться от татар возможно. Перемены, произошедшие в русском обществе, подъём народного хозяйства и рост культуры, национального сознания и патриотизма сделали возможной произошедшую вскоре победу русских над татарами в Куликовской битве.

      В Золотой Орде на арену политической жизни в 60-70-х гг. XIV в. выходит темник Мамай. Он не был природным ханом из династии Чингизидов. Но он пользовался слабостью официальных ханов и опираясь на их поддержку добился большого влияния и власти в Орде. Мамай хотел добиться единства Орды и удержать национальные окраины Орды в составе единого государства. Он имел фактическую власть в Золотой Орде. Постепенно Мамай добился покорности всех частей Золотой Орды и смог на короткое время удержать Орду от распада. Мамай также рассчитывал на полное и безоговорочное подчинение Руси Орде и не хотел мириться с возвышением Москвы, её стремлением к объединению всех русских земель и отказа платить дань. Обе стороны стали готовиться к решающим сражениям и схватке друг с другом. В 1378 г. на притоке Оки реке Воже между Великим княжеством Московским  и другими русскими княжествами с одной стороны и татарскими отрядами темника Мамая произошло сражение, в котором князь Дмитрий Иванович нанёс поражение нескольким знатным военачальникам темника Мамая. Весной 1380 г. Мамай со своими татарскими отрядами перешел Волгу и дошел до притока Дона реки Воронеж. Там он стал кочевать со своими татарскими отрядами, намереваясь идти на Русь осенью 1380 г. Планы Мамая был зловещими, так как он хотел полностью завоевать всю Русь, а не ограничиться простой выплатой дани и грабежом русских земель.
Великий князь Московский Дмитрий Донской, узнав о планах готовящегося нападения Мамая на Русь стал активно готовиться к обороне страны. Большое внимание он уделил обороне не только Москвы, но и таких городов как Коломна, Серпухов и других городов. К обороне он привлёк князей и жителей практически всех русских княжеств Северо-Восточной Руси. Он смог добиться их поддержки и убедить сообща их выступить и дать отпор Мамаю.

     Одновременно Дмитрий Донской с практическими мерами по укреплению и обороне важнейших городов Руси приступил к сбору войска. 15 августа из Серпухова  был разослан приказ всем русским княжествам прийти на военные сборы и начать собирать войска и народное ополчение.

      18 августа 1380 г. Дмитрий Донской побывал в Троице-Сергиевом монастыре. По преданию, записанному в житии Сергия Радонежского, там он получил благословение старца Сергия Радонежского на битву с татарами. Сергий Радонежский в своём напутствии пожелал Дмитрию Донскому победы. Он призвал биться с неверными мусульманами за защиту веры и Отечества стойко и мужественно, уверяя, что если с нами будет Бог, то нас никакой враг не одолеет, и обязался молиться за Дмитрия Донского и его войска, ожидая его скорой победы.

     27 августа войско вышло в Коломну на проведение смотра. Там каждому полку был назначен воевода. Войско Дмитрия Донского стало готовиться к битве с татарами и перешло вскоре главный оборонительный рубеж Руси реку Оку. На общевоенные сборы прибыли князья и ратники из Серпухова, Звенигорода, Можайска, Коломны, Владимира, Суздаля, Ярославля, Переславля Залесского, Костромы, Ростова Великого, Углича, Мурома, Таруссы, Белоозера. Одним словом на борьбу с татарами русские люди собрались "со всех земель и градов". Среди воинов было немало простых людей, таких как Юрка Сапожник, Васюк Сухоборец, Сенька Быков, Гридя Хрулец. Помимо них в войске были хорошо снаряженные воины – "кованая рать". Есть сведения, что в русских войсках сражались даже переодетые женщины. Таким был великий патриотический порыв русского народа и его воля и решимость избавиться от ига татар. Собранные русские войска были столь велики, что современники давно не помнили, чтобы русское войско было столь многочисленным. Оно не могло даже разместиться в Москве. Во главе рус-ского войска стал Великий князь Московский Дмитрий Иванович и его двоюродный брат князь боровской и серпуховский Владимир Андреевич. Также русскую армию возглавлял опытный военачальник Боброк Волынец. По пути на Куликово поле в Коломне в этот же день на Девичьем поле был отслужен в местном храме молебен перед местной иконой Богоматери.

     Русские войска вели постоянную разведку и были широко осведомлены о планах татар. Татары не ожидали столь быстрого приближения противника, так как были уверены в своём превосходстве над русскими. Дмитрий Донской хотел предупредить нападение противника и этим защитить Русь, не дав татарам первыми напасть. По пути к Дону русские войска получили новое пополнение – белорусо-литовские отряды братьев Великого князя Литовского и Русского Ягайлы, бывших сторонниками Москвы. Тогда это были еще почти русские войска, так как белорусская народность в Западной Руси в ВКЛР стала только складываться.

      Мамай в это время, кочую со своим войском по Дону, ожидал приход белорусо-литовских войск Ягайлы, которое было уже в пути, но не успело к назначенному времени. Также он ждал подхода войск князя Олега Рязанского. Но он уклонился от борьбы и тоже не успел к назначенному сроку. Дмитрий Иванович, проходя по Рязанской земли, распорядился: "Да никто же не прикоснётся ни к единому волосу земли их". Несмотря на все разногласия и усобицы Рязанская земля продолжала оставаться частью Руси. Все былые разногласия в виду грозящей Руси опасности уже не имели такого значения. Замысел Дмитрия Донского по недопущению соединения всех союзников Мамая блестяще осуществился. Куликовская битва началась, когда белорусо-литовские войска князя Ягайло были на расстоянии дневного пути от места сражения. Вскоре Ягайло отказался от своего замысла и ушел со своим войском обратно в Литву.

     Утром 8 сентября 1380 г. на притоке Дона реке Непрядва примерно на юго-востоке современной Тульской области состоялось важнейшее сражение между русскими и татарами, вошедшее в историю как Куликовская битва. По поводу боевой тактики между русскими князьями произошли разногласия. Одна часть их предлагали ожидать неприятеля, не дожидаясь перехода через Дон. Основная часть русских войск, командования и сам князь Дмитрий Иванович настаивали на необходимости перейти Дон. В ночь с 7 на 8 сентября русские войска Дмитрия Донского перешли Дон. Они сожгли все мосты и уничтожили все пути к отступлению. Это подчеркнуло решительность Дмитрия Ивановича и непримиримый характер предстоящего сражения.
Утром 8 сентября русские войска стали строиться. Один фланг рус-ской рати располагался на Куликовом поле и упирался в обрывистый берег Непрядвы. Другой полк было решено оставить в засаде в лесу, если основных сил русских войск не будет достаточно. Подобное расположение русских войск было выгодным тактическим маневром и не давало татарам окружить русские войска.

      После сборов русских и татар между ними началось сражение. По преданию сражения начал монах Троицкого монастыря Александр Пересвет и его противник татарский богатырь Челубей. В поединке друг с другом они упали замертво. Русские начали рубиться отчаянно с татарами. Татары пытались вклиниться в центр русского войска, надеясь захватить и убить Дмитрия Донского. Они всячески пытались подрубить княжеский стяг. Но он поднимался вновь и русские не допустили того, чтобы наше знамя оказалось в руках противника. Мамай гнал в бой всё новые и новые тумены. Но русские так отчаянно и героически бились с татарами, что все они разбивались о стойкость русских воинов. В битве принимал участие и сам переодетый князь Дмитрий Донской. на поле было так тесно, что русские с противником рубились вплотную и держась друг с другом за руке, стоя при этом на телах убитых своих и вражеских воинов. К обеду во второй половине дня основная часть русских сил было перебита татарами, но татары понесли большой урон. Мамай ожидал уже лёгкой победы над русскими. Но в это время из леса неожиданно для них ударил засадный русский полк. Он начал отчаянно биться с татарами и татары, не выдержав, обратились в бегство. Свежие силы русских войск долго гнали отступающих татар, нанеся им огромный урон и сокрушив окончательно их силы. Русские безоговорочно одержали победы над татарами.

      По поводу численности сражающихся русских и татар на сравнительно небольшом Куликовом поле среди историков идут активные споры. Известно, что русские с татарами бились вплотную друг к другу и держась за руки. По мнению профессора Н. А. Хотинского, которое было изложено в книге «История и география Куликовской битвы» (М., 1988. С. 29), «древние письменные источники донесли до нас на этот счет противоположные сведения: от явно преувеличенной цифры 400 тыс. до 150 тыс. бойцов. Вероятно, более реальное количество войска указал А. Н. Татищев, исчислив его примерно в 60 тыс. человек. К такому же мнению склоняются большинство современных историков, определяющих общее количество русского войска в 50 – 60 тыс. ратников. Ордынские полки, видимо, насчитывали 80 – 90 тыс. воинов. На Куликово поле вышли полки почти всех княжеств Северо-Восточной Руси».
Северо-Восточная Русь одержала над татарами впервые безоговорочную победу. Хотя до конца иго Золотой Орды свергнуть не удалось, клонившаяся к упадку Золотая Орда больше не имела сил и желания нападать на Русь. Дмитрий Донской возглавил поколение русских людей, которое смогло преодолеть вековой страх перед Ордой и нашло в себе силы и волю к тому, что начать путь к освобождению Отечества от ига татар и начать строить свободное и независимое Русское государство. Москва благодаря своему авторитету и возросшему патриотическому подъёму смогла собрать все силы и привлечь народ едва ли не из всех русских земель. Это говорит о том, что борьба за освобождение Руси от татар всеми виделась как общенациональная задача. Велик был и авторитет князя Дмитрия Донского. За успешную борьбу за освобождение Руси от татар  и победе над татарами на Куликовом поле, заслуги в деле возрождения Отечества и в церковном строительстве московский князь Дмитрий Иванович получил прозвище Донской. В 1989 г. на комиссии по канонизации, которую возглавлял патриарх Московский и всея Руси Пимен, Дмитрий Донской был канонизирован. Правда, до конца иго преодолеть не удалось. Через два года в 1382 году летом новый золотоордынский хан Тохтамыш возглавил огромную армию и вновь напал на Русь. Татары снова разграбили и пожгли многие города и сёла. А 26 августа 1382 г. татарские войска Тохтамыша напали на Москву и они разорили и сожгли её. Князя Дмитрия Донского не было в это время в Москве и её защищало только народное ополчение, в числе руководителей которого был и белорусо-литовский князь Остей. Часть защитников Москвы согласились сдаться, в обмен на обещание татар пощадить их. Но татары их перебили и сожгли, а остальных увели в плен. Однако при своём возвращении татары неожиданно в районе Волоколамска были встречены князем Владимиром Андреевичем с семитысячным войском. Он дал татарам бой и татары, вспомнив об уроках Куликовской битвы и узнав о многочисленности русского войска, стремительно побежали. Больше татары не решались нападать на Русь и перестали считать русских людей безропотными врагами и данниками. Москва прочно стала центром объединения русских земель и с этого времени стала необратимо усиливаться, а Орда слабеть. Через несколько лет в 1395 г. на Золотую Орду напал среднеазитский завоеватель Тамерлан, бывший полководцем одного из тюркоязычных монгольских родов и владевших к тому времени большей частью Средней Азии, входившей в состав улуса Хорезм. Он успешно воевал со всеми странами: Китаем, Индией, Персией, Золотой Ор-дой и другими странами. Золотая Орда под натиском его войск окончательно ослабла и распалась. 1395 год можно считать практически последним годом Золотой Орды. Основную часть владений Золотой Орды унаследовала Большая Орда. К середине XV в. окончательно из Золотой Орды выделились такие государства, как Казанское, Астраханское и Сибирское ханства, Ногайская Орда, Казахское и Узбекское ханства (первые государства казахов и узбеков). В Крыму владения Золотой Орды унаследовало Крымское ханство в первой половине XV в. Вскоре оно стало вассалом пришедшей на смену Византии Османской империи (Турции). Крымское ханство стало единственным осколком Золотой Орды, который из Средневековья перешел в Новое время и просуществовал дольше всех вплоть до 1783 г. С этого времени иго татар окончательно ослабло и русские в XV в. платили дань формально и намного реже, чем раньше.
 
     Победа русского войска над татарами на Куликовом поле в 1380 г. привела к серьёзным переменам в мировоззрении русского народа и росту международного авторитета Руси. О победе Руси над татарами в Куликов-ской битве стало известно в таких странах, как Польша, Италия, Молдавия, Византия, Болгария, Сербия и Германия. Под влиянием победы в Куликовской битве произошел взлёт национальной русской культуры. Были написаны такие выдающиеся произведения, как "Задонщина", по своим мотивам напоминающее "Слово о полку Игореве", и более пространное "Мамаево побоище". Из живописи наиболее известными и выдающимися произведениями искусства стали произведения Феофана Грека и Андрея Рублёва. В начале XV  века Андрей Рублёв написал икону "Троица". Она стала надолго предметом восхищения и подражания. На ней изображены фигуры трёх одухотворенных юных ангелов. Они изображали фигуры трёх лиц Троицы: Отца, Сына и Святого Духа. Согласно библейской книге Бытие именно в этом виде Бог явился патриарху Аврааму в пустыне в Израиле, где дал обещание, что его жена Сарра родит сына и он станет отцом многих народов. Икона эта дышит умиротворённостью и помогает отвлечься от всего суетного. Светлые тона одежд ангелов подчёркивают сдержанную торжественность тех, кто размышляет о судьбах мира и о добре и зле.

      Перед своей смертью в 1389 г. Дмитрий Донской сделал завещание, по которому он передавал свою власть сыну Василию, который стал Великим князем Московским Василием I Дмитриевичем (1389-1425). Хану Золотой Орды осталось только смириться с этим выбором покойного князя Дмитрия Донского и утвердить Василия I Великим князем. Впервые московский князь нарушил традиционный порядок передачи власти по наследству от старшего брата к младшему, а затем к сыну. Теперь навсегда власть в Московском княжестве стала переходить от отца сразу к сыну, а затем к другим родственникам, если сына в числе наследников не было, а не наоборот.

     Великий князь Московский Василий I продолжил дело предыдущих князей по объединению Руси. За годы своего правления он постепенно лик-видировал все уделы внутри Великого княжества Московского. Так, уже в 1392 году Василий I купил права на Нижегородское княжество, которое принадлежало до этого городецкому князю Борису Константиновичу. Сам князь был отправлен Василием I на поселение в Суздаль и разлучен со своей семьёй. Вскоре он выкупил права на такие города, как Городец, Тарусса, Муром и Суздаль. Этим Василий I создал прецедент для своих последующих правителей, так как до него московские князья выкупали лишь выморочные владения. Таким образом Василий I ликвидировал одного из основных соперников Москвы Великое княжество Нижегородско-Суздальское, земли которого еще 1341 году были выведены из владимирского великого княжения. Также он присоединил в том же 1392 году к Московскому великому княжеству Муромское княжество.
Активные отношения Василий I развивал с Великим княжеством Литовским и Русским – Белоруссией. Он был женат на единственной дочери белорусо-литовского князя Витовта (1392-1430) – Софии Витовтовне. Василий I, стремясь объединить Русь и сохранить мир с татарами, не противодействовал Витовту в его присоединение земель Смоленска к Белоруссии (ВКЛР) в 1395 г. В то же время рязанский князь Олег Дмитриевич напал Литву, а Витовт в ответ разорил Рязанское великое княжество. Василий I прекратил платить дань в Орду. Это произошло когда, войско Тамерлана, двигаясь в сторону Москвы против хана Тохтамыша, остановилось и развернулось у Ельца. Тохтамыш обратился за помощью к Витовту, пообещав его сделать правителем всей Руси и отдать Литве Новгород. Орден также был готов признать Витовта правителем всей Руси, Литвы и Новгорода в обмен на уступку Ордену Пскова. Когда, Олег Рязанский во второй раз напал на Литву,  то Василий I Дмитриевич упрекнул Олега Рязанского за его действия, указывая на вечный мир между Русью и Литвой (Беларусью). В 1397 году Витовт вновь напал на Рязанскую землю и Василий I пропустил его обратно и даже встретился с ним в Коломне.
Великий князь Литовский и Русский Витовт стремился дистанциро-ваться от Польши и сохранить самостоятельность Литвы и Белоруссии. Он активно содействовал поддержки и развитию православия в ВКЛР, стремился к расширению самоуправления православных белорусских и южнорусских княжеств и всячески противодействовал стремлениям польских магнатов прибрать к рукам белорусские и малорусские земли с крестьянами и навязать православному западнорусскому населению свои шляхетские порядки и католическую веру. ВКЛР продолжало быть федерацией собственно литовских земель и белорусских и малорусских княжеств. Витовт стремился активно к сближения с Московской Русью и сам князь Василий I был даже вассалом Витовта. В период союза Витовта и Василия I экспансия Польши на Литву и Беларусь была временно приостановлена.

      Василий I продолжал проводить дальше политику расширения Московского великого княжества. Так, в 1397-1398 гг. он присоединил к владения Великого княжества Московского Бежицкий Верх, Вологду и Устюг (все эти земли находятся сейчас на востоке Вологодской области), а также земли Коми и народа коми. Таким образом земли Новгородской республики были рассечены пополам, кроме территории современных Архангельской области и Ненецкого автономного округа. Помимо этого Василий I предпринял дважды попытки силой отобразить у Новгорода Двинскую землю. Обе этих попытки оказались неудачными.

     В это же время к концу XIV началось противостояние между вторым русским государством – Великим княжеством Литовским и Русским. После разгрома Тохтамыша Тамерланом в 1395 г. Тохтамыш и его отряды скрылись в Крыму, а затем бежали в Белоруссию. В Беларуси (ВКЛР) Тохтамыш нашел прибежище у Великого княжества Литовского и Русского Витовта. Формальным правителем Большой Орды в 1396-1400 гг. был хан Тимур-Кутлук. Однако, он был временным и номинальным правителем. Фактическим правителем Большой Орды был военачальник Едигей, который контролировал всех ханов Большой Орды и стремился добиться от Литвы-Беларуси выдачи Тохтамыша и восстановить былое единство Орды. Эмир Едигей потребовал у Литвы выдать Тохтамыша, но Витовт отказался это сделать. Тогда Едигей объявил войну ВКЛР. Витовт приготовился к сражению с Ордой и весной 1399 г., собрав свои войска на несколько дней обосновался на реке Ворскла – притоке Днепра. Туда же подошло и ногайское войско Тимур-Кутлуга.  По одной из версий Тимур-Кутлуг, увидев мощь белорусо-литовского войска Витовта согласился пойти на переговоры о перемирии с Литвой. По другой из версий переговоры Тимура-Кутлуга с белорусо-литовскими войсками Витовта велись в ожидании подкрепления во главе с эмиром Едигеем. Когда войска Едигея прибыли на Ворсклу, Едигей отговорил Тимура-Кутлуга от переговоров с Витовтом. Едигей тогда мог опереться  только на помощь ногайцев и ему было важно одержать победу над ВКЛР. По этим причинам татары и ногайцы начали битву на Ворскле с литовцами, белорусами, русинами и поляками войска Витовта. В составе войск Витовта сражались подчинённые ему белорусские и малорусские князья Андрей Ольгердович Полоцкий, Дмитрий Ольгердович Брянский, Дмитрий Кориатович, Иван Борисович Киевский, Глеб Святославович Смоленский и Дмитрий Данилович Острожский. По словам Никоновской летописи, Большой Орде противостояли "пятьдесят славянских князей со дружины". Кроме них в армии Витовта были татарский военачальник Мамай и хан Тохтамыш со своими отрядами и воины Тевтонского Ордены.

      Решающее сражение между армиями ВКЛР и Большой Орды на Ворскле произошло 12 августа 1399 г. Битва началась поединком татарского мурзы и литовского рыцаря Сырокомли, в котором последний одержал победу. После этого началось сражение литовцев, белорусов, русин, немцев  и поляков с татарами и ногайцами. Ногайцы притворно заманили войска Витовта на открытое пространство, переправившись через реку. Затем, когда литовско-белорусские войска Витовта переправились через реку и стали преследовать 10-12 км армию Едигея, татары и ногайцы ударили по флангам войск Витовта, а засадный полк татар, который литовцы и белорусы не могли видеть нанёс сокрушительный удар по войскам Витовта и его союзникам. Белорусо-литовские войска татары сомкнули и отрезали основное войска Витовта от пехоты. Хотя у белорусо-литовского войска Витовта было и эффективное и современное на то время оружие в виде артиллерии, пищалей и са-мострелов, их применение по отношению к быстрой и лёгкой коннице татар было малоэффективным. Татаро-ногайские войска Едигея применили излюбленный приём Чингисхана и Батыя, когда своим притворным отступлением они создавали у своих противников впечатление о быстрой и лёгкой победе, а затем осыпали их градом стрел. Также и в этот раз войска Едигея обрушили на белорусо-литовскую конницу войск Витовта и его союзников град стрел (преимущественно по его коням). Пешие воины перед татарами и ногайцами оказались безоружными и были окончательно добиты ими.

     Войско Тохтамыша также потерпело сокрушительное поражение и позорно бежало вплоть до Киева.  В летописи содержится следующее описание заключительного этапа сражения: "и тако Татарове взяше обоз и телеги кованыя утверженныя с чепми железными, и пушки и пищали и самострелы, и богатство многое и великое, златые и серебряные сосуды поямаша".1

     Сам Витовт едва уцелел, спасшись бегством с поля сражения. Татары и ногайцы разграбили Киев и его окрестности и многие белорусские земли ВКЛР. Витовт недооценил силы противника и ошибся в оценке тактики противника и поэтому проиграл битвы татарам. С этого времени притязания Витовта на объединение всей Руси под началом Литвы постепенно сошли на нет. Тем не менее Витовт пытался привлечь на свою сторону Новгород и подчинить его ВКЛР. Литва была серьёзно ослаблена и снова обратилось за помощью к Польше, что позволило полякам усилить своё влияние в Западной Руси.

     В 1403-1404 гг. Литва снова захватила Смоленск и Вязьму. В 1405 г. Витовт снова напал на Русь и попытался захватить Псков и захватил Коложе. Великий князь Московский Василий I обратился за помощью к Твери и татарам. Весной 1406 г. войска Василия I и Витовта встретились под Тулой. Но вскоре их встреча закончилась перемирием до следующего года. Однако, Тверь не участвовала в переговорах Москвы и Белоруссии и в следующем году отказалась помогать борьбе Василия I с Витовтом. В 1408 г. Витовт снова напал на Русь и захватил Одоев. В ответ Василий I напал на белорусо-литовские владения и захватил крепость Дмитровец, охранявшую дорогу на

 1 Б. Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда и её падение [Текст]. — М.; Л., 1950. )

Вязьму у реки Угры. Русское и белорусо-литовское войско встрети-лись на Угре. Там они простояли полмесяца друг против друга и в конце концов заключили Угорский мир. Перемирие Василия I с ВКЛР тогда было своевременным, так как в это время на Москву напал татарский военачальник Едигей, бывший фактическим правителем Большой Орды. При этом усиление Польши в ВКЛР вызвало сопротивление основной части белорусо-литовских феодалов и основной части православного населения Белоруссии и Юго-Западной (Малой) Руси. Во главе прорусской (промосковской) партии белорусо-литовских князей и других феодалов стал литовско-белорусский князь Свидригайло Ольгердович. В 1408 г. он перешел на службу к Великому князю Московскому Василию I и получил в кормление несколько городов. В это же время брат Василия I Константин Дмитриевич сменил литовского князя Лугвения на княжении в Новгороде. В ответ Ягайло и Витовт объявили поход на Московскую Русь, но битвы на Угре так и не состоялось.

     В 1408 г. произошло нападения Едигея на татар. За семь лет до этого в 1401 г. Василий I послал своих воевод искать жену Семёна Дмитриевича. Отряды этих московских воевод прошли через мордовскую землю и нашли её у татар. Когда Семён об этом узнал, то на следующий год он вернулся в Москву и примирился с Василием I. После этого он был отправлен в ссылку в Вятку. В конце того же 1402 г. он там же умер.

     При этом в политике Великого княжества Московского не заметно какой-либо оглядки на позицию Большой Орды. В договоре от 25 ноября 1402 г. Василия I c Великим рязанским князем Фёдором Ольговичем Рязанским содержится уникальная формулировка: "А отдалится от нас Орда, тобъ (Фёдору) учинити с нами по думе". Так как Едигей в глазах Москву был незаконным правителем, то в правящих кругах Великого княжества Московского зрела надежда, что татарское иго отпадёт само собой. Незадолго до этого, 25 октября 1399 г. Семён Дмитриевич совместно с татарским царевичем Ентяком совершили поход на Нижний Новгород. Однако, опасаясь приближения войск Московского князя, они были вынуждены покинуть город. Эти войска возглавил брат Василия I  Юрий Дмитриевич. Он возглавил трёхмесячный военный поход. В ходе его были взяты такие города, как Булгар, Жукотин, Казань, Кременчуг. Точно не известно, насколько, эти города, подчинялись тогда Едигею, но вскоре царевич Ентяк был послан в Москву от Шадибека и Едигея, то в 1399 г. Ентяк вероятно действовал с санкции Едигея.

     В дальнейшем в 1403 и 1405 гг. Едигей отправлял татарских послов в Москву, а затем в 1408 г. участвовал в московско-белорусских войнах Василия I и Витовта. В ноябре 1408 г. Едигей, введя  в заблуждение Василия I о  том, что он идёт на Витовта, внезапно напал на Москву. Василий I уехал в Кострому для сбора войск и отправил к Едигея посла Юрия, который был взят в плен в Орде. 1 декабря 1408 г. Едигей подошел к Москве и распустил свои войска по окрестностям Москвы и остальным владениям Великого князя Московского. Татарские войска разграбили и разорили города Коломну, Ростов, Переяславль, Дмитров, Серпухов, Нижний Новгород, Городец и другие города Московской Руси. Едигей отправил свои войска на погоню за Василием I, но она оказалась безуспешной. Войска Едигея 20 дней осаждали Москву, но взять укрепления Московского Кремля, так и не смогли. По сравнению с 1382 г. Москва была лучше подготовлена к обороне города от неприятеля. Оборону Москвы возглавили оставшиеся в Москве дядя Василия I Владимир Андреевич Серпуховский и братья Василия I Андрей и Пётр. Москвичи использовали для обороны от татар пушки и огнемётные орудия. В ответ на попытки татар захватить Кремль, москвичи открывали огонь из своих пушек и отбивали своими снарядами любые попытки татар приблизиться к Москве. Едигей ждал вероятно возвращения своих татарских отрядов, рассыпавшихся по владениях Великого княжества Московского, но они не вернулись. Вскоре Едигей отказался от дальнейших попыток захвата Москвы и пошёл на перемирие с Василием I. В это время в Орде один из "царевичей" пытался свергнуть посаженного Едигеем в 1407 г. на золотоордынский престол номинального хана Большой Орды Булата. Получив об этом известие, Едигей был вынужден вернуться в Орду и больше не предпринимал попыток напасть на Москву. Василий I, уклоняясь от прямого сражения с татарами, в чем-то поступил также, как и его внук Иван III, который через 72 году со своим стоянием на Угре в 1480 г. около полугода, тоже не решится вступить в прямую схватку с татарами и окончательно спасёт Русь-Россию от ордынского ига. Пока же окончательно от ига татар Руси освободиться не удалось. Василий I был вынужден продолжить платить Орде дань и выплатить все просроченные Орде платежи. При этом взятые Едигеем с москвичей 3000 рублей "окупа" были в два раза меньше, чем размер ежегодной дани, взимаемой Ордой с великого Московского и Владимирского княжения после присоединения к Великому княжеству Московскому Нижнего Новгорода, Костромы и Таруссы. Василий  I не платил Орде дань 13 лет и задолжал суммарно ей 91 000 рублей. В 1412 году Василий I отправился с посольством в Большую Орду не к Едигею, а к сыну Тохтамыша – Джелал-ад-Дину. Он разбил с помощью Витовта хана Тимура, которого Едигей поставил в 1411 году на престол Большой Орды. Тимур вскоре изгнал своего покровителя и стал править самостоятельно. Таким образом, Василий I восстановил у власти в Орде законного хана. Тем не менее, зависимость Руси от Орды существенно ослабла и дальше становилась формальной1.

     В 1410 г. в районе Восточной Пруссии на территории северо-востока современной Польши и Калининградской области России состоялась важнейшая для исторических судеб Польши, Литвы и Беларуси Грюнвальдская битва, положившая конец существованию Тевтонского ордена и его господству в Прибалтике и на севере Польши. В битве с немцами приняли участие объединённые войска Польши, Великого княжества Литовского и Русского и Великого княжества Московского и других княжеств. В битве с немцами участвовали и представители зарождавшейся белорусской народности. А большую часть войска ВКЛР составляли тогда не литовцы, а белорусы

1Поход Едигея на Москву (1408) [Электронный ресурс]. -- Режим доступа:
(русины). Наряду с поляками и литовцами в Грюнвальдская битве воевали полки (хоругви) из Смоленска, Полоцка, Галича, Киева и других городов ВКЛР. Также в Грюнвальдской битве принимали участие чешские отряды во главе с Яном Жижкой, который впоследствии возглавил движение гуситов в Чехии и отряды татар.
У крестоносцев было 51 «знамя». В их состав входило 22 народности с преобладанием немецких феодалов. По подсчетам немецких историков тевтонцы имели до 11 тыс. человек, из них около 4 тыс. рыцарей, до 3 тыс. оруженосцев и около 4 тыс. арбалетчиков. В тевтонском войске были бомбарды, стрелявшие каменными и свинцовыми ядрами.

     В составе польских было семь хоругвей из уроженцев русских областей, две хоругви наемников и 42 чисто польские хоругви. В литовско-белорусском войске было 36 белорусских, малорусских и русских хоругвей. Следовательно, всего в польско-белорусо-литовском войске имелось 43 белорусские, малорусские и русские хоругви. Польско-белорусо-литовское войско имело около 16—17 тыс. человек. Но в это число входили плохо вооруженные литовцы и малонадежная татарская конница. Союзники превосходили тевтонцев своею численностью, а преимущества тевтонцев были в дисциплине, боевой подготовке и в снабжении. Крестоносцы уступали славянам в отношении однородности и воодушевления. Наиболее надежной частью литовского войска были русские и белорусские полки. 

     По поводу общей численности войск среди отечественных и зарубежных войск проявляются серьёзные расхождения и разногласия. Польские хронисты, такие как представитель Любекской хроники Детмара, утверждают,  что общая численность польско-литовско-белорусского войска составляет 5 100 000 человек. Это намного превосходит численность армии легендарного полководца всех времён и народов Александра Македонского и армию Ксеркса, сообщенную "отцом истории" древнегреческим историком Геродотом. Магдебурская шеффенская хроника в связи с этим сообщает, что общее число погибших в Грюнвальдской битве составило 630 000 человек. Наименьшее число погибших, указываемое немецкой хроникой составляет 83 000 немцев и 163 000 поляков. Хевекер исчисляет армия Тевтонского ордена примерно в 11 000 человек. Из них 3850 воинов были тяжеловооруженными, 3 000 воинов были оруженосцами, 4 000 – стрелками. Они были конными, но сражались спешившись.

     Основное сражение Грюнвальдской битвы началось утром 15 июля 1410 г. Войска крестоносцев построились в боевой порядок на поле между поселениями Таннеберг и Грюнвальд. Войска союзников из поляков, литовцев, белорусов (русин), татар и чехов и других народностей не спешили начинать битву. На левом крыле стояло войско Польши, а на правом – Великого княжества Литовского и Русского. Союзные войска двигались из леса на место сражения и по причине суровой местной природы и труднопроходимых лесов не могли успеть на место сражения. Польскому королю Ягайле и Великому князю Литовскому и Русскому Витовту великий магистр Ордена отправил в это время заявление, которое было отмечено во многих источниках, описывающих Грюнвальдскую битву: «Светлейший король! Великий магистр Пруссии Ульрих шлет тебе и твоему брату два меча, как поощрение к предстоящей битве, чтобы ты с ними и со своим войском незамедлительно и с большей отвагой, чем ты выказываешь, вступил в бой и не таился дольше, затягивая сражение и отсиживаясь среди лесов и рощ. Если же ты считаешь поле тесным и узким для развертывания твоего строя, то магистр Пруссии Ульрих... готов отступить сколько ты хочешь от ровного поля, занятого его войском».  Крестоносцы впоследствии действительно отступили. Для того времени подобное заявление по представлениям рыцарства о чести и долге было оскорблением и вызовом для союзников для начала битвы с крестонос-цами. Позднейшие источники XVI в. такие, как хроника Быховца, прояснили в чём же заключался вызов в заявлении крестоносцев и высылки ими своим противникам двух мечей, как приглашение поскорее вступить с ними битву.
Тевтонцы со своими союзниками пошли на хитрость. Они выкопали на месте сражения множество ям и умело замаскировали их. Конница литовцев провалилась в эти ямы и кони, переломав себе ноги, были неспособны помогать литовцам сражаться. Этнически литовское войско было этим обессилено и вскоре перебито. Литовцы без конницы были неспособны сражаться и противостоять пушкам и артиллерии крестоносцев и их огнестрельному оружию. Литовцы из всех союзников были наименее подготовлены. Из-за падения в ямы погиб один из литовско-русских военачальников, имевших свои земли в Подолии, Иван Жедевид. В это же время, отряды крестоносцев, собранные в Пруссии, начали наносить "с более высокого места", по сообщению Длугоша, удар по полякам, нанеся им огромный урон. Тем не менее, в течение часа ни одна из противоборствующих сторон не могла добиться перевеса над своим противником. Вскоре под натиском крестоносцев левое крыло союзников из поляков, венгров и чехов не выдержало и начало бегство. Противник нещадно преследовал их и рубил всех подряд воинов союзных войск. Оставшихся в живых  воинов крестоносцы забирали в плен. Остальные же, прекратили своё бегство, лишь достигнув Литвы и Беларуси (ВКЛР). Тяжелая рыцарская конница крестоносцев нарушила строй войск литовцев и белорусов и оттеснила их с поля в лесисто-болотистую местность, где литовцы, белорусы и русские привыкли сражаться. Категоричность рассказа Длугоша об отступлении белорусо-литовских полков не согласуется с рядом источников, так как в них нет подтверждения его оценкам и выводам. В своём рассказе Длугош проти-вопоставил действия белорусо-литовских и польских войск, мужественному сражению с тевтонами трёх смоленских отрядов. В отличие от других отрядов, смоляне не дрогнули, и мужественно до последнего воина рубились с крестоносцами, нанеся им серьёзный урон, но и понеся при этом свои значительные потери:  «Хотя под одним знаменем они были жестоко изрублены и знамя их втоптано в землю, однако в двух остальных отрядах они вышли победителями, сражаясь с величайшей храбростью, как подобало мужам и рыцарям, и, наконец, соединились с польскими войсками». Вызывает вопросы, почему русские и белорусы соединились не с литовцами, а с поляками. Точных сведений об этом нет. Хотя отступление литовцев было в чем-то выгодно русским, но отсутствие поддержки поляков могло ослабить силы союзных армий и дать возможность перейти крестоносцам в наступление. Помощь смолян полякам обеспечила перевес союзных войск над Тевтонами и позволила окончательно разгромить Тевтонский орден. Таким образом, русские, белорусы и поляки своими совместными действиями предопределили исход Грюнвальдской битвы. Угроза со стороны тевтонов для Польши, Руси и Литвы была навсегда устранена. После Грюнвальдской битвы и разгрома Тевтонского ордена в состав Литвы в 1410 г. добровольно вошла Жемайтия. С этого времени окончательно Великое княжество Литовское стало называться Великим княжеством Литовским, Русским, Жемойтским, Инфлянтским, Самогитским, а также после Ливонской войны 1558-1583 гг. и Ливонским и иных. В обиходном языке ВКЛР называлось Литвой, а славянские земли ВКЛР – Русью, а центр и восток современной Беларуси постепенно получил региональное название Белая Русь  (см.: Грюнвальдская битва июля 1410 [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
     В 1425 г. умер Великий князь Московский Василий I и власть пере-шла к его сыну Василию II Васильевичу, прозванному Тёмным. Этот князь правил Великим княжеством Московским с 1425 по 1462 гг. На период его правления в зарождающемся Российском государстве на территориях Великого княжества Московского, Новгородской республики и ряда сопредельных с ними земель пришелся серьёзный конфликт между сторонниками централизации государства, усиления авторитарного характера великокняжеской власти и объединения Руси вокруг Москвы и сторонниками сохранения удельных порядков на Руси, который вошел в историю как феодальная война 1425-1453 гг.

      Причинами её стали фактическая зависимость Московской Руси от Великого княжества Литовского и Русского -- Белоруссии и спор между сыновьями Дмитрия Донского о праве наследовать московский престол. Дмитрий Донской еще перед своей смертью в 1389 г. передал по своей воле без согласования с Ордой и другими сыновьями престол своему сыну Василию I. При этом он завещал московский великокняжеский престол в случае смерти Василия его брату Юрию. Василий I родил в браке с Софией Витовтовной пять сыновей, но четверо из них умерли в результате чумы. Поэтому власть по наследству в Великом княжестве Московском перешла к его сыну Василию II Васильевичу Тёмному. Хан Большой Орды признал за Василием II право на Великое княжение Московское и Владимирское. Но вскоре этому воспротивился брат покойного князя Василия I Юрий Дмитриевич, а также его сыновья Василий Косой и Дмитрий Шемяка. Юрий Дмитриевич считал себя вправе претендовать на Великое княжение Московское и Владимирское. В результате этого соперничества власть в Москве переходила между родственниками несколько раз из рук в руке, обернулась междоусобными войнами, в которых страдали простые жители Москвы и других городов и погибли тысячи людей. Кроме того, в своём завещании Василий I отдал свою жену и детей под защиту Великого князя Литовского и Русского Витовта, а в 1427 г. София Витовтовна согласилась признать фактическую вассальную зависимость от Литвы Великого княжества Московского и его владений, а фактически зависимость от нашего братского белорусского народа. Витовт в это же время заключил договоры с князем тверским (1427), рязанским (1430) и пронским (1430). По этому договору все эти князья становились вассалами Витовта. На востоке владения Витовта к этому времени ограничивались Тульской землёй. Фактическая зависимость Великого княжества Московского от Белоруссии (ВКЛР) не устраивала многих удельных князей и в их числе дяди князя Василия II Юрия Дмитриевича и его сыновей.

     Первое время Юрий Дмитриевич дядя Великого князя Московского Василия II признавал за ним права княжить в Москве и считал его старшим братом из всех князей. Положение обострилось 8 февраля 1433 года на свадьбе Василия II с Марией Ярославной. На свадьбу прибыл дядя Василия II князь звенигородский Юрий Дмитриевич со своим братом Василием (Василий Косой и Дмитрий Шемяка на свадьбе отсутствовали. Во время празднования московский боярин Василий Кошкин (по другой версии Пётр Добрынский) "узнал" на Василии Юрьевиче драгоценный пояс, который якобы был украден у Дмитрия Донского на свадьбе его с Евдокией Дмитриевной в Коломне и перешёл к Василию Косому. София Витовтовна, мать Василия II, присутствующая на праздничном пиру, сорвала с Василия Юрьевича пояс. Это положило началу конфликту Василия II с его дядей Юрием Дмитриевичем. Василий II поссорился с галицкими князьями и бежал в Тверь , а затем в Кострому. Дмитрий и Василий Юрьевичи бежали из-за ссоры на свадьбе по поводу спора о принадлежности пояса к своему отцу в Галич. По дороге в Галич они разграбили казну ярославских князей, которые поддерживали Василия II. Когда Василий и Дмитрий прибыли в Галич, то они узнали, что их отец Юрий Дмитриевич собрал войско и готов идти на Василия II войной. Князь Юрий Дмитриевич со своими сыновьями выступил войной на Василия II, а затем его войско было разбито в сражении на реке Клязьме 25 апреля 1433 г. Василий II был взят сыновьями Юрия Дмитриевича, отправившимися за ним в погоню. Вскоре Юрий Дмитриевич примирился с Василием II и дал ему в удел в Коломну, а Москву занял Юрий Дмитриевич, ставший на короткий срок Великим князем Московским (с 28 сентября 1433 г. по 31 марта 1434 г.)1. Политика Юрия Дмитриевича вызвала недовольство многих москвичей, считавших законным Великим князем Василия II. Основная часть москвичей и часть бояр, недовольных Юрием Дмитриевичем по призыву Василия II отправилась в Коломну. По словам историка Н. М. Карамзина, Коломна "сделалась истинной столицей великого княжения, многолюдной и шумной". Туда стекались все сочувствующие Василию II и его политике объединения Руси под началом Москвы.
 1Зимин А. А. Витязь на распутье: Феодальная война в России XV в [Текст] / А. А. Зимин. — М.: Мысль, 1991. — 286 с

      На время своего пребывания в Коломне Василий II получил прозвище Коломенский. Юрий Дмитриевич не смог надолго удержаться в опустевшей Москве и был вынужден пойти на перемирие с Василием II и отдать ему Великое княжение Московское и Владимирское. При поддержке своих сторонников и сочувствующей ему части населения, Василий II 20 марта 1434 г. предпринял неудачную осаду Москвы. Войска Василия II еще неделю осаждали Москву, а затем 31 марта 1434 г. Москва перешла к сторонникам Юрия Дмитриевича. Но закрепиться надолго им не удалось. 5 апреля князь Юрий Дмитриевич умер. Великим князем Московским объявил себя сын Юрия Дмитриевича Василий Косой. Правда и он надолго не закрепился в Москве и правил княжеством всего лишь один месяц. Через месяц, "побрав злато и серебро, казну отца своего и градский запас весь", отправился в Кострому. Василий II вновь вступил в Москву и в январе 1435 г. разбил войска Василия Косого. На следующий 1436 г. по приказу Василия II был схвачен Дмитрий Шемяка, а войско Дмитрия Косого было разбито на р. Черехе. Василий Косой был привезён в Москву и 21 июня 1436 г. ослеплён. Однако, и на этот раз Василию II на московском престоле удержаться долго не удалось. Через три года в 1439 г. под стенами Москвы появилось войско татарского хана Улу-Мухаммеда. Великий князь Московский Василий II покинул Москву и отправился на Волгу, а вместо себя наместником он оставил в Москве Юрия Патрикеевича. Татары сожгли посады Москвы и разграбили их и ушли только после того, как они взяли полон после десятидневной осады города.
В 1439-1445 гг. Василий II продолжал оставаться Великим князем Московским. В период 1437-1445 гг. началось соперничество между Василием II и Дмитрием Шемякой – вторым сыном Юрия Дмитриевича. Еще в 1437 г. Василий II отправил князя Дмитрия Шемяку с войском против обосновавшегося под Белёвым татарского хана Улу-Мухаммеда. Согласно официальным московским летописям войска Дмитрия Шемяки по пути в Белёв грабили окрестные города и сёла. При подходе к Белёву воеводы Дмитрия Шемяки Василий Собакин и Андрей Голтяев отвергли предложение хана Улу-Мухаммеда о выгодных условиях перемирия. При этом возможно мценский воевода Григорий Протасьев перешёл на сторону Улу-Мухаммеда и оклеветал Василия II и Дмитрию Шемяку. Утром 5 декабря 1437 г. татары, воспользовавшись мглой, разбили русские войска Дмитрия Шемяки с его воеводами.
 
      После поражения под Белёвым Василий II совместно с Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным заключил договор с Борисом Александровичем Тверским, по которому они обязались выступать вместе в случае нападения на Русь татар, а также гласившее, что если «имут нас сваживати татарове, а имут вам давати… великое княжение, Тверь и Кашин», то Василий II и его союзники на это не должны соглашаться. 24 июня 1440 г. на докончаниях о "смесном" суде Василий II и Дмитрий Шемяка добавили положения о "смесном" суде. После этого судебные привилегии Дмитрия Шемяки на основании этого договора сократились.
22 сентября 1440 г. при загадочных обстоятельствах скончался князь Дмитрий Красный. Бояре Дмитрия Красного послали его старшего брата к Дмитрию Шемяке в Углич. Он прибыл на 8-ой день смерти Дмитрия Красного и после отпевания Дмитрия Шемяки перевёз его в гробу в Москву, где и похоронил его рядом со своим отцом Юрием. Дмитрий Шемяка дал Троицкому монастырю на помин души его брата Дмитрия Красного село Присеки Бежицкого Верха. 5 декабря 1440 г. будучи в Угличе Дмитрий Юрьевич выдал жалованную грамоту на это село Троицкому монастырю и возможно между 22 сентября 1440 г. и октябрём 1441 г. судил земельное дело, касающееся этого села.

     В 1441-1442 гг. великий князь Василий II заключил мир с Дмитрием Шемякой и участвовал в военных походах на Углич. Угличский дьяк Кулудар Ирежский предупредил Дмитрия Шемяку об опасности и тот бежал в Бежицкий Верх. В 1442 г. князь Дмитрий Шемяка "находился в одиночестве" на Угличе с Иваном Можайским. Однако, Василию II удалось переманить на свою сторону Ивана Андреевича и отдать ему в удел Суздаль, который был отобран у князя Александра Васильевича Чарторыйского за поддержку Дмитрия Шемяки.

      Дмитрий Юрьевич совместно с Александром Чарторыйским высту-пил (видимо, из Углича по Волге на Дмитров) против Василия II.  Они «пришли мало не к Москве», и под Троицким монастырём их примирил с Василием «игумен Зиновеи Троецкои и любовь межи их сотвори». Стоит отметить, что московские летописные своды 70-х гг. XV в. ничего не сообщали о войне с Дмитрием Шемякой 1441—1442 годов, которую начал Василий II по своей инициативе.

     До 31 августа 1442 года было составлено докончание Дмитрия Юрьевича с великим князем Василием.  По этому договору князь Дмитрий признал переход владений Василия Косого (Дмитрова, Звенигорода и Вятки) к Василию II, а Дмитрий Юрьевич сохранял за собой Галич, Рузу, Вышгород, Углич и Ржеву. В соответствии с договором Дмитрию Юрьевичу впредь был обязан ходить в походы совместно с великим князем или присылать своих воевод по его распоряжению. Докончание запрещало князю Дмитрию самостоятельно сноситься с Ордой и предписывало Дмитрию Юрьевичу вернуть Василию II «проторы» и деньги в «ордынский выход», которые князь Дмитрий «недодал» в период мирных отношений с Василием II. Докончание также содержало также клаузулу о совместном суде и упоминало о посылке Василием II «киличеев» к противникам Улу-Мухаммеда Кичи-Мухаммеду и Сеид-Ахмеду (см.: Зимин А. А. Витязь на распутье: Феодальная война в России XV в [Текст] / А. А. Зимин. — М.: Мысль, 1991. — 286 с.)

     7 июля 1445 г. Василий II в битве под Суздалем с сыновьями Улу-Мухаммеда потерпел поражение и попал к татарам в плен. Правда у татар в плену он был недолго и пообещал татарам заплатить большой выкуп. Уже 1 октября 1445 г. его освободили из плена и вернули в Москву в обмен на обещание выплата татарам огромной дани. Вместе с ним в Москву прибыли и сборщики ордынской дыни.
Второй сын Юрия Дмитриевича Дмитрий Шемяка воспользовался отсутствием Великого князя Московского Василия II и в соответствии со сложившимся порядком престолонаследия, он считал себя вправе претендовать на московский великокняжеский престол.  Часть населения Москвы, православного духовенства и монахи Троице-Сергиевого монастыря, купечества и бояр стали склоняться в сторону поддержки Дмитрия Шемяки как лучшего претендента на московский престол из-за того, что Василий II опорочил себя связями с татарами и широкими уступками в их пользу. Дмитрий Шемяка и Иоанн Можайский организовали против Василия II заговор. С целью свержения Василия II они поехали в феврале 1446 г. в Троице-Сергиев монастырь, где Василий II был в это время на богомолье. Заговорщики схватили его 16 февраля 1446 г. и на в Москве на Шемякином дворе в Кремле ослепили за ослепление и казнь брата Дмитрия Шемяки Василия Косого. Отсюда и пошло прозвище Василия II Тёмный. Великокняжеский московский престол занял Дмитрий Шемяка, а Василия II он заключил в тюрьму в Угличе.

     Действия Дмитрия Шемяки вызвали возмущение основной части москвичей и даже части духовенства. Дмитрий Шемяка был вынужден освободить из тюрьмы Василия II Тёмного и его семью. Осенью 1446 г. на православном Соборе духовенства князья примирились. Однако, вскоре игумен Кириллова монастыря Трифон освободил Василия II от клятвы и Василий II стал покровительствовать ученикам Кирилла Белозерского.

      Не желая подчиняться Дмитрию Шемяке, Василий II Тёмный бежал из Вологды в Тверь к князю Борису Александровичу. Борис Александрович предложил ему свою помощь. К Василию II стали стекаться недовольные политикой Дмитрия Шемяки часть москвичей, боярства и купцов. На сторону Василия II встали даже татарские царевичи Касим и Якуб, сыновья Улу-Мухаммеда, изгнанные своим братом. В ночь на Рождество 1446 г. московско-тверские под командованием московского боярина М. Б. Плещеева внезапным наездом начали осаду Москвы. Началась новая война за возвращение Василия II на московский престол. Василий II, желая привлечь на свою сторону удельных князей, он сделал им новые пожалования: так брат жены великого князя Василий Ярославич Серпуховский получил во владение Дмитров, Иоанн Можайский -- Бежицкий Верх и половину Заозерья, а другую половину Заозерья получил его младший брат Михаил Андреевич Верейский.

     Когда Василий II Тёмный вернулся в Москву и снова стал великим князем, православное духовенство активно помогало ему в укреплении власти, содействовали примирению великого князя со своими противниками и скорейшему прекращению феодальной войны. Важным шагом для примирения враждующих князей было, посланное 29 декабря 1447 г. письмо митрополита и православных епископов Дмитрию Шемяке. В нём был поставлен ультиматум Дмитрию Шемяке о том, что он должен примириться с Василием II, а в противном случае он будет отлучен от Церкви и лишен церковного общения и участия в Таинствах, что тогда ставило такого человека вне закона и общества. Вскоре в начале 1448 г. Шемяка и его союзник Иоанн Можайский вынуждены были дать великому князю «проклятые грамоты». В них указывалось, что на нарушившем свои обязательства верности по отношению к великому князю «не буди милости Божьей и Пречистые его Богоматери, и молитв великих чюдотворцев земли нашия», и «благословениа всех епископ земли Русскиа».

      Дмитрий Шемяка отказался выполнить условия письма и договора с Великим князем. По решению духовенства Московской митрополии Дмитрий Шемяка был отлучен от Церкви и общения с ним верных православных христиан было запрещено в любом виде. Весной 1449 г. Василий II принял участие совместно с недавно поставленным митрополитом Ионой и епископами военный поход на столицу удела Дмитрия Шемяки – Углич. Митрополит Иона стал первым митрополитом, который был избран  русскими епископами. Это положило начало независимости Русской православной Церкви от Константинопольского патриархата. В январе 1450 г. войска Василия II взяли Углич, а Дмитрий Шемяка бежал в Новгород. Там он нашел помощь и поддержку и в результате военные действия переместились на земли Русского Севера. Захваченный в плен Шемякой пермский епископ Питирим отказался снять с него отлучение. Затем собрав жителей Вятки, Дмитрий Шемяка начал набеги на владения Великого князя Московского Василия II. Митрополит Иона пригрозил отлучением от Церкви всех, кто участвовал в междо-усобной войне против Василия II за действия против Церкви и междоусоб-ную войну, порочащую звание христианина, учения Христа и Церковь. Также митрополит Иона пригрозил отлучить от Церкви и лишить сана и всех священников, которые выступили в поддержку Дмитрия Шемяки. Вместе с тем, митрополит Иона послал в Великий Новгород письмо новгородскому архиепископу Евфимию II и жителям Новгорода. В нём он требовал отказать новгородцам в помощи и поддержке и общении Дмитрию Шемяке и даже с ним не есть и не пить, так как своим братоубийством и изменами он отлучил себя от Церкви. В 1453 г. Дмитрий Шемяка был отравлен. Митрополит Иона запретил поминать на заупокойных службах галичского князя1.

     В борьбе за сохранение власти за собой и своими потомками Василий II активно боролся с Новгородом и Литвой и Беларусью (ВКЛР) и Польшей. Еще в 1426 г. в самом начале феодальной войны между Василием II и его родственниками, претендовавшими на московский престол, бывшей последней крупной феодальной войной в Европе и России, Белоруссия попыталась захватить Псков, но поход Литвы-Беларуси на Псков окончился неудачно. Великий князь Литовский и Русский Витовт пошел на заключение мира с псковичами, которые были союзниками Василия II.
Активно боролся Василий II c Новгородом. В 1435-1436 гг., не желая столкновения с Василием Косым Василий II пошел на мир с Новгородом и передал Новгородской республики часть спорных земель. Василий II пообещал выслать в Новгород своих людей для проведения размежевания спорных земель. Однако, после смерти Василия Косого Василий II отказался выполнить своё обещание. Новгород, желая сохранить свою независимость от
1 Феодальная война в Московском княжестве (1425-1453) [Текст]. -- Режим доступа:
Москвы, согласился выплатить в 1437 г. Москве самую тяжелую подать – "чёрный бор".

   После смерти в 1440 г. Великого князя Литовского Сигизмунда но-вый Великим князем Литовским и Русским стал Казимир Ягайлович, кото-рый в 1447 г. стал также королём Польским. Новгород и Псков попытались присягнуть на верность Казимиру. Василий II, не желая усиления Литвы-Беларуси (ВКЛР) и Польши и потери контроля над Новгородом зимой 1440-1441 гг. пошел войной на владения Новгорода. Он совместно со своими союзниками захватил Демон (сейчас рабочий посёлок Демянск в Новгородской области) и ряд новгородских волостей. Новгородцы предприняли в ответ ряд нападений на владения Великого княжества Московского. В конце концов Василий II заключил перемирие с новгородским архиепископом Евфимием. Согласно этому договору с Новгородом Новгород обязался выплатить Москве огромный выкуп размером в 8000 рублей.

    В Белоруссии в это время разгорелась ссора между удельным новгородским князем Юрием Семёновичем (Лугвеньевичем) и Казимиром. Юрий Семёнович попытался закрепиться в Смоленске, но Казимир оттуда его выбил. Юрий Семёнович в 1444 г. бежал в Москву, а потом пытался закрепиться в Новгороде. Но новгородцы его не приняли и он вернулся в Литву. В ВКЛР Казимир дал в удельное владение Юрия Семёновичу Мстиславль. В 1444-1445 г. ВКМ (Россия) и ВКЛР (Беларусь) провели серию русско-белорусских войн и обменялись нападениями на владения друг друга. Фактически это была борьба не с литовцами, а между двумя зарождавшимися братскими народами русскими и белорусами. В конце концов, Василий II и Казимир Ягайлович заключили в 1449 г. Вечный мир. Это благоприятствовало политической изоляции Дмитрия Шемяки, который опирался на поддержку Новгорода и ВКЛР и Польши. Василий II также обязался не поддерживать Михаила Сигизмундовича и его сына Свидригайло Ольгердовича, которые возглавляли ту часть белорусских и малорусских феодалов, выступавших за союз с Москвой и против усиления влияния на Литву и Белоруссию и Юго-Западную Русь (будущею Украину) Католической Церкви и польских феодалов. В 1453 г. Дмитрий Шемяка был отравлен, а в 1456 г. Новгород был вынужден признать свою вассальную зависимость от Москвы по Яжелбецкому мирному договору.

      Весьма напряженными оставались отношения Московской Руси с Большой Ордой и другими татарскими княжествами, возникшими на обломках Золотой Орды. Улу-Мухаммед после тяжелой войны с царевичем Сеид-Ахмедом расположился с небольшим отрядом под городком Белев, вассальным Литве. Так как этот город имел большое хозяйственное и стратегическое отношение для России, Василий II  отправил на борьбу с татарами свои войска во главе с Дмитрием Шемякой и Дмитрием Юрьевичем Красным. Московские войска под руководством этих князей дошли до Белева, разграбляя на своём пути все окрестности. Когда они достигли Белева, то дали бой татарам и вынудили их укрыться в городе. На следующий день татары пошли на переговоры. Московские воеводы посчитали переговоры ненужными и возобновили военные действия против татар. Татары им нанесли серьёзное поражение и отступили от города.

      Через два года в 1439 г. татары вновь напали на Русь и во главе с Улу-Мухаммедом 3 июля 1439 г. подступили к Москве. Василий II был не готов к борьбе с татарами и, покинув город, оставил его оборону на воеводу Юрия Патрикеевича. Татары десять дней пытались осадить Москву, но взять её укрепления не смогли. Они повернули назад и по пути разграбили и разорили окрестные земли.

     Зимой 1443 г. из-за сильных морозов татарские набеги на Русь снова участились. Недавний противник Руси царевич Мустафа в связи с тяжелыми условиями проживания обосновался в Рязани. Василий II, не желая терпеть в России татар, выступил в поход против них и русско-мордовские войска разгромили татар в битве на реки Листани. Татарский царевич Мустафа был убит. В 1444 г. между Василием II и казанским ханом Улу-Мухаммедом разгорелась борьба за Нижний Новгород. Улу-Мухаммед имел намерение присоединить земли Нижегородско-Суздальского княжества к своим владениям. Зимой 1444 г. казанский хан овладел Нижним Новгородом и продвинувшись дальше захватил Суздаль. Василий II в ответ собрал войска и в праздник Крещения (Богоявления) Господня выступил в поход против татар. Так как согласно летописям русские войска Василия II обладали внушительным превосходством перед татарами, то казанский хан Улу-Мухаммед побоялся вступить в открытый бой с русскими войсками. Русские отбили у татар Нижний Новгород и успешно разгромили их под Муромом и Гороховцем. На следующий 1445 г. весной Улу-Мухаммед отправил против Москвы в поход своих сыновей Мамутяка и Якуба. Василий II не придал этому значения под впечатлением успехов предыдущего года. Он плохо подготовился к войне и со своими воеводами потерпел поражение в битве под Суздалем и попал к татарам в плен. Но вскоре, получив огромный обещанный выкуп, татары 1 октября 1445 г. отпустили Василия. Отсутствие Василия II в Москве позволили Дмитрию Шемяке временно занять московский престол. После своего возвращения на московский престол Василий II перестал платить дань татарам. Перестал платить татарам дань и княживший в Новгороде Дмитрий Шемяка. Казанские татары в 1449-1450 гг. предприняли против России еще несколько походов, но их действия не увенчались успехом. Войска Сеид-Ахмеда были разбиты. А в 1450 г. татары потерпели поражение в битве на притоке реки Воронеж реке Битюг. В свою очередь татары в 1451 г. напали на Москву, осадили её и сожгли московский посад. Эти набеги татар были одной из последних попыток государств возникших на обломках Золотой Орды и прежде всего Казанского ханства восстановить контроль над Русью. Постепенно зависимость Руси-России от Орды слабела и при Иване III после стояния на Угре в 1480 г. Россия навсегда избавилась от татарского ига.
Таким образом, в борьбе со  своими противниками, оспаривающими право Василия II на московский (русский) престол, в феодальной войне 1425-1453 гг. победу одержал Василий II. Власть в России навсегда закрепилась за московской ветвью династии Рюриковичей. Победа Василия II над своими противниками способствовала ликвидации уделов в Великом княжестве Московском и ослаблению своих противников: татарских ханств, Великого княжества Литовского и Русского и Польши. В глазах простого трудового русского народа  и жителей самой Москвы, настрадавшихся от разорительных набегов неприятелей и усобиц русских людей всё больше зрело понимание того, что России необходимо сильное централизованное государство, способное навести порядок, прекратить раздирающие страну усобицы и защитить внешних врагов. Москвичи и население Северо-Восточной Руси видело в Василии II законного правителя и не позволяло надолго задержаться на московском престоле его противникам. Действия Василия II по прекращения усобиц и борьбы с внешними врагами заложили основы для зарождения многонационального Российского государства. По некоторым данным, в частности на основании найденных монет в ряде находок, еще Дмитрий Шемяка, а затем Василий II Тёмный начали употреблять титул не только Великий князь Московский, но и Государь всея Руси, что являлось выражением их стремления объединить под властью Москвы все земли бывшей Киевской Руси. Иван III, ставший Великим князем Московским с 1462 г. титулом "государь всея Руси" стал пользоваться постоянно. Официально это еще не было принятием царского титула Великим князем Московском, но фактически это стало первым шагом к его принятию. Титул "государь всея Руси" сделал Ивана III фактически первым русским царём и неофициально он иногда даже так и назывался. В странах Западной Европы и в частности в Германии, в документах Ивана III называли кайзером, что приравнивалось к титулам "герцог" и "царь".

     После смерти царя и Великого князя Московского Василия II новым царём стал Великий князь Московский и государь всея Руси Иван III (1462-1505), сын покойного Василия II. Иван III, став Великим князем Московским поставил себе задачу объединить все земли бывшей Киевской Руси и не считал законными захваты Литвой и Польшей западнорусских (белорусских) и малорусских земель. К цели объединения Руси Иван III шел постепенно и методично, проявляя выдержку и дипломатичность. Ему также пригодился и опыт, полученный в годы соправительства со своим отцом Василием II и опыт полученный в военных походах. В частности, Иван III еще в 1455 г. совместно с опытным московским воеводой Фёдором Басенком участвовал в походе против татар, возглавлявшихся ханом Сеид-Ахмедом, вторгшимся со своим татарским войском в пределы Руси. Этот поход был успешным. Иван III в этом походе был номинальным главнокомандующим и получил необходимый военно-стратегический опыт. В августе 1460 г. он возглавил войска Великого княжества Московского в походе против татар хана Ахмета, вторгшимся в пределы России в районе Переславля-Рязанского и осадившими этот город.

     Первыми русскими княжествами и землями, которые присоединил Иван III, были Ярославское, Ростовское и Тверское княжества и Вятская земля. Иван III возобновил договор с Тверским княжеством, надеясь присоединить его к Великому княжеству Московскому. Окончательно же Тверское княжество вошло в состав Великого княжества Московского и Русского государства только в 1478 г. Относительно мирно и безболезненно произошло присоединение к Великому княжеству Московскому Ярославского княжества и Вятской земли, в которых население давно испытывало симпатии к Москве и лояльно относилось к политике московских князей. В 1474 г. в состав зарождающегося Российского государства вошло Ростовское княжество. Ростовское княжество было фактически уже давно вассалом Москвы. Присоединение ростовских земель к Великому княжеству Московскому проявилось в том, что ростовские князья продали свою "оставшуюся половину" владений Московскому княжеству и стали служилыми людьми Ивана III. Полученное от продажи Ростовского княжества он передал в удел своей матери. В Рязанском же княжестве был посажен на рязанский престол князь Василий Иванович, который был женат на сестре Ивана III.

     Самым сильным соперником в деле проведения объединительной политики Ивана III была Новгородская республика. Новгород фактически был вассалом Великого княжества Московского еще со времени правления московского князя Ивана II Красного. Часть новгородского населения и боярства сочувствовала Москве. Но среди основной части купечества и новгородского боярства объединительная политика Ивана III вызвала противодействие. В ней они видели угрозу своей независимости и своему привилегированному положению. Протест новгородского боярства против Ивана III возглавила вдова новгородского посадника Марфа Борецкая со своими сыновьями. Новгородская феодально-боярская демократия и политическая организация Новгородской республики к этому времени уже окончательно выродились. Новгородские купцы и бояре, накопив огромные богатства за счет торговли с Европой лесом и мехами, всё меньше считалось с реальными интересами трудового новгородского народа. Понимая, что в одиночку с усиливавшимся влиянием и авторитетом Москвы им не справиться и в открытом бою с многократно превосходящими по численности войсками Ивана III, новгородские бояре составили заговор и обратились за помощью к Великому князю Литов-скому и Русскому и королю Польскому Казимиру Ягайловичу. Белорусо-Литовское государство (ВКЛР) давно обращало свои взоры на новгородские земли и стремилось присоединить их к Литве. Однако, большая часть новгородского народа поддерживало Москву и симпатизировало политике Ивана III. Не желая идти под власть католических белорусо-литовских князей и польских королей, население Новгорода не поддержало его присоединение к Литве и не хотело также воевать с Москвой. В новгородском вече неоднократно в это время происходили схватки между сторонниками и противниками политики Москвы.

      Иван III в сепаратизме и измене новгородских бояр и их симпатиях к ВКЛР и Польше справедливо усматривал угрозу зарождающемуся Российскому государству. Также его привлекали и богатые новгородские земли, в которых было много леса и мехов ценных пушных зверей, а водоёмы Новгородской земли изобиловали рыбой.
В 1471 г. Иван III предпринял первую попытку по овладению Новгородом и его обширными владениями. Московскую рать возглавил выдающийся московский воевода Даниил Холмский. Битва с новгородцами состоялась на реки Шелони. Этой битве предшествовало приглашение литовско-белорусского князя Казимира. Многие новгородцы не хотели тогда воевать с Москвой. Но их насильно забирали в новгородские полки. Это серьёзно сказалось на боеспособности московского войска, а полк новгородского архиепископа вообще не вышел на поле боя. Слабость и деморализация новгородского войска позволили московскому войску одержать блестящую победу над Великим Новгородом. Тем не менее, борьба за присоединение Новгорода и его владений продолжалась. Новгородское правительство было вынуждено пойти на уступки Москве и в договоре с Москвой ряд вольностей Новгорода и его бояр и купцов были урезаны. Иван III также старался воздействовать на Новгород и убеждением. Он проявлял дипломатию, убеждал новгородцев, что Москва является лучшим защитником их интересов в их борьбе с засильем новгородского боярства и купечества и угрозы православию со стороны ВКЛР и Польши. В 1478 г. Ивану III удалось окончательно добиться присоединения Новгорода к Русскому государству. Вечевой колокол был вывезен из Новгорода. С целью удержания Новгорода и его владений в составе Русского государства Иван III переселил новгородское боярство в Москву, а в Новгород привлёк население, князей и бояр из других русских земель. Иван III тогда решительно заявил Новгороду и его жителям: "Мы, великий князь, хотим государства своего как на Москве, так хотим быть на отчине своей в Великом Новгороде". Население Новгорода и его владений было приведено к присяге царю Ивану III. Тем не менее, первое время московские власти были вынуждены считаться с особенностями Новгорода и учитывать их при управлении территориями бывшей Новгородской республики. Таким образом, в состав зарождающегося Российского государства вошли Новгород с его обширными владениями, простиравшимися на север до Белого и Баренцевого морей Северного Ледовитого океана, включая территорию современной Мурманской области, а на востоке вплоть до предгорий Урала и территорий Сибирского ханства с проживавшими там племенами хантов и манси. Наряду с русскими новгородцами в состав Русского государства вошли также такие народы, как карелы, коми, ненцы, саамы, часть мордвы и чувашей и народы, проживающие на территории современного Пермского края. Россия, как и её предшественница Киевская Русь изначально стала многонациональной страной, где мирно уживались и сотрудничали представители различных народов, религий и культур. После присоединения Новгородской земли к России её непосредственными соседями на востоке стали Сибирское и Казанское ханства. Так была объединена практически вся Русская земля и только Псковская республика, Рязанское княжество и ряд мелких земель еще продолжали номинально оставаться независимыми.
На следующий 1479 г. часть настроенных пробелорусо-литовски новгородского купечества и боярства, бывших противниками Москвы и симпатизирующих Литве-Беларуси и Польше устроили заговор и хотели за помощью в борьбе с Иваном III обратиться к Великому князю Литовскому и Русскому и королю Польскому Казимиру. Они просили Казимира призвать на помощь в борьбе с Иваном III и Москвой хана Большой Орды Ахмата. Заговор новгородского боярства и купечества был раскрыт и подавлен. Незадолго до битвы (стояния) на Угре татары под предводительством хана Ахмата в 1472 г. попытались напасть на Россию. Но они были встречены у Тарусы большим русским войском. Все попытки татар проникнуть на территорию России через реку Оку были отбиты русскими. Единственным уроном нанесённым русским землям было сожжение татарами города Алексина. В остальном же татары потерпели поражение и хан Ахмат, занятый борьбой с Крымским ханством до 1480 г. больше не решался напасть на Россию. По сведениям различных источников в 1472 или 1474 году царь и Великий князь Московский Иван III отказался платить дань Большой Орде и другим наследникам Золотой Орды. Рано или поздно это должно было привести Русское государство к конфликту со своим восточным соседом.
 
     В 1480 г. хан Ахмат снова попытался подчинить Русь и заставить Ивана III выплатить весь долг по дани и подчиниться татарам. В это же время свои действия против России начал и Ливонский Орден, напав на Псков и его владения. Король Польский и Великий князь Литовский и Русский Казимир готовился в борьбе против России поддержать также хана Ахмата. Положение осложняло то, что Иван III находился в ссоре со своими двумя братьями. Удельные князья Борис и Андрей Большой были недовольны притеснениями царя Ивана III, забравшего их уделы себе после смерти брата Юрия в нарушение сложившегося обычая. Иван III также не поделился со своими братьями добычей, взятой при покорении Великого Новгорода. Недовольство братьев и других князей вызвало и нарушение старинного права отъезда дворян. Так Иван III приказал схватить князя Оболенского, отъехавшего к его брату Борису. Борис и князь Оболенский отъехали со своими дружинами к русско-белорусской границе и хотели просить Казимира помочь им в выступлении против Ивана III. Иван III, проявив выдержку и дипломатичность, спустя не-которые время договорился со своими братьями и уговорил их отказаться от помощи Казимира и выступление против него. Братья помирились с Иваном III и простили его. Однако, угроза гражданской войны в зарождающейся России продолжала оставаться.

     Считая главной опасностью нападение Ахмата на Русь, Иван III начал подготовку к отражению нападения Ахмата. Иван III двинул в южном направлении войска во главе со своим сыном Иваном и братом Андреем Меньшим. Также Иван III  тщательно разведывал и изучал поведение противника, пытался узнать о его возможных планах и подготовить отражение нападения противника так, чтобы ему перекрыть путь в Россию. Он считал необходимым и важным забыть о всех обидах и разногласиях, когда решалась судьба Родины и сделать всё, чтобы освободить её от ига татар.

      Среди окружения Ивана III не было единства и согласия по вопросу необходимости борьбу с ханом Ахматом и возможности победы над ним. Некоторые малодушные советники пытались отговорить Ивана III от борьбы с Ахматом, напоминая ему о печальных последствиях нашествия Тохтамыша на Русь и предлагая смириться перед Ахматом. Но Иван III был верен своему христианскому и гражданскому долгу и стал решительно готовиться к битве с Ахматом. В русском обществе тогда царили настроения, схожие с настроением народа накануне Куликовской битвы. Русские люди были полны решимости навсегда покончить с татарским игом и были готовы биться с татарами, не щадя своей жизни. От Ивана III ждали решительных действий. В адрес Ивана III поступали многочисленные обращение духовенства Русской православной Церкви. Так, например, в послании ростовского архиепископа Вассиана говорилось так: "А достохвальный князь Димитрий, твой прародитель, какое мужество и храбрость показал за Доном над теми же сыроядцами окаянными! Сам наперёд бился, не пощадил живота (жизни) для избавления христианского, не испугался множества татар... Так и ты поревнуй своему прародителю".

     Решающая битва русских с татарами на реке Угре, положившая навсегда конец господству татар над русскими, началась в начале октября 1480 г. Татары под предводительством хана Ахмата неоднократно пытались перейти реку Угра и проникнуть в русские земли. Русские войска, сосредоточившись в основном в крепостях Кременец и Боровск, применяя огнестрельное оружие, отбивали попытки татар перейти через реку. Также русские охраняли все подходы к оборонительным сооружениям и обходные пути через Угру. Хан Ахмат со своим войском пытался перейти Угру в самом узком месте. Но он снова был отбит русскими войсками, не пустившими Ахмата через реку. Так позиционные бои между русскими и татарами продолжались больше месяца. Вскоре в ноябре ударили морозы, а хан Ахмат также всё не решался перейти Угру. К этому времени Иван III помирился со своими братьями и они пришли к Ивану III на подмогу, а Казимир отказался помогать Ахмату. Татары, видя, что одолеть русских им не получится, во главе с ханом Ахматом стали поспешно отступать, а затем обратились в стремительное бегство. Хан Ахмат потерпел сокрушительное военное и моральное поражение. Вскоре он был убит сибирским ханом. А он в свою очередь известил об этом Ивана III. Так навсегда закончилось над Русью, длившееся 240 лет татаро-монгольское иго. Россия стала свободной. Русские люди на протяжении 240-летнего периода господства татар перенесли неимоверные по сравнению со странами Европы трудности, потери и лишения. При этом они смогли сохранить свою культуру и язык и свою православную веру и Церковь. Православная Церковь боролась за сохранение культуры и веры русского народа. Вначале она убеждала русских смириться перед татарами, понимая, что сразу победить и изгнать их не удастся. Но с XIV в. православная Церковь начала по мере успехов объединительной и освободительной политики московских князей сотрудничать с ними, воодушевлять русских людей на борьбу с татарами и бороться за национальное освобождение русских людей. Русский дух навсегда не был окончательно сломлен. Со временем сменились поколения русских людей, которые считали татарско-монгольское иго наказанием Божиим. Страх перед татарами исчез у русских. Высокий патриотический и духовный подъём русского народа, широкая поддержка российским обществом объединительной и патриотической политики царя, государя всея Руси и Великого князя Московского Ивана III увенчались успехом. Фактически с этого времени было положено начало существованию объединённого Российского государства и эллинизированное название Руси – "Росия", а с XVII в. – "Россия", стало официальным названием Русского государства. Стоит немного рассказать о происхождении названия нашей страны – Россия. Впервые слово "Россия" как название нашей страны появилось в X в. в сочинениях византийского императора Константина Багрянородного "О церемониях". как название страны росов (русов). Это было эллинизированное название Руси в Византии и оно использовалось в документах и делопроизводстве Византии. В истории России Н. М. Карамзина он везде независимо от времени и исторической эпохи использовал для нашей страны названия "Россия" и "россияне", даже рассказывая о событиях татаро-монгольского нашествия на Русь. В XIII-XIV вв. слово "Россия" из греческого языка постепенно перешло в обиход нашей страны. Со времени объединения Руси Иваном III слово "Россия" стало официальным названием нашего государства и употреблялось наравне со словом "Русь". Правда тогда слово "Россия" писалось с одним "с" – Росия и так по-украински продолжает называться наша страна до настоящего времени. В XVII в. под влиянием Польши название нашей страны обрело латинизированное произношение с двумя "с" и наша страна стала называться так, как мы привыкли – Россия.
Ко времени победы русских над татарами в битве на реке Угра в конце 1480 г. практически все земли Северо-Восточной Руси были объединены под властью Москвы. В 1485 г. в состав России окончательно вошло зависимое от Великого княжества Московского Тверское княжество. Остались формально свободными только Псковская республика и Рязанское княжество, которые соответственно в 1514 и 1521 гг. в годы правления сына Ивана III Василия III (1505-1533) были присоединены к России. Также в ходе русско-белорусских или русско-литовских (русско-белорусо-литовских) войн с ВКЛР к России отошли "верховские княжества" по рекам Сож, Десна и в верховьях Оки, а также город Чернигов и его окрестности, которые теперь находятся в составе Черниговской области Украины.
Образование объединённого Российского государства в конце XV в. потребовало создания полноценного государственного аппарата, общенационального и общегосударственного законодательства, уточнение в распределении обязанностей между царём, боярами, его помощниками и другими представителями феодальной знати и чиновниками, а также формирования национальной идеи и идеологического обоснования самодержавной власти московских монархов.

     По своему характеру централизованное Российское государство стало сословно-представительной монархией. Правда, представительный элемент в русской монархии был выражен слабее и наша власть во многом, переняв авторитарно-деспотические традиции Византии и Золотой Орды, и в силу необходимости совместного труда и концентрации всех сил и ресурсов для обороны, защиты страны от внешних врагов, наведения порядка и решения важнейших вопросов хозяйства стало постепенно всё больше тяготеть в сторону самодержавия и приобретать авторитарно-деспотические черты. Во главе Российского государства стоял царь (государь всея Руси) и Великий князь Московский, Владимирский, новгородский, псковский, тверской, смоленский, Югорский, Болгарский и иных земель. В руках царя и Великого князя Московского была сосредоточена вся полнота законодательной, исполнительной и судебной власти. Он принимал важнейшие государственные решения, решал важнейшие вопросы внешней и внутренней политики Русского государства и поддержания порядка внутри страны, сбора налогов и податей и обороны страны от внешних врагов. Для решения важнейших государ-ственных вопросов во внутренней и внешней политике, организации управления страной царь и Великий князь Московский опирался на помощь и поддержку Боярской Думы как верховного органа государственной власти. Боярская Дума представляла собой совет (собрание) приближенных к Великому князю Московскому бояр, помощников и советников князя. По мере расширения территории Великого княжества Московского в Москву стекались бояре из бывших княжеств и входили в состав Боярской Думы. Бояре назначались в Боярскую Думу царём по сложившемуся обычаю старшинства бояр и их происхождения. Преимущество в членстве Думы имели наиболее знатные бояре, приближенные к государю. В силу отсутствия в средневековом феодальном государстве принципа четкого разделения функций государственной власти между отдельными органами государственной власти Боярская Дума совместно с царём и Великим князем Московским в административной и распорядительной части была фактически общенациональным правительством Русского государства. Бояре совместно с царём решали важнейшие вопросы внутренней и внешней политики, государственного строительства, сбора налогов и народного хозяйства и обороны страны. Самостоятельно бояре могли принимать решения по государственным делам, если им это поручал сам государь и давал им полномочия на это в отдельных случаях. В то же время в периоды борьбы с боярами и в спешке и чрезвычайной ситуации царь мог принимать решения и единолично без совета с боярами.

     Деятельность Боярской Думы опиралась не на законодательную базу, а на сложившиеся еще со времён Древней Руси правовые обычаи по формуле "Царь указал, а бояре приговорили". Лишь позже для регулирования правовых вопросов централизованного Русского государства и ликвидации пробелов в праве, которые были в Русской Правде, Псковской судной грамоте, уставных Двинской и Белозерской грамотах и других законодательных актов в 1497 г. был составлен Судебник, новые правовые нормы которого отвечали реалиям единого Российского государства и расширения и укрепления боярского и феодально-поместного дворянского землевладения. В части представления интересов бояр и высшей знати и решения важнейших государственных вопросов Боярская Дума была представительным и совещательным органом. Боярская Дума также решала ряд местных судебных дел в качестве высшей судебной инстанции и была первой инстанцией когда суд касался интересов её членов.

      Поначалу Боярская Дума не имела четкого состава и перечня обязанностей и функций, которые она исполняла. Только в начале XVI в. стал учитываться состав Боярской Думы и вестись списки её членов. Так, например, в 1505 г. в думе было 23 боярина, 6 окольничих, 1 дворецкий и 1 казначей. Позже при Иване Грозном бояр в Боярской Думе стало меньше, а неродовитых членов Думы больше. В 1584 г. в Боярской Думе было 10 бояр, 1 окольничий, 1 крайний, 1 казначей и 8 думных бояр. В XVII в. число думных бояр стало возрастать всё больше, за исключением периода царствования Михаила Фёдоровича. Так, например, при Борисе Годунове их было 30, в смутное время 47, при Михаиле 19, при Алексее Михайловиче 59, при Фёдоре Алексеевиче — 167. Члены Боярской Думы не всегда собирались в полном составе на все заседания. Заседания Думы проходили в царском дворце ("на Верху" и в Золотой Палате). По свидетельству Маржерета заседания Думы были от 1 часа до 4-6 часов дня (4-9 часов утра). На свои заседания, по свидетельству Флетчера, Боярская Дума собиралась по понедельникам, средам и пятницам. Но в случае необходимости Боярская Дума могла работать и в другие дни. Право председательства в Боярской Думе принадлежало царю. Члены в Думе распределялись по порядку чинов, а чины по местническому счёту. В ряде случаев и когда царь отсутствовал или был с основной частью бояр в военном походе бояре могли по его поручению решать ряд государственных вопросов и самостоятельно принимать решения. При царе Иване Грозном в 1551-1563 гг. за Боярской Думой остались только представительные и совещательные функции, а административные дела перешли к кружку приближенных царю людей во главе с первым министром Ивана Грозного Алексеем Фёдоровичем Адашевым – Избранной Раде, ставшей фактическим правительством России. В период междуцарствия в 1610-1613 гг. Боярская Дума из семи бояр также выполняла самостоятельно функции правительства. В наиболее важных случаях Боярская Дума собиралась в полном составе на расширенные заседания правительства – Земские Соборы. В Земские Соборы входили не только бояре и члены правительства, но и выборные от всех сословий, кроме крепостных крестьян, созывавшихся для решения всей страной и народом важнейших вопросов государственной и общественной жизни. Земской Собор по своим функциям был фактически парламентом и в чем-то напоминал аналогичные представительные органы в странах Европы: парламент в Англии, Генеральные штаты во Франции и кортесы в Испании. На Земских Соборах решались важнейшие вопросы государственного строительства и обороны, церковной жизни и вопросы, затрагивающие важнейшие интересы бояр и других групп землевладельцев и служилых людей и важнейшие законодательные акты. В частности на Земском Соборе в 1551 г. был принят Стоглав – важнейший документ, решавший вопросы церковной жизни и исправлений в богослужебных книгах и Соборной уложение 1649 г. На Земском же Соборе был и избран в феврале 1613 г. первый царь династии Романовых Михаил Фёдорович Романов.

     В первое время при Иване III и в начале правления Василия III (1505-1533) Боярская Дума совместно с царём решала практически все государственные вопросы и передавала решения по ним сразу на места местным воеводам и другим чиновникам. Полноценного центрального государственного аппарата у Русского государства еще не было. Со временем те государственные дела и вопросы, которые царь с боярами не мог решить и их целесообразнее было рассматривать отдельным лицам, заведующим отдельной отраслью управления, царь стал передавать отдельным боярам. В связи с этим интересно привести мнение историка Степана Веселовского: "Ввиду распространённых представлений о Боярской думе как учреждении следует напомнить, что у дворян, которых царь «пускал», или жаловал, к себе в думу, то есть в «советные люди», не было ни канцелярии, ни штата сотрудников, ни своего делопроизводства и архива решённых дел. Царь по своему усмотрению одних думцев назначал на воеводство в крупнейшие города государства — на Двину, в Архангельск, в Великий Новгород, Белгород, Казань, Астрахань и т. д., других отправлял послами в иноземные государства, иным поручал, «приказывал» какое-либо дело или целую отрасль управления, наконец, некоторых оставлял при себе в качестве постоянных советников по текущим вопросам государственного управления. Так, можно сказать, что думный чин служилого человека свидетельствовал не о действительных служебных заслугах его, а об уровне, на котором он находился в среде правящих верхов " (см.: Веселовский С. Б. Род и предки Пушкина в истории. [Текст]. – М., 1990. – С. 170—171.)

     В начале XVI в. ряд государственных дел и отраслей управления стал сосредотачиваться в руках думных дьяков, которым царь поручал решать вопросы определённой отрасли государственного управления, требующей внимания конкретной группы людей. У думного дьяка стал складываться штат собственных помощников, состоящий из казначеев, писарей, с собственной канцелярией и делопроизводством. Так возникли постепенно такие приказы, как Разрядный, холопий, конюшенный, постельный, а также приказы, отвечавшие за управление отдельными территориями государства. По мере усложнения государственной жизни и народного хозяйства, роста потребностей в регулировании отдельных сторон жизни Русского государства позже при Иване Грозном появились такие приказы, как Челобитный, Посольский (прообраз будущего МИДа), Поместный, Стрелецкий, Пушкарский, Бронный, Разбойный, Печатный, Сокольничий и другие. По своим функциям как центральные административные органы приказы были прообразом будущих министерств, а руководители приказов со своим аппаратом чиновников стали фактически министрами. Формально думные дьяки не были членами Боярской Думы (правительства), но на заседаниях Боярской Думы они присутствовали, принимали участие в обсуждении государственных дел, отчитывались о своей деятельности перед царём и принимали от царя и бояр указания и решения, касающиеся их сферы деятельности и управления, за которые они отвечали.

     В административно-территориальном отношении Русское государство было унитарным централизованным государством. Страна делилась на уезды, границы которых совпадали с границами бывших самостоятельных княжеств. Сами уезды делились на волости. Местными делами управляли местные князья или наместники (воеводы) со своим аппаратом чиновников, получавшими власть на местах и существовавших за счет сборов податей и продуктовой ренты и отвечавших за сбор налогов и податей, поддержание порядка вопросы порученные им царём и боярами.
Создание объединённого централизованного Российского государства в конце XV в. потребовало создания единого общенационального законодательства, которое отражало реалии жизни молодого Российского государства и защищало бы лучше интересы феодально-поместного дворянства и бояр как господствующего класса в российском обществе и государстве. Таким общегосударственным нормативно-правовым актом стал Судебник 1497 г. Он стал компиляцией правовых норм таких законодательных актов, как Русская Правда, Псковская, Новгородская и Белозерская судная грамоты и других нормативно-правовых актов. В основном он регулировал вопросы судопроизводства, устанавливал единую для всей России систему судебных органов и лиц, которые должны были решать судебные дела (как, правило, это были великий князь (царь), бояре и воеводы), меры ответственности за преступления виновных лиц в зависимости от их социального происхождения и другие вопросы, а также порядок проведения различных следственных действий и поиска виновных в совершении преступлений лиц. Также Судебник 1497 г. включил в себя и ряд совершенно новых для России правовых норм, отразивших реалии и потребности жизни российского общества и его господствующего класса феодально-поместного дворянства.

     Согласно статье 1 Судебника 1497 г. суд осуществлялся боярами и окольничими в присутствии думных дьяков и уже тогда законодательство пыталось запретить брать взятки лицам, производящим суд от лиц, участвующих в судопроизводстве: истца и ответчика, чтобы отблагодарить судью или склонить его на решение дела в пользу одной из сторон. Положение статьи 1 касалось не только бояр Боярской Думы как высшей судебной инстанции, но и бояр местных администраций во главе с воеводами, которые были на местах судьями в первой инстанции. В частности о посулах как плате за суд упоминается в ст. 4 Записи о душегубстве (убийстве) 1456-1462 гг.: А тиуну великого князя, что посулят. Правительство Русского государства пыталось упорядочить судопроизводство и ограничить произвол и своеволие московских и местных бояр. На протяжении XV в. государство боролось со стремлением бояр брать плату за суд со стороны лиц, участвующих в деле, за своё прилежание в судебных делах. Это нашло отражение даже в Новгородской и Псковской судной грамотах. В соответствии со ст. 2 Судебника 1497 г. судья был обязан рассмотреть любое дело, обратившихся к нему истцов (в Судебнике 1497 г. так назывались и истец и ответчик) в пределах своей компетенции -- подсудности, определявшей круг дел, которые данный судья мог рассматривать и подведомственности, определявшей то, лица каких судов и какие дела могли рассматривать. Если в круг должностных обязанностей и ведения конкретных дел, жалоба судящихся сторон не входило, то судья должен был направить истца к другому судье, который был вправе рассмотреть это дело или сообщить об этом великому князю. За участие в деле истец должен был платить теперь не самому судья, а государству пошлину, размер которой определялся в ст. 3 Судебника. Пошлину платила государству как правило проигравшая сторона боярину 2 алтына, а дьяку – 8 денег, если стоимость судебного дела была равна 1 рублю. Для определения виновности сторон судящиеся стороны должны были сразиться на поле в поединке. Про-игравшая сторона, а также сторона отказавшаяся от поединка автоматически признавалась виновной. По свидетельству итальянского посла Герберштейна стороны судебного дела могли отправить вместе себя на поединок кого угодно, включая друзей, родственников, подчинённых солдат, а в основном холопов. Если представитель одной из сторон проигрывал поединок, то сама судящаяся сторона также становилась виновной и должна была отвечать по делу и вернуть боярину или дьяку издержки по делу. При этом стороны могли помириться еще до начала поединка и должны были заплатить боярину или дьяку, указанные в ст. 3 Судебника 1497 г. размер пошлины с одного рубля. Судебный поединок был отражением сохранившихся ряда норм древнерусского обычного права, в котором тоже были поединки и испытания раскалённым железом, водой и другими средствами сторон, в отношении к которым предполагалась вина в совершении преступления (так называемые орда-лии – "Божьи суды", когда выдержавшая испытание сторона судебного дела признавалась невиновной).

      В статье 4 Судебника определялся также круг лиц, которые освобождались от уплаты пошлин. Это были недельщики, окольничие и дьяки. Недельщики было должностное лицо, в обязанности которого входило отыскание виновных в преступлении лиц и привод их, в частности и по просьбе ответчика, в суд, поиск виновных лиц и сбор доказательств, организация судебного поединка, заключение в тюрьму под стражу виновного в преступлении лица до выяснения обстоятельств дела и решения суда по делу. Если преступление затрагивало интересы государства или отдельных феодалов (бояр, князей, поместных дворян), то недельщик мог отправиться из Москвы в другие части государства для поиска виновного лица и если преступление совершил холоп, а также, если недельщик вызывался в суд в других городах местах Российского государства. Он платил пошлину (езда), размер которой определялся расстоянием от Москвы до другого населённого пункта, куда вызывался недельщик для рассмотрения судебного дела (ст. 29 и 30 Судебника 1497 г.). Название своё недельщик получил потому, что эти должностные лица менялись по неделям. Статьи 5 и 6 Судебника определяли соответственно, размер пошлины, если стороны примирились во время судебного поединка или если, дела касались вопросов займа и обязательств. В случае примирения на поединке стороны должны были уплатить пошлину не только государству, но и должностным лицам, наблюдавшим за поединком по расчету, указанному в ст. 3 и 4 Судебника, а также четвертую часть пошлины в пользу недельщика и дьяка и 4 алтына с деньгою дьяку. Недельщик дополнительно получал 2 алтына за скрепление сделки в поединке сторон и организацию поединка (ст. 5 Судебника). Статья 7 Судебника 1497 г. определяла порядок судебного поединка на поле в случае, если виновный совершал тяжкие уголовные преступления, такие как поджог, клевета, разбой, убийство и воровство. Правда к судебному поединку как форме доказательства вины преступника государство прибегало всё реже и только в случае, если получить доказательства совершение преступления по-другому было затрудни-тельно. Проигравший поединок должен был заплатить пошлину тем же ли-цам и в том же размере, которые были указаны в статье 6. Тенденции к ограничению судебного поединка стали проявляться еще задолго до принятия Судебника 1497 г. Так, например, еще в 1410 г. митрополит Фотий в письме новгородскому духовенству требовал запретить священникам причащать людей, участвующих в судебном поединке на поле, а священникам нарушившим запрет грозило извержение из сана. Принявший участие в судебном поединке приравнивался к убийце и самоубийце и решением церковных властей отлучался от церковного общения и участия в Таинствах.

      Довольно детально в Судебнике 1497 г. были рассмотрены различные преступления и их квалификация и наказания за преступления против собственности и жизни. Наиболее жестко карались преступления против царя, Церкви и государственной власти и против жизни и собственности феодальных землевладельцев. Это означало приоритет в защите прав прежде всего церковных и светских феодалов и их интересов как господствующего класса. За многие тяжкие уголовные преступления виновному грозила смертная казнь, а имущество виновного подлежало продаже для возмещения убытков. Например, в ст. 8 Судебника виновный в воровстве, разбое, клевете, убийстве и "других лихих делах", если он признавался заведомо "лихим человеком", то он наказывался смертной казнью, а его имущество продавалось на торгах для возмещения ущерба, причинённого преступлением, а часть имущества виновного шла судьям. Пошлина и продажа делилась между боярином и дьяком, получавшим соответственно 2 алтына и 8 денег. При этом, если у виновного не было имущество, из продажи которого можно было бы возместить ущерб, то потерпевший не вправе был требовать от государства выдачи виновного в холопы для отработки долга и возмещения ущерба от преступления. Таким образом, требования уголовного права стали выше требования потерпевшего о справедливом возмещение ущерба, даже если потерпевшим был священник, князь, боярин или другой представитель правящего класса. Заведомо "лихим человеком", по мнению некоторых толкователей и исследователей Судебника, был тот человек, который не совершал даже реально самого преступления, но пользовался поддержкой своих односельчан и своей общины. Казнь преступника должен был осуществлять тиун Московского великого князя. Также смертной казнью согласно ст. 9 карался виновный в совершении святотатства (краже церковных святынь и кощунстве над ними), убийстве господина, краже церковной имущества, передаче секретных сведения или оговоре невиновного и поджоге города с целью выдачи его врагу. В нормах ст. 8 и 9 Судебника ярко отразился приоритет интересов государства и духовенства и феодально-поместного дворянства. Кроме того, церковным и светским феодалам, стремившимся закрепостить максимально крестьян и подавить их растущее сопротивление феодальной эксплуатации и закрепощению необходимо было защитить свои интересы и как можно больше устрашить крестьян и холопов. Этим можно объяснить наиболее строгий характер наказания виновных в преступлениях против государства, феодалов и православной Церкви. Только в ст. 10 Судебника вор совершивший кражу впервые, если не было доказательств, что он совершал кражи ранее, и если это не была кража церковного имущества и кража, отягчавшаяся убийством, мог быть освобождён от смертной казни. Смертная казнь в виде повешения заменялась торговой казнью. Торговая казнь представляла собой битьё кнутом виновного на торговой площади и в других местах массового скопления народа палачом для устрашения виновного. По своей сути, торговая казнь была замаскированным видом смертной казни, если судья приказывал бить вора беспощадно до 100-200 и более ударов. Чаще бывало достаточно 50 ударов кнутом виновного, чтобы его палач мог избить до полусмерти, а то и убить. Все остальные квалифицированные виды казни, указанные в статьях 11-14 Судебника, такие как повторная кража (рецидив), кража с убийством собственника, кража, если вор был пойман с поличным практически всегда карались смертной казнью и ответчик не вправе был потребовать выдачи истца для отработки материального ущерба. В ст. 12 и 13 Судебника также содержится порядок нахождения доказательств виновности совершившего кражу. Согласно ст. 12 Судебника виновность вора должны были подтвер-дить не менее 5-6 "добрых людей", к числу которых относились люди из числа детей боярских и других государственных и судебных чиновников и черносошные крестьяне, которые были относительно юридически и лично свободными в отличие от крепостных крестьян. Они должны были подтвердить, что обвиняемый в краже, совершил её впервые. Это могло повлечь за собой отмену смертной казни, как в случае простой кражи, и обязанность виновного отработать у потерпевшего сумму причинённого ущерба. Также "добрые люди" не менее 5-6 человек как свидетели согласно ст. 13 должны были подтвердить виновность вора, если он был пойман с поличным, т. е. с теми вещами, которые признавались украденными или были найдены у него дома, в сарае под замком и других хозяйственных постройках. Если виновность пойманного вора с поличным подтверждалась, то его также казнили по решению суда. Если виновный в краже оговаривал другого человека, то согласно ст. 14 оговор должен был быть проверен. Для этого виновный подвергался пытке и заключался под стражу до выяснения обстоятельств воровства.

      Статьи 15-19 устанавливают порядок оформление решений суда – судебных грамот и уплаты пошлин за принятое судебное решение. Например, в ст. 15 за выдачу правой грамоты, состоявшей из протокола судебного заседания и решения суда, по требованию выигравшей суд стороны с рубля бралась пошлина в размере 9 денег за приложение печати, алтын -- за подпись дьяка и 3 деньги -- за написание документа подьячему. Кроме правой грамоты, согласно ст. 16 мог быть оформлен докладной список, представлявший собой задокументированное решение местного суда как суда первой инстанции для передачи его на апелляцию (пересмотр) суду второй инстанции -- Боярской Думе. На оборотной стороне докладного списка писалось решение суда второй инстанции, которая пересматривало дело по существу. Также ст. 16 определяла размер пошлины за составление докладного списка. В ряде случаев с разрешения господина холоп мог быть привлечён к даче показаний на суде, а также по отпускной грамоте отпущен на свободу. Отпускная грамота должна была быть подтверждена боярином и подписана дьяком, а в городах –  наместником, уполномоченным решать важные дела, относящиеся к его компетенции. Исключение представляла грамота, подписанная собственноручно господином холопа. Без этого грамота не была действительной и холоп не мог быть полноправным участником дела. По большей части в условиях расширения феодального землевладения отпуск холопов на волю касался в основном великокняжеских холопов, военнообязанных и одиноких женщин, а также холопов, проживавших в выморочных владениях, которые переходили государству в случае отсутствия наследников. Судебное дело должно было согласно ст. 19 рассмотрено правомерно, а в случае злоупотреблений и нарушений решение суда подлежало отмене, а стороны дела были вправе требовать возмещения издержек на решение судебного дела. Вообще боль-шая часть Судебника посвящена была прежде всего порядку работы судов, компетенции лиц, совершающих суд, а также великняжеский суд как высший суд (ст. 21, 22 и 24 Судебника). Великий князь и великокняжеские тиуны и бояре были вправе пересматривать практически все дела нижестоящих местных судов и выносить по ним решения, а также принимать ходатайства и жалобы от всех лиц, которые правомерны были их подать великому князю для защиты своих прав и интересов.

      В статьях 32-36 много внимания было уделено честной и добросо-вестной работе судебных чиновников, праву взыскивать выигравшей стороне в случае волокиты в суде убытки с виновной стороны в суд (ст. 32) и обязанности недельщика докладывать о результатах расследования дела великому князю и не предпринимать в отношении вора никаких действий, включая выдачу его на поруки для отработки долга (ст 35-36 Судебника 1497 г.). Осуществление правосудия по важнейшим делам боярами и боярскими детьми всегда требовало обязательного присутствия в суде представителей местной администрации (дворский, староста), а также представителей посадской верхушки и черных (государственных) крестьян. Дворский отвечал за проведение землеустройства и межевание земель, следил за выполнением феодальных повинностей ремесленниками и крестьянами. Также он делил земли на выти между  тяглыми крестьянами. Без присутствия этих указанных в статье 38 Судебника суд не мог осуществлять ни наместник, ни волостель. Присутствие этих лиц должно было ограничить злоупотребление судей на местах и их произвол и своеволие и защитить интересы государства и землевладельцев. "Лучшие люди" определялись тогда не по своим заслугам, а по своему социальному и сословному положению. Это ограничивало произвол кормленщиков и других чиновников, которые на местах жили за счет отчислений с продуктовой ренты крестьян и ремесленников (кормления) и помогало укрепить судебный аппарат и единую систему судебных органов Российского государства.
 
       В ст. 46 и 47 Судебника 1497 г. определяла порядок торговых споров в случае заявления одной из сторон о том, что вещь, купленная другой стороной, была украденная. Регулирование сделки купли-продажи касалось всех товаров, кроме покупки лошадей, которые были основной тягловой силой в хозяйстве и на войне и требовали особого (специального) оформления. Покупатель вещи на рынки мог и не знать, чья это вещь, которую он покупает. Если кто-либо, в том числе и владелец вещи утверждал, что это вещь может быть его, а покупатель не знал, то покупатель при наличии 2-3 свидетелей на рынке должен был подтвердить то, что он купил эту вещь при них на рынке. Если свидетели подтверждали, что покупатель купил эту вещь при них, то покупатель как ответчик признавался добросовестным покупателем и освобождался от присяги. Подтверждение покупки вещи на рынке (торгу) 2-3 свидетелями требовалось и в случае если покупатель купил вещь на чужой земле, а на неё кто-либо предъявил претензии (ст. 48 Судебника).

       Статьи 48-52 Судебника определяли порядок дачи показаний свидетельских показаний. Согласно ст. 48 Судебника свидетель мог выступать против истца на стороне ответчика по делам, касавшимся личного оскорбления, обязательств займа и грабежей. Разбирательство дела дальше могло зависеть от воли ответчика. Ответчик мог вступить в поединок с послухом и под присягой согласиться выплатить истцу сумму долга или причинённого ущерба. Истец в этом случае считался выигравшим дело, а ответчик оплачивал пошлины и издержки, понесённые судом, и освобождался от наказания. Если одной из сторон судебного разбирательства были малолетние дети, женщины, пожилые люди и инвалиды, монахом или монашкой в поединке со свидетелем, то ответчик может послать вместо себя на поле на поединок наймита (наёмника), а свидетель послать своего представителя на поле на поединок не мог (ст. 49 Судебника). Если свидетель не являлся на суд, то в случае отказа свидетеля от явки независимо от того мог дать он показания или не мог свидетель уплачивал суду все пошлины, издержки и расходы по делу, а также убытки. Если свидетель не являлся на суд из-за ошибки в сроке явки, указанной приставом, то свидетель был вправе предъявить иск к приставу (ст. 50). Согласно ст. 51 Судебника свидетель, давший показания против истца, делал истца проигравшей стороной, а ответчик выигрывал дело. Также статья 52 регулировала порядок битвы свидетелей на поединке, если свидетелем были ребёнок, женщина, старик и монах мог выставить вместо себя свидетелей. Наймит  с послухом обязан был биться сам. Истец против чужого наймита мог выслать своего наймита. Истец или наймит могли принести присягу, а наймит был обязан биться сам с другими наймитом и ответчиком.

     Пожалуй, наиболее важным нововведением Судебника согласно ст. 57 было введение Юрьева дня. Юрьев день вводился за неделю до и после 26 ноября и был периодом, когда крестьянин мог перейти от одного господина к другому в случае произвола против крестьянина со стороны господина и оплатить ему все издержки и убытки, причинённые переходом крестьянина. До введения нормы Судебника о Юрьевом дне крестьяне массово перебегали от одних господ к другим и уходили на новые неосвоенные земли, спасаясь от произвола своих дворян и помещиков. Норма Судебника о Юрьевом дне была тогда призвана ограничить свободу крестьян и защитить интересы феодально-поместного дворянства в его борьбе против протеста крестьян из-за усиления феодальной эксплуатации и насилия и произвола дворян и помещиков. От насилия и произвола дворян и помещиков страдали чаще всего крестьяне, жившие на их землях, тогда как крестьяне жившие на землях вотчинников, монастырей и государственных землях были в лучшем положении и имели больше прав и свободы. Принятие нормы о Юрьевом дне стало от-ражением тенденции к возраставшему закрепощению крестьян и оформле-нию крепостного права1.
Таким образом, Судебник 1497 г. стал первым кодифицированным нормативно-правовым актом молодого Российского государства и был принят раньше, чем аналогичные кодексы зарубежных стран Западной Европы. Он стал важным этапом в окончательном формировании Российского государства и существенно упорядочил его жизнь, отразив все важнейшие изменения в жизни российского общества того времени.
Укрепление власти Великих Московских князей и образование единого Русского государства, стремление Москвы объединить под своей властью все земли бывшей Киевской Руси потребовало формирования идеологической концепции. которая помогла бы обосновать властные притязания московских князей и их право управлять всей страной. Такой идеологической концепций стала концепция Москвы как "Третьего Рима". После падения Византии и переход её территорий и Константинопольского патриархата, Элладской Православной Церкви в 1453 г. под власть Османской империи (Турции) Россия осталась единственной независимой православной страной. Этот фактор послужил причиной тому, что Россия стала видеть себя единственной защитницей православия и хранителем неповреждённой христианской веры, перешедшей к Византии, а затем и к Руси от апостолов. По одной из наиболее распространённых версий концепция "Третьего Рима", впервые обоснованно изложенная в докторской диссертации Владимира Иконникова в 1869 г., была сформулирована в 1523-1524 гг.  старцем Псковского Елиаза

1См.: Судебник 1497 г. [Электронный ресурс]. -- Режим доступа:
рова монастыря Филофеем в своих двух посланиях. Первое из них было адресовано Михаилу Мисюрю-Мунехину и посвящено было проблемам летосчисления и астрологии, а второе – царю и Великому князю Московскому Василию III. По версии других исследователей впервые концепция "Третьего Рима" была выдвинута в 1492 г. старцем Зосимой в предисловии к его труду "Изложение пасхалии". Изначально эта концепция больше носила религиозный и эсхатологический характер. Согласно этой концепции первые два Рима (Рим и Константинополь) пали за измену православия и Москва стала преемницей Римской империи и Византии в деле сохранения православия.

    "Первые два Рима пали, а четвёртому не бывать", – таков был ход мыслей старцев Зосимы и Филофея. Так как Россия в то время осталась единственной в мире самостоятельной православной страной, а другого православного государства по представлениям современников быть не могло и никогда не будет, то с падением Москвы и России наступит конец света и воцарится антихрист. Эти воззрения и эсхатологические ожидания, представления о мессианской роли России как спасителя православного христианства и всего человечества легли в основу мировоззрения многих политиков, ученых, философов и духовных деятелей, а также стали причиной возникновения движения старообрядчества в знак протеста против реформ патриарха Никона в жизни Русской Церкви в середине XVII в.

      Концепция "Москва – Третий Рим" в начале XVI в. была активно воспринята и взята на вооружение московскими великими князьями и государями и поддерживающей их частью православного духовенства, на помощь которого опирались русские цари. Русским царям и московским Великим князьям надо было найти идеологическую и социальную опору для укрепления своей самодержавной власти. Россия и её столица Москва виделась тогда как преемница Рима и Византии и продолжательницей их дела в христианском просвещении народов всего мира. Россия многое восприняла в своём внутреннем устройстве и политической жизни из Византии. Утверждение о преемственности России и Византии послужило причиной заимствования внешних атрибутов царской власти и государственной символики. В частности концепция преемственности России и Византии способствовало возникновению легенды о византийском происхождении шапки Мономаха, которой венчался еще римский цезарь Август. От Византии был также позаимствован двуглавый орёл как государственный герб и идея о союзе государства и Церкви, каждые из которых выполняли отведённую им роль. Стоит отметить также, что Иван III был женат на византийской царевне Софье Палеолог – племяннице последнего византийского императора Константина XI, погиб-шего при взятии в 1453 г. турками Константинополя. Одновременно формирующееся Российское государство многое в практике управления переняло и от Золотой Орды. В силу сложившихся исторических, социальных, культурных и природных условий русская монархия и государственность не имела таких развитых демократических традиций и  представительства и всё больше тяготела к самодержавию. Так постепенно стала в России формироваться политическая система царизма. Стоит отметить, что демократия эффективна для решения общих вопросов. где сравнительно небольшая группа людей хорошо знает друг друга и может легко договориться и скоординировать свои усилия. А в России условия не благоприятствовали для развития не только прямой, но и представительной демократии, тогда когда русским людям было необходимо хотя бы выжить. Огромные расстояния, суровые природные условия, многонациональный характер страны и различие языков, вер и культур, а также постоянная угроза нападения внешних врагов, необходимость напряженного коллективного труда, для того, чтобы произвести элементарные блага обусловили необходимость жесткой централизации Российского государства и авторитарного характера царской и государственной власти.  В силу сложившихся условий, влияния наследия Золотой Орды и Византии коллективное начало в русском народе преобладало над личным. Деятельность и личность священнослужителей и военных людей пользовалась одобрением и поддержкой русских людей. Церковь учила людей любить друг друга и трудиться сообща, с терпением и смирением переносить тяготы и невзгоды жизни, а на военных возлагалась надежда как на защитников Русской земли. Огромную роль в жизни крестьян продолжала играть территориальная община. Община помогала русским людям сохранять культурные и религиозные традиции, была посредницей в отношениях между крестьянами и их феодалами, отвечала за выполнение феодальных повинностей и уплату налогов и преступления, совершенные членом крестьянской общины. Тогда только сообща можно было выжить, а также прокормиться и защититься. Одинокому человеку было это сделать очень сложно, а суровые условия не позволяли крестьянам по одиночке даже при усердном труде накопить достаточно богаства. чтобы гарантированно долгое время прокормить и защитить себя и свою семью. Поэтому семья, община, государство. армия и Церковь пользовались в русском обществе огромным авторитетом и уважением. а одинокий человек воспринимался как изгой и был странным и подозрительным. Из-за практического отсутствия медицины и высокой смертности детей уважалась многодетность. Все классы и сословия России рожали столько детей, сколько "Бог даст". Этому же учила и Церковь, считая отказ рожать детей большим грехом. Тогда многодетность позволяла выжить хотя бы части детей и обеспечить крестьян и ремесленников рабочими руками, а остальным сословиям оставить достойных наследников. Малодетность или бездетность тогда считались признаком Божьего наказания за грехи и виделась жизненным крахом и несостоятельностью отдельного русского человека. При этом стоит отметить, что самодержавно-деспотический характер Российского государства совсем не означал хроническую неспособность русского народа к демократии и социальному творчеству и самоуправлению. Яркими примерами демократии были Новгородская, Псковская и Вятские республики, проведение Земских соборов, самоуправление в земствах и местных крестьянских общинах. Только после реформ Петра I демократические начала управление в России окончательно сошли на нет и в жизни российского общества утвердились самодержавие и крепостничество.

      В это же время в самой Русской православной Церкви обострилась борьба между "нестяжателями" и иосифлянами – сторонниками Иосифа Волоцкого, а также в знак протеста против засилья Церкви и её обрядовой стороны в жизни христиан, усиления эксплуатации со стороны Православной Церкви и монастырей трудового народа появились такие секты, как секты жидовствующих, стригольников и другие. которые отвергали в своей практике многие внешние обряды, включая поклонение иконам, в жизни Церкви и подвергали сомнениям чудеса и церковное объяснение окружающего мира. Оба церковных течения не прекращали между собой общения и продолжали своё участие в церковных таинствах и церковной жизни. Течение нестяжателей возглавлял Нил Сорский, а движение иосифлян – Иосиф Волоцкий.  Нестяжатели (Нил Сорский и его последователи инок Вассиан (князь Патрикеев) и писатель и религиозный проповедник Максим Грек) выступали за ограничение богатств церковных иерархов и их землевладения, отказ от излишнего почитания церковных икон и других святынь, на чем зарабатывали многие иерархи, и паломничества. Нестяжатели считали, что священнослужитель не должен выделяться своими богатствами и образом жизни, быть скромным и сохранять в своём образе жизни близость к простым крестьянам и ремес-ленникам, которых они духовно окормляли. Нестяжатели считали, что важнее всего не внешнее благолепие церквей, обрядов и пышные богослужения, а жизнь по заповедям Христа и идеалам Евангелия и обучение этому православных верующих. Также они выступали за секуляризацию монастырских земель и передачу этих земель и их богатств государству, что первое время позволяло поддерживать идеи нестяжателей Ивану III. Кроме того, нестяжатели выступали за помилование еретиков после их раскаяния и отречения от своих еретических взглядов, а иосифляне настаивали на необходимости смертной казни для них и беспощадной физической борьбы с ними любыми средствами и ценой. Иосифляне (последователи Иосифа Волоцкого) считали, что ограничение богатств Церкви и её землевладения и отказ от многих атрибутов православного богослужения вреден и опасен для Церкви, её престижа и интересов. Иосифляне выступали за сохранение накопленных богатств в русской православной Церкви. Они утверждали, что богатое золотое убранство церквей, золотые купола и другие атрибуты внешнего благолепия церквей должны напоминать русскому православному народу о нетварном свете Божием и божьей благодати, о духовных устремлениях верующих к небу. В это же время обострилась борьба между Церковью и еретиками за влияние на русский народ. Нестяжатели, хоть и не так радикально, но, как и еретики выступали против богатств Церкви и многих её обрядов и сложившихся форм православного благочестия и богослужения. Основная часть православного духовенства и русского общества, царская власть видели в поддержке нестяжателей угрозу интересам Церкви и государства и сложившимся традициям и устоям жизни русского общества и Церкви. Хотя Иван III в чём-то и сочувствовал нестяжателям и видел их правоту в отношении проблем и негативных сторон жизни Русской православной церкви, он в борьбе за укрепление своей власти и единство российского общества в конце концов поддержал Иосифа Волоцкого и подавил своих оппонентов.
Тем не менее, вопрос о допустимости и необходимости богаства в православной Церкви актуален вплоть и до настоящего времени. Факты непомерного богатства и злоупотреблений священниками своей властью на протяжении многих веков справедливо смущали неравнодушных верующих людей и тех людей, которые хотя и не разделяли убеждений православия, но верили в Христа и восхищались Его личностью и любовью к людям, описанным в Евангелиях. В нашей стране сложилось, к сожалению так, что Русское государство и православная Церковь опирались на поддержку друг друга и многие церковные иерархи думали больше о своём богатстве и заработке, чем о Боге и жизни по Его заповедям и обучении этому своим примером и жизнью своих прихожан. Выдергивая из контекста такие цитаты из Евангелия и апостольских посланий, как о смирении, терпении бед, несправедливости и трудностей, о повиновении властям и о том, что жена должна убояться мужа своего основная часть православного духовенства на протяжении веков всячески оправдывали самые реакционные действия русского царизма, почти всегда вставала на сторону царя и правительства в случаях народных волнений и протестов против усиления феодальной эксплуатации и крепостничества, несовместимых не только с учением Христа, но даже и с элементарными нормами нравственности и человеческого достоинства, а также оправды-вала любое насилие и произвол царских властей, прикрываясь Христом и Евангелием. Конечно не все священники, особенно на селе и в небольших городках жили тогда богато. Некоторые из них жили практически так же, как и их прихожане из крестьян, ремесленников и рабочих. Православная Церковь как могла, пыталась научить русский народ жизни по евангельским заповедям. боролась с остатками язычества, которое по-прежнему было сильным в жизни крестьян, с развратом, пьянством и другими пороками жизни русского общества. Но разрыв между словом и делом, оторванность церковных проповедей от реальных проблем жизни и вызовов времени, богатство и произвол высших церковных иерархов и их тесный союз с самодержавием обернулись в конце концов против как самой Церкви, так и Российского государства и стали одной из причин той катастрофы, что произошла с Отечеством и Церковью в 1917 году.

     В жизни нашего русского народа за что бы он ни брался, всё склонно было доводиться до абсурда и крайностей, в том числе и в духовной и церковной жизни. Евангельские идеалы любви и правды не стали по-настоящему руководящими принципами в жизни русских людей и не слишком сильно помогали снизить насилие в русских семьях, народе и государственном управлении. Идеалом святой жизни у русского православного человека был старец, который ушел в лес или в монастырь и основную часть своего времени проводил в молитве, чтении Евангелия и других духовных книг и работе на своём небольшом клочке земли. Примеры святой жизни русских людей из других сословий священниками в своих проповедях почти не приводились. Перекос в русском православии в сторону монашеских идеалов, скорое ожидание конца света и второго пришествия Христа, желание скорее стать святыми, не меняя радикально себя и свою обычную жизнь мешали русским людям как следует трудиться  и улучшать условия жизни, бороться за смягчение нравов и прекращение насилия и избавления от жестоких традиций и обычаев. Зачем здесь на земле улучшать условия жизни, думать о благе и удобстве ближних, наводить в своём доме и хозяйстве порядок, если скоро всё равно наступит конец света и Христос всех заберёт в Царствие Небесное, где русские крестьяне и ремесленники отдохнут от своей земной жизни и её тягот и упокоятся. Для русских людей на протяжении многих веков важнее было соблюдение традиции и внешнего обряда, да и в силу своей неграмотности и озабоченности проблемами выживания и защиты от внешних врагов они не понимали, зачем что-то в себе менять и не знали, как это делать, когда есть традиции, которые просты и понятны и стоит только здесь потерпеть, чтобы на том свете заслужить рай и прощение грехов от Христа. Поэтому нарушить пост или какую-либо другую традицию внешнего благочестия для русского крестьянина было большим грехом, чем, например, избить свою жену, напиться в праздник, обмануть кого-либо, украсть или совершить какой-либо другой грех. Да и известным русским святым православные русские люди подражали только внешне, не пытаясь узнать, как они пришли к своей святости и высотам своей духовной жизни.
Одновременно в жизни русской православной Церкви в XV в. происходило возрождение монашества в форме отшельничества. Отдельные люди, неравнодушные к судьбам Церкви стремились воплотить в   жизнь идеалы учения Христа и стремились уйти в лес, пустыни и на незаселённые земли русского Севера для того, чтобы быть наедине со Христом и уйти от соблазнов  мира и стремления владеть богатством и власти. Одним из таких людей стал сейчас прославленный в лике святых преподобный Сергий Радонежский. Он в XV в. ушел в лес и стремился скромной благочестивой жизнью и молитвой и постом в тяжелых даже для того времени условиях и без удобств и комфорта стать ближе к Христу. Постепенно о его христианской жизни и скромном молитвенном труде и благочестии узнали жители окрестных сёл и деревень. Люди увидели в нём Христа, ту доброту, свет и теплоту, которой им так не хватало в миру. Постепенно часть людей пожелало остаться у Сергия Радонежского и таким образом сформировался монастырь. Сергий Радонежский стремился вести с пришедшими к нему людьми как с братьями во Христе и помогать им во всём, чем он мог. Однако, благополучие основанного им монастыря было относительно недолгим. Со временем к нему примкнули люди, которые стремились стать монахами, чтобы наесться вдоль и приобрести богатства, земли и власть над людьми. Среди них были и феодалы-переселенцы, стремившиеся освоить новые свободные земли с крестьянами и ставшие затем помещиками. Не нравился Сергий Радонежский и церковным властям и многим  монахам, видевшим в нём и его святой жизни во Христе, покушение на устои и традиции Церкви и основы феодального строя, освящавшегося тогда авторитетом официальной православной Церкви. В конце концов, Сергий Радонежский был вынужден уйти из монастыря далеко в лес. Он ушел так далеко, что его искала братия основанного им монастыря несколько лет. Спустя несколько лет после ухода Серафима Саровского из обители, его послушники и братья уговорили вернуться обратно и просили прощения у Сергия Радонежского за всё, чем они его обидели. Сергий Радонежский простил своих братьев и вернулся обратно и стал снова руководить своим монастырём. Сергий Радонежский положил своим подвигом начало новой волне монашества и обновил монашество, которое в основе своей к концу XV в. Утопало в роскоши, богатстве, обжорстве и пороках. Впоследствии таких волн было несколько и последними такими старцами, как и Сергий Радонежский, были оптинские старцы и Серафим Саровский в XIX в (см.: Монашество как форма христианства: [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://pravtoday.ru/monashestvo-kak-forma-xristianstva/).

      Как бы ни важны были политика, экономическое и политическое устройство Российского государства и его международные отношения, о том как жила основная часть людей России больше всего может сказать быт и предметы обихода, культурные традиции и мировоззрение, религиозные верования и традиции, т. е. то, с чем русские люди соприкасались в своей повседневной жизни. Именно в жизни людей всех классов и сословий и была настоящая Россия и в бытовой жизни и обиходе в первую очередь и творилась её история.

       О жизни и быте русского народа XV-XVI вв. до сих пор имеется не так много сведений. Многие известные историки и летописцы писали о жизни и быте русского народа мало, предпочитая рассказывать больше о политической жизни. народном хозяйстве, борьбе с внешними врагами и усобицам князей и их жизни и политике. Археологам, лингвистам, историкам и другим специалистам приходится по крупицам собирать сведения о жизни и быте русского народа. В этом же им помогают сведения очевидцев и современников жизни того рассматриваемого периода, свидетельства оставленные иностранными путешественниками, в частности немецкого посла Герберштейна и художественная литература. Наиболее интересен в связи с изучением жизни и быта русского народа XV-XVI вв. труд историка Н. И. Костомарова "Домашняя жизнь и нравы великорусского народа XVI-XVII вв." (очерк).
Костомаров подробно описал то, как жили русские люди, чем они питались, во что они одевались и во что верили, какие у них были тогда нравы и обычаи. Хотя Костомаров писал про жизнь русских людей XVI-XVII вв., описание быта русских людей, данных ими в своём очерке, справедливо и для XV века.

      Русские люди жили в основном в городах и небольших сёлах и деревнях. Основу любого города составляла крепость. Крепость представляла собой укрепление, состоящее из деревянных, а концу XV в. в Москве и других крупных городах чаще всего каменных стен. Эти стены были из камня довольно большой толщины, доходящей до нескольких метров, а забор из частокола мог быть намного тоньше. В ряде мест на определённом расстоянии друг от друга находились башни, для того, чтобы вовремя увидеть приближение врага и подать сигнал с помощью огня о его приближении.  На каменных стенах, в частности, на построенных с помощью итальянских мастеров стенах Московского Кремля в конце XV в., которые были довольно широко для того, чтобы разместиться людям, были на верхнем краю стен зубцы, для того, чтобы воинам было удобно расположиться и разместить там пушки и другие воинские орудия для отражения наступлений врага. Правда московский Кремль, тот который сохранился до настоящего времени, уже не был так важен для обороны Москвы, а был нужен для престижа и демонстрации миру возросшего авторитета Москвы и молодого Русского государства. Каменные крепости (кремли) были также в таких городах, как Смоленск, Псков, Новгород. Астрахань и Казань. В остальных же городах крепости продолжали играть большую роль в их обороне, вплоть до XVIII в. В частности для защиты Центрального Черноземья от татар в 1586 г. на реке Воронеж была построена крепость Воронеж на правом её берегу, в районе главного корпуса современного ВГУ и Успенского монастыря и положившая начало городу Воронеж. А в середине XVII в. для защиты России от крымских татар была построена сеть укреплений, получивших название Белгородская засечная черта, чтобы пресечь нападения крымских татар на Россию. Часть из башен русских крепостей были также и жилыми и в них жили воины, располагались домовые церкви, а также шили там ремесленники и слуги. Обслуживавшие нужды крепости, поддерживавшие там порядок и готовящие пищу для нужд воинов и священников. Кроме того,  в стенах делались различной формы выступы: городни, выводы, костры, кружала (круглые выемки. В них обычно помещались кладовые со входами изнутри и амбары). Также делались обломы (скатные пристройки, выдававшиеся в наружную сторону) с деревянными котами (катками или колесами без спиц), которые спускались на неприятеля во время осады. Печорами назывались углубления внутри стены, быками – расположенные рядами большие выступы. На них строились укрепления, образовывавшие сверху другую стену. Стены разделялись по пространствам между башнями, называемыми пряслами. Они имели различное протяжение в одном и том же городе. Так, например, в новгородском каменном городе пространство между башнями в одной стороне было до 70 саженей (151,2 м), в другой — до 50 (108 м), в третьей — до 40 (86,4 м) и менее. В новгородском земляном городе между одними башнями было 150 саженей (324 м), между другими — 46 (99,36 м). В Тотьме вообще от 17 до 25 саженей (от 36,72 до 54 м). В одном деревянном городе, в южном краю Московии, на одной стороне вся стена имела 35 саженей (75,6 м), а на другой — 44 (95,04 м). В Воронеже в 1666 году в одном месте пространство между башнями заключало 155 саженей (334,8 м), в другом — 30 (64,8 м), в третьем — только 18 (38,88 м) и тому подобное. По пряслам устраивались окна, при которых припасались камни и колья, чтоб метать на осаждающих, и бои –– узкие отверстия, откуда стреляли из пушек и пищалей. Таких боев в больших города– было три ряда: подошевный, средний и верхний. В Астрахани на пространстве в 425 саженей (918 м), составлявших часть городской стены, было 509 боев. В малых городах их было обыкновенно два ряда: подошевный и верхний. Толщина и высота стен в разных городах была также различна, как и окружность. В Астрахани в 1649 году каменная стена в толщину была в 1,5 сажени (3,24 м), а в вышину с зубцами 4 сажени (8,64 м), без зубцов 2,5 сажени (5,4 м).  Сами зубцы возвышались над стеною на 1,5 сажени (3,24 м) и в толщину были в полсажени (1,08 м).

     В части из башен внизу находились ворота и проезды для проезда телег и саней, а также проходы для лошадей и жителей крепости. Кроме того, внутри стен могли быть лестницы и ходы (коридоры), которые вели из одной башни  в другую, а также были и потайные ходы с целью безопасности и спасения от пожаров и врагов. В некоторых городах крепостные стены могли быть не одинарными, а двойными, тройными, а иногда состоять из четырёх стен подряд. Промежутки между стенами засыпались землёй и брёвнами. Сверху промежутки между стенами закрывались тесом или решетиной. Они могли быть очень высоки. Башни, возвышавшиеся над стенами городов, могли быть очень высоки. Они могли быть по форме круглыми, четырёх-, шести-, и восьмиугольные.  По высоте башни достигали, например, в Олонце без кровли до 5 саженей (10,8 м), а с кровлею  -- 11 (23,76 м). Вообще вышина, длина и ширина башен была очень различна. Она не была одинакова даже в одном и том же городе. Например, в Воронеже в 1666 году одна башня имела в вышину 7 саженей (15,12 м), а другие — 5 (10,8 м), 4 (8,64 м), 3 (6,48 м) и даже 1 (2,16 м). Также высота башен довольно часто могла вообще не соизмеряться с объемом башен. Так, например, в одном городе из двух башен в 1,5 сажени (3,24 м) в диаметре одна была высотой в 3 сажени с половиною (7,56 м), другая в 1,5 сажени (3,24 м). Редко длина башни была одинакова с шириною. Чаще всего в одну сторону они были длиннее, в другую – внутреннюю, короче. Например, она могла иметь 4 сажени длины (8,64 м) и 2,5 сажени (5,4 м) ширины. Но чаще всего обычная мера башен была около 3 саженей в длину (6,48 м) и 2 (4,32 м) – в ширину. В некоторых городах башни строились в уровень со стеною, в других выступали сажени на 2, 3 и даже 4 в наружную сторону. Количество башен в городах было во многом различным, Оно зависело от объема стены. Например, в новгородском каменном городе их было 10, в земляном — 9, в деревянном — 37; в Астрахани — 10, в Яике — 8, в Олонце — 13, в Тотьме — 7, в Смоленске и Муроме — 14, в Воронеже — 17, в Архангельске — 9, в Кирилло-Белозерском монастыре — 23. Те башни, которые стояли по углам стен, назывались наугольными, стоявшие посередине стены — средними, с воротами — проезжими, без ворот — глухими. Везде были тайнинские башни, стоявшие обыкновенно поблизости к реке. Оттуда делались подземные ходы со срубами, иногда саженей на 6–10 (12,96 – 21,6 м) и более. Башни назывались по урочищам, по местности или же по их назначению, например разважская, новинская, водяная, набережная, поваренная, квасоваренная, а также по именам праздников или святых, например Пречистенская, Введенская, Никольская. Последнего рода названия давались преимущественно проезжим башням. Башни разделялись на ярусы, которые снаружи обозначались террасами во всю окружность строения, называемыми в те времена мостами. Этих ярусов было обыкновенно три: нижний, или подошевный, средний и верхний, а иногда, особенно в небольших городах, только два. В каждом ярусе устраивались бои; в подошевном стреляли из пушек, и потому он назывался пушечным, а в верхних над ним — из пищалей и мушкетов, и потому они назывались пищальным и мушкетным боями. Не всегда в одном и том же городе были башни с равным количеством боев. Так, например, в Смоленске в некоторых башнях были неполные бои, хотя с полным количеством мостов. Например, в одной башне бои устроены были только в среднем мосту, в другой — только в верхнем, а в нижнем и среднем не было боев. Ходы по башне были иногда снаружи, иногда изнутри, так что башня в середине по столбу разделялась на отделы, а верхние отделы с нижними соединялись посредством лестниц. Иногда на кровлях башен устраивались чердаки, клетки, или караульни, небольшие надстройки для обозрения далеких предметов, а в них также были наготове пищали. Число проезжих башен соразмерялось с величиною города. В каменном новгородском городе из 10 башен было 6 проезжих, в земляном из 9 — 3, в Воронеже из 17 — б, в Белозерске из 8 — 2, в Инсаре из 8 — 3, в Муроме из 14 — 2 проезжих и третья с воротами водяными, то есть ведущими к воде, в небольших городках из 4 башен строилось по 2 проезжих.  Никогда не строились города с одним только выходом. Кроме того, на проезжих башнях для обороны делали боевые часы и устанавливали набатный боевой колокол. Этот колокол мог быть намного больше и массивнее обычных колоколов церквей. Боевой колокол призван был известить население крепости и посада о приближении к городу неприятеля и приготовиться к защите города и его жителей от врага. Ворота, как правило, днём были прикрыты, но на засов не закрывались, а ночью закрывались также и на засов изнутри ворот. В мирное время ворота не были закрыты на засов. Для прохода людей в воротах могла быть калитка, а на ночь в воротах могла опускаться решетка на месте ворот, а сами ворота оставаться открытыми. В менее крупных городах, как в Ярославле, стены могли быть и деревянными и только сторожевые башни делались из камня. Сами деревянные стены были из частокола. Также стены укреплялись дополнительно валами и камнями, осыпью, либо же стены были присыпаны хрящем, т. е. кучей песка, каменьев и земли. Вокруг, как каменных, так и деревянных стен делались земляные валы и выкапывались рвы, которые заполнялись водою. Это делалось тогда, когда часть крепости не граничила с рекой, обрывом, оврагом и другими естественными препятствиями. В бедных городах стены имели только крепости и там, где не было военной опасности или она была не такой серьёзной, посады не обносились стенами и частоколом.

     Интересно также отметить, что в районах нашей страны, которые были подвержены наибольшей опасности от  нападений кочевников, от городских стен и стен посадов, если они были, отходили в стороны городов коридоры из двух, стоящих в ряд стен частокола, которые могли доходить до других городов. Это делалось для связи с другими городами и сведения к минимуму вероятности нападения крымских татар, ногайцев и других неприятелей. Эти коридоры делались из двух-трёх рядов брёвен, отходящих от рвов с водой окружающих в город и вкопанных в землю. Заборы из брёвен могли быть дополнительно укреплены земляными валами и искусственными препятствиями из поваленного леса, мусора и других искусственных сооружений и препятствий. В нашем городе Воронеже такие коридоры отходили примерно на 5 вёрст в сторону от города на 5,5 вёрст. В конце этого коридоры находились караульные городки. Они служили для связи с городом и донесения до города извещений о нападении врага. В ряде же случаев такие заборы из надолбов могли идти от города на 20 вёрст и более. В ряде мест на этих заборах могли строиться башни для наблюдений над перемещениями возможных противников. Для прохода и проезда людей в заборах из надолбов делались также, как и в городах, ворота. В некоторых случаях и чаще всего на южных окраинах Российского государства на границах с Речью Посполитой и Крымским ханством в системе укреплений, строившихся между городами строились дополнительно сторожевые домики и башни. В них отправлялись гарнизоны из служилых людей и солдат, которые должны были следить за перемещениями возможного противника и своевременно оповещать об этом город. Такие домики и небольшие городки со сторожевыми башнями постепенно тоже превращались в города. Однако, в силу сложившихся условий и обстоятельств в XVI-XVII вв. строились наспех и были неважного качества. Они быстро разрушались и служили больше для того, чтобы затруднить передвижение противника и своевременно известить народ и город и дать своими силами достойный отпор врагу.

      Что касается совокупной длины городских крепостных стен и их окружности, то она зависела от размера и важности города, его значения в обороне страны и роли в народном хозяйстве и культуры, а также рельефа местности. По своей форме крепостные стены не имели строгой формы круга и протяженность города в зависимости от внешних условий могла различаться. Кроме того, в одном месте ширина городской крепости могла быть уже, а других шире. Различной была и площадь и пространство, которые тогда занимали городские крепости. Так, например, в Новгороде, каменный город был размером в 498 саженей (1075,68 м или 1,076 км) кругом, земляной – в 712  саженей (1537,92 м или 1,538 км), а деревянный – 2406 саженей (5196,96 м или 5,197 км). Окружность астраханского каменного города была в 1017 саженей (2196,72 м или 2,197 км). В различных местах окружность городов могла иметь 112, 184, 395 и 550 саженей (соответственно 241,92, 397,84, 831,6 и 118,8 м).

     Остальная часть города, где жили ремесленники, строители, воины, торговцы, священники и игумены городских монастырей со своей братией и другие люди, называлась посадом. Посад находился с внешней стороны от городской крепости и был тем, что мы в настоящее время привыкли называть городом. Посад по своим размерам был намного больше крепости и тоже был обнесён своими стенами для защиты от врагов, которые чаще всего были деревянными и также дополнительно защищались выкопанным вокруг них рвом с водой и укреплёнными дополнительно насыпями  и земляными валами. Сам посад делился на улицы, которые назывались чаще всего по роду занятий ремесленников: Калачная, Ямская, Кабацкая, Загостинская и другие или названиям церквей, которые были построены на территории посаде или слободы: Дмитровская, Пречистенская, Воскресенская, Успенская. Иногда улицы назывались и по прозвищам (именам):
Букреевка, Парфёновка. По углам улиц, где они пересекались между собой, ставили образа в киотах. Покрытие улиц чаще всего было грунтовое и в непогоду, чаще всего весной и осенью, дороги были очень грязные. В таких городах, как Москва и Новгород, старались делать подобие мостовой. Покрытие мостовой представляло собой круглые деревяшки, тесно сложенные между собой. Но не вся Москва была выложена таким образом и в ряде мест через улицы перекидывали доски. Даже женщины были вынуждены ходить в высоких сапогах, чтобы не запачкаться в грязи.
Стоит в связи с рассмотрением устройства городов в начале XVI века немного рассказать и о Москве, которая была и городом и посадом одновременно. В конце XV в. при царе Иване III был построен с помощью итальянских мастеров современный Кремль. Он занял площадь примерно равную современной. От двух углов стен московского Кремля протянулось вдоль Москвы реки продолжение оборонительных стен, которые стали называться Китай-городом. Они были построены правительницей Еленой в 1538 г., которая была матерью и фактическим регентом малолетнего Ивана Грозного. За Кремлем и Китай-городом, которые примыкали с одной стороны к Москва-реке располагался посад. Этот посад также был обнесён стенами с воротами и башнями. Он получил название Белого города за белый цвет стен. За этой стеной находился еще один посад. Он был обнесён деревянными стенами с земляным валом и получил название Земляного города. Стены, которые призваны были защищать московские посады от набегов татар, находились примерно на месте нынешнего Садового и Бульварного колец. Эти стены были разобраны в годы правления императрицы Екатерины II, так как к концу XVIII в. необходимость в этих стенах исчезла.

      Москва своею огромностью изумляла иностранцев. Впрочем, от них не скрылось, что величина эта была только кажущаяся, потому что дворы были очень велики. В XVI веке она была больше, чем в XVII. По свидетельству Герберштейна, в его время Москва имела  41 500 домов. Посетивший ее при Федоре Иоанновиче Флетчер полагает, что в прежнее время было в ней то же количество домов. Но он добавляет, что она очень потерпела и уменьшилась в объеме после опустошения, нанесенного крымским ханом Девлет-Гиреем в 1571 году. Олеарий, посещавший Москву при Михаиле Федоровиче, также говорит, что она была огромнее до этого бедствия и что внешняя ограда имела тогда 25 верст (26,67 км) в окружности. По его известию, разорение крымцами было для нее гибельнее, чем разорение во время поляков, хотя последнее в то время свежее запечатлевалось в народном воспоминании. Тогда она занимала три немецкие мили кругом. Мейерберг, посещавший Москву в 1661 году, полагает окружность ее с одной стороны в 12000 саженей (25,92 км), а с другой — в 7000 (15,12 км). Это составляет 19 верст (20,2692 км), но так как тогда версты были тысячесаженные, то это значит, что Москва имела в окружности нынешних 38 верст (40,5384 км). Мейерберг полагает ее со слободами, а Олеарий, кажется, не считает слобод, ибо они в его время были истреблены пожаром, уничтожившим до 5000 домов. Из этих известий можно только приблизительно и не вполне ясно представить себе величину древней столицы; да и сами описатели ее не могли соблюсти точ-ности, потому что сама Москва беспрестанно изменяла свой вид от частых пожаров.

       Почти всегда в посадах были площади, имевшие неправильные очертания. Например, в Белозёрске при трёхстах дворах площадь имела в длину 240 саженей (518,4 м). В ширину в одном конце она была 68 саженей (146,88 м), в середине – 70 саженей (151,2 м), а в другом конце – 36 саженей (77,78 м). В Муроме площадь имела длину в 94 сажени (203,04 м). В ширину в одном конце она была 26 саженей (59,16 м), в другом конце – 12 саженей (25,92 м). Как правило, все улицы городского посада были извилистыми и не имели идеальной прямой формы. Все они как лучи сходились к городской площади. На ней располагались чаще всего рынки, где продавали продукцию мясо-молочного производства, рыбу и изделия ремесленников. Там же располагались калачни и харчевни, куда приходили гуляки. В этом же месте находилась и земская изба, являвшаяся выборным органом городского управления.

      Важнейшим украшениям посада в любом русском городе были православные церкви. Их количество было несоразмерно с населением посада и размерами городской крепости и посада. По свидетельствам различных иностранных путешественников в Москве насчитывалось до 2000 церквей. В Белозёрске, где всех душ по данным на 1674 год было всего 960, насчитывалось 19 церквей. Одна из этих церквей была белокаменным собором. В Муроме, который был всегда малолюден, кроме основных 3 церквей в городе, было 4 монастыря и 20 церквей в посаде в 1687 г. Зажиточные люди чаще всего для себя и своих семей строили отдельные домовые церкви. Для них они содержали отдельного священника, который совершал богослужения и преподавал Таинства. Большая часть церквей была так мала, что имела в длину не более 15 футов (4,572 м). Эти церкви всегда строились из дерева. Их крыши и ку-пола покрывались листовым железом, хорошо блестевшем на Солнце.

      Основной частью строений, деревень, сёл и городов были жилища крестьян, ремесленников, торговцев, воинов и духовенства. Их характер различался в зависимости от сословно-классовой принадлежности русского человека, его имущественного положения и традиций. Преимущественно в XV-XVI вв. многие дома строились из дерева. Бедность большинства русских людей, изобилие леса и дороговизна и трудоемкость изготовления камней и кирпича способствовали преобладанию деревянной застройки деревень и городов. У наиболее бедных крестьян и ремесленников даже в Москве еще в XV-XVI вв. были распространены курные избы. Они представляли собой деревянный сруб, углублённый в землю с двускатной крышей, покрытой рогожей или соломой. С одной из узких сторон дома, находился вход, который закрывался деревянной дверью, висящей на петлях или крючьях. Нижняя часть входа была ниже уровня земля и для спуска к входу, в вырытую перед входом яму, спускалась приставная лестница. В противоположной стороне дома от входа в стене под крышей делалась маленькое окошко. Оно зимой заделывалось слюдяной пластиной или бычьим пузырём, которое хоть и слабо, но пропускало дневной солнечный свет. А летом это маленькое окошко, которое было единственным в доме, оставалось открытым. Внутренняя обстановка курной избы оставалась со времён Древней Руси практически неизменной. Внутри избы строилась из камня или обожженной глины печь, а вдоль печи ставились лавки (полати), которые соединялись прочно с печью. Эти лавки были днём местом, где сидели хозяева и обедали на стоящем рядом с ним столе, а также занимались дневными делами по хозяйству. Печь в курной избе служила не только для обогрева жилища, но и мебелью. На печи крестьяне и ремесленники спали, когда было холодно, а в самой печи в той её части, куда можно было ставить горшки и другие пригодные для этого виды посуды, готовили обед. Трубы у печи в курной избе не было. Весь дым от горения дров в печи выходил в комнату, которая в избе была также одна. Хотя из-за обилия дыма в комнате было зимой нечем дышать и стены избы покрывались черной копотью, благодаря этому дыму было тепло и дым также отгонял вредных насекомых. Летом эти избы проветривались, стены отмывались и чистились от толстого слоя копоти. В избе кроме лавок и столов, могли быть также ящики и сундуки для хранения вещей, а кроме них также хранился хозяйственный инвентарь. Если у крестьянина в деревне не было сарая, то зимой в избе от холода спасалась также скотина. У наиболее бедных крестьян и ремесленников курные избы продолжали строиться вплоть до середины-конца XIX в. Правда скотина вместе с её хозяином зимой в избе жила намного реже, чем в период Древней Руси и для неё стали строиться отдельные сараи, где коровы и свиньи, а также птица переживала зимние холода и лишь на время вводилась для обогрева в дом в наиболее сильные холода и непогоду.

    У более богатых крестьян, ремесленников, дворян и купцов устройство жилища было намного сложнее, чем у простой курной избы. Большая часть видов жилищ, описанных Костомаровым, продолжала строиться из дерева. Как и у курной избы, первым этажом был полуподвальный этаж, углублённый в землю. Этот этаж, который мы теперь называем подвалом, был шире второго верхнего этажа. Он служил фундаментом и основанием для основного жилого этажа, располагавшегося выше уровня земли, который мы называем теперь первым этажом. Выше первого этажа мог быть под двускатной крышей еще один этаж, который мы теперь называем чердаком, а в многоэтажных современных домах с плоской крышей он стал техническим этажом. Нижний этаж (подвал) назывался подклетьем, а основной жилой этаж, который мы называем теперь первым этажом – клетью. Фактически большая часть домов с точки зрения современного отсчета этажей выше уровня земли, была одноэтажными. Только наиболее богатые купеческие и княжеские дома и административные здания могли насчитывать выше уровня земли два, три и в самых редких случаях – четыре этажа. В наиболее бедных крестьянских и ремесленных домах подклетье (подвал) служили для проживания скотины и хранения продовольствия и хозяйственного инвентаря. В наиболее богатых крестьянских домах, а также у дворян и купцов там жили члены семьи, которые не могли поместиться на основном первом (верхнем этаже), а чаще всего там жила дворянская и купеческая прислуга, дворники, писари, ключники и другие служилые люди. Если у хозяина были лошади, то в том же полуподвале жилим и конюхи и кучеры со своими семьями. У избы, как правило, были сени, которые отделяли вход из дома от жилых комнат. Сени могли быть как передние, так и задние. Вход в нижний подвальный этаж, всегда был из сеней. Иногда для входа в нижний подклетный этаж из сеней могла вести отдельная дверь с лестницей вниз в подклетье. Под сенями в этаже, который теперь называется подвалом, могло быть подсенье. Оно было намного шире сеней. Да и сами сени старались строить всегда больше жилых комнат (покоев). В сенях могли располагаться  каморки и чуланы для хранения хозяйственных принадлежностей. Эти небольшие помещения могли быть как светлыми, так и тёмными. Также сени могли служить ходом и для соединения нескольких изб на одном дворе с собой. Соединение домов могло быть также и через террасу с перилами, называемую тогда рундуком с крытыми ходами, огороженными перилами. Для удобства и защиты от снега и непогоды вдоль стен дома, как правило, длинных строились крытые деревянные помосты. Они строились для низких домов, как правило, для курных изб и огораживались деревянными перилами. В более богатых домах крытые помосты отделялись художественно украшенными перилами с декоративными колоннами.

     В домах рассматриваемого типа в зависимости от количества членов семьи и состоятельности и зажиточности хозяина могло быть несколько комнат, основная из них называвшаяся горницей. Она была наиболее светлой и просторной комнатой и служила для приёма хозяином гостей. Чаще всего в этих домах было две-три комнаты и хозяйственная пристройка для занятий домашними делами по хозяйству и приготовления пищи. Печь в таких домах строилась одна и для отвода дыма у этих печей стала делаться труба, конец которой выходил на крышу и возвышался над ней. Печь находилась, как правило, в одной комнате, самой большой и просторной, а другие комнаты обогревались воздухом от этой печи. Если подвал (подклетье) был жилым, то печь могла быть построена и там, а для обогрева зимой остальных этажей от печи шла труба через все этажи до крыши и она заканчивалась на крыше. Тепло от этой печи обогревало, таким образом все этажи жилого дома.

    Когда сын хозяина женился, а дочь выдавалась замуж, рядом с основной избой пристраивалась другая изба для проживания молодоженов. В более богатых домах избы для молодоженов, дальних родственников хозяина и других членов семьи и слуг строились рядом с основным домом и соединялись переходами, представлявшие собой мостики с перилами, для удобного сообщения всех членов рода друг с другом. Подобное устройство дома отражало господствующие в русском обществе воззрения о единстве рода и о том, что молодожены должны жить отдельно от своих родителей и других членов семьи. Также расположение на дворе нескольких домов, соединённых крытыми переходами, облегчало разделение наследства между детьми и род-ственниками хозяина двора и позволяло наследнику перенести свою избу на отдельный свой двор.

     Двери в этих домах тоже были деревянными и крепились к косяку железными петлями или вешались на железные крючья, вбитые в косяк на железных петлях. Лишь в амбарах и монастырских погребах делались железные двери. Окна в домах рассматриваемого типа были тоже деревянными. Они стали больше по размеру, чем маленькое окошко в курной избе. У окон более богатых домов, чем курные избы, появились переплёты, часть из которых открывалась и имела ручки и петли. Стекло тогда было дорогим и даже в XVII в. оно было редкостью. Как, правило, стекло в окнах было только у наиболее богатых купцов и дворян, торговавших с Западной Европой и привозивших из своих поездок этот диковинный для России товар. Чаще всего в окнах большинства домов вставлялись прозрачные слюдяные пластины. Они искусно отделывались, полировались и переливались различными цветами. Крепились эти слюдяные пластины с помощью шнурков. В креплении этих пластин проявлялось искусство. Более бедные хозяева затягивали окна по-прежнему прозрачным бычьим пузырём. Снаружи окна дополнительно от непогоды закрывались ставнями, которые крепились к наличнику окна с помощью железных петель. Ставни всегда открывались на улицу наружу. Сами дома представители всех сословий предпочитали строить на возвышенных местах, чтобы защитить дома от непогоды и затопления во время дождей, таяния снега и весеннего разлива рек. С учетом этого также строились все деревни и города.

    Во всех деревнях даже самых бедных хозяева дома стремились огородить свои постройки забором. Заборы всегда были деревянными и представляли собой деревянный частокол. Иногда двор крестьянина мог быть огорожен тыном или замётом. Замёт представлял собой деревянный забор из столбов с пазами для крепления деревянных досок. Дом всегда располагался в стороне от ворот. От ворот к дому всегда вела дорожка, за которой хозяин дома всегда тщательно следил и ухаживал. Эта дорожка могла быть замощена деревом или камнем. Если хозяином двора был зажиточный крестьянин, ремесленник, дворянин или купец, то он поручал следить за частотой двора прислугу, как правило, дворников. В зажиточных и богатых городах и в самой Москве в XVII в. заборы стали строить из камня и кирпича. При этом сами дома и другие постройки продолжали быть деревянными.
Крестьяне, как правило, мало заботились о том, чтобы надёжно защитить свои деревни, сёла и слободы от врагов и сохранить урожай. Причинами этого были частые пожары и набеги кочевников, как правило, крымских татар. Нередко в самый разгар ухода за будущим урожаем и подготовке своих посевов к уборке урожая крестьяне застигались нападением врага врасплох. Они были вынуждены бросать свои работы и идти защищать свои семьи и себя от нападения врагов. Довольно часто сами крестьяне предпочитали сжигать свои деревни, чтобы врагу ничего не досталось и покидать своё прежнее место жительства. Пожары, войны и частые неурожаи приводили к массовому голоду и эпидемиям, мешали нормально развиваться сельскому хозяйству и ремеслу в Европейской части России.

     Размеры дворов различались широко в зависимости от зажиточности и достатка хозяина двора. Почти всегда в России эти дворы были просторными и большими. Это было видно уже из того, что для предохранения от пожаров власти приказывали хозяевам варить кушанье и печь хлебы далеко от жилых строений в городах. В старину, при великих князьях, в Москве были такие огромные дворы, принадлежащие князьям,  что они делились как уделы и даже два князя владели одним двором. В завещании Ивана III о дворах, данном им своим детям, говорилось о том, что в них заводили торги, и о разных судных делах, касавшихся живущих в этих дворах: это указывает на обширность и населенность таких дворов. В XVII веке царская усадьба в Измайлове простиралась на четыре десятины. В Александровской слободе ко-нюшенный двор занимал более девяти десятин. Велики были дворы архиереев и монастырские подворья в городах и посадах; например, в Хлынове двор владыки имел 85 саженей (183,6 м) в длину, поперек в переднем конце — 44 (95,04 м), в заднем — 54 сажени (116,64 м), да сверх того отведен был двор для его церковных детей боярских в 61 сажень (131,76 м) в длину и 12 (25,92 м) в ширину. Торговый двор Печенгского монастыря в Вологде имел в длину 60 саженей (129,6 м), а поперек — 8 (17,28 м). Иногда дворы посадских, если в посаде было много места, простирались до 50 и 60 саженей в длину (108-129,6 м). Как велики бывали в Москве дворы бояр и знатных особ, можно видеть из следующих примеров XVII века: боярский двор в длину — 37 саженей (79,92 м) и поперек в одном конце — переднем — 9 (19,44 м), а в заднем — 33 сажени (71,28 м). Другой двор (стольника) был в длину 25,5 саженей (55,08 м), поперек в одном конце — 19,5 саженей (42,12 м), а в другом — 12 (25,92 м). При сдаче земли для постройки загородных домов считалось достаточным на двор 20 саженей в длину (43,2 м), а 10 в ширину (21,6 м). Встречались примеры усадеб гораздо меньшего пространства, как-то: 14 саженей в длину (29,96 м), а поперек — в одном конце 13 (28,08 м), а в другом 10 (21,6 м). В посадах обыкновенная средняя величина усадеб была от 10 до 20 саженей в длину (от 21,6 до 43,2 м). Также могли встречаться даже и менее, например, 7 саженей в длину (15,12 м) и 3 сажени поперек (6,48 м). Вообще форма дворов была неправильная, и поперечник не только не равнялся длине, но в переднем конце был иной меры, чем в заднем. Чаще всего он подходил к равной мере с длиною собственно в городах, где ограниченность пространства не позволяла слишком широко располагаться.
Дворы большинства жителей России независимо от сословно классовой принадлежности имели набор типичный построек. Помимо основный избы (дома, хором) с двумя-тремя дополнительными домами и хозяйственными пристройками во дворе хозяина располагались сараи с погребами и ледниками, в которых жида скотина,хранился хощяйственный инвентарь и продовольствие. Также на дворе строилась баня, в которой хозяева круглый год мылись. Если хозяин был беден, то баня всей деревней могла строиться на свободном месте у реки. В домах зажиточных хозяев, если подклетье было нежилым, в нём устраивались мыльни.

     Камень и кирпич как строительный материал для строительства домов использовался редко. Даже царские хоромы и терема, за исключением каменных церквей и стен Московского Кремля продолжали строить из дерева. Цари (даже Михаил Фёдорович и Алексей Михайлович Романовы) не любили каменные хоромы. Они предпочитали жить в деревянных теремах, а каменные хоромы использовать только для ведения государственных дел и приёма послов и праздничных пиров. Все эти здания и терема были, как правило, высотой до трёх-четырёх этажей, имели множество комнат и лестниц и ходов для соединения этажей и комнат друг с другом.
Бытовая обстановка внутри жилищ русских людей зависела от уровня благосостояния хозяина, определённых традиций и образа жизни и рода занятий хозяина. Основным украшением дома у всех сословий и классов России и необходимым предметом для молитвы были православные иконы. Для икон выбирался свободный светлый угол жилища в одной из наиболее крупных комнат и в единственной комнате курной избы. Этот угол должен был обязательно быть обращен на восток. В этом углу, который назывался красным углом, делалась полочка и на ней располагались иконы. Образа писались художниками, наученными иконописному ремеслу. Иконописец должен был обязательно быть православной веры, так как по господствовавшим тогда верованиям благодать не пребывала над образом, если его писал иноверец. Образа писались по определённым правилам, которые диктовали как изображать Христа, Богородицу и святых угодников, в каких пропорциях и с каким цветами и тенями. Головы Христа, Богородицы и святых обязательно украшались нимбами, представлявшими собой круглый ободок вокруг головы. Они обозначали сияние Божественного света и славы тех людей, которые наиболее своей жизнью угодили Богу, а также славы Христа и Богородицы. Около нимба делалась надпись, указывающая кто изображен на иконе. Венцы или нимбы около головы святых могли делаться из золота или позолоченного серебра. Дополнительно они украшались драгоценными камнями или жемчужной обнизью. Сами образа писались на деревянных досках и писались красками или по золотому полю. Для наиболее богатых людей образ мог быть целиком сделан из золотого или серебряного оклада работы бас манной, чеканной, сканной, канфаренной и других, которыми тогда было богато русское искусство. Дополнительно образа могли ставиться в киоты. Киота делались не только с окончинами, но и со створками. При этом на самих створках также могли писаться дополнительные изображения. Образа представляли собой не только привычные нам изображения святых, но и картины из событий священной истории Библии. Они могли быть различного размера, как небольшого, так и занимать целую стену дома. Какой либо системы в домашнем иконостасе не было. Чаще всего в нём размещались различные образа Богородицы: Одигитрии, Пятницы, Богородицы Милостивой, Умиления скорбящей и других. Также довольно часто в домашнем иконостасе встречались иконы святых угодников, такие как Николай Чудотворец. Важнешим образом в иконостасе был образ Христа Спасителя. Правда, он не всегда встречался в домах русских крестьян. Христос, Богородица и святые угодники изображались как во весь рост, так и по грудь. Такие образа назывались оплечными. Помимо дерева и золота маленькие образа делались на перелефти, слоновой кости и тонких металлических пластинах. В старину довольно часто делались складни из металлических пластин. На этих складнях помимо основного образа делались дополнительные образа святых угодников. Вместо них также писались краткие молитвенные изречения, такие как: «О тебе радуется Благодатная!» или «Хвалите имя Господне!. Вершину иконостаса всегда украшал крест. Он мог быть различной формы, как четырёхконечной, так и восьмиконечной. Сам образа в красном углу завешивались занавеской. Они могли покрываться полотенцами (рушниками) и другими предметами. Также каждый образ мог закрываться отдельной маленькой занавеской – убрусцем. Вообще в обычаях русских людей много уделя-лось внимания благоговейному и бережному отношению к иконам. Домашний иконостас служил для всех русских людей местом, где они утром после подъёма и вечером перед сном молились, как поодиночке, так и вместе со своими семьями и прислугой.

     В домах богатых дворян и купцов, а также царей и их слуг и помощников, в домах богатых чиновников образа и более мелкие иконы могли быть не только в основной комнате, но и во многих других. Довольно часто хранения образов и других молитвенных принадлежностей выделяли отдельную комнату. В этой комнате образа делались большими во всю высоту и длину стены наподобие церковного иконостаса. Под этими иконами и возле них размещались аналои с Священным Писанием (Библией) и духовными и богослужебными книгами, просфора Пресвятой Богородицы, которой приписывали особую благодатную силу и выставляли на обеденном столе, а также по бокам от икон и аналоев стояли подсвечники со свечами. Кроме  того на полице под образами лежало крылышко для вытирания пыли и губка для отирания. Иконы в этих комнатах в домах богатых хозяев особо богато и тщательно украшались и укрывались. В этих комнатах дворяне, купцы, чиновники и цари совершали домашние утренние, вечерние и праздничные моления. Нередко в домах богатых людей устраивались домовые церкви. Туда при-глашался священник, который совершал богослужения и таинства исповеди и причастия.

     Вообще у русских людей было в обычае покрывать коврами большую часть предметов  в доме. Ковры стелились на пол и вешались на стены для украшения, тепла и звукоизоляции. Коврами и покрывалами покрывались лавки и полати. В более богатых домах покрывала стелили на диванах. После расширения торговли с Востоком в Россию стали проникать персидские ковры. Они богато украшались животными, картинами природы, различными цветами и узорами или разнообразным орнаментом. У бедных крестьян и ремесленников вместо ковров для укрывания пола и других предметов использовались рогожа и войлок. Подстилки из войлока для вытирания ног после улицы хозяева клали даже в сенях.

      Стены и мебель укрывались не только коврами. В некоторых домах плотной тканью обивались стены вместо поклейки обоев и окрашивания или побелки. Если к стенам наглухо крепились лавки для сидения и отдыха, то они покрывались тем материалам, которым обивались стены. Сверх того на лавки клались куски материи, которые назывались полавочниками. Они представляли собой сложенный из двух полотнищ кусок материи, из которых один был больше другого и закрывал всю лавку, а второй свисал с лавки наполовину до пола и был меньше первого куска. Кусками ткани, называемым наоконником укрывались подоконники. В зависимости от чередования праздничных и будних дней лавки покрывались различными тканями. В будние дни ткань для укрывания лавок была победнее и попроще. В основном она была из сукна. На праздники доставались более красивые и дорогие шелковые покрывала. Они были подбиты более простой тканью и оторочены материей другого цвета.

     Набор мебели был различным для хозяев различных сословий. Основными видами мебели были лавки (в курных избах полати). Также для сидения помимо лавок делались более широкие скамьи. Они делались до двух аршин шириной (142, 24 см) и четырёх аршин – шириной (284,4 см). Некоторые из них для крестьян и ремесленников служили также кроватями. Такие скамьи делались с возвышением, которое называлось приголовником. На этих скамьях хозяева отдыхали после обеда. Также в доме делались более мелкие скамьи. Стульев и кресел у большинства русских людей не было. Они были принадлежностью богатых купцов и дворян, а также царского двора. Для приёма пищи и гостей из дерева делались столы.
Столы делались в основном из таких пород дерева, как дуб. Они всегда были длинные и узкие простой незамысловатой формы. Ножки у столов могли быть украшены резьбой. Также резьбой украшались бока столов, если они были. Богатые хозяева украшали столы картинами, изображающие события из истории Священного Писания. Кроме основных больших столов могли в доме быть столы и маленькие. У богатых хозяев они украшались камнями и разными аспидными кусочками. Любой стол, а прежде всего, обеденный обязательно покрывался для соблюдения приличия подскатерником. На время обеда на стол клали стелили скатерть. Скатерти и подскатерники для обеда за столом делались из различных материалов, таких как полотно и сукно для будних дней и бархатными, алтабасовыми и камковыми для праздничных дней с золотистой каймой.

     Зеркала в доме русские люди не держали. По существовавшим тогда верованиям и церковным поучениям это было большим грехом. Даже священнослужителям собор 1666 года запрещал иметь зеркало. Но постепенно по мере торговли с странами Западной Европы зеркала постепенно входили в быт русских людей.
Кроватями служили лавки, приставленные к стене. К ней приставлялась вторая лавка. Постель составляла из трёх основных частей: пуховика (перины), изголовья и подушек. Изголовий, как правило делалось два: нижнее и верхнее. Нижнее изголовье называлось бумажным. Оно подкладывалось под верхнее, а на верхнее изголовье клались подушки, которых обыкновенно было три. Перина покрывалась простынёю из шёлка, а сверху на неё клалось одеяло, которое заходило одним из своих концов под подушки. Убранство постели зависело также от чередования будних и праздничных дней. В нарядных праздничных постелях на изголовья и подушки надевались наволоки. Они шились из шелка, атласа обыкновенно красного цвета. Дополнительно они украшались жемчугом по краям и обшивались нитями из золота и серебра. Одеяла стелились, подбитые соболем. Они были атласными красного цвета гривами, т. е. с каймой из золотых и серебряных нитей. Перины подбивались лебяжьим или чижовым пухом. На будничных простых постелях наволоки были тафтяные белые или красные и подбивались крашениною. Перины подбивались для простых постелей заячьим пухом. Такие постели в основном были принадлежностью богатых классов и сословий: дворян, купцов, чиновников и царей. Люди среднего достатка спали на по-крывалах из войлока, а бедные крестьяне и ремесленники спали на печах на своём платье или шубах и кафтанах или на голых лавках.
Для хранения вещей вместо шкафов русские люди различных классов и сословий использовали сундуки, погребцы, чемоданы и поставцы. Поставцы представляли собой столбы с прикреплёнными между ними полками. Это были прообразы шкафов и сервантов. В них хранилась посуда. Нижние полки при этом были шире, чем верхние и на них ставилась более тяжелая посуда. Разные женские украшения хранились в ларцах. Ларцы были в зажиточных семьям. Они отделывались различными украшениями и драгоценными камнями, наводились различными красками и золотом и украшались различными узорами. Такие ларцы передавались из поколения в поколение и хра-нились как семейная реликвия.

      Знакомство с Европой привело в XVII в. к появления в домах русских людей часов. Так, например, у Артамона Сергеевича Матвеева было несколько часов. Одни из них показывали часы астрономического дня, другие обозначали время от восхода до захода Солнца. Третьи часы показывали время с полуночи по полдень в привычном нам двенадцатичасовом формате. Стрелки этих часов дважды за сутки делали круг по 12 часов, а циферблат имел привычные нам 12 цифр. Также изредка делались карманные часы, а наиболее употребительными были часы боевые, стенные и столовые. Устройство этих часов отличалось от привычных нам часов тем, что вместо стрелок двигался круг с цифрами. Столовые часы делались с затейливыми фигурами, например, с четвероугольною скрынькою с перилами наверху, или с медным изображением слона с сидящим на нем человеком, или в виде башни, на чердаке которой сделаны были изображения людей, а на самой вершине — изображение сидящего орла.

      Для освещения домов до изобретения электричества использовались сальные и восковые свечи. Восковые свечи использовали в основном богаче, да и то только по праздникам. В будние дни даже в царском дворце для освещения использовались сальные свечи. Свечи ставились в подсвечники. Подсвечники были различной формы. Чем богаче был хозяин дома, тем более замысловатую форму и отделку они имели. Подсвечники могли крепиться на стена и быть довольно большими и настольными. Они делались из меди, а в редких случаях из железа. Для больших собраний и праздников во дворцах богатых людей для освещения делались большие люстры со свечами, подвешивавшиеся к потолку на крюке. Дома наиболее бедных крестьян и ремесленников освещались в основном лучиной, которой хватало ненадолго и лишь изредка свечами. Лучина ставилась на небольшой подставке – светце, на которую клалась  лучина и держалась. Для прислуги делались фонари со слюдяными пластинами, с которыми она ходила в хозяйственные постройки и на конюшни. По данным раскопок археологических слоёв домонгольского периода для освещения жилищ могли использоваться также фарфоровые светильники и кувшины с налитым в них маслом и вставленным и закрепленным сверху фитилём.

     Ночного уличного освещения в городах тогда не было. Люди тогда передвигались практически наощупь и старались без необходимости не выходить в темноте из дома. В лучших случаях они пользовались самодельными фонариками для освещения пути наподобие слюдяных, в которые вставлялись свечки, или с факелами. Законопослушные горожане вечером и ночью по тёмным улицам не ходили. Улицы ночью перегораживались деревянными решетками, около которых стояла стража. Это делалось для борьбы с ворами, разбойниками и поджигателями. Гулявшего ночью по улицам Москвы горожанина по свидетельствам иностранцев XVII века ждал арест. Только в случае особой необходимости, например, в случае проезда знатного лица или чиновника, который шел или ехал со слугами, один из которых держал в руке фонарь, стража пропускала этого человека (см.: Освещение Москвы до XX века [Электронный ресурс] – Режим доступа: Лишь в 1625 году на свадьбе царевича Михаила Фёдоровича по случаю приезда иностранных гостей на площади перед Кремлём были разведены большие костры на специально отведённых местах, чтобы Кремль и его окрестности. Это был первый опыт ночного освещения Москвы. Другие же города и сёла с наступлением темноты погружались практически в полный мрак и до середины-конца XVIII века ничем не освещались систематически.

    Для хранения воды, жидкостей и крупных вещей русские использовали бочки. Бочки делались из деревянных досок и скреплялись железными обручами. Они делались различного объёма и вместимости в зависимости от назначения и целей использования. Бочки использовались для хранения воды, муки, зерна, масла, рыбы и других вещей и товаров, таких как гвозди, топоры, замки, цепи и других вещей. Для приготовления пищи использовались железные горшки и глиняные горшки, а для гостей, когда готовилась много пищи и для больших семей и праздников, -- котлы. Котлы для варения пищи в поварнях могли иметь различный объём, например, в полведра, ведро, 4 ведра или 7 вёдер. Самые большие котлы могли иметь объём до 50 вёдер. Это были пивные или рыбные котлы. После обеда всю посуду и котлы рачительные и добросовестные хозяева тщательно мыли и ставили сушиться вверх дном на полках на кухне или в чулане.

     Умывались русские люди с помощью рукомойников или лоханей. У знатных людей они были позолоченные и посеребряные. У более бедных людей умывальники делались из меди и олова.

      Посудой для обеда русским людям служили миски. Общим названием посуда для питья и еды было судки. Из поварни жидкие блюда, например, каши и супы, носили в больших кастрюлях и горшках. Также для разноски горячей пищи по столам использовались рассольники и соусники с крышками для солёных плодов. Жареные блюда готовились на железных или медных луженых сковородах. Для замешивания теста использовались деревянные корыта и большие чаны. Корыта также использовались для стирки белья. Кроме них стирали бельё в такой посуде, как ночвы и буки. Воду носили в таких видах емкостей и посуды, как: вёдра, кумганы, корчаги, ендовы и кувшины.

     Стоит немного рассказать о той посуде, которые использовали русские люди для обеда. В основном блюда раздавались обедающим в мисках. У богатых они были оловянные и серебряные, а трудовой люд кушал в деревянных мисках. Твёрдые кушанья из поварни обедающим приносились на блюдах. Блюда делались с расчетом на определённые виды кушаний. Например, были блюда гусиное, блюдо лебяжье и т. д. Раздавались блюда по очереди так, чтобы одновременно могли есть два и более человека. Потом блюда менялись. Жидкие кушанья приносились на стол в котлах и разливались по мискам. В бедных семьях крестьян посуда было мало. Жидкие блюда крестьяне ставили в котле на стол. В крестьянской семье тогда свято чтились патриархальные традиции. Семья не приступала к обеду, пока первым не начинал обед глава семейства. Затем из котла по очереди ложкой зачерпывали и ели суп другие члены семьи и лишь в последнюю очередь суп из общего горшка или котла брали дети. Этим подчеркивался тогда незыблемый авторитет мужа и отца семейства. Ему же доставались и лучшие куски мяса и части супа. Более строгим порядок приёма пищи и поведения за столом был только в монастырях. Самыми маленькими блюдами были блюдца. Овощи раздавали в специальном виде посуды, который назывался овощницей. Тарелки, называемые торелями, были редкостью даже у богатых и знатных людей. Их выставляли только при гостях, а остальное время их храни ли на полках в сервизе. За обедом они не менялись. Торели делались из серебра, иногда позолоченного и были гранёными. Бедные хозяева имели торели из олова или меди. Весом они были до половины фунта (0,2 кг), а наиболее тяжелые могди весить до ; фунтов (0,3 кг).

    Ложки у богатых делались серебряные с позолотой. Они украшались и на них делалась надпись с именем того, кому она принадлежала. Также и ножи оплавлись с золотом и серебром и украшались драгоценными камнями. Но и не подавали к обеду, так как блюда из поварни на стол приносились уже разрезанными. Вилки делались металлическими и с двумя зубьями. Но и вилки не всегда были на обеденном столе. Салфетки тогда никто не использовал. Руки предпочитали вытирать о край скатерти или о тряпку или полотенце. При этом обязательными видами посуды на столе всегда были горчичница,  уксусница, перечница и солоница. Солоницы делались на стоянцах с покрышками и с рукоятками, уксусницы и перечницы на ножках.  Иногда эти сосуды могли соединяться в один, например, снизу ставилась солоница, а на верху ее — перечница. Серебряные солоницы и перечницы украшались узорами и литыми изображениями, например солоница на зверьках, солоница с верхом, украшенным финифтью с изображением людей по бокам.

     Столовые сосуды для питья тогда поражали своим разнообразием. Основными видами сосудов в рассматриваемый период были: ендовы, му-шормы, вёдра, кувшины, сулеи, четвертины, братины. Ендова была тогда больше кухонным сосудом. В то же время она могла использоваться и как сосуд для приноса питья. По величине они имели от 1 до 6 вёдер. Однако, ендовы могли быть и совсем маленькими и заключать в себе всего 2 гривенки. За столом этот вид посуды редко использовался. Он делался из луженой меди и имел носок и рукоятка. Мушорма как сосуд для питья была похожа на ендову.  Она также имела носок и рукоять. В чём было отличие мушормы и ендовы выяснить до сих пор не удалось. Вёдра были служебной посудой. Но сделанные в маленьком размере они выставлялись на стол и в них приносились напитки. Это были серебряные сосуды в форме ведра цилиндрической формы. У них была дужка наверху. Иногда ведра могли делаться не только в форме цилиндра, но и в форме многогранника. Довольно распространённой посудой для хранения жидкостей и питья были кувшины. У кувшинов внизу были более вытянутые и округлые бока, а к верху они сужались. Они имели носик и рукоять в форме круга, Иногда кувшины могли быть и в форме многогранника. Кувшины чаще всего делались серебряные. У них была крышка, которая украшалась какой-нибудь фигурой, например, яблоком. Четвертиной называлась посуда, которая имела как видно из названия ; ведра, т. е. кварта. Однако, в домашнем обиходе четвертиной называлась посуда, имевшая по своей форме форму, похожую на суповую чашку с крышкой. Братиной назывался такой сосуд, который был в виде чаши с кружкой. Он был предназначен для дружеских посиделок и попоек. Сулеями назывались бутылки с продолговатым горлом и цепью. Их обычно подвешивали за пояс и носили и возили с собой в путешествиях. Все перечисленные выше виды посуды предназначались для хранения жидкостей.  За столом пили напитки из небольших видов посуды. Такими видами столовой посуды были чашки, кружки, кубки, корцы, ковши, достаканы, чарки, овкачи, болванцы. Кружки представляли собой цилиндрические сосуды с рукоятью и крышкой. Они могли иметь не только форму цилиндра, но и форму многогранника, как правило, восьмигранные и четырёхгранные. Ставились кружки на поддонах. По своему объёму они имели 1/8 ведра. Но эта мера не всегда строго соблюдалась и они могли быть различного объёма. Чашами назывались круглые разложистые сосуды с рукоятями, пелюстками, скобами, кольцами. Какой либо определённой меры объёма у них не было. Чашами называлась общая мера вина, которую люди могли выпить неа празднике или дружеской посиделки. В этом смысле на одной братине находилась надпись: «В сию братину наливается богородицына чаша». Пить чью-либо чашу означало пить в честь кого-нибудь или за чье-либо здоровье. Поэтому, говорилось: «Государева чаша, патриаршая чаша».

     Кубки представляли собой сосуды с круглым дном. Они имели под-ставку различной форму и крышку с цепочкой. Делались кубки двойчатые. Они разделялись на две половинки, из которых каждая представляла собой особый сосуд для питья. Величина кубков была различна. Всем известен громадный кубок царя Ивана Васильевича Грозного, хранящийся в Оружейной палате. Его вес составляет в один пуд восемь фунтов, а высота в сажень. У знатных и богатых домохозяев были большие кубки весом до четырех и до пяти фунтов. Они в небольшом количестве стояли только для украшения на поставцах. В основном употреблялись кубки весом в полфунта, фунт и около того. Стопы были большие высокие стаканы, иногда с рукоятью, носками и крышкою. Достаканы были средней величины стаканами, иногда с рукояткою. Они были на ножках, обыкновенно с разложистыми круглыми краями, иногда же с угольчатыми, и ставились на маленьких поддонах. Ковши были низенькие сосудцы, круглые или овальные, с круглым дном, с дощатою ручкою, называемой полкою, иногда с загибом на конце. Корцы отличались от ковшей тем, что дно у них было плоское. Маленькие корцы назывались корчиками. Чарки представляли собой маленькие сосуды с круглым или плоским дном или на ножках с закругленною ручкой, иногда с покрышкою. Точно неизвестно, в чём было отличие сосудов, называемых болванцы и овкачи. Первые были иногда массивны, как это доказывается описанием одного болванца в числе посуды царя Михаила Федоровича, где значатся болванцы в 4 фунта 62 золотника и в 9 фунтов с лишком.

     Все эти сосуды, о которых было рассказано выше и подробное описание которых дал историк Костомаров, были в основном достоянием богатых семей. Естественно, что эти сосуды делались из серебра и украшались всевозможными рисунками, узорами, изображениями растений и животных и т. д. Наиболее богатые кубки были у царей. Например, у царю Ивана IV Грозного на покрышке кубка был терем о трёх столбах, между столбами были человеческие изображения на кругах. На верху самого терема располагалась фигура человека, держащая копьё. Вообще часто крышки сосудов украшались различными литыми фигурами, изображавшими плоды деревьев, цыеты, фигуры людей и животных. По бокам сосудов для питья делались выпуклости и впадины, которые соответственно назывались пузами и ложками. Сверх того, на стенах чаш и кубков могли быть неширокие , но высокие возвышения, которые назывались пупышами. Они были формы круглой, сердцевидной, продолговатой, клинчатой и так далее. Пупыши могли чередоваться с ложками. На ложках кроме узоров могли помещаться различные надписи. Это делалось когда на сосуде одна работа художника выполнялась на фоне другой. Надписи могли указывать на вес сосуда (кубка), имя его владельца или содержать цитаты или изречения из Священного Писания. Чтоб получить представление о роде и характере тех надписей, которые заключали в себе изречения, можно привести в пример чарку, на которой написано по ободу: «Чарка добра человеку, пить из нея на здравие, хваля Бога, про государево многолетнее здоровье». Внутри другая: «Не злись, смирись, человече, желаешь славы земныя, за то не наследишь небесныя». По бокам вокруг: «Зри, смотри, и люби и не проси».

     На сосудах для питья, привозимых из стран Западной Европы, художники изображали целые картины, иллюстрирующие мифы Древней Греции и их героев, например, Аполлона или сюжеты из Священной истории Писания.
Количество разнообразных сосудов, которые были у богатых людей, определялось не только из возможностями и благосостоянием, но и всякими подарками на семейные и церковные праздники. Так, например, цари сосуды и кубки дарили своим подчинённым за верность и службу. Подданные в свою очередь подносили сосуды великим князьям и царям в наиболее торжественные дни и в дни, когда новые цари вступали на престол. Сосуды представителями различных сословий дарились на именины, по случаю бракосочетания и других случаев. Таким образом накапливалось большое количество сосудов. Часть из хранилась как семейная реликвия и передавалась по наследству, а другая часть выставлялась на стол по праздникам и по особым случаям. Кроме, золотых и серебряных сосудов у дворян и купцов и других богатых сословий могли быть сосуды каменные, сердоликовые и из горного хрусталя. Со временем в употребление наиболее богатых сословий российского общества стала входить стеклянная посуда, имевшая тоже название, как и изделия из других материалов.

     Одежда и обувь русских людей XV, XVI и начала XVII вв. была разнообразна. В чём-то она сохраняла традиции Древней Руси, а в чём-то стали появляться новые веяния и тенденции. Вид одежды и обуви, их отделка, цвет и покрой, материалы из которых они шились, различались от сословно-классовой принадлежности русских людей, рода их занятий,  особенностей климата и национально-культурных традиций. Все различия в деталях и названиях одежды, бывшие в рассматриваемый период, сейчас современнику мало понятны. Но покрой одежды, характерный для одежды и обуви русских людей, был одинаков, как для крестьян, так и для царей. Она лишь различалась отделкой и богатством и разнообразием в украшении.
Обувь русского человека, и в первую очередь крестьянина делалась из древесной коры. Кроме лаптей из коры крестьяне и ремесленники носили башмаки, сплетённые из прутьев лозы – пленицы. Иногда у простого трудового люда встречался такой вид обуви, у которого подошва к ноге, крепилась ремнями, обмотанными вокруг ноги. Такую обувь носили крестьяне обеих полов. Более богатой обувью были сапоги, чеботы, башмаки и ичетыги. Они шились из телячьей или конской кожи, коровьего опойка или юфти. Богатые дворяне, купцы и цари шили себе обувь из турецкого или персидского сафьяна. Сапоги тогда были по размеры довольно высокими и доходили почти до паха. Они заменяли собой штаны и соединяли в себе обувь и штаны. Во всяком случае они доходили до колена и внутри в них подкладывалась холстина. Подошва сапог обивалась подковами и подборами. Они крепились к подошве гвоздями. У царей подборы и подковы крепились серебряными гвоздями. Чеботы представляли собой полусапожки с загнутыми кверху носами. Башмаки были принадлежностью не только мужчин, но и женщин. Они носили их с ичетыгами и ичеботами, а иногда ноговицами. Это были чулки из сафьяна. Они были двух видов, один из которых достигал до колен, а другой был полуполный. С сапогами носились чулки шерстяные или шелковые. Зимой они побивалиь мехом. Посадские жены предпочитали носить высокие сапоги до колен с шелковыми или шерстяными чулками, а дворянки – башмаки. Простые крестьянки носили лапти, также, как и их мужья. Сапоги всегда делались цветными. Чаще всего они делались красными и желтыми. Иногда они могли шиться голубого, зелёного, лазоревого, белого и телесного цвета. Они расшивались золотом, особенно в верхних частях на голенищах с изображением единорогов, листьев, цветов и прочего, а также унизывались жемчугом. В ряде случаев отделка сапог была такой богатой, что сафьяна уже не было на сапогах видно. Основную часть обуви русские люди делали сами. Зажиточные дворяне и купцы держали для этого специально обученных холопов.

       Из одежды наиболее распространённой вещью как у крестьян, так и у царей была рубаха, которая по своему покрою была во многом сходной для всех сословий. Крестьяне и ремесленники шили рубахи холщовые, представители богатых классов и сословий шили свои рубахи из шелка. Чаще всего шились рубахи красного цвета. Красный цвет в русском народе считался нарядным и праздничным. На это было даже указание в «Домострое», в котором указывалось на мытьё русских красных рубах, как на принадлежность к лучшей праздничной одежде.
По своему виду рубахи были широкие и короткие. Они одевались поверх нижнего домашнего платья – зипуна и коротких, доходящих до колен штанов. По своей длине русские мужские рубахи едва доходили до ляжек. Изредка они были длиной до колен. На поясе они подпоясывались нешироким узким поясом. Он назывался опояской. Дополнительно в холщовых рубахах делали треугольные вставки в подмышках из другого полотна. Чаще всего их расшивали шерстяной пряжей, шелком, тафтой или другой шерстью. По подолу и краям рукавов рубахи окаймлялись тесьмами. Они расшивались золотом или шелками. Шириною расшивка каймы рукавов и подола была в два пальца. Знатные и богатые дворяне, купцы и представители царского двора дополнительно расшивали также рукава и грудь. Поэтому знатные люди и оставляли рубаху открытой из-под платья. Такие вышитые рубахи назывались пошевными. Большое внимание уделяли воротнику рубахи. Воротник рубахи выпускался из-под верхних одежд на два пальца. Он назывался ожерельем. Напоминал этот воротник будущие воротники камзолов XIX века. Воротник делался отдельно от рубахи. Он пристегивался к ней у богатых людей золотыми и серебряными пуговицами вокруг горловины рубахи на затылке, а бедняки его пристёгивали к рубахе медными пуговицами. Изредка вместо них было петли с запонками. Поначалу этот воротник назывался рубашкою. Позже в XVII в. воротник (ожерелье с вышивкой золотом и цветами и унизанное ожерелье) стал называться сорочкой. Рубахой или рубашкой стал называться тот предмет одежды, к которому он крепился.

     Русские мужские штаны назывались портками. Они почти всегда в рассматриваемый период делались короткими и доходили до колен. Портки всегда делались с разрезом и у них был узел. С его помощью штаны можно было делать шире или уже. Бедные люди шили штаны из холста белого или крашеного или из сермяги, представлявшей собой грубую шерстяную ткань. Дворяне, купцы и бояре шили штаны из шелка или сукна. Летом знатные люди одевали тафтяные штаны или штаны из другой шелковой ткани. Например, у царей и бояр были штаны из тяжелой шелковой ткани (объяри). По своему цвету штаны были зелёные, желтые, лазоревые или красные.

      На рубаху и штаны почти всегда представители всех сословий одевали три одежды одна на другую. Исподняя нижняя одежда была у всех сословий только домашней. Если надо было идти в гости или принимать гостей или по другим случаям, то сверху одевалась вторая основная одежда. Третий слой одежды был выходной и он накидывался сверху.

       Зипуны представляли собой нижние рубахи, длиной доходящие до колен или чуть выше. Бедные крестьяне и ремесленники шили их из грубой крашенины, а для зимы – из сермяги. Богатые люди шили нижние рубахи из шелка. У этих рубах могли быть также рукава. При этом рукава могли быть как из одного вида материала, так и из разных видов. Например, сама рубаха шилась из атласа, а рукава – из серебряной объяри. К нижним рубахам пристёгивались также воротники – обнизи. Они могли быть по-разному украшены и иметь различную отделку. Обнизей у богатых людей хранилось много. В зависимости от определённых случаев обнизи могли одеваться на воротник рубахи разные из желания показаться попроще или побогаче. Если обнизь была большая и широкая, то тогда к нижней рубахе ожерелье не пристёгива-лось. Если же обнизь была малая, то из-под неё виднелось ожерелье рубахи.

      Второй основной одеждой, которая одевалась поверх нижней рубахи – зипуна был кафтан. По своей длине кафтан мог доходить до пят или быть чуть короче, приоткрывая сапоги. Впереди кафтан делался немного длиннее, чем сзади. Рукава кафтана делались довольно длинными. От плеч рукава могли доходить до земли. Нижняя часть рукава могла сдвигаться вверх и опускаться вниз. Это позволяло зимой защититься от холода, а для знатных людей заменяло перчатки. Рабочие люди нижней частью рукавов кафтана пользовались как перчатками. Этой частью рукавов кафтана рабочие люди брали в руки те вещи, до которых нельзя было дотронуться голыми руками. Например, горячей посуды. У нарядных кафтанов нижняя часть рукавов делалась с разрезом и она называлась запястьем. Эта часть рукава отделывалась золотом и украшалась жемчугом. Она была отдельной частью рукава и пристёгивалась к самому рукаву особо. Сам кафтан шился с разрезом только спереди. Подол кафтана оторачивался тесьмою. Ею же оторачивался и подол. Тесьма кафтана украшалась жемчугом или металлическим серебряным или золотым кружевом. Кружево делалось в виде различных фигур. Вдоль по кафтану параллельно с разрезом делались нашивки из другой материи и другого цвета. Они имели форму четвероугольников или кругов. На этих нашивках крепились кисти и шнурки для того, чтобы застёгивать кафтан. Вместо завязок на кафтане на одной из его сторон могли делаться петли, а на другой пуговицы, на которые кафтан застёгивался. В XVI веке кафтан застёгивался чаще завязками, а позже в основном на пуговицы. Пуговиц на кафтане было 12-13. Все эти пуговицы располагались на груди. Низ кафтана никогда не застёгивался на пуговицы и не завязывался на завязки. У кафтанов, также как и у рубах мог быть отложной воротник – ожерелье, обшитый золотом и унизанный жемчугом. Но чаще всего воротником кафтана служило ожерелье или воротник рубахи. Изнанка кафтана всегда подбивалась материей более худшего качества, чем сам кафтан. Зимний кафтан мог быть подбит мехом или делаться на меховой основе. Чаще всего для зимних кафтанов использовался беличий или соболий мех.

     Разновидностью кафтана, которая была приспособлена для путеше-ствий или верховой езды, была чуга. Она представляла собой узкий кафтан, у которого были рукава по локоть и он был короче обыкновенных кафтанов. Этот кафтан подпоясывался поясом, за которой крепился нож и ложка. На грудь подвешивалась перевязь с дорожной сулеёю – сосудом для питья.

     Ферези, представляли собой одежды, которые надевались на зипун также как и кафтан. Они выглядели также как кафтан. Только ферези были с более бедной отделки, чем обычные кафтаны и без кружев.
Кроме традиционных кафтанов и их разновидностей у русских людей были такие разновидности второй одежды, как армяк, тегиляй и терлик. Армяки были похожи на ферязи. Они делались с прорехами, кружевами и образцами. Их воротники украшались кружевами. Отличием тегиляя от других видов кафтанов было большое количество пуговиц для застёгивания кафтана. Их насчитывалось от 56 до 68 штук. Особенности покроя армяка и тегиляя точно не известны. Под терликом подразумевалось короткое верхнее платье, удобное для верховой езды на лошадях.

      Верхняя накидная одежда отличалась большим разнообразием. Основными видами накидной одежды были опашень, охабень, однорядка, ферезея, епанча и шуба. Опашень как разновидность накидной одежды был преимущественно царской одеждой и использовался только для летних выходов царей, их семейства и слуг. Этот вид одежды упоминался, по словам Костамирова, только для летних выходов. В остальные времена года верхней одеждой для выхода служила однорядка. Оба эти вида верхней накидной одежды делались широкими. Длиной они были до пят. Рукава этих видов одежды делались также длинными и широкими. На  рукавах делались разрезы. По краям эти разрезы украшались кружевами, а вдоль разрезов делались нашивки. На них крепились пуговицы для застёгивания разрезов. К воротнику могло пристёгиваться ожерелье. Опашень был разновидностью верхней одежды. Он шился из шелка для знатных людей. Однорядка же шилась всегда из сукна. Охабень был разновидностью плаща с капюшоном. Ферезея представляла собой плащ с рукавами, который одевался только для дороги. Епанча была двух родов: одна дорожная из верблюжьей шерсти или грубого сукна, а другая нарядная из богатой материи, которая подбивалась мехом больше для пышности, чем для тепла. Такую епанчу надевали, когда выезжали верхом и красовались перед народом. Эти епанчи делались без рукавов и без прорех для рук. Они накидывались на плечи и застегивались на шее пуговицами или завязками. Шубы, пожалуй, были самой дорогой, красивой и богатой одеждой для русского человека. В силу климата и бедности русские только и могли делать, как щеголять друг перед другом в шубах. Чем более знатным и богатым был её носитель, тем шуба делалась более дорогой и пышной и с более богатой и дорогой отделкой и из дорогих мехов. Обилие мехов и меховой одежды было тогда одним из основных признаков богатсва того или иного члена российского общества и его высокого положения в обществе. В шубах русские люди не только ходили по улице в крепкий мороз, но бывало и сидели в них в комнатах, даже если было жарко, чтобы покрасоваться перед гостями и показать им свой статус и достаток. Бедный трудовой народ ходил зимой в шубах и тулупах из овчины и зайца. Люди среднего достатка носили шубы беличьи и куньи. Самые богатые люди носили шубы собольи и лисьи из меха разных видов лисиц. Самым большим шиком тогда были шубы из горностаев. По способу, которым они шились шубы делались на пупках, черевах и хребтах. Поэтому свои названия: хребтовая шуба, черевая и другие. Обыкновенно шубы сверху покрывались сукном, но чаще всего шелковыми тканями. На них помещали по бокам разреза нашивки. Они были из другой материи по сравнению с той, которою была покрыта сама шуба. На эти нашивки пришивались петли и пуговицы, а сам разрез окаймлялся металлическим кружевом.  Однако щегольство не всегда требовало пышного покрытия и блестящих украшений для шубы. В некоторых случаях русские щеголяли только одними мехами. Они считали, что достоинство меха выказывается ярче тогда, когда он лишен всяких посторонних прикрас.

    Для всех вообще мужских одежд, описанных здесь Костомаровым, люди среднего состояния употребляли сукна, привозимые из-за границы, зуфь (род камлота), а для праздничных платьев – шелковые материи. У людей более зажиточных покрывались шелковыми тканями даже будничные одежды. В старину более употребительными были шелковые материи: дороги, киндяки, тафта (роды дешевые), камки, бархат, атлас, объярь, алтабас и зарбев. В то время вкусы требовали самых ярких цветов, как на сукнах, так и на материях. Черные и вообще темные цвета обыкновенно употреблялись только на печальных (траурных), или так называемых смирных одеждах. Они были выражением скорби и печали русских людей в случае смерти близких и других потерь и трагедий. По понятиям рассматриваемого периода, яркие цвета платья внушали уважение, и поэтому цари приказывали начальствующим лицам в торжественных случаях, когда надобно было действовать на народ, одеваться в цветное платье. Служилые люди во время какого-нибудь торжественного события, выходящего из повседневной среды, одевались в цветные одежды. Из всех ярких цветов самым распространённым цветом платьев был красный цвет и его разновидности. Из них особенно любили червчатый отлив (красно-фиолетовый). Этот цвет так часто употреблялся, что один иностранец заметил, что все городские жители (посадские) носят платье такого цвета. Даже духовные особы носили рясы красных цветов. После красных цветов самыми употребительными были цвета: лазоревый, зеленый и вишневый, за этими цветами следовали: рудо-желтый, шафранный, лимонный, песочный, кирпичный, сизовый, сливный, маковый, таусинный, дымчатый, ценинный и прочие. Шелковые материи, исключая невысокие сорта, как, например, дороги, киндяки и тафты, ткались вместе с золотом и серебром.  Одни материи ткались с золотыми и с серебряными узорами по цветному фону ткани, другие были затканы золотом и серебром, так что по золотому полю выводились серебряные, а по серебряному — золотые узоры и фигуры, такие как, например: чешуи, большие и малые круги, струи (преимущественно в объяри), реки, травы, листья, птицы, змейки, изображения людей, и стоящих и лежащих, и с крыльями, и т. д. Иногда же серебро и золото переплеталось с шелками. Так, например, по серебряной земле (фону) золотые узоры пополам с шелками трех цветов или круги из золота, переплетенного с зеленым и червчатым шелками, а между кругами листья. Иногда золотые и серебряные узоры по ткани чередовались между собою, а иногда по серебряной или по золотой земле вышивались узоры шелками и выбивал-ся бархат; иногда золотые и серебряные полосы на ткани чередовались с шелковыми, например, атлас золотной, а по нему полосы червчатого, лазоревого и вишневого цветов. Самые ценные шелковые материи были: бархат, атлас, алтабас и зарбев. Последние два вида привозились с Востока и употреблялись на самые драгоценные одежды царей и знатных бояр. Золотое платье считалось атрибутом достоинства у бояр и думных людей, окружавших царскую особу. Когда принимали послов, то всем, не имеющим такого рода платьев, раздавали их на время из царской казны. Особенная драгоценность русских мужских нарядов заключалась преимущественно в нашивках, ожерельях, запястьях, кружевах и пуговицах. Нашивки, как сказано, делались всегда из материи, которая отличалась от той, что была на лицевой стороне всей одежды. Так, например: при зеленом сукне нашивки красные, при красном или червчатом нашивки зеленые или голубые. Под цвет нашивок делались завязки и кисти, называемые ворворки. Нашивки, ожерелья и запястья у богатых унизывались жемчугом и драгоценными камнями, на ожерельях, кроме жемчуга и камней, всегда ставились золотые пуговицы, у бедных для них служили куски материи, а пуговки на ожерельях были из шелка или из пряжи. Кружева были разнообразны и носили по своим формам разные названия, например, кольчатое, коленастое, решетчатое, плетеное, петельчатое, цепковое; кружево окаймлялось бахромою. Пуговицы у богатых делались иногда из жемчужин, и щеголи отличались тем, что каждая пуговица состояла из одной большой жемчужины. Золотые и серебряные пуговицы носили разные названия по роду работы, как, например, канфаренные, сканные, грановитые, или по своей форме, как, например, грушевидные, остроконечные, прорезные, сенчатые, клинчатые, половинчатые, желобчатые. Случалось, что пришивали вместо металлических пуговиц плетеные из канители и трунцала и хрустальные. Бедняки носили оловянные пуговицы таких же форм, как и богачи. Величина их была очень различна, например, иногда они доходили до размера яйца. Число их было чаще всего 11 и 12 на одежде, иногда 14 и 15; они пристегивались на нашивках.

     Перчатки зимой русские люди не носили. Их заменяли им рукава длинных кафтанов, которыми было удобно брать те предметы, которые невозможно было взять голыми руками. Только у царей и бояр и других знатных особ тогда в обиход стали входить перчатки как предмет одежды. Для защиты от холода большинство русских людей одевало персчатые рукавицы. Они шились в основном из  меха. Эти рукавицы носились только для защиты рук от холода, но не для красоты.

     Пояс являлся в XV-XVII вв. обязательным предметом одежды. Не носить пояс считалась тогда в русском обществе неприличным. Опояски были не только у рубах. Полноценные пояса делались и у кафтанов всех разновидностей. Этими поясами русские люди щеголяли друг перед другом не меньше, чем всевозможными пуговицами и нашивками. В более раннее время пояса передавались по наследству и были одной из важнейших семейных реликвий и драгоценностей. Пояса отделывались жемчугом, всевозможными металлическими фигурками, которые изображали цветы, животных, растений и т. д. Вместо драгоценных камней и металлических фигурок  на поясах могли делаться нашивки из различных тканей.

     Основным видом головного убора у русских людей была шапка. Она была четырёх видов. Зажиточные русские люди, подражая восточным обычаям носили маленькие шапки, называвшиеся тафьями, которые прикрывали только затылок. Эти шапки расшивались шелками, а для богатых людей золотом и жемчугом. Такого вида шапки носили везде и даже в помещениях и комнатах. Царь Иван Грозный даже, когда он приходил в Церковь на богослужение, не снимал эту шапку. Из-за этого он поссорился с митрополитом Филиппом.

      Второй вил шапки был остроконечным. Он назывался колпаком. Богатые люди носили такие колпаки из атласа обыкновенно белого цвета. По края шапки пришивали ожерелье. Оно было унизано жемчугом и золотыми пуговками, а иногда и драгоценными камнями. Дополнительно к передней стороне колпака пристёгивали золотую запону. Зимой колпак подбивался мехом, который широкой полосой отворачивался наружу. На колпаке вдоль спереди и сзади делались разрезы. Они обшивались и украшались жемчугом и по краям этих разрезов пришивались пуговицы для того, чтобы застёгивать эти разрезы. Такой форму шапки носили также бедные крестьяне и ремесленники. Они шили из сукна и войлока. Зимой эти шапки подбивались овчиной, которая отгибалась наружу.

      Третий вид шапок представлял собой четвероугольную меховую шапку с меховым околышком снаружи из лисицы, песца или бобра. Летом этот околышек пристёгивался для красоты, а зимой вся шапка подбивалась мехом или хлопчатой бумагой. На шапке четвероугольного вида делались такие же продольные прорехи на колпаке, застёгивающиеся на пуговицы. Число этих пуговиц на каждой прорехе был обычно шесть. Верх этой шапки делался из сукна. Он был обычно черного, зелёного или черного цвета. Избегая черный цвет в одежде, русские люди считали его допустимым использовать для пошива шапок. Шапки четвероугольной формы обычно носили дворяне, дьяки и бояре тогда, когда они не были на параде. Четвёртый вид шапок, называвшийся горлатными шапками, был исключительно принадлежностью князей и бояр. Имея схожесть в покрое одежды, представители всех классов и сословий носили различные шапки. По ним определялась принадлежность и имущественное положение того человека, который её носил. Горлатные шапки в основном делались из меха дорогих пород животных с суконным верхом, а иногда и с меховым. В отличие от колпака она вверху была шире, а внизу уже. Спереди шапки делались прорехи. На прорехах делались петли. Эти петли обкладывались жемчугом с фигурками, изображавшими, например, змейки, львиные головы и прочее. На другой стороне прорехи делались золотые пуговицы с жемчугом для застёгивания этих прорех. При этом при параде боярин или дворянин одевал сразу несколько шапок. Сначала на саму голову он одевал тафью, затем на тафью колпак и сверху колпака шапку-горлатку. Даже цари имели обыкновение надевать колпак с шапкой. Считалось неприличным ходить с открытой головой и даже в комнате за столом они сидели в нарядных шапках. Дома знатные люди вместо шапки на колпак одевали болванец. Он расписывался иконописцами и был важнейшим украшением в доме. Обычай кутать голову дворянам взялся в знак подражания восточным обычаям. Также он диктовался тем, что русские люди имели обычай коротко стричься или практически совсем сбривать с голову волосы и шапки и обилие других головных уборов призваны были придать голове объём и форму и подчеркнуть престиж владельца и носителя шапки и его статус. Только в знак печали и траура позволялось отрасти волосы. Волосы также отращивали и те, кто попадал в царскую опалу.  При русские люди никогда не брили бороды. Считалось тогда неблагочестивым и оскорбляющим образ Божий брить бороду. Борода подчеркивала статус и благородство её носителя и степень его благочестия. Богатые люди тщательно ухаживали за своей бородой. Они расчёсывали её гребешком из слоновой или моржовой кости. Крестьяне и священники никогда не брили бороды и никак за ней не ухаживали, да и не считали нужным это делать. При этом чем длиннее была борода, тем больше подчеркивалась осанка и статность и благородство её владельца. Обычай брить бороды постепенно стал проникать с Запада в середине XVI в. при Иване Грозном. Однако, церковь и консервативно настроенные слои русского общества всячески боролись с бритьём бород и на церковном Соборе 1551 г. – Стоглаве осудили как порочную и неблагочестивую практику бритья бороды, призывая держаться обычаев дедов.

      В дополнение ко всем украшениям русские люди носили в ушах серьги. На шею они вешали позолоченные или золотые и серебряные цепи с крестом на конце на уровне груди. Эти цепи передавались по наследству от родителям к детям и были знаком благословения. Также такие цепи дарили цари своим приближенным. Цепи на шеях были настолько массивны, что весили до 2 фунтов. На пальцы русские люди одевали перстни с алмазами, яхонтами, изумрудами и сердоликами. Так как в рассматриваемый период не было гербовых печатей у знатных людей и их родов, то такие печати сообразно со вкусом владельца делались на перстнях и по этой печати можно было узнать к какому знатному роду принадлежал, тот, кто носил этот перстень с печатью.

      Для утирания носа русские люди носили платки. Они для зажиточных людей делались из тафты и отсрочивались золотою бахромою. Их хранили не в карманах, как сейчас, а в шапках. Когда знатные люди сидели в гостях, то держали в руках шапку, а в ней был платок.

      В довершение русского наряда  знатные люди привешивали шпаги. Это право предоставлялось только служилым и тем, которые по своему происхождению его заслуживал, а именно: боярам, окольничим, стольникам, иноземцам, начальным людям, дворянам и детям боярским. Простолюдины, посадским и крестьянам не могли ходить с оружием. Но зато и знатные, и незнатные не иначе выходили из домов, как с тростью или палкою, которая обделывалась точеным набалдашником с вычеканенным наконечником. Набалдашник раскрашивался или складывался перламутром. Посох служил эмблемою степенности и важности. Поэтому цари не иначе выходили из своих покоев с посохом.

      Женская одежда была во многом похожа на мужскую. Основные виды женской одежды были теми же, которые носили и мужчины. Но она была длиннее мужских вариантов. Женская одежды шилась с учетом особенностей женской фигуры, так что даже издали по одежде можно была узнать, что идёт или едет женщина. Так, например, женская рубаха шилась широкой и с рукавами белого или красного цвета. Как и у мужчин, эта рубаха считалась нарядной нижней женской одеждой. Поверх рубахи женщины носили летник. Эта одежда была менее длинной, чем рубаха и не доходила до пят.

     Материи, из которых шились летники, у зажиточных были по боль-шей части легкие, так, как для мужского зипуна, например, тафта. Но иногда эти одежды делались также из тяжелых золототканных и сребротканных материй. Для подкладки использовали менее ценные материи, например, киндяки или дороги. Цвета их были различны. Упоминаются летники лазоревые, зеленые, желтые, но чаще всего червчатые. Чтобы иметь, понятие о наружном виде этой одежды, можно привести несколько примеров летников из богатой материи. Вот, например, летник червчатого атласа, сотканного пополам с золотом. Вот другой летник: он сделан из червчатой камки с серебряными и золотыми узорами, поочередно представляющими листья, а подол из лазоревого атласа. Вот третий летник: он из материи сребротканной пополам с золотом.

     Верхняя женская одежда называлась опашень. Она была длинной почти до пят  и имела спереди по всей длине застёжку из пуговиц. Богатые дворянки, купчихи и боярыни делали пуговицы из золота или позолоченного серебра, а у бедных простолюдинок пуговицы на опашне были оловянные. Сам опашень чаще всего шился из сукна красного цвета. Рукава у опашня были длиной до пят. Но в самом рукаве делались прорезе для рук, а остальная часть рукава свободно висела. Это давала возможность женщине показывать рукава не только своего летника, но и запястья рубахи, шитые золотом. К вырезу вокруг шеи к опашню пристёгивался широкий меховой воротник чаще всего из меха бобра. Он назывался ожерельем и покрывал грудь, плечи и спину.  По прорезу и подолу опашни окаймлялись кусками другой материи, которая была расшита шелками и золотом.

     Другой разновидностью женской верхней одежды была телогрея. Подробности покроя и фасона опашню достоверно неизвестны. Известно только, что вверху она была уже, а внизу шире. Рукава телогреи шились как и у опашня также широкие и у них делались прорези для рук, к которым пришивались запястья из другой матери и они были вышитыми. Подол у телогреи обшивался широкой меховой полосой. Разрез у телогреи, который обыкновенно застёгивался на 15 пуговиц, окаймлялся металлическим кружевом. Или тесьмой, которая густо расшивалась золотом.  Телогреи шились как холодные, так и тёплые с мехом из куницы или соболя.
Наиболее примечательной в отношении особенностей из видов жен-ской одежды была шуба. Шубы были не только верхними меховыми платьями, но шились также и лёгкие шубы. Если летник в женской одежде соответствовал зипуну в мужской и он был нижней рубахой (платьем) и выполнял роль домашней одежды и нижнего белья, то опашень и телогрея соответствовали мужскому платью – кафтану. Шуба была общим собирательным названием всех видов накидной верхней одежды, включая зимнюю женскую одежду. Помимо шубы встречались такие разновидности женского платья, как охабни, однорядки и ферезя, похожие на мужские аналоги. Их женщины носили с поясом. Все остальные женские платья и кафтаны получили собирательное название «шуба». Меховые шубы шились из меха соболи, куницы, лисицы, горностаев, белок и зайцев. В зависимости об имущественного положения и благосостояния женщины, шубы обшивались сукном или разновидностями шелка, такими как объярь, атлас, тафта и другие видами тканей. Из цветов в тканях для шубы широко использовались цвета червчатый, желтый, зелёный и белый. Такие шубы часто носили русские женщины в XVI в., но в XVII веке и позже шубы стали украшаться различными узорами и отделываться намного богаче.

     У шуб спереди сверху донизу делался разрез. Вдоль этого разреза делались нашивки с золотыми вышивками и кистями, а к шея пристёгивался воротник в виде ожерелья. Сам разрез шубы застёгивался на пуговицы и он окаймлялся металлическим кружевом кованым или плетёным или шелковым, расшитым золотом или усаженным дробницами. Ожерелье могло делаться из воротника другого вида животных. Например, саму шуба шилась из меха белки или лисы, а ожерелье к ней было бобровое. Дополнительно к рукавам для украшения шились кружевами. Они хранились как семейная драгоценность.

      В особо торжественных случаях наиболее богатые женщины вместо ожерелья к своему женскому платью одевали мантию из шелка цвета чаще всего червчатого или белого. Эти мантии богато украшались кружевами и золотом и имели самую разнообразную отделку.

      В качестве головного убора замужнюю женщины носили подволосники или подубрусники, представлявшие собой шелковые шапочки наподобие скуфьи. Сверху на скуфью женщины одевали платок разнообразных форм. Когда богатая женщина шла в гости или в церковь, то она одевала вместо платка-убруса кику – шапочки с плоским приподнятым верхом, которая украшалась жемчугом, золотом или драгоценными камнями. Бедные ремесленники и крестьянки ходили в церковь в убрусе. Наиболее примечательным видом женского головного убора был кокошник.
По правилам благочестия женщине не приветствовалось ходить с открытой головой и распущенными или коротко подстриженными, как у мужчин, волосами. Считалось неприличным ходить женщине с открытой головой даже дома. Сами волосы, бывшие у женщин тогда довольно длинными, женщины при достижении возраста, когда их выдавали замуж, заплетали в длинные косы и укладывали их на голове и закрепляли их в фиксированном положении под головным убором либо носили их опущенными вниз. В Новгороде и его окрестностях женщины предпочитали бриться налысо и прятать голову под головным убором, но Церковь это не приветствовала. Вообще в то время женщине было неприлично не только ходить с открытой головой, но и вообще даже дома ходить в открытой одежде или раздетой. Даже переодеваться она должна была там, где не видел её муж. Церковь предписывала даже исполнять супружеский долг в полной темноте и не снимая нижней рубахи. Спать полностью раздетыми без рубахи ни мужчинам, ни женщинам даже дома и в летнюю жару не приветствовалось и Церковь всячески с этим стремлением спать без одежды боролась. Только в бане русским людям не возбранялась париться вместе раздетыми. Причем в баню ходили не только простолюдины и священнослужители, но и дворяне, купцы и даже цари.

      Пожалуй, самым интересным из рассказа о жизни и быте русских людей XV-XVI вв. было то, что русские люди ели и пили, какие и блюда, когда и на какие праздники они готовили и какие напитки были на их столах. В еде и питье рассматриваемого времени отразились весь жизненный уклад и мировоззрение народа. Русская кухню по-настоящему была национальной и на ней отразился широко жизненный и духовный уклад русского народа. В XV-XVI вв. в российском обществе православное религиозное мировоззрение было господствующим. В Церковь тогда достаточно регулярно ходили все, начиная от крестьянина и кончая царём в выходные дни и на крупные праздники. К этому времени сложился в Русской Православной церкви и общепринятый до настоящего времени календарь постов. Основными многодневными постами стали Рождественский, Великий, Петров и Успенский посты, а также пост по средам в память о предательстве Иисусу Христа Иудой Искариотом и по пятницам в память о распятии и погребении Христа, а также однодневные пост в память Усекновения главы Иоанна Предтечи и в день Воздвижение Креста Господня. Пост в среду и пятницу отменялся только на Святки, Светлую Седмицу, Троицкую Седмицу, в неделю мытаря и фарисея и в неделю страшного суда (масленичную неделю) перед Великим постом. Соответственно этим дням определялся и набор блюд, которые русские люди, начиная от крестьян и заканчивая боярами и царями, готовили себе на обед, ужин и другие приёмы пищи. Когда не было поста церковный устав, заимствованный из устава Иерусалимского монастыря Саввы Освященного, разрешал все виды пищи, включая мясные, рыбные и молочные блюда, мясные супы и мясные пироги и другие виды блюд. В постные дни и в многодневные посты, в первую очередь в Великий и Успенский посты, когда даже рыба дозволялась только на праздники Благовещение и Вербного Воскресения Великим Постом и на праздник Преображения Успенским постом аналогичные блюда готовили с постной начинкой, например, с ягодной, готовили компоты, вместо мяса супы делали на грибном или рыбном бульоне, а вместо мясных и рыбных блюд готовили больше каши и блюда из фруктов и овощей. Правда, предписанной церковным уставом строгости Великого и Успенского постов придерживались далеко не все крестьяне, ремесленники, дворяне и даже монахи даже тогда. Только отдельные отшельники и монахи могли питаться многие месяцы и голы травой и хлебом и тем, что им удавалось вырастить на огороде и поймать в лесу и в реке. Тяжело работающие крестьяне строго соблюдали только первую, крестопоклонную и страстную седмиыц Великого поста, а в другие недели посты ели рыбу во все дни, кроме среды и пятницы, если у них была для этого возможность. С другой стороны наиболее бедные крестьяне и ремесленники большую часть года не имели возможности даже нормально поесть хлеба, фруктов и овощей и довольствовались хлебом, блюдами из трав и кореньев или семян и кашами, а мясо, рыбу и сыры они могли себе позволить только на Рождество и Пасху. Для этого крестьяне весь год растили скотину, отказывая себе во всём, делали запасы мяса и рыбы и других продуктов, чтобы хорошо отпраздновать эти два главных христианских праздника, отказывая и ограничивая себя во всём в остальное время года. Тем не менее, посты всё равно насколько возможно соблюдали все сословия и классы населения и даже цари старались строго поститься в наиболее строгие посты. В этом отношении церковная дисциплина о постах объединяла все слои, сословия и классы общества и практически все, например, в Великий пост питались одинаково, хотя у знатных и богатых людей возможность питаться лучше и сытнее по сравнению с трудящимися бедными людьми была всегда, кроме войн, эпидемий и крупных неурожаев. Знатные дворяне, купцы и даже цари тогда считали для себя даже нужным пожить также просто, как простолюдинам, чтобы не отвыкнуть совсем от неудобств и возможным лишений. Эти соображения диктовались тем, что тогда часто в России были войны, эпидемии и крупные неурожаи. При вековой склонности русского человека соблюдать традиции и правила внешнего благочестия к соблюдению постов русские люди относились очень серьёзно. Они считали большим грехом нарушить пост и другие требования внешнего православного благочестия, чем обмануть и оскорбить ближнего или жестоко обойтись с подчинёнными, напиться и объесться в праздник или избить свою жену.
При господствовавшем тогда суровом климате на большей части территории России, земли которой находились в зоне рискованного земледелия, разнообразие блюд и напитков и изобретательность русских людей в приготовлении кушаний и питья в XV-XVI вв., описанные историком Костомаровым, поражает воображение.

      Основным видом мучных изделий, а для бедных крестьян и ремесленников и видом пищи был хлеб. Чаще хлеб пекли из ржаной муки. Его ели всегда не только простолюдины, но и высшие слои общества. Ржаной хлеб русские люди предпочитали пшеничному. Его считали более полезным и питательным по сравнению с пшеничным хлебом. Слово «хлеб» тогда означало «ржаной». Иногда к ржаной муке добавляли ячневую муку, но это было не очень часто так как ячмень рос мало и  сеяли его редко. Пшеничную муку чаще всего употребляли – для приготовления просфор, представлявших собой плоской цилиндрической формы церковный хлеб. Он пёкся для подкрепления верующих во время длительных церковных богослужений и для Таинств, прежде всего для поминовения на проскомидии всех живых и усопших, частички за которых в конце службы опускались в чащу с Телом и Кровью Христовой. Просфоры также пеклись и для того, чтобы на Литургии их освятить для причащения священнослужителе и мирян в таинстве Причастия. Пшеничная муку часто использовалась и для калачей. Калачи для бедняков были тогда только праздничной едой и отсюда пошла пословица «калачом не заманишь». Лучшим сочетанием муки для калачей считалось сочетание пшеничной и ржаной муки. В этом находили тогда особый вкус, а не то, что это было признаком недостатка. Такие калачи подавались к царскому  столу. Все хлеба пеклись без соли, да и о качестве муки не всегда заботились.

     Одним из основных видов кушаний для бедных крестьян было толокно. Оно готовилось из овсяной муки с водою. Служилым людям такая мука отпускалась для продовольствия наряду с ржаной мукой.

     Из всех видов русских мучных изделий особое место в русской кухне занимали пироги. Пироги делались всевозможных видов и с различными начинками. При этом для обычных дней и на праздники, когда не было поста, пироги пеклись со всевозможной мясной и рыбной и другими видами начинок, а для постных дней с начинками из грибов, ягод и других видов постных начинок. Всё зависело от изобретательности хозяев и их благосостояния и возможностей.  По способу печения пироги были пряженые и подовые. Подовые пироги всегда пеклись из квасного теста, а пряженые, как из квасного, так и из пресного теста. Мука для пирогов использовалось пшеничная крупитчатая или толченая. Это зависело от важности дня, когда готовился пирог. Иногда пеклись также и ржаные пироги. Большинство русских пирогов делалось продолговатой и не строго круглой формы. Пироги имели разную величину. Большие пироги назывались пирогами, а маленькие – пирожками. В скоромные непостные дни для начинки пирогов использовали баранье, заячье или говяжье мясо. Иногда сочетали для начинки пирогов, например, баранье мясо и говяжье сало либо мясо и рыбу с добавлением каши или лапши. На масленичную неделю перед Великим постом пеклись пряженые пироги с начинкой из творога и яйцами на молоке, на коровьем масле, с рыбой искрошенной с яйцами или с тельным. Так называлось блюдо приготовленное из рыбы в виде котлет. На те постные дни, когда была разрешена рыба, в пироги добавляли начинку из всевозможных видов рыб, таких как, сиги, снетки, лодога либо с рыбьими молоками или визигами на масле конопляном, маковом или ореховым. Крошеная рыба перемешивалась с кашей или с сарацинским пшеном. В безрыбные постные дни, например, в Великий и Успенский посты пироги пеклись с рыжиками, маком, горохом, соком, капустою, репою, грибами и на каком-нибудь растительном масле. Часто пеклись также сладкие пироги с ягодами. Их пекли на протяжении всего года, а не только в пост. Все пироги, кроме пирогов с начинкой из ягод, подавали к столу между дру-гими основными блюдами, например, ухой.

    Еще одним видом печеных мучных изделий был каравай. Он представлял собой сдобный хлеб из теста с различными способами приготовления. Различался сдобный каравай, когда тесто сбивалось с маслом в сосуде, ставленный – в виде кулича на молоке, яцкий – на большом количестве яиц, с сыром и т. д. Масло. сыр, говяжье сало использовали в качестве начинки и добавки к караваю. Виды караваев отличались друг от друга тем, сколько муки использовалось для выпечки каравая, с чем муку смешивали и в какой пропорции.

      Кроме перечисленных выше видов изделий из теста готовили курники. Это был вид паштета, начинённый куриным мясом, бараниною, яйцами или говяжьим салом. Еще одним видом мучных изделий были оладьи. Они пеклись из крупитчатой муки, яиц и коровьего масла. В постные дни оладьи пеклись без яиц с маслом. Они подавались на стол с патокой, сахаром или мёдом. Оладьи могли иногда быть огромного размера. Их называли приказными оладьями, так как их подавали на поминки приказным людям. Сырники пеклись из яиц, творога и масла с небольшим добавлением крупитчатой муки. Весьма распространённым еще со времён Древней Руси блюдом были блины.  Блины делались красные или молочные. Первый вид блинов пёкся из гречневой муки, а второй – из пшеничной. В состав последнего вида блинов входили также молоко и яйца. В отличие от настоящего времени блины не были исключительной принадлежностью масленицы. Они пеклись почти всегда и на все крупные праздники. Символом Масленицы тогда были не блины, а пироги с сыром и хворосты – вытянутое тесто с маслом. Кроме того, еще пеклись тестяные шишки, левашники, перечники и орешки. Их всегда подавали с маслом. В пост эти же кушанья готовились и подавались с растительным маслом.

       Кисели были также разновидностью блюд, которые делались из зерна. Для их приготовления использовали овсяную и пшеничную муку. В скоромные дни их подавали с молоком, а в постные – с постным маслом.

      Русская кухня была всегда богата кашами. Это диктовалось бедно-стью, обилием постных дней и особенностью климата. Каши варились из гречневой или овсяной крупы. Пшенная крупа была редкостью. Каши могли вариться как сами по себе, так и со всевозможными начинками из мяса, рыбы, ягод, грибов и других вещей.

     Из молочных кушаний и изделий в России были распространены вареная лапша с добавлением топленого молока и всевозможные виды каш, которые варились на молоке. Кроме них еще делали варенец, губчатый сыр из творога со сметаною и кислый сыр. Сыры чаще всего бедные простолюдины ели на праздники.
При всей бедности русских людей и суровом климате в русской кухне было много разнообразных мясных блюд и всевозможных сочетаний мяса в блюдах и мяса с другими кушаньями. Мясные блюда были вареные и жареные. Вареные мясные блюда в виде щей, ухи, рассола и под взварами. Сметана в щи добавлялась во время их готовке, а не после, как сейчас. В щи добавляли кочанную свежую или крошенную капусту, а иногда и кислую. Со щами на стол подавалась гречневая каша. Уха представляла собой суп или похлёбку. В русской кухне было принято обильно сдабривать блюда пряностями. Так, например, уха с гвоздикой называлась черною ухой, с перцем белою, а без пряностей – голою. Рассол представлял собой вареное мясо в огуречном рассоле с добавлением пряностей. Взваром назывались соусы всевозможных видов. Жареные мясные блюда верчеными, шестными, печёными и сковородными. Основным видом мясо, которое использовалось с весны по осень для скоромных кушаний в скоромные и праздничные дни, была баранина. «Домострой» предписывал и учил, как надо было готовить баранье мясо: купив целого барана, следовало облупить его и распределить на несколько дней части его мяса; грудинка подавалась на уху или щи; лопатки и почки – на жареное, крюки подавались под взваром, ножки начинялись яйцами, а рубец кашею; печенку иссекали с луком и, обернув перепонкою, жарили на сковороде.  Легкое приготовляли со взболтанным молоком, мукою и яйцами. Из головы вынимали мозги и делали из них особую похлебку или соус с пряностями, а из густосваренной с бараньим мясом ухи, ставя ее на лед, приготовляли холодный студень.

     Говяжье мясо чаще всего получали от яловых коров и коровы, выращиваемые на мясо, получили название яловицы. Сама говядины в связи с этим получила название яловичина. Яловиц покупали обычно осенью и сразу убивали. Мясо яловых коров солили и заготавливали впрок. Потроха (внутренности) использовали для приготовления различных блюд, которые простолюдины ели в скоромные дни на обед. Из потрохов коров, к которым относили губы, уши, сердце, ноги, печень, делали такие мясные блюда, как взвары, студни, всевозможные соусы и взвары. Потроха коров также добавлялись в каши или жарились и подавались в виде отдельных блюд. В силу бедности и трудности содержания коров, а также дороговизны их покупки крестьяне ели натуральную свежую говядины редко. Чаще всего они её солили или делали из неё холодцы и жареные блюда. Основным видом скотины и источников мясо для бедных крестьян и ремесленников были свиньи. Свиней крестьяне выращивали старательно и откармливали целый год. Зимой в декабре перед Рождеством Христовым свиней закалывали и из свинины делали разнообразные праздничные мясные блюда на Рождество и Святки. В основном свинина солилась или коптилась. Она также использовалась для приготовления зимних щей. Голова, ноги, кишки и желудок подавались на стол свежими и готовились различными способами, Например, свиная голова под студнем с чесноком и хреном. Свиные кишки использовались для приготовления колбас. Для этого свиную кишку набивали смесью мяса, гречневой каши, муки и яиц. Пожалуй, свинину русские люди любили есть больше всего. Второе место по доступности и любимости у русских людей была зайчатина. Православная Церковь всячески возражала и боролась с употреблением зайчатины русскими людьми, созывали для этого церковные соборы и постоянно в проповедях увещевала русских людей, считая зайцев нечистыми животными. Но всё это мало действовали на русских людей и зайчатина в XVI-XVII вв. широко употреблялась в пищу в России. Зайцы подавались на стол душеные (духовые), а также варились в рассоле и под взварами, чаще всего сладкими. Наряды с зайцами, некоторые также чуждались и считали нечистыми оленины и лосину, но эти виды мяса были редки в употреблении и подавались на стол по случаю торжеств только у царей и бояр.

     Из мяса птиц русские люди чаще всего употребляли курятину. Её также использовали в приготовлении всевозможных блюд. Например, куры подавались в щах, рассоле. Также куры жарились на рожнах и вертелах. По способу приготовления они различались нарожными и верчеными. Щи с курицей назывались богатыми щами и к ним всегда добавлялась сметана. Жареную курицу подавали с чем-нибудь кислым, например, уксусом или лимоном. На обедах богатых людей могли быть куриные пупки, шейки, печёнки и сердца. Из других видов птиц русские употребляли в пищу уток, гусей, лебедей, журавлей, цапель, тетеревов, рябчиков, куропаток, перепелов. Утки жарились, а также утиное мясо добавлялось в щи. Жареные гуси готовились на шестах. Их дополнительно начиняли гречневой крупой и приправляли говяжьим салом. Из гусей готовили полотки. Их ели зимой с горчицей и хреном. Рябчики, тетерева и куропатки были кушаньями зимними. По обыкновению их подавали первые с молоком, а прочие жарились со сливами и другими плодами. Лебединое мясо на русском столе всегда считалось изысканной пищей. Лебедей подавали к столу под взваром с топешками, то есть изрезанными ломтиками калача, пропитанными коровьим маслом. Лебяжьи потроха, как и куриные подавались под медвяным взваром. Иногда она подавалась с говядиной или в пирогах или перепечах.

       Стоит упомянуть об одном наиболее интересном мясном кушанье  у русских людей. Это кушанье называлось похмелье. Оно представляло собой тонко нарезанные ломтики баранины, которая смешивалась с мелко искрошенными огурцами, огуречным рассолом, уксусом и перцем. Название это кушанье получило потому, что его употребляли на похмелье.

      Обилие рек, озёр и морей предоставляло возможность русским людям активно ловить рыбу и использовать её в пищу. Этому способствовали и трудность в выращивании и покупки мяса а также его добычи. Обилие постных дней, когда мясо запрещалось почти полгода, а иногда и больше, также диктовало необходимость заменять мясо рыбой. Наиболее употребляемыми рыбами у русских людей были: лососина, привозимая в Москву с севера из Корелы, осетрина шехонская и волжская, волжская белорыбица, ладожская ладога и сырть и белозерские снетки. Довольно части русские люди ели и такие виды речных рыб, как: судаки, караси, щуки, окуни, лещи, гольцы, пескари, ерши, вандыши, хохолки, вьюны. Рыба в основном солилась, вялилась, сушилась и коптилась для того, чтобы её сохранить и заготовить впрок, так как тогда холодильников не было и на случай неурожаев и голода. Рыба использовали для приготовления супов, всевозможных праздничных блюд и деликатесов, которые подавались на стол на Рождество и Пасха и на столы богатых людей в другие дни. Свежую рыбу употребляли редко и потому, что из-за трудности путей сообщения её трудно было доставить в различные от-далённые районы страны. Цари и бояре и другие богатые люди предпочитали разводить свежую рыбу в частных прудах и садках.

     Основными видами горячих рыбных блюд были уха, щи и рассольники. Рыбная уха наряду со щами была одним из наиболее распространённым в русской кухне супов. Уха варилась с использованием разных видов рыб, в основном чешуйчатых. Иногда для приготовления ухи использовались рыбьи потроха в сочетании с пшеном или крупами. В качестве приправы для ухи использовали обильно такие пряности, как перец, шафран и корица. По способу приготовления различались уха рядовая, красная, черная, опеканная, вялая, сладкая, пластовая. В уху также добавляли мешочки или толченики, которые делались из теста с искрошенной рыбой. Щи готовились кислыми и чаще всего с добавлением свежей и солёной рыбы или с несколькими сортами рыбы. Щи могли вариться и с сухой рыбой, которая истиралась в порошок до состояния муки. Все эти горячие рыбные блюда подавали с пирогами с рыбной начинкой или кашею. Рассольники варились с использованием мяса красных рыб: осетрины, белужины и лососины. К этим блюдам также подавалась с рыбными начинками и с кашею. В строгие постные дни вместо рыбных супов варилась ботвинья и с разными кореньями.

     Помимо супов и жареных блюд русские люди активно готовили из рыбы и другие блюда и изобретательности русских и разнообразию их блюд можно только удивляться. Например, из тёртой рыбы разных сортов, которые смешивались с крупой или пшеном, готовилась рыбная каша. В скоромные дни в эту кашу добавляли мясо. Эта же каша клалась потом в качестве начинки и в пироги. Из рыбы также готовили тельное, представлявшее собой своего рода вид рыбных котлет.  Для этого рыбный фарш смешивался с мукою, поливался ореховым маслом и туда же добавлялись пряности. Смесь из этих компонентов потом выпекалась в виде рыбных котлет и рыбного каравая. Жареная рыба подавалась облитой в каком-нибудь взваре. Рыбная икра в отличие от настоящего времени была у русских во всеобщем употреблении. Светлая зернистая икра и икра из белорыбицы была тогда роскошью и её могли позволить себе только богатые люди. В широком употреблении была паюсная, мешочная и армянская икра. Последний вид рыбной икры был раз-дражающего свойства и мятая. Она была самого низкого качества и её ели только самые бедные простолюдины. Рыбная икра елась как сырой в нату-ральном виде, так и вымоченной в уксусе в сочетании с различными приправами. В посты русские люди пекли икряные блины. Это была рыбная икра, взбитая после продолжительного битья икра с примесью круп и затем выпаренная.

      В дни наиболее строгих постов, преимущественно Великого и Успенского постов и в отдельные наиболее строгие постные дни, такие как среда и пятница, Рождественский и Крещенский сочельники, Усекновение главы Иоанна Предтечи и Воздвижение Креста Господня рацион русских людей состоял из разнообразных растительных блюд. В эти дни русские люди ели кислую и ставленую капусту, свеклу с постным маслом и уксусом, пироги с растительной начинкой и грибами или горохом, различные виды каш из круп, в основном гречневой или овсяной с добавлением постного масла, луковники и овсяные кисели. В эти дни могли иногда печься левашники, оладьи  с медом и караваи с грибами и пшеном. Широко на столе как заменители мяса и рыбы употреблялись грибы, как в варёном, так и в жареном виде, такие как масленики, грузди, сморчки и рыжики. Также много блюд делалось из гороха. Это был горох битый, тёртый или цеженый. Кроме этих видов гороха также делался гороховый сыр. Он представлял собой твёрдосбитый горох с постным маслом. Из гороха делалась также гороховая лапша из гороховой муки. Из растительных кушаний еще можно отметить творог из макового молока, хрен, редьку и различные блюда из овощей, например, взвар из овощей и коливо.

     Стоит отметить, что русские люди в своей национальной кухне активно пользовались пряностями и приправами. Это помогало улучшить вкус блюд, а также служило средством их лучшего сохранения и консервации. В качестве приправ к различным блюдам использовались лук, чеснок и шафран. Лук и чеснок воспринимались тогда, как предмет первой необходимости. Они упоминались в писцовых книгах, где определялись перечень видов продовольствия для содержания служилых людей, которые были обязаны им поставлять местные жители. Перец, горчица и уксус на столе стояли всегда как неотъемлемая часть обеда и принадлежность. Эти виды приправ, сидевшие за столом люди могли брать по потребности и необходимости, кто сколько и когда хотел. Для приготовления пищи обычно не брали соли и не всегда солили пищу при приготовлении. В связи с этим создалось впечатление, что русские люди не любили соли. При этом русские охотно ели солёную пищу, заготовленную впрок. Объяснить это просто было тем, что холодильников тогда не было, да и в глубоких ямах со льдом и в погребах далеко не все виды мяса и рыбы можно было сохранить на длительное время особенно жарким летом. Соль тогда служила средством консервации и обеззараживания продуктов, так как она убивала патогенные микроорганизмы, а не только простой приправой к пище, как в настоящее время. В то время солились не только мясо и рыба. Активно солились различные овощи и фрукты, такие как огурцы, яблоки, сливы и вишни. Вообще кадки со льдом и различными соленьями были признаком домовитости хозяев и их ответственного подхода к хозяйству и гостеприимству. Эти кадки выставлялись на стол для угощения гостей.

     Русские лакомства делались из плодов свежих или же приготовленных в патоке, с медом и сахаром. Плоды эти были отчасти местного проис-хождения, а иногда привозились при торговле с другими странами, чаще всего восточными. Русские люди употребляли яблоки и груши в патоке и в квасе. Они их клали в бочонки и заливали патокой, потом закрывали, но не плотно, для того, чтобы «кислый дух выходил», либо же, когда отбирали свежих яблоки, прорезали в них отверстия и наливали туда патоки. Из малины делали морс, употребляемый с водою, а из брусники – брусничную воду. Одним из наиболее употребляемых лакомств были леваши. Их делали из малины, черники, смородины и земляники. Ягоды сначала для этого уваривали, потом протирали сквозь сито и вслед за тем варили снова, уже с патокой, обильно добавляемой во время варения, потом выкладывали эту густую смесь на доску, прежде смазанную патокой, и ставили на солнце или напротив огня. Когда она высыхала, то её свертывали в трубочки. Другим лакомством была пастила, приготовляемая из яблок. Яблоки клали в сыту и парили, потом протирали сквозь сито, клали патоку и снова запаривали, мешали, били, мяли, потом выкладывали на доску и давали подняться вверх. Наконец их складывали в медные, луженые творила, давая закиснуть, и опрокидывали вниз. Пастилу еще делали и из других плодов, например, из калины.

     Еще одним из лакомств русских людей была редька в патоке. Для этого корень редки крошили. Мелкие ломтики этого корня редьки надевали затем на тонкие спицы так, чтобы один ломтик не соприкасался с другим. Эти ломтики редьки вялили затем на солнце или в печи после выпечки хлеба. После того как ломтики редьки высыхали их затем толкли, чтобы как  следует их измельчить. Одновременно в горшочке варилась патока. Когда патока уваривалась, в неё высыпалась мука из редьки. В эту патоку с редькой добавлялись пряности, такие как, перец, мускат и гвоздики. Горшочек этот затем ставился в печь на два дня и две ночи. Смесь, приготовленная указанным образом, должна была быть густа, как паюсная икра. Она называлась мазюней. Подобную мазюню готовили также из вишни. 

     Особые лакомства русские люди готовили из привозимых в Москву астраханских арбузов. Арбуз должен был быть изрезан на два пальца от коры кусками не толще бумаги. Эти куски арбуза погружались на 2 дня в щелок. В эти 2 дня варилась патока с добавлением таких приправ, как перец, мускат, имбирь. После приготовления патоки ломтики арбуза, вымоченные в щелоке, погружались в эту патоку и пропитывались ей. Таким же образом готовились лакомства из дынь. Еще русские люди варили в патоке привозные плоды, такие, как изюм с ветвями, коринка, смоквы, имбирь и другие плоды. Самым любимым лакомством русских людей был взвар с ягодами, такими как вишня, изюм, финики, винные ягоды и другие плодами с сахаром, мёдом или патокой с добавление приправ имбиря, шафрана, гвоздики. Еще одним любимым лакомством русских были пряники и коврижки, представлявшие собой своего рода печенье. Богатые люди из сахара делали всевозможные фигуры виде человеческих голов, теремов, башен и дворцов, фигурок животных и в других видах. Сахар в России тогда был несколько видов: свороборенный, зеренчатый, узорчатый и леденец белый и красный. Все эти виды сахара привозились из-за границы через Архангельск в Москву и через царей и бояр постепенно сахар вошел и в быт остальных русских людей. 

     Основными видами русских напитков в XV-XVII вв. были квас, морс, пиво, мёд, водка и виноградные вина.  Квас был напитком всенародным. Его пили все, начиная с царя и бояр и заканчивая бедными крестьянами. В городских посадах квас варился повсеместно и для варения кваса также учреждались квасоварные заведения. Им торговали во всех лавках, харчевнях и кабаках. Квас, как напиток, был в широком употреблении и в монастырях. Он постоянно был на обеденных столах монастырской братии в будние дни. Квас варился разных сортов. Кроме простого (житного) кваса, который варился их ячменного и ржаного солода, квас были медвяные и ягодные. Медвяной квас варился из рассыченного в воде меда с примесью калача вместо дрожжей. Этот раствор стоял в бочках с калачом некоторое время, перебраживал, а затем его сливали в бочки. Квас по своему качеству зависел от сорта мёда, ко-торый собирали тогда по всей стране. Для царя и бояр квас варился из самых лучших сортов мёда, а для остальных из сортов попроще и победнее. Кроме того, медвяные квасы варились ив некоторых монастырях, если у них были свои пчельники. От этого медвяной квас в народе получил эпитет монастырского кваса. Ягодный квас варился также, как и медвяной из мёда и воды. В него добавляли различные ягоды, такие как, вишня, черемуха и малина. Ягодные квасы тоже часто варились в монастырях. У зажиточных людей он служил для угощения людей низших по званию. Пиво в России варилось из ячменя, солода, овса, ржи и пшеницы. Для народа пиво варилось в казённых пивоварнях при кабаках. Знатные люди, имевшие право варить пиво у себя дома, варили его для себя на праздники для частного употребления. Они хранили пиво в ледниках – глубоких ямах со льдом или в погребах. Русское пиво по замечаниям иностранцев, посещавших Россию, было вкусным, но мутным. Некоторые хозяева подпаривали его патокою, то есть готовое пиво сце-живали с дрожжей и сливали в другую бочку. Затем, взявши этого пива ведро и примешав туда патоки, варили до кипятка. После этого пиво простуживали и сливали назад в бочку, а иногда подбавляли туда ягодных смесей. Последнего рода пиво поэтому называлось поддельным пивом. Наиболее распространённым алкогольным напитком у русских был мёд. Иностранцы отмечали его превосходное качество и оригинальный вкус и рассказывали об этом у себя дома в дальних странах. По способу приготовление мёд различался вареным и ставленным. 

     Ставленые меды приготовлялись тем же способом, как и квасы. Раз-ница была в том, что для изготовления мёда добавлялись дрожжи  или хмель. Поэтому мёд фактически был основным слабоалкогольным напитком и в отличие от квасов он имел охмеляющие свойства. Ставленый ягодный мед был прохладительным и приятным напитком. Он делался обычно летом из малины, смородины, вишен, яблок и прочего. Для изготовления мёда в посудину клали свежих спелых ягод и заливали водою (вероятно, отварною). Потом смеси воды и ягод давали стоять до тех пор, пока вода не принимала вкуса и цвета ягод (дня два или три). После того как ягоды в воде отстоятся указанное время, сливали воду с ягод и клали в нее отделенного от воска чистого меда и затем наблюдали, чтобы выходило по кружке меда на две или на три воды в зависимости от желания придать напитку больше или меньше сладости.  Потом после смешивания воды и ягод с мёдом туда бросали несколько кусков печеной корки, дрожжей и хмеля. Когда смесь эта начинала вскисать, хлеб вынимали прочь, чтоб она не приняла хлебного вкуса. Мёд на дрожжах оставляли от пяти до восьми дней в теплом месте, а после того, как брожение мёда заканчивалось, его снимали и ставили в холодное место. Некоторые люди бросали в мёд пряности, такие как гвоздика, кардамон, имбирь. Мед ставленый хранился в засмоленных бочонках. Он  был иногда так крепок, что сшибал с ног.

      К разряду прохладительных напитков относились березовый сок, или березовец, добываемый в апреле из берез.

     Впервые русская водка появилась на Руси в середине XV в. в ходе расширения контактов с итальянскими городами и землями. Её привезли из Генуи в Москву в годы правления Ивана III итальянские (генуэзские) купцы. За рубежом её делали путём перегонки хлебного зерна и других компонентов, чего в России еще не умели как следует делать. Но ознакомившись с её сильным действием на русского человека и быстрым формированием зависимости от неё спохватились и запретили её производство. Ко времени правления Великого князя Московского Василия II относится появления введение первой государственной монополии на производство водки. Производством алкоголя также монопольно владела Церковь и саму водку впервые стали производить в мужском Чудовом монастыре. Государство постепенно стремилось ввести также монополию на производства мёда, браги и пива. До середины XV в. производство мёда, пиво и браги налогом не облагалось. Позже при царе Иване Грозном водку вновь стали широко производить в России. Но по указанным выше причинам Иван Грозный разрешил водку пить только опричникам. Лишь в XVII в., когда появились государственные кабаки Российское государство стала монополистом в производстве водки и после окончательного введения госмонополии на производство алкоголя водка продавалась в официальных государственных кабаках. Русская водка делалась из ржи, пшеницы, ячменя. Водка тогда вообще называлась вином и разделялась на несколько сортов. Обыкновенная водка носила название простого вина. Этот сорт назывался еще вином добрым. Другой более высший сорт назывался вином боярским и наконец, еще более высший сорт был вином двойным. Это вино было очень крепким. Некоторые русские употребляли тройную и даже четвертную, то есть четырежды  перегнанную водку, и умирали от нее. Кроме этих водок делалась также водка сладкая, насыщенная патокой. Эта водка была предназначена только для женщин. Хозяева настаивали водку на всевозможнейших пряностях и различных душистых травах. Они её настаивали на корице, мяте, горчице, зверобое, бадяге, амбре, селитре, померанцевой и лимонной корках, можжевельнике и делали наливки на разных ягодах. Русские пили водку не только перед обедом, но и во время обеда, и после него, и во всякое время дня.
Иностранные вина в XVI веке употреблялись только в знатных домах, и то в торжественных случаях. По мере того, как торговля стала  с иностранными странами более активной употребление виноградных вин стало распространяться между зажиточными людьми, а в XVII веке появились в Москве погреба, где не только продавали вино, но куда сходились пить веселые компании. Из иностранных вин чаще всего употреблялись: греческое, церковное, мальвазия, бастр, алкан, венгерское, белое и красное французское, рейнское вина и романея. Иногда в вина русские примешивали пряности.

      Современные православные публицисты и представители православной общественности постоянно на страницах своих православных порталов, на которых размещаются статьи посвященные борьбе с извечным российским злом – пьянством, утверждают, что русские люди до революции практически не пили, а если и были случаи пьянства, то они были единичными. Это и так и не так. В первые века после Крещения Руси в 988 г. Великим князем Киевским Владимиром, действительно массового повального пьянства не было. Православная Церковь воспитывала русских людей в строгом благочестии, учила вести себя целомудренно и сдержанно и умеренно во всём. Пьянство вне праздничных дней Церковью всячески осуждалось и порицалось. Русское государство и Православная Церковь сдерживали стремление русского народа варить пиво и мёд вне праздников. Тем крестьянам и ремеслен-никам, кто тайком осмеливался делать брагу для домашнего употребления, когда например не было Рождества и Пасхи, был многодневный пост или просто будний день, грозили серьёзные наказания. Крестьянин мог быть подвергнут огромному штрафу и также серьёзному телесному наказанию, попасть в тюрьму, а также быть отлучен на некоторое время от Церкви и Причастия. Русские люди тогда много работали и воевали, так что думать о хмельных напитках им было некогда, да и отсутствие широкого доступа к ним и то, что русские люди не видели с детства дурного примера, сдерживало стремление русских к массовому пьянству в будние дни. Сами алкогольные напитки, такие как пиво и мёд были слабыми и не могли, если их пить не много, вызвать сильное опьянение. Для того, чтобы сварить пиво, мёд или брагу на крупные праздники, такие как Рождество и Пасха, крестьянин должен был получить разрешение у своего барина и местной администрации, а также у духовных лиц своего района. Зато в праздники русские люди даже в домонгольский период и в период монголо-татарского ига отрывались по полной и легко набирали количеством недостаток крепости спиртных напитков. По свидетельствам многих иностранных путешественников, русские люди на праздниках пили в чем-то даже больше, чем в настоящее время. Пили на праздниках все, начиная от крестьян и кончая боярами, великими князьями и царями. По одной из версий неудачи Великого князя Московского Василия II со своими братьями и дядей и его поражение в битве с татарами в 1445 г. и попадание великого князя в плен были вызваны его пьянством. Охотно любил выпить и лечиться от всех недугов алкоголем и Иван Грозный. По одной из версий исследователей его жестокость была вызвана не только болезнью и плохим характером и воспитанием и лечением ртутью, но и постоянным многолетним пьянством, из-за чего Иван Грозный к 50 годам стал уже глубоким стариком с полностью подорванным здоровьем и разрушенной психикой. Обычные русские люди, стремясь скрасить серость своих будней и снять накопившееся за много месяцев тяжелого физического труда напряжение и усталость, также не отставали от дворян, купцов и царей. Некоторые из них так упивались пивом, вином и брагой, что потом долго болели, а то и травились на смерть. Много из них замерзало и гибло в пьяных драках и на несчастных случаях и пожарах. Пьянство в крупные праздники можно объяснить тем, что русские люди стремились не только расслабиться и забыться и из-за низкой культуры, но и из-за того, что внешнее православное благочестие всегда русскими людьми воспринималось формально. Они, стремясь строго и добросовестно провести многодневные посты, затем считали, что на праздник можно от всего этого отдохнуть и стремились пойти в разнос и отрыв. Появление государственных кабаков в XVI-XVII вв. привело лишь к усугублению русского пьянства. Русские люди, склонные к постоянному пьянству стремились всячески пойти в кабак и напиться. Кабаки, пополняя казну, продавали хмельные напитки только в большой таре, чаще всего в вёдрах. Они всячески стремились привлечь русского человека и заставить пить. Некоторые крестьяне так придавались страсти пьянства, что пропивали всё до последней нитке, и уходили из кабаков раздетыми, попадали в огромные долги, которые они потом должны были отрабатывать. Церковь пыталась сдержать широкий размах русского пьянства, но её проповеди, увещевание и предостережения не имели должного эффекта. Да и сами священники в праздник любили снять стресс и усталость тем же, чем и все остальные слои русского общества.

      Тем не менее, даже по свидетельству немецкого посла Герберштейна в XVI в., русские люди в основной своей массе были непьющими людьми, во всём умеренными и воздержанными. Пьянство даже на крупные церковные праздники не носило такого повального характера и размаха, как это стало позже. При этом в Западной Европе тогда наоборот пьянство и обжорство было широко распространённым пороком, о чём говорили даже такие философы и общественные деятели, как Франсуа Рабле и Мартин Лютер. Да и с личной и общественной гигиеной в XV-XVII вв. дела обстояли намного хуже, чем в России. Подробнее об этом будет рассказано позже.
После подробного рассказа об особенностях жизни и быта русского народа, его культуры и жизненного уклада в XV-XVII вв., стоит остановиться на том, как жили русские люди и какой у них был обычный распорядок дня, чем они занимались в течение дня и какие у них были обычаи, а также пороки и недостатки и достоинства.

      В XV-XVII вв. русский народ был очень набожен и благочестив. Вся жизнь русского народа тогда сообразовывалась с церковным и богослужебным ритмом. Привычного сейчас начала отсчета времени от полуночи каждых новых суток по 24 часа у русских людей тогда еще не было и только ко времени Петра I постепенно в русский обиход стало входить часоисчиление каждого нового дня с полуночи по две половины по 12 часов в каждой. Одна половина дня была с полуночи по полудня (12 часов), а другая – с полудня до следующей полуночи (с 12 до 24 (0) часов). Тогда же в обиходе  у русских в XV-XVI вв. был обычай начинать отсчет нового дня с вечера с 18 часов или с 6 часов вечера. Соответственно 7-ой час вечера по современному отсчету времени был 1-ым часом ночи, а принятый сейчас 1-ый час ночи был тогда не 1-ым, а 7-ым часом ночи. Также и 7-ой утра тогда считался 1-ым часом дня, а принятый сейчас 1-ый час дня (пополудни) был не 1-ым, а уже 7-ым часом дня. Такой непривычный и странный с точки зрения современности счет времени объяснялся тогда неразрывной связью жизни и быта русских людей с церковным богослужебным ритмом и календарём. В православной Церкви было принято всегда начинать отсчет нового богослужебного дня с 18 часов (6 часов) вечера. Эта практика восходит к традиции православной церкви в Византии начинать отсчет нового богослужебного дня с вечера, а не полуночи или с утра, которая затем перешла из Византии на Русь. В свою очередь богослужебная практика восточной Православной Церкви в Византии исходила из заимствования у иудеев их традиции начала отсчета дня с вечера, так как согласно господствовавшим тогда представлениям Бог сотворил землю и весь тварный мир (всю Вселенную) 7,5 тысяч лет назад шесть буквальных дней, исходя из буквального толкования слов «… и был вечер… и было утро день один., день вторый» и т. д. Поэтому вечерня в Церкви всегда служилась на исходе дня вечером или ближе к ночи, утреня служилась вместе с 1-ым, 3-им и 6-ым часами (набором соответствующих молитв и псалмов в знак воспоминание страданий Спасителя и событий Священной истории) под утро или рано утром. Затем шла Литургия, если был праздник, память какого-либо святого или события из жизни Христа и Богородицы или воскресный день. Литургия должна была пройти в любом случае утром до полудня. И только на Рождество, Богоявление (Крещение Господне – 6 января) и Пасху в Церк-ви служилась ночная праздничная литургия вскоре после других праздничных служб. В полночь в Церкви служилась полуночница. Такой распорядок служб в точности исполнялся только в монастырях, когда монахи той или иной обители жили недалеко от храма и в свободное от послушаний время могли всегда попасть на богослужение. В обычных приходах для удобства верующих вечерню накануне воскресенья и в крупные праздники постепенно стали соединять с утреней и 1-ым часом, а 3-ий и 6-ой часы стали читаться на проскомидии, части Литургии, когда священник подготавливал вино и хлеб для осуществления Евхаристии и причащения и вынимал частички в честь Богородицы, святых угодников, чтимых святых угодников того места, где он служил и в память о том святом, которая праздновалась в определённый день, а затем и в память всех живых и усопших, указанных в записках для поминовения. В конце Литургии и эти частички опускались в Чашу с Телом и Кровью Христовой и невидимым мистическим образом так прощались грехи всех живых и усопших. Полунощница постепенно стала служиться только перед полуночью на Пасху, а остальное время в мирянских приходах она не служилась.

     В быту русские люди в рассматриваемый период предпочитали считать время для удобства по световому дню, а не богослужебному кругу. Правда продолжительность светового дня и ночи по 12 часов с 6 утра до 6 вечера была только в дни весеннего и осеннего равноденствия (21 марта и 27 сентября). В декабре световой день всего составлял 7 часов, тогда как ночь – 17 часов, и наоборот в июне световой день составлял 17-18 часов, а ночь всего 6-7 часов. Но принято было считать продолжительность светового дня равной 12 часам и день в обиходе начинать считать с утра с восходом Солнца, а ночь с закатом Солнца. В XVII в. были даже такие часы, которые отсчитывали время соответственно продолжительности светового дня и их круг менялся вместе с продолжительностью светового дня.
По своему обыкновению все русские люди вставали тогда очень рано, начиная с бедных крестьян и кончая боярами и царём. Это тогда диктовалось тем, что русские люди много работали и из искусственных источников света у них тогда были только лучины и свечи или самодельные фонари. Да и дворяне и купцы старались по возможности успеть сделать все свои дела при свете дня. Лучинами, свечами и фонарями крестьяне и другие слои населения пользовались преимущественно зимой, ранней весной и осенью там, где без них было не обойтись.

      День свой начинал русский человек любого класса и сословия, встав рано утром и одевшись и умывшись, тем, что подходил к красному углу с иконами и крестился перед ними. Затем, кто как умел, вместе с семьёй по Часослову и Псалтири (кто был грамотен или умел читать), либо теми молитвами, которые крестьянин или ремесленник знал, совершил положенные молитвословия для начала дня. Иногда если крестьянин или дворянин любил и умел молиться, он мог добавить молитвенные просьбы, покаяние и славословие Бога от себя своими словами. Затем, если был какой праздник или память святого русский человек, когда у него не было важных неотложных дел по хозяйству независимо от дня недели шел на праздничной богослужение (Литургию), а если была рано утром утреню, то и на неё вместе с Литургией. В эти дни русские люди вставали еще раньше, бывало еще ночью, чтобы успеть на богослужение по звону колокола. Знатные люди, умевшие хорошо читать и писать и у кого позволяли средства строили себе в своих дворцах и теремах домовые Церкви. Для совершения богослужения и Литургии они приглашали священника и его помощников дьякона. Священник вместе с знатной особой, её семьей и прислугой служили утреню, часы и Литургию. Дьякон помогал священники и пел и читал положенные песнопения, молитвы и отдельные положенные по службе псалмы и отрывки из Священного Писания. Когда утренние домашние моление или церковная праздничная служба оканчивалась, то свечи тушились, образа закрывались занавесками и пеленами и люди расходились и разъезжались по своим делам. Крестьяне шли работать в поле и по домашнему хозяйству, на охоту, ловлю рыбы, сбор мёда и другие занятия. Ремесленники и рабочие шли в свои мастерские заниматься изготовлением своих орудий, купцы шли торговать, а дворяне заниматься своими делами и службой. Прислуга шла выполнять поручение своих хозяев по домашнему хозяйству. Обычно хозяйством занимался муж. Там же, где муж доверял жене управление хозяйством, она советовалась с мужем, что приготовить на обед, поручить какие дела и как делать прислуге и другие обязанности. Хозяйка должна была подавать всем членам семьи и прислуги, если она была, пример. Она должна была раньше всех вставать, будить слуг и раздавать им указания. Если слуга будил госпожу первым, то это было не в честь госпоже. Разумеется, хозяйством больше заведовали жены крестьянок и ремесленников. На них лежали обязанности по стирке, уборке, готовке обедов, воспитанию детей, шитью и вязанию одежды. Работы, требующие тяжелого физического труда, выполняли мужчины. Маленькие дети с раннего детства приучались заниматься хозяйством и помогали воспитывать младших братьев и сестёр. Жены знатных людей чаще всего отстранялись от хозяйства. Хозяйством вместо них управлял дворецкий, ключник или холоп. А жены знатных людей могли в течение дня заниматься только рукоделием и вышиванием. Дворянин и купец считал своим долгом обойти всё хозяйство и проверить, как кормятся и содержатся лошади, поддерживается порядок в имении и выполняются его поручения. Русские люди считали своим долгом перед началом всякого дела вымыть руки и встать перед образами и немного помолиться перед ними и перекреститься, а потом приступать к работе.

      В полдень обычно для всех русских людей начиналось время обеда. Представители каждого из сословий и классов обедали по-разному. Так, холостые лавочники, парни из простонародья, холопы и приезжие в городах и посадах обедали в харчевнях. Домовитые люди из всех классов и сословий обедали со своей семьёй у себя дома за столом или в гостях. Цари и бояре обедали у себя в хоромах. Их жены и другие члены семьи, а также прислуга обедали отдельно в своих комнатах и покоях. Остальные более бедные купцы и дворяне и остальные менее знатные люди, также, как и простолюдины обедали дома вместе за одним столом.
Обед готовили крестьяне и ремесленники сами из тех продуктов, ко-торые у них были. Знатным дворянам, купцам, боярам и другим богатым людям, боярам и царям обед готовили слуги, в числе которых были и повара, отвечающие за распределение пищи и её готовку. Обеденный стол было принято покрывать скатертью. Однако, это правило не всегда соблюдалось. Бедные крестьяне и ремесленники не имели скатерти. Они на голый деревянный стол ставили соль, уксус, перец и ломтями клали хлеб. В зажиточном знатном доме за стол и обед, приготовление пищи отвечали двое служебных чинов: дворецкий и ключник. Ключник находился в поварне при отпуске кушаний. Дворецкий же стоял при столе и поставце с посудой, который всегда находился напротив стола в поварне. Несколько слуг носили кушанью из поварни. Дворецкий и ключник принимали эти кушанья, разрезали их на куски и раздавали за столом. Они первыми пробовали все приготовленные блюда, а затем раздавали их за столом. 

      В царском быту в обычное время все кушанью обычно отведывал повар в присутствии дворецкого. Он являлся с толпой жильцов при каждой перемене кушанья (блюда). Сдав кушанье жильцам, дворецкий шел впереди них и передавал их кравчему. Он также его пробовал и ставил перед царём. Все кушанья всегда подавались на стол тонко нарезанными ломтями. Это делалось для того, чтобы не менять часто блюда. Каждый из обедавших с царём брал свой кусок пищи и касался своей тарелки только тогда, когда надо было положить обглоданную кость. Жидкие блюда, например, супы даже у царей на стол подавались в общей миске с таким расчетом, чтобы суп могли одновременно есть два-три человека, каждый со своей ложкой.

       Сначала русские пили за столом водку. Потом в скоромные дни на стол подавались холодные кушанья. Они состояли из вареного мяса с разными приправами. После мяса ели горячие, затем жареные блюда, а после них взвары. За взварами елись молочные кушанья, затем лакомые печенья и в конце обеда овощные сласти. В постные дни на стол холодную рыбу или капусту, Затем на стол подавалась жареная рыба и взвары, а заканчивался обед овощами. Званый обед был особенно богат и изыскан у знатных людей. На нём перемен блюд было до 40-50.
Обед заканчивался пересмотром посуда. Если с посудой всё было в порядке, то хозяин хвалил поваров и стряпчих им других своих слуг за хорошую работу. Он потчевал их хмельным и дарил им всем подарки. После обеда хозяина и его семейства обедать начинали его слуги и холопы.

     После обеда, если не было необходимости срочно решать хозяйственные и государственные дела, не было войны и не надо было срочно работать, чтобы подготовить к уборке урожай, все по своему обыкновению ложились спать. Послеобеденный сон был почти всегда в обычае у русских и отступление от этого обычая считалось страшным грехом и ересью и отступлением от освященных традицией обычаев предков. Спали после обеда представители всех классов и сословий, начиная от царей и бояр и кончая бедными крестьянами. Даже бездомные люди и городская чернь днём отдыхали на улице и в том укрытии, куда они могли попасть. В частности, Лжедмитрия I русские люди заподозрили в том, что он ненастоящий царь из-за того, что он не спал после обеда и не любил ходить в баню. Необходимость дневного сна диктовалась тем, что летом было днём жарко, а также тем, что многие из русских людей в первой половине дня много и тяжело работали и уставали, а затем любили плотно покушать, имея возможность и достаток.
После дневного сна все русские люди снова принимались за свои обычные занятия. Цари занимались государственными делами, бояре и думные дьяки по мере необходимости собирались в приказах для решения неотложных государственных дел, купцы торговали, дворяне занимались служебными и хозяйственными делами, а трудовой люд своей работой в мастерской и в хозяйстве. Вечером в 17-18 часов (5-6 часов вечера) по нашему счету времени, если был праздник, русские люди шли на вечерню. Всё остальное время до ночного сна, если все срочные и неотложные дела в течение дня были сделаны, посвящалось свободному времени, общению с семьёй и различными, забавами, играми и увеселениями.

     Затем русские люди обязательно ужинали и после ужина совершали перед сном вечернюю домашнюю молитву в том же порядке, в каком они молились рано утром вместе с членами своей семьи и прислугой. Затем все довольно рано в промежутке времени с 21 до 23 часов шли спать.

      После вечерней молитвы считалось уже неприличным русскому человеку что-либо делать, да и темнело весной, осенью и зимой очень рано. А свечи были дорогими и далеко не у всех. Зажиточные люди старались даже спать раздельно накануне среды, пятницы, двунадесятых и Господских праздников, а также воскресений, так как Церковь предписывала накануне этих дней и всего Великого и Успенского постов воздерживаться супругам от супружеского общения. В Рождественский и Петров пост для мирян делалось послабление и с известными оговорками им можно было вступать в интимные отношения: «А в Петрово говенье и в Филиппово невозбранно мужем с своими женами совокуплятися, развее блюсти среду, пяток и субботу и неделю и Господских праздников». В эти дни, когда нельзя было супругам вступать в супружеское общение, русские люди старались тайно помолиться. Ночная молитва считалась всегда более благодатной и приятной Богу, чем дневная: «Тогда бо нощию ум ти есть легчае к Богу и могут тя убо на покаяние обратити нощныя молитвы паче твоих дневных молеб... и паче дневных молеб приклонит ухо свое Господь в нощныя молитвы». На Светлую Седмицу после Пасхи цари старались ночевать отдельно от цариц. Если всё же царь хотел вступить в интимную близость с царицей, то он извещал её об этом и назначал ей место и время встречи. Могло быть и наоборот, когда царица извещала об этом царя. После ночи проведённой вместе царь со своей супругой обязательно шел в баню и не помывшись он не мог приступить к молитве и встать перед образами и стыдился войти в Церковь на богослужение. Так же поступали и многие другие люди из остальных классов и сословий русского общества. После ночи проведённой со своей женой русский человек 2-3 дня считал постыдным и неблагочестивым заходить в храм и стоял на паперти как кающийся тяжело согрешивший грешник. У более молодых это вызывало удивление и нарекания, так как они догадывались, почему тот или иной человек стоит на паперти и стесняется зайти в храм.

      Из русских обычаев и традиций стоит особо отметить баню. Баня была первейшей необходимостью и потребностью русского человека издревле. Русские люди всегда очень любили баню. Она служила для них не только средством гигиены и лечения болезней и хворей, но и наслаждением, а зимой способом хорошо согреться. Баню топили все русские люди. У бедных крестьян и ремесленников была одна баня на всю деревню или посад, а у всех зажиточных людей в их семьях были собственные семейные мыльни и бани. Бани топились почти круглый год. Только летом власти города или села во избежание пожаров запрещали топить бани крестьянам и ремесленникам. Для дворян, царей и купцов баню разрешалось топить всегда, а не только во время болезней и родов. Правда русские люди так любили баню, что грозились правительству и местным воеводам разбрестись кто куда, если им будут летом запрещать париться в бане.

        Обычно баню топили один-два раза в неделю. В баню русские предпочитали ходить после обеда, несмотря на вред и опасность для здоровья. В бане всегда жар был нестерпимым. В бане были лавки и полки, на которые стелилось сено и сверху клалось полотно. На него русский человек ложился спиной вверх и приказывал себя бить веником до посинения. Так друг друга поочередно парили русские люди. В общественных банях было два отделения: мужское и женское. Но вход в баню был один и после бани голые мужчины и женщины спокойно встречались друг с другом и непринуждённо общались, прикрываясь только вениками. В старины вообще все русские люди, как мужчины, так и женщины парились вместе. Так делали даже монахи. Затем напарившись как следует, зимой русские люди шли валяться в снегу, а если рядом была река, то купались в проруби. Летом они также окунались в местный пруд или реку или просто из ковша обливались холодной водой. Так они могли париться и охлаждаться между заходами в парилку по несколько раз.
Жившие в Москве немцы позаимствовали у русских бани. Но они их сделали более комфортными. Вместо сена они клали на полки тюфяки и наполняли их ароматными травами. У немцев в отличие от русских бань были удобные предбанники, где можно было спокойно и с комфортом раздеться или переодеться. После бани русские люди одевались и шли отдыхать. Им жены подносили мёда для подкрепления.
Вообще тогда русский человек считал баню первым лекарством от всех болезней. Едва почувствовав недомогание, русский человек выпивал водки с перцем или чесноком, закусывал луком и шел в баню париться.

        Баня демонстрировала устойчивость русского человека к экстремально высоким и низким температурам. Она была школой удивительной стойкости и нечувствительности к крайне высоким и низким температурам, чем русские всегда поражали иностранцев. В отношение гигиены в любви регулярно париться в бани русские в XVI в. были намного лучше и прогрессивнее европейцев. Европейские народы под влиянием проповедей Римско-Католической Церкви о том, что баня является источником греха и разврата и расслабляет и изнеживает тело, крайне редко ходили в баню и почти никогда не мылись. Из-за этого европейцы были очень вонючими, а короли и представители знати стали пользоваться для того, чтобы скрыть запах немытого тела, стали пользоваться обильно духами и парфюмом. Из-за крайне низкой гигиены и антисанитарии в средневековой Европе часто случались эпидемии. Отсутствие водопровода и канализации приводило к тому, что европейцы выливали все свои отходы и выбрасывали мусор прямо из окон и он чуть не падал и не выливался на головы прохожим и извозчикам. Примечательно, что многие улицы европейских городов носили названия Дерьмяная, улица Дерьма и т. д.

      В отношении к своему здоровью и лечению и в образе жизни у русских в XV-XVII вв. сочетались две крайности: смесь простоты и первобыт-ной свежести с азиатской изнеженностью и византийской расслабленностью. Знатные люди могли жить в теремах и дворцах, одеваться в шелковую одежду из дорогих тканей и есть на обед десятки изысканных блюд, тогда как крестьянская беднота в период голода, эпидемий и неурожаев питалась соломой, ел хлеб из соломы и лебеды, а также коренья и древесную кору. Жены дворянок и купцов, боярыне были освобождены от работы по хозяйству и занимались для того, чтобы убить время рукоделием. Вообще у знатного русского человеку изнеженность и стремление к восточному комфорту и образу жизни знаменитого Обломова из романа Гончарова было показателем успешности жизни и значимости своего социального статуса. Жены же русских крестьян, ремесленников и рабочих работали по домашнему хозяйству намного больше своих мужей. Русский человек с раннего детства воспитывался в стойкости к русским тяготам и невзгодам и поражал европейцев своим невероятным терпением, стоическим перенесением невзгод, тягот и лишений жизни и фантастическим трудолюбием, тогда как европейцы были более склонны к комфорту, умеренно трудолюбивы, умеренно практичны и т. д. Маленькие дети уже с двух месяцев начинали отлучаться от груди матери. В более старшем возрасте они могли в крепкие морозы бегать босиком по снегу и без шапок. С малых лет они приучались к труду и помощи по хозяйству, воспитывались в стойкости к боли и лишениям, для чего даже применялись телесные наказания и порка юношей как посвящение во взрослые, когда юноша не должен был издать ни единого звука. Русские юноша считали неприличным спать на мягких постелях. Да и вообще постель у бедных крестьян была явлением крайне редким. Четыре многодневных поста и все остальные постные дни, суммарное количество которых могло быть более двухсот из 365 дней в году, приучали русских людей контролировать свои желания и экономить пищу, питаться всегда простой и грубой пищей. Эти же терпение и неприхотливость помогали русским проявляться поразительные стойкость и героизм в многочисленных войнах и выдерживать многонедельные и многомесячные осады городов. Неприхотливость и терпение русских казаков и крестьян позволило им открыть и освоить в конце XVI – первой половине XVII Сибирь и выйти к берегам Тихого океана и к Китаю. При этом, если бедному русскому человеку удавалась по тем или иным причинам разбогатеть, то он вскоре усваивал себе манеры богатого человека, его изнеженность и стремление к комфорту и обломовской лени. Однако посты приучали даже царей и бояр есть такую же простую и грубую пищу и необходимость часто воевать не позволяла даже им слишком пристраститься к своему комфорту и богатствам, чтобы не иметь такого страха потерять их.

      Хотя русский человек и не жил в тех суровых условиях и лишениях очень долго и редко кто доживал в XV-XVI вв. даже до 50-60 лет, многие из наших соотечественников тогда отличались довольно крепким здоровьем. В  тех суровых условиях, когда рождаемость никак не регулировалась и медицины практически не было, выживали самые сильные и стойкие люди. Это был своего рода естественный и социальный отбор, когда из 10-15 рождённых в среднем детей до взрослого возраста доживали только ;, а в лучшем случае 2/3 детей. Так как врачей и фельдшеров тогда не было и они были только у состоятельных знатных людей, царей и бояр, то у русских людей был богатый опыт народной медицины и лечения травами и баней.
Из всех известных тогда болезней наибольший урон наносили тогда эпидемии чумы и холеры. Русские люди тогда все беды и несчастия считали исключительно наказанием Божием за грехи и до XV-XVI вв. не считали нужным лечить людей, зараженных этими болезнями. В то де время по мере наблюдений и накопления опыта даже тогда русские люди начинали понимать, что сдержать распространение эпидемий можно только ограничив общение с зараженными людьми и удалившись как можно дальше от источника заражения. Постепенно выработались меры лечения зараженных людей и их изоляции, включая и ограничение всех публичных мероприятий и ограничение и запрет совершения общественных богослужений. При царе Иване Грозном священникам предписывалось во время эпидемии чумы причащать больных отдельными частицами запасных даров через окошко. За самовольное общение и окормление священниками больных чумой тогда им грозило сожжение заживо. В середине XVII в. при эпидемии чумы после соляного бунта 1649г. ущерб от эпидемии чумы был столь значителен, что вымирали целые города и уезды. Трупы умерших от чумы убирать было некому и их растаскивали собаки и птицы. Даже из священников местных православных храмов заражались все священники и больше некому было служить всенощное бдение и Литургию. Люди в ужасе покидали свои дома и бросали, всё нажитое непосильным трудом, разбредаясь, кто куда. Хотя сейчас и утверждают, что раньше многие верующие в период эпидемий шли в храмы и молились об избавления от морового поветрия, но даже тогда при всей вере и внешнем благочестии русских людей, как и сейчас в 2020 году при пандемии коронавируса, вирус не щадил никого, даже и священнослужителей и монахов. Если кому и помогала молитва и она помогала пережить моровое поветрие, а иногда и даже исцелиться, то остальные все страдали от эпидемии чумы одинаково. Поэтому утверждение, что раньше от эпидемий спасались только молитвой, некорректно. Да и эпидемии, всегда были попущением Божиим, чтобы вразумить людей и отвлечь их от многозаботливой суетной жизни, заставить задуматься друг о друге и покаянии.

      Из неинфекционных болезней у русских людей, наиболее типичными для нашего климата были так называемые геморроидальные болезни, такие как, припадки, головные боли, запоры и боли в спине. Нервные болезни, хотя и были редки, но всегда поражали окружающих своими внешними проявлениями, такими как, эпилептические, каталептические и истерические припадки, которые считали в старину порчей и влиянием злых духовных сил. Простудные заболевания и грипп тогда для русских людей были сравнительно редким явлением, так как русский человек суровым образом жизни был приучен к постоянной смене температур. Как особые случаи упоминались тогда в старину: каменная болезнь, отек, сухотка, грыжа, зубная боль, глухота, немота, слепота, шелуди, которые происходили от неопрятности. Она же нередко порождала и другие болезни, так, например, имела вредное влияние на зрение. В XVI в. в Россию был завезён сифилис и позже эта болезнь при-носила большой урон в простом народе.

      Первые врачи, которые приглашались в Россию из-за границы, были лекари при дворе Ивана IV Грозного. Они лечили только царя, членов его семейства и бояр. Остальные люди должны были подавать царю челобитную, чтобы прибегнуть к услугам этих врачей. Позже при царе Михаиле Фёдоровиче Романове (1613-1648) в Москве появилась первая аптека. Но даже из неё отпуск лекарств был ограничен и производился отдельным лицам по просьбе в челобитной с разрешения царя. Позже при Алексее Михайловиче появилось в Москве целых две аптеки. Но даже из них отпуск лекарств был ограничен и лекарства там были очень дорогими. По своей прибыльности аптека для государства аптека проигрывала стоящему рядом с ней кабаку. К иностранным лекарям относились недоверчиво, а православная Церковь считала серьёзным грехом русского человека лечиться у иноверца. За лечение православного русского человека у лекаря-еврея русский человек отлучался от Церкви. Для того, чтобы лекарю можно было доверять, приглашенный царём лекарь из-за границы должен был вылечить в России хотя бы одного человека. Чаще всего русские цари и другие люди прибегали к услугам травников и знахарей и лечились от всех недугов водкой и баней.

       При всём внешнем благочестии испокон веков в патриархальной русской семье господствовало насилие и отношение к женщине как к домработнице и неполноценному по сравнению с мужчиной человеку. Представители всех сословий считали для себя нормальным бить своих жен за непокорность, плохое выполнение домашних обязанностей и всякие мелкие провинности. Мужья всегда держали дома плеть и розги и при любой провинности и непослушании всегда грозили ими жене, а при удобном случае и жестоко били. Некоторые мужья имели дома даже дубину и били ей жену как скотину. Те, кто не бил своей жены, обществом и Церковью считались неблагочестивыми людьми и всячески порицались, как не умеющие управлять своим домом. Это всегда поражало и шокировало приезжавших в Россию иностранцев.
Домострой учил обращаться со своей женой так, чтобы только не было внешних следов насилия и побоев и чтобы совсем не изувечить и не искалечить жену и не допустить выкидыша. Некоторые жены не оставались в долгу и отвечали мужьям со временем тем же и убивали их, а иногда, не выдержав издевательств мужа над собой, кончали жизнь самоубийством. При этом за убийство мужа женой женщина всегда отвечало строже. Чем если бы муж убил жену. Жену, убившую мужа (чаще всего отравившую), могли закопать в землю живьём и оставить наверху только голову. Её запрещалось кормить. Только можно было подавать за жену убившую мужа милостыню, для того, чтобы вымолить душу жены и спасти её для вечности.  Иногда женщину, продержав так несколько дней, освобождали и оставляли её жить. Но при этом она отправлялась на вечное заточение. Если же она просилась в монастырь, то её насильно за отравление мужа отправляли в монастырь и постригали в монахини без права возвращения в мир. В одном старинном поучении так говорилось о прекрасном поле: «Что есть жена? сеть утворена прельщающи человека во властех, светлым лицем убо и высокими очима намизающи, ногама играющи, делы убивающи, многы бы уязвивши низложи, темже в доброти женстей мнози прельщаются и от того любы яко огнь возгорается... Что есть жена? святым обложница, покоище змиино, диавол увет, без увета болезнь, поднечающая сковрада, спасаемым соблазн, безисцельная злоба, купница бесовская». Во многих русских семьях женщины была невольницей и рабыней сначала у отца, а затем и мужа. В крестьянских и ремесленниче-ских семьях на жене лежала вся тяжесть забот о домашнем хозяйстве и вос-питании детей. В более богатых семьях при внешнем освобождении жены от хозяйства, ревнивый муж во всём стремился контролировать жену и поручал своим холопам следить за каждым её шагом. У русских парней и мужчин не было принято проявлять к женщине нежность и романтические чувства. Жених и невеста до венчания практически всегда даже не видели и не знали друг друга и их судьбу за них, особенно в крестьянских семьях, решали за них. Считалось важным женить сына или выдать замуж дочь и родить наследников. О чувствах молодых людей и особенно женщин тогда никто не переживал и никого это не волновало, так как это не влияло на репродукцию.

       Несмотря на внешнюю изоляцию дворянской или боярской жены и отстранению её от хозяйства, дворянские и боярские жены никогда не скучали и постоянно общались и сплетничали со служанками, распуская худую молву о муже. Жены. Недовольные поведением мужа, охотно при случае доносили на них, и, добиваясь их наказания, избавлялись от подчинения им и их господства. Жены дворян и бояр вели пустые беседы, плели интриги и сплетницы. Они при помощи своих служанок приводили в дом ворожей, гадальщиц и «потворённых баб». Они назывались так потому, что сваживали молодых жен с чужими мужьями. Эти женщины, принимая благочестивый вид и прикидываясь богомолками, успешно и активно входили к чужим мужьям в доверие и соблазняли их. Затем их сводили с боярскими, купеческими и дворянскими женами и они так изменяли тайком своим мужьям. Случаи таких измен и разврата, несмотря на запрет блуда божественными заповедями и Церковью, были нередки. Но и прощались измены женщин своим мужьям реже. Мужья же наоборот могли, если им жена мешала или не устраивала, завести любовницу или даже целый гарем, а жену отравить. Этих любовниц знатным боярам и другим богатым людям тоже приводили «потворённые бабы», сходившиеся на место, где женщины массово собирались на торжищах, стирке, полоскании белья и т. д. Мужские измены даже тогда имели большее снисхождение в глазах русского общества, чем женские, так как считались вынужденной уступкой требованиям мужского начала. При этом даже в крестьянских семьях, несмотря на строгость патриархальных нравов, были нередки случаи соблазнения и изнасилования свёкрами своих снох, когда муж уезжал на заработки. Женщина в русском обществе только тогда пользовалась уважением, если она оставалась многодетной вдовой. Только в этом случае к ней проявляли снисхождение. Большим снисхождением пользовались и послушницы монастырей. Вдова после смерти мужа становилась полновластной хозяйкой и получали все права. Её личность пользовалась всеобщим уважением и освящалась религиозным авторитетом. Оскорбить вдовицу считалось большим грехом. При этом, как существу слабому, которое было приучено с детства к унижению и неволе, и тут не всегда получалось ей отдохнуть. Примеры непочтения детей к матерям были нередки. Бывали такие случаи, когда сыновья, получив наследство после родителя, выгоняли мать свою, и ей приходилось просить подаяния. Это не всегда преследовалось, как видно из одного примера XVI века, где выгнанной матери помещиков царь приказал уделить на содержание часть из поместий ее мужа, но сыновьям, как видно, не было никакого наказания. Иногда же, наоборот, овдовевшая жена и мать поступала безжалостно с детьми, выдавая дочерей насильно замуж или бросая детей на произвол судьбы.
Дети в патриархальных семьях, особенно у крестьян, находились в полном подчинении у отца. Власть отца над детьми была безгранична, а за любую провинность дети могли быть жестоко выпороты или как-либо по-другому серьёзно наказаны. Авторитет отца был непререкаем и он подчеркивался во всём, включая поведение за столом и приём пищи, когда все лучшие куски доставались отцу и он первым начинал есть за столом. Эти отношения были основаны на рабской покорности детей отцу, но никак ни на дружеских отношениях отца и детей. При этом родители во всём подавали пример своим детям, с детства их приучали к труду. Старшие дети помогали своим родителям и другим взрослым родственникам и помогали воспитывать своих младших братьев и сестёр.

     Сейчас, ряд церковных деятелей, таких ка протоиереи Дмитрий Смирнов и Андрей Ткачев поддерживают самые дикие суеверия православного народа, оправдывают порядки, царившие в дореволюционной России и насилие мужа над женой и детьми в патриархальных семьях, прежде всего крестьянских. В оправдание своей позиции они ссылаются на евангельские цитаты «… жена да убоится мужа своего…», «… не жалей розги для сына своего…» и «… дети должны быть послушны родителям в Господе…». Однако, в этих цитатах из Нового Завета Библии говорилась о том, что жена должна бояться огорчить мужа и потерять его любовь, а дети должны слушаться родителей из любви к ним и уважению к их опыту и авторитету, а не из-за страха и рабской покорности. Вместо тогою, чтобы бороться за избавление российского общества от диких средневековых рассудков, ряд священников своим авторитетом и авторитетом Церкви наоборот в настоящее время защищают и оправдывают стремление мужчин к насилию в семье как одну из важнейших «духовных скреп» России. Это противоречит не только тому, чему учил Иисус Христос и апостол Павел о любви и уважении к женщине, но и общечеловеческим нормам морали и нравственности. К сожалению в нашем народе и сейчас соблюдение традиции остаётся важнее заповеди о любви к ближнему и борьбе со своим внутренним злом.

      Передвигались русские люди по городу чаще всего пешком. Из всех транспортных средств, которые были тогда доступны людям, были только кареты, телеги, а зимой сани. Все эти виды транспорта запрягались лошадями. Также сама лошадь для русского человека служила средством передвижения.

      Знатные русские дворяне, купцы и бояре считали ниже своего достоинства ходить даже по двору своего имения пешком. Для поддержания своего статуса им надо было ездить обязательно верхом. Для того, чтобы было удобно сидеть на лошади, на спину лошади крепились сёдла. Сёдла делались из дерева и переплетённых жил животных. По бокам от седла крепились стремёна, чтобы модно было залезть на лошадь и не приходилось на её спину запрыгивать или держась за её хребет прыгать и подтягиваться на руках. Седло клалось на чепрак, а чепрак в свою очередь клался на попону и покровец. Края попоны или покровца  могли выглядывать из-под чепрака. Поэтому края попоны или чепрака украшались. Степень, вид и богатство украшения зависели от социального статуса и богатсва хозяина и степени важности выезда. Само седло у богатого хозяина могло быть обито сафьяном или бархатом, а чепрак обшивался другой материей. Уздцы для лошади, которые одевали ей на рот с поводьями, делались с серебряными ухватами и серебряными оковами на лице лошади. Дополнительно к уздцам могли привешиваться цепочки, которые звенели при каждом шаге лошади. Под лицо лошади подвешивались ожерелья. Они составлялись из ремней, которые были унизаны серебряными, а у богатых даже золотыми бляхами. Ближе к голове лошади эти ожерелья были уже, а к концу расширялись до двух пальцев шириною. На ногах, сверх копыт, у верховой лошади привешивали маленькие колокольчики, а сзади у седла прикрепляли небольшие литавры, медные или серебряные. В эти литавры всадник ударял бичом для возбуждения охоты в лошади и для того, чтобы проходящие давали дорогу. Бичи делась из татарской жимолости, которая привозилась с берегов Волги, а ручка их отделывалась медью или моржовой костью.

       Мужские зимние сани до XVII века запрягались одной лошадью и только позже постепенно перешли к тому, что в сани стали запрягать трёх лошадей. Сами сани делались деревянными. Внутри эти сани покрывались медвежья шкурой. На неё стелилась полсть из войлока или сукна с бархат-ными нашивками. У богатых же людей сани обивались атласом или адамантом. На спинку саней клали персидский или турецкий ковёр. Края этого ковра с невысокой спинки саней свешивались назад и в этом видели признак щегольства. По своему размеру зимние сани были невелики и были рассчитаны на одного двух человек. Впереди на санях или на самой лошади (чаще всего) сидел кучер, который управлял лошадью, запряженной в сани и вместе с ней самими санями.

       Жены богатых и знатных дворянских и боярских семей и особы женского пола ездили на экипажах. Летом они назывались колымагами, а зимой – каптанами. Это средство передвижения везла обычно одна лошадь, но иногда могли в неё запрягать и несколько лошадей. Эти закрытые сверху средства передвижения стали прообразом будущих карет. Изнутри они обивались высоким сукном и червчатым бархатом. По бокам колымаг и каптан закрывались шелковыми или суконными занавесками с дверцами в них. В эти дверцы вставлялись слюдяные стёкла. Они задёргивались также занавесом. Занавес вешался по бокам колымаги и каптаны так плотно, чтобы ветер не мог распахнуть их и дуть внутрь повозки. 
В путешествие зимой русские люди отправлялись на санях. Они ста-рались одеться как можно теплее, так как ехать предстояло длительное время, многие часы и дни. Они надевали на себя шубу, тёплую шапку, тёплые шаги и епанчу. Русский человек максимально закрывался и закутывался и большую часть дня ехал в санях лёжа. Он вылезал из своего рода домика только один раз в день, чтобы поесть. Также они брали с собой в запас еды, который хранился в тебеньках. Расстояние в пути тогда мерялось вёрстами вместо километров. Верста тогда составляла примерно 1000 саженей. Это было примерно 2160 м, т. е. чуть больше 2 км. В XVII в. появилось новая сажень. Верста стала составлять примерно 700 саженей. В сельской местности расстояния тогда мерялись ещё днищами.

      Кроме мужских саней еще существовала форма женских саней. Женские сани были более широкими, чем мужские, так как женщина была полнее и шире мужчины и ей зимой надо было одеваться теплее. В женские сани вставлялись еще по бокам жерди. Сверху на них навешивалось сукно так, чтобы сани были закрыты сверху и бокам и для выхода остался небольшой лаз. Таким образом женские сани были похожи за закрытую повозку или карету. Большую ширину саней можно было объяснить еще и тем, что женщина, как правило, ездила не одна, а со своей прислугой. Если в мужских санях мужчина помещался, как правило, один, то женщины могли ехать в санях по двое и по трое.

      Говоря о средствах передвижения русских людей и народов нашей страны, стоит рассказать немного и о таком средстве передвижения зимой по снегу, как лыжи. Лыжи русские люди и народы другой страны широко использовали для передвижения по глубокому снегу, для охоты и как средство укрепления здоровья и развлечения, а также широко лыжи использовались русскими и в военных походах зимой, куда было невозможно дойти пешком и доехать на лошадях.
Первые свидетельства об использовании лыж на территории нашей страны советские археологи и историки обнаружили на стенах пещер и на наскальных изображениях во время раскопок стоянок эпохи неолита на берегах Белого моря. Время появления этих изображений относится к концу III – началу II тысячелетия до Р. Х. На этих рисунках лыжи, на которых северные народы нашей страны передвигались, были изображены длинными и с загнутыми носками кверху. На изображениях лыжников с лыжами на ногах в руках у них была палка. Эта палка была в их руках всего одна, а не две, как сейчас. Её лыжники использовали не только для поддержания равновесия при передвижении на лыжах, но и для охоты, как оружие. Эту палку лыжники использовали и как средство защиту от чужих людей и диких животных и как опору для обустройства ночлега.

     В описаниях греческих историографов Ксенофонта и Страбона со-держатся записи о том, что народы Кавказа за 400 лет до Рождества Христова использовали ступающие лыжи. Короткие ступающие лыжи использовались для ходьбы пол лесу и по пересечённой местности, а более узкие и длинные лыжи использовались для передвижения по равнине. Скользящая поверхность лыж для защиты и улучшения скольжения подбивалась мехом, у которого ворс был направлен назад по отношению направления передвижения.
На территории древнего Новгорода были проведены археологические раскопки, которые свидетельствовали об усовершенствовании формы лыж. Найденные там находки лыж по возрасты датировались XIII в. Эти лыжи по своей форме напоминали современные беговые и охотничьи лыжи. Их длина была примерно 1,92 м, а ширина 8 см. На середине лыжи делалось утолщение с овальным отверстием внутри. В него продевался ремень для крепления ноги лыжника к лыже. Передний конец лыжи, также, как и сейчас был загнут кверху и сужен. По документам, датированным XII в., слово «лыжи» уже встречалось и оно было славянского происхождения.
Шведский дипломат М. Пальм, посетивший Россию в XVII в., описал искусство русских в ходьбе на лыжах и описал форму самих лыж. Он считал лыжи русским изобретением.

     В былинах остяков воин всегда отличался умением хорошо ходить и бегать на лыжах и метко при этом стрелять из лука. Они «упражняли силу своих ног в беге на лыжах и силу рук в натягивании тугого лука» (см. Потканов, С. К. Живая старина [Текст]. – Т. I, вып. 4. – 1891. – С. 77).
Русские историки П. Славцев, М. Бутурлин, С. Потканов при описа-нии лыж указывали на их форму и длину, рассказывали об особенностях изготовления лыж, их длине и особенностях их использования и применения: «Саамы (лопари), ненцы, остяки бьют диких оленей, волков и других подобных зверей больше дубинами потому, что на лыжах свободно их догоняют. Звери не могут быстро бежать по глубокому проваливающемуся снегу и после утомительной и долгой погони делаются жертвой легко скользящего на лыжах человека».
«Ненцы крепко привязывают к ногам своим особого рода длинную тонкую доску, которая им даёт возможность бежать по поверхности снега, не проваливаясь в него».

    «Вогулы обтягивают лыжи, кои бывают длиною и по пять футов, содранною с лосиных ног кожею, употребляя к тому составленный из лосиного рога и крови клей».
Русские люди активно использовали зимой лыжи не только в быту и труде. Лыжи были одним из основных развлечений русского народа на праздники. В играх и забавах с использованием лыж русские люди стремились активно показать свою удаль, ловкость, силу и выносливость в таких играх, как, например, спуски на лыжах с обрыва, бег взапуски и т. д. В архангельской губернии наиболее известной и популярной игрой была игра «Змейка». В этой игре играющие, передвигаясь на лыжах, метали дротик-«змейку». Тому, кто был победителем и наиболее удачно и точно попадал дротиком в цель, сохраняя при этом равновесие на лыжах, устраивали торжественную встречу при въезде в деревню его односельчане.
Довольно активно использовались русскими лыжи зимой для пере-движения по снегу на войне и во время зимних военных походов. Сохрани лось немало свидетельств об использовании русскими лыж на войне. Например, в Никоновской летописи сохранилось упоминание об использовании лыж на войне. Историк-летописец описал поход лыжной русской рати в 1444 г. в Архангельскогородской летописи рассказывалось о том, что русская лыжная рать в 1499 г. совершила поход в Югорскую землю – часть Северо-Западной Сибири между Уралом и Обью. Это были тогда земли одного из осколков бывшей Золотой (Большой) Орды – Сибирского ханства. В 1581 г. эти земли вошли в состав России после похода казацкого атамана Ермака по заданию русских купцов Строгановых для разведки и будущего освоения этих земель. Сейчас это территорию Ханты-Мансийского автономного округа России. Лыжи и нарты активно использовали также и казаки атамана Ермака и русские войска при завоевании Казанского ханства в 1552 году. Во второй половине XVI в. с 1550 по 1600 гг. сибирские казаки, поселившиеся на реке Иртыше к северу от нынешнего Омска неоднократно совершали на лыжах смелые походы во владения Сибирского хана Кучума.

     Лыжи помогали русским войскам в их войнах не только с восточными соседями, но и с западными соседями. Зачастую боевые действия именно лыжной рати оказывали решающее влияние на исход войны. В Псковской летописи 1535 сохранилось упоминание об успешном применении лыж русскими войсками во время походов за реки Двину и Березину, в Белорусо-Литовские земли.
В Отечественной войне 1812 г. лыжи активно использовались русскими партизанами в их борьбе с отступающими войсками Наполеона;.

     Езда по дорогам в силу специфики русского климата была сопряжена с рядом трудностей и серьёзных опасностей. Обычно русские люди предпочитали ездить зимой. Путь по снегу между сёлами и городами по местным лесам и полям прокладывался вначале зимы однажды. Если этот путь был непрямым, то его не меняли, так как прокладывать его по глубоким сугробам было очень трудно и опасно. Если у русского человеку, особенно у царского гонца, была необходимость ехать несколько дней на многие сотни километров, то появлялась необходимость периодического отдыха и замены лошадей. Для отдыха путешествующего человека стали делаться станции – ямы. На них лошади лечились и отдыхали. Там же на смену одним лошадям всегда содержались другие. За содержание лошадей и выдачу их путешествующему отвечали ямщики и их помощники. Они помогали путешествующему человеку доехать до следующей станции для замены лошадей, управляли его санями и помогали запрячь в сани новых лошадей. Расстояние, которые должны были пробежать лошади при извозе ямщиками на санях, было довольно велико и составляло до 60-70 вёрст (129,6 – 151, 2 км). За проезд на ямщицких лошадях ямщики брали плату. Честному человеку нужно было взять для проезда подорожную и его везли быстро и скоро, так как подорожные наводили тогда на окружающих страх и внушали уважение. При проезде по подорожной до 350 вёрст (756 км) ямщики брали плату до 2 рублей.
С весны по осень ездить по стране было очень сложно и намного опаснее, чем зимой. Весной из-за разлива рек все доступные дороги и пути вместе с деревнями зачастую оказывались под водой. В периоды летних и осенних дождей дороги превращались в непролазную грязь. Хотя починка дорог и возлагалась как повинность на крестьян по сошному деланию под надзором руководителей, она шла из рук вон плохо. Они должны были заравнивать овраги, мостить дороги, мосты и переправы, но сделать это было всё очень сложно, так как все дороги между населёнными пунктами тогда были грунтовые, да и расчистить поле и лес для дороги на большое расстояние было тогда очень трудно, долго и сложно. Трудность летнего пути также объяснялась тем, что многие лошади ямщиков использовались тогда на полевых работах. Путешествующий человек летом мог много часов ждать ямщика, чтобы запрячь свою повозку. Также большой трудностью было отсутствие нормальных гостиниц для тех, кто был в дальней дороге, кроме некоторых монастырей.
По этим причинам летом русские люди, если была возможность, предпочитали сообщение между сёлами и городами по рекам на лодках и небольших кораблях. С казённой подорожной путешественник мог пользоваться казёнными стругами с гребцами. Размер струги и количество гребцов на

;Лыжный спорт [Текст] / Учебник для техникумов. – М., 1975. – С. 8-10

Ней определялось шириной реки и расстоянием между соседними пристанями. Так как в России была широкая сеть рек, то ей часто пользовались для сообщения между городами и торговли, решении задач обороны и управления.
Русские люди отличались большим гостеприимством. Особенно приёма гостей, правила поведения хозяев и гостей диктовались тогда тем, какой праздник или случай был, по которому русские люди собирались в гости и какого сословия были хозяева и гости.

       Больше всего тонкостей в правилах поведения гостей проявлялось в приёме гостей высшими сословиями и при поездке в гости представителя высшего сословия. Одни гости подъезжали (подходили) прямо к крыльцу дома хозяина. Другие гости спешивались перед крыльцом заранее и шли на встречу к хозяевам пешком. Гости, считавшиеся по сословию и классу ниже хозяина шли пешком к крыльцу без шапки, а представители еще более низшего сословия шли к порогу хозяйского дома в шапке. Подобные различия явно были выражено в этикете царского двора. Одни гости имели право подъезжать прямо к самому Кремлю, а другие же должны были оставить у ворот лошадь и под страхом царского кнута спешиться и идти через царский двор пешком. Сам царь и бояре встречали гостей также в зависимости от их сословия и звания по-разному. Одних гостей царь и бояре встречали в своей комнате (царских покоях), других  в сенях, а третьих – на крыльце у дворца. В зависимости от сословной принадлежности в этикете царского двора предусматривалось несколько встреч гостей и царь решал, кого из гостей он может принять лично (как, правило, это были наиболее приближенные к цари знакомые и слуги, высшие должностные лица), а к другим на встречу пошлет слуг и попросит их подождать у крыльца или во дворе дворца. Таким, образом, представители низших сословий ожидали встречи царя или боярина на крыльце, более высшего – в сенях, а наиболее приближенные люди могли входить в царские покои по приглашению самого царя.
Подобный порядок приёма гостей имел место и у других частных лиц. Вообще в гости старшие никогда не ездили к младшим, цари – к своим слугам и холопам, представители более высшего звания и сословия к более низшему. Наоборот, старшие по возрасту и носители более высших званий и имеющие более высокую сословную принадлежность приглашали в гости младших и встречали их. Исключение касалось только тех людей, которых хозяин особо чествовал и он по семейным, служебным и общественным положениям требовал особого внимания и почета. Такого гостя у ворот мог встретить дворецкий и проводить его до крыльца. Затем у крыльца его встречали сын или другой родственник хозяина, а в сенях навстречу гостю выходил сам хозяин в шапке или с непокрытой головой.

      Правила приличия требовали, чтобы гость, входя в дом к хозяину, снял шапку и с шапкой в руке и платком проходил в комнату к хозяину. Также гость должен был в сенях оставить свою палку или посох. Общаться с хозяином, опёршись на посох или держа палку в руке, считалось верхом неприличия и неуважения к хозяину. В комнате гость должен был перед образами в углу перекреститься. В зависимости от своей сословной принадлежности одни гости кланялись хозяину по пояс, другие кланялись по пояс и опускали руку до земли. Те же гости, которые почитались самыми низшими перед хозяином и осознавали своё недостоинство войти к нему, становились на колени и кланялись головой до земли. Отсюда и пошло выражение «бить челом».  Если же хозяин и гости были одного сословия или были близкими друзьями и приятелями, то они приветствовали друг друга подачей правой руки, поцелуем и объятиями, так, что один целовал другого в голову и прижимал к груди.
Затем после приветствия гости приглашались хозяевами за стол. За столом они рассаживались в зависимости от достоинства и своего сословного звания. Самым почетным местом за столом считалось место в углу перед иконами. Сам хозяин сидел по правую сторону от него. За столом не принято было кашлять, чихать и сморкаться. Разговоры за столом между хозяевами и гостями велись спокойно и их содержание зависело от сословной принадлежности гостей и хозяев и их социального положения и статуса. Так, например, приветствую высших особ, их спрашивали о здоровье, а монахов о спасении. К одним хозяевам обращались на вы, а себя в отношении к высшим лицам называли мы. Представители низших сословий могли быть щедры на проявление к комплиментам высшим сословиям. Например, «Благодетелю моему и кормилицу рабски челом бью; кланяюсь стопам твоим, государя моего; прости моему окаянству; дозволь моей худости». Больше же всего всяких витийств присутствовали при обращении низших лиц к представителям духовного сословия, содержащие такие слова, как грешный, грязный, нищий, окаянный и т. д.
При приглашении гостя за стол хозяева обычно предлагали гостю водку и какие-нибудь лакомства, например, орехи, фиги, финики и т. д.

      При прощании гость должен был трижды перекреститься на образ с поклонами, поцеловаться с хозяином и затем при выходе из дома еще раз перекреститься. В зависимости от достоинства гостя хозяин его провожал либо до крыльца или двора, либо до ворот.

       Несмотря на все традиции гостеприимства и этикета в общении русских людей поприсутствовала смесь византийской утончённости манер с татарской грубостью. Русские, несмотря на православную веру и соблюдение церковных обрядов, очень любили поспорить и настоять на своём. Их разногласия могли доходить вплоть до серьёзных драк с кровопролитием и судебных поединков из-за неосторожно сказанного слова или личных обид. Церковь пыталась бороться с этими вредными обычаями и только в XVII в. поединки с кнутом и батогами удалось отменить. При этом резко возросли случаи расправы над своими обидчиками и неугодными людьми с помощью доносов. Во время споров и конфликтов русские зачастую не стеснялись в выражениях и использовали ту же матерную брань, как и в настоящее время. Православная Церковь всячески пыталась отучить людей от брани и в со-трудничество с государством поддерживала принятие таких законов, которые строго наказывали ругающихся матом. Тем не менее, не все поединки заканчивались кровопролитием и судом. Иногда русские люди, немного повздорив, только поминали своих родителей и потом мирно расходились.

       Щедрость и гостеприимство хозяев и между тем разнузданность и неумеренность гостей и широта русской души выражалась ярче всего в пиршествах, устраиваемых представителями высших классов и сословий и в проведении крупных праздников русским трудовым народом. Богатство стола, ломившегося от яств, для русского человека, была самым простым и доступным способом продемонстрировать гостю свой статус и гостеприимство.

       Перед тем, как начать пир, к гостям выходила жена хозяина. Она била гостям челом малым обычаем, т. е. кланялась им в пояс, и становилась у дверей. Затем поклон до земли перед гостями делал сам хозяин. Он просил всех гостей целовать жену. Гости в ответ на приветствие тоже целовали жену, каждый отдельно, как хозяйку дома. Затем каждый гость отходил от хозяйки и делал поклон. Хозяйка дома каждому гостю перед пиром подносила чарку вина и гость должен был выпить её в знак гостеприимства и уважения к хозяевам. Первый гость, получая чарку, просил сначала хозяина выпить её. Хозяин приказывал затем выпить чарку своей жене и она, отведав вина, отдавала её мужу. Муж  выпивал эту чарку. Затем по очереди пили все гости и кланялись до земли. После окончания церемонии жена уходила в богатых боярских, купеческих и дворянских семьях и в царских семьях в своё женское общество и хозяин с гостями начинал пир. Гости садились за стол. Хозяин нарезал тонко ломтями хлеб и отдавал его гостям, посыпанным солью. Это было знаком радушия и гостеприимства. По существовавшему тогда поверью хлеб с солью отгонял нечистую силу, а есть вместе всем хлеб-соль означало тогда согласие и любовь. Затем начиналась раздача кушаний в указанном выше обычном порядке, при котором хозяева в богатых семьях обычно обедали.

     Гости обычно ели по два человеку с блюда, а блюда, как сказано, было выше, не менялись в течение обеда. Перед самыми почетными гостями ставили опричные блюда. Так назывались тогда особые блюда. С опричного особого блюда ел и хозяин. С этого блюда хозяин раздавал куски тем гостям, которые сидели рядом с ним. Тем гостям, кто был далеко от хозяина за столом, хозяин поручал слугам передать куски на тарелках. Хозяин же также накладывал куски пищи в блюда и поручал слугам послать их также отсутствующим за столом гостям, которые по тем или иным причинам не могли явиться к обеду. Присутствующие за столом гости должны были от слуги принять, переданные хозяином, блюди со словами: «Чтоб тебе кушать, государь, на здоровье!». Отказаться от  подачи гостю было величайшим оскорблением хозяину.

     В середине пира (полупире), когда на стол выносились круглые пироги, снова повторялся обряд гостеприимства, описанный выше. Жены, сыновья и родственники хозяина выходили из своих покоев к столу и подносили им чарки. Гости снова целовались с женами и другими членами семье хозяина и его родственниками, делали им поклоны до земли и пили по очереди чарку. В некоторых случаях этот обряд этот мог исполняться по-другому. Жена подносила чарку гостям и сразу удалялась в свои покои. Там она переодевалась в другое платье и снова выходила к гостям. Так могло повторяться несколько раз, когда жена подносила чарку каждому из гостей по очереди. Этот были отголоски той славянской свободы нравов и этот обычай был очень древний. Его описывал и одобрительно к нему относился в XII в. Иоанн Пророк. Этот обычай был памятником женской свободе нравов, которую постепенно православие и влияние татар существенно ограничило.

       Русский пир всегда славился обилием еды и напитков. Приготовить человеку, особенно знатному и зажиточному, богатый стол было главным выражением своего статуса и любви к гостям. Особенно много гости на пи-рах и крупных семейных и церковно-государственных праздникам пили. Хозяин считал своим долгом угостить всех гостей как можно больше вином, водкой и мёдом. Гостю особенно склонному  к пьянству в гостях и по праздникам было сложно отказаться от угощения. Отказ гостя от угощения как тогда, так и сейчас в настоящее время, воспринимался хозяином болезненно и считался признаком неуважения. Особенно тяжело было тем гостям, где хозяин любил от души выпить и считал своим долгом напоить также всех гостей до такого состояния, когда они почти ничего не соображали и не могли встать из-за стола. Хотя Церковь и боролась в своих проповедях с пьянством и серьёзно ограничивала и пресекала массовое пьянство в будние дни и в многодневные посты, русский народ во всех классах и сословиях отрывался на праздники по полной и часто пил в праздники и в гостях намного больше, чем стал пить позже. При этом среднее потребление алкоголя на душу населения в XVI в. было не больше 1-2 литров в год и русские по сравнению с европейцами были тогда самым трезвым народом Европы. Гости вежливо пытались отказаться от угощения хозяина, но потом в знак уважения пили вино и водку. Хозяин в свою очередь поил гостей, надеясь от них получить богатые подарки.

     Во время пиров кормили и слуг, приехавших с гостями. Один дове-ренный слуга должен был наблюдать, чтобы эти низшего достоинства гости не передрались между собою и не наделали чего-нибудь вредного хозяину.

       В обычае было после пира подносить хозяину подарки. Часто русский человек делал пир и щедро поил и кормил гостей для того, чтоб потом получить от них подарков гораздо на большую сумму, чем стоило ему угощение. Так поступали в городах воеводы. Воеводы учреждали пиры и приглашали к себе гостей для того, чтобы получить от них подарки. Были случаи, когда гости, не желая, поневоле, чтобы  угодить сильному человеку, являлись на пиршество. При этом был обычай и хозяину дарить гостей. Воеводы обратили и такой обычай в свою пользу. Для того, чтобы больше обязать своих гостей, воевода созывал к себе на пир богатых посадских. Он сам делал им подарки, а те должны были отдавать за них вчетверо. Если же кто-нибудь проявлял невнимание и оставлял без подарка начальственное лицо, которое учреждало пир, то у него без церемоний вымогали подарок и насильно. Тогда вымогательство подарков у начальников не считалось чем-то предосудительным и из ряда вон выходящим. Подносился подарок гостем хозяину и наоборот со словами: «Чтоб тебе, государь, здравствовать!» Обычай дарить со-блюдался и в царских пирах. Те гости, которые приглашались на пир во время царских свадеб или по поводу коронации, должны были подносить царю дары. А на праздничных царских столах духовные лица, приглашенные к обеду, получали от царя подарки.

     Праздничные и семейные пиршества у степенных и набожных особ отличались характером благочестия. Обычно после литургии духовенство приносило в дом крест, иконы, частицы святых мощей. Затем освящали воду, мазали ею в доме все иконы, кропили во всех покоях, окуривали весь дом ладаном. Иногда же приносили святую воду из церкви и кропили ею дом. После молитвословия начиналась трапеза. Духовные лица занимали почетнейшие места между гостями. В одном старинном поучении говорилось: «Посади их и постави им трапезу, якоже самому Христу; сам же им буди во службе, и жена твоя, и дети твои, аще ли нужда будет ти сести, то на нижнем месте сяди, и твори им имя твоя знаемо, да у олтаря Божия молитва за тя, яко темьян возносится». На столе, на возвышенном месте, ставили просфору Пресвятой Богородицы, как это делается в монастырях. Трапеза начиналась молитвою: «Достойно есть...».  При поставке на столе первого кушанья хозяин приглашал гостей ласковым и благочестивым словом. Во время всего пира дьячки пели духовные песни, которые были приличны празднику или событию, по поводу которого учреждалась трапеза. В сенях и на дворе кормили нищих. Пируя с духовенством и гостями, хозяин высылал своих сыновей и родных угощать эту меньшую братию. Некоторые очень благочестивые люди даже сажали нищих за один стол с собою и с гостями. После обеда возносилась чаша Пресвятой Богородицы и все пили во славу Божьей Матери. Потом пили за здоровье царя, бояр, за воинство, за хозяина и гостей с пением всем многолетия, а также и за упокой усопших, если это согласовалось с целью пиршества или со значением праздника, когда пиршество отправлялось. После стола хозяин раздавал нищим, у него обедавшим, милостыню.
У простых трудящихся людей пиры по случаю приглашения гостей и крупных праздников, Димитриевской родительской субботы, Рождества, Пасхи и Троицы, на свадьбах и именинах не отличались таким благочестием, как у богатых людей и у духовенства. Крестьяне и ремесленники не удаляли из-за стола женщин. Женщины вместе с гостями ели и пили. На пир приглашались, осуждаемые Церковью, скоморохи и гуслисты, которые своими песнями, шутками и играми, развлекали хозяев и гостей. Часто и сами шутки и песни были весьма далеко от требуемого Церковью приличия и благочестия. Также русские люди устраивали пляски и танцы, а зимой соревновались в катании на лыжах и санях. В указанные четыре церковных праздника и на крестины, именины и свадьбы Церковь и местные воеводы выдавали главе крестьянского и ремесленного семейства разрешения сварить брагу, мёд или пиво. В другие же дни за самовольное варение браги, мёда или пива крестьянина могли серьёзно выпороть, оштрафовать или посадить в тюрьму. Но это ограничение сдерживало массовое пьянство только в будни и посты. В крупные  праздники народ варил брагу, мёд и пиво и пил их столько, что с лихвой покрывал добровольно-принудительное воздержание от пьянства, в период, когда еще не было кабаков. Также русские, стремившись оторваться по полной на праздники и отдохнуть от тяжелых трудовых будней, серости и унылости жизни, предавались не только дикому пьянству и обжорству, но и разврату, непотребству и безудержному веселию, так как что многие насмерть перепивались и в драках калечили и убивали друг друга. Церковь, хоть и пыталась как-то сдержать, русский народ в своём неумеренном рвении праздновать, но толку от этого было мало. Нередко и сами священники, отговев положенные посты, считали своим правом и долгом вести себя также.

     Помимо гостей и праздничных пиров, общение и отдых русских людей характеризовались многочисленными увеселениями и забавами, без которых трудно было представить отдых и праздник. С одной стороны, Православная Церковь, пытаясь превратить жизнь русского общества в монастырь, смотря на все проявления радости в неурочное время, когда не было важнейших церковных праздников, и, прежде всего, Рождества и Пасхи, подозрительными и признаком прелести, а также борясь с остатками язычества, не одобряла тех видов музыки и развлечений, видов отдыха, которые не имели прямого отношения к богослужению, духовной жизни и Священной библейской истории. С другой стороны, широкой русской душе было тесно в рамках официального православного благочестия и русские люди, устав от своих многомесячных трудов, хотели в представлениях скоморохов, гуслях, танцах и плясках, катании с гор и кулачных боях  выпустить пар и отдохнуть от своих забот и церковных обязательств, которые диктовала Церковь всем приличным благочестивым людям.

     Больше всего правила приличия, требуемые православным благочестием, старались соблюдать высшие классы бояр, купцов, дворян, цари и священнослужители. Все проявление их радости и развлечения в XV-XVII вв. подчинялись церковному распорядку и благочестию. Например, Церковь не признавала никакой светской и народной музыки, даже той, которая была нравственно безобидна и не имела ничего богопротивного и кощунственного. Вся музыка на Руси в это время сочинялась только для церковного богослужения и церковных праздников и мероприятий. Существовали в России даже специальные школы для того, чтобы научить высшие классы и сословия и прежде всего дьяконов и церковных певчих, церковному пению. В этих школах учили тому, как петь и каким распевом (в основном знаменным) церковные песнопения, какие к ним подбирать мелодии и т. д. Церковная музыка как вид искусства, которая доносила верующим все те чувства и смыслы, празднуемого дня и события, использовалась и для развлечения высших сословий и классов в праздники и при приёме гостей. Церковь, желая всех русских людей сделать по своему духу монахами, видела в народных песнях только бесовщину. Хотя высшие сословия и классы до Петра I и старались соблюдать внешние правила приличия, то простолюдины в праздники всячески пытались выйти за рамки, диктуемыми византийским православным благочестием. Это было также реакцией народа на то, что Церковь всегда делала упор на покаянии, копании в своих грехах и самоуничижении вместо радости о воскресшем Христе и Его любви к нам. Светскую инструментальную музыку преследовала не только церковная, но и светская власть. Русский человек своё желание развлечься музыкой находил у скоморохов. Церковь, видя в этом бесновании и остатки народного язычества, всячески порицала и преследовала и их, но до конца не могла ничего сделать со скоморохами. В поучении Ефрема Сирина, переделанном на русский лад, говорилось, что Христос посредством пророков и апостолов призывает нас, «а дьявол зовет гусльми и плесце и песньми неприязненными и свирельми». Бог вещает: «Приидите ко мне вси», — и никто не двинется; а дьявол устроит сборище (заречет сбор), и много набирается охотников. Заповедай пост и бдение — все ужаснутся и убегут, а скажи «пирове ли, вечеря ли, песни приязны, то все готовы будут и потекут, аки крылаты». Из всех музыкальных инструментов, на которых в праздники играли русские люди, основными были: гусли, гудки (ящики со струнами), сопели, дудки, сурны (трубы), домры, накры (род литавр), волынки, легки, медные рога и барабаны. Всеми этими перечисленными инструментами пользовались скоморохи. Скоморохи развлекали русский народ по-разному. Они пели песни. Каждый из них играл на своём инстру-менте. Другие скоморохи наряжались в шуточные костюмы и играли различных персонажей, надевали различные маски (хари) на лица для представления. Третьи скоморохи носили на головах доски  с движущимися куклами и изображениями различных фигур. Словом, каждый из скоморохов развлекал народ как и чем мог. В представлениях скоморохов была смесь концерта, цирка и театра. Этим скоморохи и привлекали православных русский людей, так как церковные праздники и скучные проповеди священников русским людям нравились меньше и Церковь мало делала для того, чтобы пробудить в малограмотном русском народе интерес к важнейшим праздникам. Да и человек устроен так, что он не может быть во всём правильным и как монах все движения своей души загонять в строгие рамки благочестия. Ряд представления скоморохов, действительно был связан с наследием славянского язычества и еще в XIII веке митрополит Кирилл осуждал «позоры некаки бесовские, со свистанием, и кличем, и воплем». В числе таких позоров было, между прочим, вождение кобылки, какое-то языческое торжество, называемое благочестивыми лицами бесовским. Церковными и светскими властями осуждалось также поведение скоморохов в воскресные дни и на праздники, когда они желая, заработать себе на жизнь, приходили к стенам храмов и отвлекали православный народ от богослужений. «Ленивые безумные невегласы дожидаются недели (воскресного дня), чтоб собираться на улицах и на игрищах, — говорится в предисловии к слову о неделе святого Евсевия, — и тут обрящеши ина гудяща, ина плещуща, ина поюща пустошная, пляшуща, ови борющася и помизающа друг друга на зло». Нередко выступления скоморохов на крупные праздники, такие как Рождество и Пасха, сопровождаемые гульбой и различными бесчинствами, начинались еще с вечера накануне праздников. Народ толпой валил на их представления и часто отвлекался от богослужения  и сразу уходил в разгул. Особым раздольем для скоморохов была зима на период рождественских Святок и Масленицы. Скоморохи ходили тогда по домам и, участвуя в пиршествах и попойках, развлекали народ. При этом скоморохам доставалось не только от правительства и Церкви, но и от самого народа. Некоторые люди приглашали скоморохов в гости и вместо того, чтобы одаривать их, обирали их и избивали. Скоморохи в свою очередь стремясь защитить себя и своё ремесло, собирались в ватаги и нападали также на людей, грабили и убивали их.
Еще одним распространённым развлечением русских людей наряду с представлениями скоморохов были кулачные бои. Кулачные бои устраивались для развлечения и потехи на праздники на крупных торговых площадях в городах и в деревнях, на льду замёрзших рек и в других местах. Борющиеся соревновались в удали, силе и ловкости. Правил особых в этих состязаниях не было и нередко ради потехи русские, меряясь силами друг с другом, убивали друг друга в своём азарте. Борцы собирались в партии и по сигналу, поданному свистком, бились друг с другом. Для возбуждения охоты били в бубны и нарты. Палочные бои проводились наподобие современных турниров. Хотя эти представления были и травматичны и жестоки, русские спускали пар и приученные к боли и борьбе, потом лучше могли применять на войне искусство борьбы с противником и переносить все тяготы военной жизни и быта.

      Кроме мерения силами в кулачных и палочных боях русские молодые люди соревновались в беге  взапуски, скакании на лошадях и спусках с горы. Также было еще одно развлечение и состязание на меткость и ловкость. Оно состояло в том, что люди стреляли в кольцо из лука, положенное на земле кольцо и в  другую созданную для этого цель, как правило, из войлока. Распространено было также и метание копья в цель, например, в то же кольцо, лежащее на земле.
Русская православная Церковь даже эти развлечения считала бесов-скими и порицала их. Умерших от кулачных и палочных боёв Церковь за-прещала отпевать. Она приравнивала их к самоубийцам и отказывалась хоронить их на общем кладбище с православными христианами. Тех же, кто принимал участие в этих забавах и состязаниях отлучались от причастия на длительное время.

      Летом же девицы и женщины устраивали пляски. Пляски проводились на лугах на удалении от жилья. По своему виду все русские пляски были однообразны. Они состояли в том, что девицы, стоя на одном месте кружились на одном месте, притопывали, держались руками за бока и друг за друга. Потом они расходились и снова сходились. Также они держали в руках платок и махали им. Все эти движения делались под звуки игры какого-либо музыкального инструмента какого-нибудь скомороха. Высшее общество считали все танцы и пляски неприличными. Но жены знатных лиц иногда приглашали плясать в гости и на праздники кого-либо из литовско-белорусских или татарских пленников. Церковь считала все эти пляски бесовскими и греховными. В одном из поучений одного моралиста говорилось так: «о, злое проклятое плясание! О, лукавые жены многовертимое плясание! Пляшущи бо жена любодейца диавола, супруга адова, невеста сатанина; вси бо любящий плясание бесчестие Иоанну Предтече творят — со Иродьею неугасимый огнь и неусьшаяй червь осудить!». Даже смотреть на пляски считалось неблагочестивым и предосудительным: «Не зрите плясания, и иные бесовских всяких игор злых прелестных да не прельщены будете, зряще и слушающе игор всяких бесовских; таковыя суть нарекутся сатанины любовницы». В женском обществе еще одним распространённым увлечением было качание на досках и качелях. В Пасху наиболее предприимчивые люди устраивали из этого возможность заработка и за деньги предлагали всем желающим покачаться на досках и качелях. Сами качели были устроены просто. Они представляли собой доску, привязанную с двух концов толстыми крепкими верёвками. А сами верёвки крепились к дереву или перекладине, закреплённой на чем-либо. Позже в городах стали сделать специально оборудованные качели, похожие по конструкции на современные. Качание на досках выглядело так. На бревно сверху своей серединой клалась длинная доска. На неё сверху садились женщину и друг друга, вставая и садясь, ногами отталкивали от земли.

     Зимой и на главные зимние христианские праздники помимо катания на лыжах распространённым развлечением было катание русских людей на коньках по льду замёрзших водоёмов. Коньки делались в форме деревянными подков со вставленной снизу тонкой острой железной  полосой и с загнутым у подковы (платформы) носом. Железная полоса такого конька легко разрезала лёд и, благодаря таянию льда из-за сильного трения лезвия конька о лёд, обеспечивала наилучшее скольжение. Русские отличались большим искусством и умением в катании на коньках по льду. Также они катались с горок на салазках и санях. Вечерами в Рождественские Святки русские люди общались, разыгрывали представления, играли в карты, пели песни и рассказывали сказки. Девушки занимались гаданиями. Строгое церковное благочестие на всё это то же смотрело с неодобрением: «Не есть закон христианину всякому баснословити, ибо рече Христос во Евангелии: о всяком глаголе праздне воздадят слово человеци в день единый».

     Подытоживая сказанное выше о развлечениях русского народа, можно сказать, что куда ни посмотри, везде Церковь стремилась установить свой контроль и запретить все проявления веселья русского народа и даже относительно невинные забавы, развлечения и спортивные состязания. Однако, реальная жизнь и потребности людей всячески расходились с навязываемым Церковью образом византийского благочестия и стремлением всех загнать в монастырские рамки. С одной стороны, Церковь оказала большое влияние на культуры и мировоззрение русского народа, все стороны жизни и виды искусства. С другой стороны далеко не у всех был такой высокий уровень благочестия, чтобы думать день и ночь только о Боге и духовном. Но борьба с бесчинствами скоморохов и гаданиями была и в чём-то справедливой, так как в сохранившихся традициях и развлечениях простого народа сохранялось еще много языческого, а гадания всегда носили языческий, магический и оккультный характер и целиком противоречили православной вере и учению, так как со своими заклинаниями и кручением блюдец и манипуляций с картами девушки фактически обращались к помощи бесов из праздного любопытства. Богатые сословия хоть и старались до реформ Петра I соблюдать внешние приличия, но тоже приглашали в гости и на праздники скоморохов и артистов, придворных певцов и шутов и тоже хотели отдохнуть от своих дел и тесных рамок внешнего благочестия.
Самой достойной забавой для всех русских людей и особенно для высших классов и сословий общества была охота. Знатные люди в своём имении организовывали охоту и собирали на неё всех своих тяглых людей. В XVI в. тяглые крепостные люби обязаны были участвовать в охоте и других забавах своих господ, что отрывало их от дел по своему хозяйству и приводило к огромным расходам и разорению. Цари выезжали на охоту в поля и леса далеко из Москвы. Охота представляло собой выслеживания зверя и погоню за ним на санях с лошадями и на отдельных лошадях с охотниками и с собаками. Собаки гнали зверя, а охотники на лошадях настигали загнанного и обессиленного зверя и стреляли в него. Всё это, конечно, было только развлечением и редко диктовалось практической потребностью. Из-за страсти царей, бояр и дворян к охоте за день нередко истреблялись десятки и сотни зверей. Часть пойманных зверей, таких как лоси, медведи, лисы и другие животные, богатые люди забирали в качестве трофеев и из их шкур делали чучела для украшения своих домов. Другую часть использовали для пошива кафтанов и шуб из меха. Часть животных, таких как медведи, охотники ловили и сажали для своих дворян в клетки, чтобы медведи потом развлекали их. Одним из развлечения дворян с медведями были травля медведей и сражение с медведями собак и людей. Для сражения обустраивалась арена и обносилась она с четырёх сторон оградою. Внутрь этих ограждений вводились человек с медведем. Медведь становился на дыбы и готов был напасть на человека. Человек метко в ответ поражал медведя из рогатки между передних лап и бил его сильно ногой в живот. Часто медведь погибал сразу от удара ногой в живот. Победителю схватки с медведем подносилась чарка и богатые материи в подарок. Благочестивые пастыри всячески пытались образумить орга-низаторов этих жестоких и бесчеловечных забав и развлечений, но их никто не слушал. Они грозили епитимией и отлучением от Причастия не только тем, кто организовывал такие представления и сражения и участвовал в них, но и всем зрителям: «Аще кто медведя или иная животная различная игралища прехищряя, и глумы бья, и на позоры человеки собираяй, и ловитвам прилежаяй, и ристания творяй на конях и колесницах, и самоборства, и прочая борения и всякие скоморошества — и не токмо сам кто сия творяй, но и слушая, и то сих в слабость едино запрещение имать, еже сих с епитимиею каятися и престати от таковых».
Основными праздниками русских людей были те же основные цер-ковные праздники, как и в настоящее время. Праздники, особенно Рожде-ство, Масленица, Пасха и Троица всегда почитались всеми слоями русского народа. Цари в это время организовывали богатые пиры, на которых кормили нищих. Благочестивым обычаем было дарить подарки бедным и неимущим, посещать тюрьмы и одаривать заключенных. Ко всем крупным праздником русские люди долго готовились постом, очищали покаянием и причастием свои души. Накануне воскресных дней, Рождества, Пасхи и Троицы русские люди из всех слоёв общества стремились сходить в баню, нарядиться во все лучшие одежды и сходить на праздничное ночное богослужение, а обычные воскресения на вечерню, утреню и Литургию. На Масленице перед Великим постом русские люди стремились навеселиться вдоволь, посетить друг друга и простить всё, чем они друг друга обидели, а затем, помирившись приступить к Великому посту.

      Кроме церковных праздников важнейшими праздниками были такие семейные праздники, как крестины, именины и свадьбы. С этими праздниками на Руси было связано много интересных обрядов и обычаев. Крестили тогда всех русских людей в младенческом возрасте тогда, когда им было 8 дней от роду. Иногда же крестили младенцев и в сороковой день. Выбор этих дней был связан с тем, что в жизни Младенца Иисуса эти дни были связаны с событиями Обрезания и Сретения. В день крещения младенцу нарекали имя. Имя тогда выбиралось случайно. Его выбор был обусловлен чаще тем, память какого святого праздновалась в день Крещения младенца или близко от него. Этот святой становился небесным покровителем крещеного младенца. Русские люди верили в то, что Крещение избавит младенца от влияния демонических сил и если младенец вдруг умрёт вскоре после своего рождения, то его душа не попадёт в ад. Крещение младенцев происходило всегда в церкви. Желающие крестить своего младенца договаривались со священником, готовили для него подарки и приходили в назначенный день в храм. Также родители крещаемого младенца выбирали из среды своих знакомых восприемников (крестных) младенца. Крёстные младенца принимали его от купели и затем должны были помогать родителям крещенного отрока помогать его воспитывать в жизни по православной вере и благочестию. В назначенной день крещения родители с младенцем и крестные должны были прийти в храм. Священник читал последование крещения, псалмы и молитвы запрещения дьяволу, которые не позволяли нечистой силой владеть душой и сердцем крещаемого младенца. Затем младенец трижды со словами «Крещается раб Божий во имя Отца и Сына и Святого Духа» окунался в купель с головой и каждое из лиц Божественной Троицы поочередно при каждом погружении младенца в купель произносилось один раз, т. е. сначала младенец погружался во имя Отца, затем Сына и после всего – Святого Духа. Затем младенец вынимался из купели и помазывался святым миром для преподания ему даров Святого Духа. На младенца после крещения одевался на шею небольшой медленный или серебряный крест. Затем родители с младенцем, крёстные и священник шли в дом родителей крестившегося младенца и устраивали пир. В этот же день крестьяне и ремесленники могли получить от начальство разрешения сварить себе дома немного браги, мёда или пива. За этим же столом могли быть накормлены и нищие и неимущие люди и с ними делилась своей едой семья крещенного младенца. Цари устраивали по поводу крещения своего царевича большой пир, на который приглашались все его слуги, нищие, родственники и подчинённые и приезжал митрополит, а с конца XVI века – патриарх. Для рождённого царевича день его Крещения был единственным днём в его жизни, когда его видело общество и тех, кто его крестил, а также приехавшие на пир по случаю его рождения и крещения. С этого времени и до наступления совершеннолетия царевича по имевшему место до XVIII века обыкновению общество больше не видело и он тщательно укрывался в царских покоях от глаз народа. По случаю крещения царевича царь рассылал гонцов по всей стране с приглашением приехать на пир. Как, правило, на этот пир со всей страны собирались духовные лица и представители знати, приближённые царя и воеводы. Все эти гости, а также и монастыри, получившие известия о рождении царевича спешили везти определённые подарки. Царь же в свою очередь по случаю рождения царевича старался простить всех своих должников и помиловать провинившихся.

     Вообще дню духовного рождения, который тогда назывался именины, на Руси придавалось большее значение, чем обычному дню рождения. Его тогда из-за господствовавших установок благочестия не принято было праздновать. Кому позволяло состояние, тот старался отметить свои именины богатым столом и наиболее торжественно. В зависимости от благосостояния и общественного и имущественного положения именинник приглашал за праздничный стол определявшийся его положением и образом жизни и знакомств круг людей, друзей, соседей и родственников, а также духовных лиц. По обычаю того времени за стол приглашались также нищие и неимущие, которым именинник и его гости щедро благотворили. Именинник по случаю годовщины своего крещения получал различные подарки. Так, от духовных лиц именинник получал образа в подарок, а от остальных лиц – кубки, дорогие материи и деньги. Царь в день именин кого-либо из своего семейства после Литургии посылал определённом кругу лиц пироги. Совершеннолетний именинник посылал пироги всем знатным и приближенным лицам и в монастыри сам. Когда именинником был боярин или окольничий, то было принято, чтобы он сам с пирогами являлся к царю. Царь принимал от него пирог и спрашивал именинника о здоровье. Потом именинник подносил пироги ца-рице. При этом царю и отдельным знатным частным лицам подносились также подарки и этот обычай стал законом. Купцы, дворяне и бояре должны были дарить подарки царю, которые потом относились на казённый двор. Бывали случаи, когда какой-либо человек покупал на царском дворе вещь, которая оказывались подаренной им раньше царю. Впоследствии эту же вещь тот же человек дарил царю снова. Затем на пиру имениннику пелось многолетие и именинник после пира тоже дарил всем свои подарки и рассылал их. Так было в обычае, по крайней мере, у царей.

      Хотя духовное рождение предпочиталось плотскому, у русских людей еще долго было в обычае, кроме христианского имени, давать еще прозвище или некрестное имя. Этот обычай был широко распространён во времена удельной Руси между князьями, которые, кроме крещеного имени, всегда имели еще княжье старославянское и более были известны под последним. В XVI и XVII веках встречалось множество имен или прозвищ, которые существовали вместе с крещеным именем. Эти прозвища употреблялись чаще последнего настолько, что даже и в деловых бумагах человек назывался не христианским своим именем, а прозвищем, таким, как, например, Первый, Смирный, Девятый, Злодей, Козел, Паук, Русин, Злоба, Шестак, Неупокой, Нехорошко, Беляница, Дунай, Май, Поспелко, Роспута, Мясоед, Кобяк. Интересно, что даже священники носили такие имена, которые были более всех призваны разоблачать вред суеверий и остатков язычества в жизни православных христиан. Иногда было у человека даже по три имени: прозвище и два крещеных имени. Одно из них было явным, а другое тайное, которое знал только тот, кто его носил, духовник да и самые близкие люди. По поверьям того времени это делалось из-за того, что лихие люди, зная имя человека, могли сделать ему вред чародейственными способами и вообще в ряде случаев легко сглазить человека.
Брак, как событие и жизненный этап подавляющего большинства русских людей того времени имел много разнообразных и интересных обычаев, отражавших господствующие тогда нормы жизни патриархальной Руси и православные верования и нормы благочестия. Пять столетий назад русский человек любого класса или сословия не мыслился тогда самостоятельной и свободной личностью и всегда был частью своего сословия, коллектива или корпорации. Соответственно и брак тогда не был делом двух любящих друг друга молодых людей. Тогда было принято вступать в брак рано уже в 12-13 лет, в том возрасте, который сейчас признаётся подростковым, почти детским. Тогда же это были уже почти взрослые и самостоятельные люди, которые уже начинали заниматься хозяйствам, воевать, готовиться к занятию военным делом. Родители по достижению своими детьми этого возраста начинали готовить своих дочерей к выдаче замуж, а сыновей к женитьбе и занимались подбором невесты своему сыну среди круга своих знакомых. Желания своих детей вступить в брак с подобранным им спутником жизни за ред-кими исключениями не спрашивалось и дети не могли перечить авторитету родителей. Кроме того, по правилам благочестия, молодые люди не могли даже знакомиться до брака, целоваться и обниматься друг с другом и гулять вместе. Все это осуждалось Церковью и обществом как греховное, проявление чувственности и плотского начала в человеке. Поэтому жених и невеста знакомились друг с другом и видели друг друга только в день венчания в церкви. Все эти правила соблюдались во всех сословиях. Различия были лишь в том, насколько богатым было приданое, которое родители давали невесте, богатстве праздничного стола и круга лиц, которые могли быть приглашены на свадьбу. В выборе спутнике жизни и в возможности решать с кем связать свою жизнь русский человек был более свободен если, вступал в брак во второй или в третий раз. Он мог сам выбирать себе супруга и знакомиться с ним.

       В случае заключения первого брака родители жениха посылали сваху или свата к предполагаемым родителям невесты после предварительного совета в кругу семьи для объяснения с родителями невесты. Родители невесты  обещали посоветоваться и дать ответ родителям жениха и в случае несогласия выдать свою дочь замуж, могли сослаться на то, что она еще молода влетах. Когда родители невесты давали же согласие, то к ним направлялся от родителей жениха сват для смотра невесты. Когда же родители жениха хотели лично видеть невесту и родители невесты давали своё согласие на это, то в качестве смотрительницы отправлялась на смотрины невесты также и мать. Невеста в день смотрин наряжалась в лучшие свои наряду и платья. Иногда она была покрыта и лицо её закрыто сверху покрывалом либо же она сидела в комнате, где проводились смотрины за занавесом. Смотрительница стара-лась узнать о невесте всё, насколько она была хороша станом и лицом, чем она занималась и как была образована, какого она была характера и нрава и как она могла проявить себя как будущая хозяйка. Жених был не вправе лично видеть невесту до венчания и знакомиться с ней и довольствовался теми сведениями о ней, которые ему сообщала смотрительница. Обман вскрывался только на венчании и свадьбе, когда невеста оказывалась вовсе не той, как представлял и что знал о ней жених. Жених мог сообщить об обмане церковным властям и брак признавался недействительным. Однако, в большинстве случаев, сила родительского авторитета и власть отца и мужа в семье была настолько сильна, что сын не мог ослушаться отца и был вынужден жить всю оставшуюся жизнь с супругой. Первый брак считался браком от Бога и развод был тогда серьёзно затруднён и не приветствовался. Жених был вынужден невольно жить со своей супругой, выбранной ему родителями. Естественно, что и тёплых чувств к своей жене молодой юноша не испытывал и всячески своё недовольство поведением и проступками жены выражал бранью и рукоприкладством. Да и видя, такие отношения в семье своих родителей, большинство русских людей считало это нормой и не представляло, что можно любить жену и не бить её. В случае, если жених был знатным и влиятельным в обществе человеком, то он мог добиться от своих родителей и родителей невесты согласия видеть лично невесту и познакомиться с ней и родителе невесты, не желая терять выгодного жениха, были вынуждены дать согласие. Если невеста жениху не нравилась, то он мог отказаться жениться или вскоре развестись после женитьбы. Правда при последующей женитьбе и вообще после неудачного брака жених должен был молчать о своих прошлых отношениях. В противном случае родители невесты могли пожаловаться на жениха духовным властям, как на человека, который позорит и бесчестит их семью.

     У великих князей Московских, а затем и царей обряд и обычай свадьбы выглядели так. Сначала великий князь Московский (царь) объявлял смотр девиц.  Он посылал своих помощников или советников на смотр девиц и приглашал их явиться в указанное место. Царь мог и сам пойти на смотр девиц. На этом смотре девицы были, правило, из именитых боярских, дворянских и великокняжеских фамилий. Девицы наряжались во всё лучшее и должны были предстать перед царём в наилучшем своём виде. Царь ходил, смотрел девиц, знакомился с ними и выбирал себе в жены из них ту, которая ему больше всех нравилась. Когда князь Василий Иванович собирался жениться, ему на смотр привезли 1500 девиц. Молодому царевичу, вступившему на трон, как например, Ивану Грозному, кандидата в жёны на смотре девиц подбирали бояре и митрополит Московский и всея Руси. Этот же царь при своём венчании на царство в 1547 году приказал своим князьям, дворянам и детям боярским собирать со всей страны своих дочерей – девок на смотр девиц. В Новгородской земле из всех пятин должны были помещики свозить их в Новгород к наместнику, а наместник обязан был доставлять их к царю, по требованию. Это была обязанностью всех отцов, а кто был виновным в непослушании и медленности, тот подвергался опале и казни. Эта честь доставлять своих дочерей  не вызывала особого восторга отцов, так как тогда многие вяземские и дорогобужские дворяне получили выговор за промедление. При втором бракосочетании царя Алексея Михайловича девицы были собраны в доме Артамона Сергеевича Матвеева. Царь, в противность принятому издавна обычаю не посещать домов подданных своих, смотрел на них в окошко из потаенной комнаты. Он выбрал трех и приказал доверенным женщинам освидетельствовать их душевные и телесные достоинства. Потом же, по рекомендации этих смотрительниц, избрал в жёны Наталью Кирилловну. Избранную царскую невесту брали во дворец, облекали в драгоценные одежды, нарекали царевною, и она также жила в совершенном отчуждении от царя до самого брака, так как тогда даже и цари, подвергаясь общим народным нравственным обычаям, дозволяли себе только однажды видеть невесту. Правда ближе ко времени реформ Петра Великого в XVII веке все эти обычаи и традиции народного благочестия в высших слоях русской знати сходило на нет и в среде боярской знати и купцов проявлялось стремление к заимствованию западных обычаев и, прежде всего, польских в одежде, образе жизни, заключению брака и новинкам техники.
После смотрин в результате удачного согласия родителей жениха и невесты на брак их детей начинался сговор – приготовление к празднику свадьбы. День сговора назначался родителями невесты и родители жениха чаще всего до обеда приезжали в гости к родителям невесты. Иногда они могли приехать и вечером в зависимости от того, как назначили время хозяева. Родители невесты выходили к гостям навстречу, кланялись им до земли и сажали их на лучшие места, а сами садились подле них. Первое время гости и хозяева по обычаю и в знак приличия молчали. Затем отец жениха или вместо него старший родственник произносили церемониальную речь. В ней отец жениха объяснял хозяевам цель своего визита. Родители невесты должны были сказать, что они рады тому, что отец жениха приехал к ним ради доброго дела и выражали согласие отдать свою дочь в жены сыну гостя. Гостя и хозяева после речи составляли уговор и писалась рядная запись. Они договаривались о том, что хозяин отдаёт в жены свою дочь такую в жены сыну такого-то гостя. В рядной записи назначался срок свадьбы (венчания в церкви) и определялся состав и размер приданого, которое должна была получить невеста. Срок венчания после уговора мог состоять от одной недели до нескольких месяцев. Приданое было важнейшей и не отменной частью любой свадьбы. Как правило, оно состояло из тканей, постельных принадлежностей, одежды и украшений. У дочерей дворян в качестве приданого могли выступать рабы (слуги, холопы) и имения. В уговоре и рядной записи могли содержаться также условия о том, чтобы муж не бил жену, а жена была доброй, кроткой и ласковой и помогала по хозяйству. Уговор и рядную запись подписывал подьячий и уговор вступал в юридическую силу. С этого времени жених был обязан жениться на подобранной ему невесте и отказ от брака рассматривался как величайшее оскорбление семье невесты.

     По прошествии указанного в уговоре срока в назначенный день и час начиналось приготовление к самой свадьбе. К этому дню начинались приготовления к торжеству в родительских семьях жениха и невесты. Родители жениха и невесты в соответствии с обычаями и традициями собирали поезжан, назначали свадебные чины, которые были людьми, присутствующими на свадьбе и исполняющими отведённую им символическую роль со стороны жениха и невесты. Все эти обряды символизировали вступление жениха и невесты в новую жизнь. Они были схожи с возведением в высшее достоинство власти князей и княгинь. По этой аналогии жених и невеста назывались князем и княгиней. Со стороны жениха главным чином был тысяцкий по аналогии с должностью слуг у князей в удельный период Руси. Тысяцкий всюду сопровождал жениха во всех ему делах и перемещениях. Если у жениха не было родных, то ему приставлялись посаженные отцы и матери. В противном случае роль посаженных родителей исполняли настоящие родители. Затем родители жениха благословляли своего сына на брак, а родители невесты благословляли свою дочь на выход в замуж и отдавали её родителям жениха и жениху. С обеих сторон выбирались сидячие бояре и боярыни, которые образовывали почетный совет. Также назначались с обеих сторон свадебные боярские дети или поезжане. Поезжане были призваны сопровождать шествие жениха и невесты. Во время свадебной церемонии поезжане составляли собой второй класс гостей после бояр. К свадебному чину принадлежали также такие слуги, как каравайщики, фонарщики и свечники. Кроме того в составе свадебных чинов сверх всех их было одно лицо, которое по поверьям того времени было призвано ограждать свадьба от всякого лиха, колдовства и порчи, так как время свадьбы считалось таким временем, когда нечистая сила охотно вредит молодоженам. Это был ясельничий или конюший.

      Накануне свадьбы в гости к невесте и жениху собирались их гости. Гости невесты составляли её поезд. Эти гости по случаю свадьбы пировали в домах жениха и невесты. На царских свадьбах царь со своей невестой сидел за столом рядом, а гости все поздравляли царя и его невесту со свадьбой. У простолюдинов в эти дни выбранные свадебные чины находились с обеих сторон отдельно. У крестьян и ремесленников было также в обычае посылать жениху невесте в подарок шапку, пары сапог и ларец. В ларце находилась косметика того времени: румына, гребешок, мыло, перстни и зеркальце. Позже в ларце стали со стороны жениха высылать невесте в подарок и принадлежности женских работ: ножницы, нитки, иголки, а вместе  с ними лакомства, такие, как изюм, и розги. Это делалось в знак того, что жена будет исправно им прилежно заниматься хозяйством и слушаться мужа.
Венчание, как правило, проходило в церкви вечером. Утром в день торжества или накануне его сваха невесты отправлялась в дом жениха приготовлять брачное ложе. По поверью в  то время считалось, что лихие колдуны и колдуньи могут сделать порчу и нагнать злых духов в тот дом, где играет  свадьба. Чтобы избежать порчи использовались разные средства. В это же время сваха обходила кругом хоромину, где устраивалось брачное торжество, и кровать, где постилалось брачное ложе, с рябиною в руках, на которой вырезались символические знаки. Ее шествие сопровождалось церемонией. За свахою человек пятьдесят, а иногда и до ста прислужников несли на головах разные принадлежности брачного ложа и брачной комнаты. В качестве брачной комнате выбирался сенник, бывший часто нетопленным. Необходимо было, чтобы на потолке не было земли, чтоб, таким образом, брачная спальня не была похожа на могилу. Сенник обивался по стенам и устилался по помосту коврами. Под стенами всегда стояли лавки с полавочниками, по четырем углам комнаты втыкалось по стреле, а на стрелы вешали соболей. В княжеских и царских свадьбах их было по сорок, а в других –  по одному соболю. При этом сверх того на конец стрелы втыкался калач. На лавках по углам ставили по оловянику питейного меда, а над дверьми и над окнами, как внутри, так и снаружи, на стенах прибивали по кресту. Когда затем в этот покой вносилась постель, то впереди несли образа Спаса и Богородицы и большой крест. Постель стелилась на кровати или на широкой скамье так: сперва настилали снопы (в царских свадьбах число их было двадцать семь, а в обыкновенных свадьбах – по сорок. Выбор этого числа снов имел символическое значение и, вероятно, употреблялось по произволу.  На снопы клали ковер, а на него перины. У простых людей клали иногда по две перины и более, по желанию. На перины клалось изголовье и две подушки, а на подушки надевались шелковые наволочки. Постель застилалась шелковою простыней, на нее сверху стелили холодное одеяло, а конце всего клали на подушку шапку и в ногах теплое одеяло, соболье или кунье, с оторочкою из более богатой материи, чем само одеяло, шуба и ковер. Сверху всё это закрывали простынею. Вокруг постели устраивались тафтяные занавесы. Над постелью ставились образа и крест, те самые, с которыми входили при вносе постели. Образа были задернуты убрусами или застенками, смотря по их величине. Возле самой же постели ставилиль кади или открытые бочки с пшеницею, рожью, овсом и ячменем. Это означало обилие, которого желали новобрачным в их новом домоводстве. На царских свадьбах сенник устраивался во дворце. В это время в домах у жениха и невесты пекли свадебные хлебы или караваи и готовили стол.

     Когда время венчания приближалось, невесту начинали одевать в самое лучшее платье и навешивали на нее как можно больше украшений. девицы же ей пели свадебные песни. Между тем в парадно убранной комнате ставили столы, накрывали их брачными скатертями, уставляли уксусницами, солоницами и перечницами, устраивали поставец, как обычно было на пирах, и убирали место для жениха и невесты на возвышении или рундуке. На этом месте клали бархатные или камчатные золотые изголовья, а сверху покрывали их соболями.  Подле самого места становилось одно лицо из свадебных чинов. Оно лицо держало в руке пук соболей. Его обязанностью было опахивать новобрачных. Перед местом ставили стол, который был накрыт тремя скатертями, одна скатерть стелилась сверху на другую. На них ставили соль в солонице, калач или перепечу и сыр. Над этим местом прибивали икону в комнате, назначенной для торжества, ставили еще во всех четырех углах по одной иконе.

     Жених в доме своих родителей собирался со своими поезжанами. Убравшись в венчальный наряд, он ожидал, когда ему сообщат, что пора ехать за невестою. С гостями жениха находился непременно и священник, который должен был венчать.
После всех приготовлений к свадьбе в доме невесты и одевания невесты в лучший наряд, ей на голову возлагали венец, символизировавший девичество. Невесту вели с торжественным шествием в залу, где было устроено место для нее с женихом. Впереди шли женщины-плясицы, которые плясали и пели песни. За ними каравайники несли на полках, обшитых богатыми материями, караваи. На караваях лежали золотые монеты, называвшиеся в описаниях царских свадеб пенязями. После них следовали свечники со свечами и фонаршики с фонарями для свеч. Как у жениха, так и у невесты было по свече. Два свечника несли одну свечу, потому что они были массивны. Например, женихова свеча весила три пуда, невестина – два пуда. На свечи надева-лись серебряные или серебряно-вызолоченные обручи и бархатные или атласные кошельки. Возле свеч несли обручальные свечи и богоявленскую (водокрещенную) свечу, которой зажигали брачные свечи. В царских свадьбах, игравшихся во дворцах, свечи жениха и невесты несли разом пред будущею царицей. В свадьбах частных лиц жениховы караваи, свечи и фонари несли перед женихом, когда он прибывал к невесте. За каравайниками, свечниками и фонарщиками невесты шел дружка и нес осыпало. Оно представляло собой большую металлическая мису. В ней лежали на трех углах хмель, собольи и беличьи меха, платки, шитые золотом, червонцы и деньги. Двое по сторонам предшествовали княгине, или невесте, и следили за тем, чтобы никто не перешел дороги. За ними две свахи вели невесту в венце, под покрывалом. За невестой следовали сидячие боярыни, составлявшие ее свадебный чин: две из них держали по мисе или по блюду. На одном лежала кика – головной убор замужней женщины с принадлежностями, такими, как: подубрусником, или волосником, гребешком и чаркою с медом, разведенным в воде или вине. На другом лежали убрусы, назначенные для раздачи гостям. Блюдо с осыпалом и с убрусами ставилось на столе перед главным местом, где лежала перепеча с сыром. По бокам становились каравайники, свечники и фонарщики. Невесту сажали на место, а возле нее сажали какое-нибудь лицо. Чаще всего это был брат или родственник, иногда мальчик по возрасту. Все, составлявшие чин невесты, садились по своим местам, каждый по своему чину.

      Когда все усаживались, отец и мать невесты, действительные или нареченные, посыпали дружку к жениху. Приходя, он извещал, что время ему идти к невесте и знакомиться с ней.

     Священник первый вставал с места и провозглашал: «Достойна есть!» Затем вставали родители, брали по образу и становились рядом. Жених кланялся им в ноги, целовал образ и получал родительское благословение. Потом поезд отправлялся. В этом торжественном шествии впереди шли каравайники с караваями, свечники и фонарщики со своими принадлежностями, потом священник с крестом, потом бояре, а за ними жених, которого вел под руки тысяцкий, за ними поезжане, то есть все, составлявшие чин жениха. Они садились на лошадей верхами или в сани. Когда шествие достигало двора невесты, родители невесты выходили к ним навстречу. Они входили в приготовленный покой, где уже сидела невеста. Жених молился, знаменуясь крестом, и кланялся образам на все четыре стороны, а потом вместе с дружком подходил к своему месту. Это место надо было выкупать у того мужчины или мальчика, который сидел подле невесты. Он, получив несколько монет, уступал свое место, и жених садился подле невесты на одну подушку с нею. В царских свадьбах лицо, сидевшее подле невесты, сводили с места, взявши под руки.
Обычаи сходки жениха и невесты были одинаковы у всех слоёв населения. У царей разница была лишь в том, что все свадебные церемонии происходили в одном дворце. Царица до свадьбы сидела в отдельной палате. В день свадьбы она должна была войти в Грановитую палату дворца в Кремле. За ней шел священник, который кропил место, где садилась царица святой водой. Это место было устлано сорока соболями. Рядом с ней садился кто-нибудь из знатных князей. Царь к будущей государыне отправлял нареченного отца. Тот входил в царицы, кланялся на все четыре стороны и бил ей челом, а затем садился рядом со своей женой, если она была в палате царицы. Потом, посидев немного, этот нареченный отец посылал к царю одного боярина с речью: «Государь царь и великий князь всея России! Боярин такой-то велел говорити: прося у Бога милости, время тебе идти, государю, к своему делу». Государь вставал, принимал благословение митрополита и со всем своим поездом шел в Грановитую палату. Впереди него шли двое духовных особ. Одна из них был благовещенский протопоп с крестом, а вторая –  крестовый недельный священник. Священники кропили водою путь, тысяцкий вел царя под руку, за ним следовали стольник с колпаком и стряпчие. Прибыв в палату и получив благословение, царь подходил к своему месту, большой дружка подымал посаженное близ невесты лицо, а царь садился на его место возле будущей жены.

     После всех свадебных церемоний начинался свадебный пир и на стол раздавались в известном определённом порядке блюда. Гости, по словам Котошихина, если не из-за голода и желания наесться, но из приличия, так как священник читал при перемене каждого блюда молитвы. Как только ставилось первое блюдо, священник читал молитву «Отче наш», а потом молитва покропения головы. После неё сваха подходила к родителям невесты и просила благословения невесту чесать и крутить. Родители отвечали: «Благослови Бог!». Затем свадебные свечи зажигались от богоявленской свечи. Свечники, держали между женихом и невестой покрывало из тафты с вышитым на нём крестом, так чтобы жених и невеста по-прежнему не видели друг друга. Затем прислужницы невесты разоблачали её. А женщина с гребнем причёсывала невесты. Пока продолжался обряд разоблачения невесты, сидящие боярыни и девки пели свадебные песни. Дружка жениха, взяв нож, подходил к родителям невесты со словами: «Благословите резать перепечу и сыр!». Родители отвечали: «Благослови Бог!» Дружка начинал резать перепечу и сыр на мелкие куски, клал их на большое блюдо и накладывал туда же множество ширинок. Всё это он отдавал поддружему, или меньшему дружке, а сам получал от невесты вышитый ее руками убрус и подносил его жениху. Меньшой дружка разносил и раздавал всем гостям куски перепечи и ширинки, а также посылал отцу и матери жениха, оставшимся в своем доме. В это же время сваха осыпала свадебных бояр и гостей, то есть бросала в толпу их горстями все, что было на осыпале, -- серебряные деньги, хмель, куски материи и прочее, и всяк на лету хватал, что успевал схватить.

     В это же время, подавали на стол другую яству, за нею подавали третью. После третьей яствы, когда она появлялась на столе, сваха подходила к родителям невесты и просила благословения вести молодых к венцу. «Благослови Бог!»,  -- отвечали они и все вставали. Родители брали по образу, обыкновенно в окладах, с драгоценными украшениями. Подле них становился священник. Новобрачные кланялись и принимали благословение. Отец и мать разменивали их кольцами и, затем, взяв дочь за руку, отдавали ее жениху, взаимно кланяясь друг другу. Наконец, отец брал плеть и ударял ею свою дочь, говоря: «По этим ударам ты, дочь, знаешь власть отца; теперь эта власть переходит в другие руки. Вместо меня за ослушание тебя будет учить этою плетью муж!» С этими словами он передавал плеть жениху, а тот, приняв плеть, говорил: «Я не думаю иметь в ней нужды, но беру ее и буду беречь, как подарок». Он закладывал ее за кушак.

     Когда этот обряд заканчивался, свечники и каравайщики устилали путь жениху и невесте красной материей. Вся прислуги и весь свадебный чин жениха и невесты провожали их до дверей. Жених и невеста в зависимости от погоды и других обстоятельств зимой ехали в церковь на санях с упряжкой лошадей, а летом на повозке или верхом при хорошей погоде. При этом по обычаю жених со своим свадебным чином должен был приехать в церковь раньше жены. В путь жениху и невесте стелились куски красной материи до самой церкви. Приставленные к жениху и невесте слуги следили, чтобы в это время никто из простонародья не перешел путь перед женихом и невестой. На свадьбах крестьян и ремесленников впереди жениха и невесты ехали поезда из людей с музыкальными инструментами и они пели свадебные песни и отпускали шутки. Это не одобрялось церковными властями.
Когда молодожены входили в церковь, ясельничий у входа стерёг коней с сани жениха и невесты и следил, что между их конями не прошел никакой человек, да и чтобы лихие люди не причиняли молодожёнам никакого зла своим колдовством. В церкви путь от входа до аналоя также устилался кусками материи. Сам аналой также устилался материей. Сверх неё клали на аналой соболей. Венчание происходило обычно в начале второй половины дня после Литургии (обедни), на которой жених и невеста исповедовались и причащались Святых Таин. В XVII веке на царских и боярских свадьбах венчание стало проводиться вечером, а на обедне, отдельно каждый в своей церкви из молодоженов были в своей церкви утром до обеда. Если венчание было вечером, то жених и невеста сразу занимали свои места для проведения церемонии и Таинства венчания. С невесты на венчании снималось покрывало и священник читал новобрачным поучение. Его содержание касалось призывов молодоженам часто ходить в церковь, соблюдать посты и хранить праздники, слушаться своих духовников, исповедоваться и причащаться. Мужа священник призывал воспитывать жену плетью. Затем священник приказывал жениху и невесте поцеловаться. Жена в знак повиновения припадала к сапогам мужа, а муж покрывал её голову подолом своего платья в знак покровительства и защиты. После этого священник давал новобрачным деревянную чарку с вином. Сначала отпивал из чарки вино муж и подавал её жене. Жена пила из чарки и обратно передавала её мужу. Затем еще так дважды по очереди пили вино муж и жена. Затем остатки вина муж допивал, бросал чарку на пол и топтал её со словами: «Пусть так под ногами нашими будут потоптаны те, которые станут посевать между нами раздор и нелюбовь». По поверью того времени считалось, что первым наступить на чарку должен муж, чтобы властвовать над женою. Но изредка женам удавалось опередить мужа и первой наступить на чарку. Затем свадебные гости поздравляли со свадьбой новобрачных и посылали к родителям жениха и невесты дружку с извещением их об успешной женитьбе. Дружка в свою очередь резал свадебный каравай и отсылал его отцам семейств в знак их будущей дружбы.
 
       После венчания новобрачные ехали в дом жениха праздновать свадьбу. Если венчание было после обедни, жена шла отдыхать в сенник, а если – вечером, то жена с гостями ехала в дом к мужу и его родителям. Перед пиршеством проводились в доме жениха различные обряды. Например, дружка мужа посылал курицу, завёрнутую в скатерть, вторую из трёх, положенных до венчания. Курицу ставили после третьей перемены блюда на стол. Муж и жена ничего не ели до этого хотя были голодны. Вначале мужа и жена встречали после венчания родители мужа хлебом-солью. Затем при входе в дом потешники, по распоряжению ясельничего, играли в сурны и бубны «чинно, немятежно, благолепно, доброгласно». Муж и жена садились за стол, но ничего при этом не ели. Жена, уже, будучи без покрывала на голове и плечах должна была под печальные песни потешников плакать о своей разлуке с родителями и о страхе новой непривычной жизни без мужа. Дружка с курицей  обращался к отцу и матери и говорил: «Благословите вести молодых опочивать». Родители невесты отвечали: «Благослови Бог!», затем шли к дверям. Отец останавливался у дверей, а мать уходила к сеннику. После этого дружка относил символическую курицу в сенник и за ним шли свечники и каравайники и ставили свечи в кадь с пшеницею, которая стояла у изголовья брачного ложа. Тысяцкий, дружка, свахи вставали. Потом вставали жених и невеста и подходили к дверям. Отец брал за руку невесту и говорил жениху: «Сын наш! Божьим повелением (если же свадьба устраивалась по приказанию царя, то прибавлялось: и царским жалованьем) и благословением нашим и матери твоей велел тебе Бог сочетатися законным браком и понять такую-то; приемли ее и держи, как человеколюбивый Бог устроил в законе нашей истинной веры, и святые апостолы и отцы предаша». Сын брал свою жену за руку, выходил с ней из дверей и шел до сенника. Там встречала их мать или сваха в вывороченной вверх шерстью шубе и осыпала новобрачных. Таким образом, новобрачные входили в сенник. Гости уходили в покой, откуда вышли, и продолжали пировать, а дружка и сваха вступали с новобрачными в сенник и раздевали их: дружка жениха, сваха невесту; и сами потом уходили к гостям.

     Весьма интересным в старину между женихом и невестою был обряд разувания. Это был очень древний обряд, который восходил к временам язычества. Он заключался в том, что жена, в знак покорности, должна была снять с мужа сапоги. В одном из сапог была монета. Если ей удавалось снять прежде тот сапог, в котором была монета, это означило, что ей будет счастье, а в противном случае это значило, что ей придется угождать мужу и разувать его. При этом муж, в знак своей власти, ударял будущую спутницу своей жизни по спине плетью, полученною от тестя.
Продолжительность пира на свадьбе зависела от традиций и обычаев каждого из классов, сословий и слоёв общества и уровня их благосостояния. На царских свадьбах свадебные пиры после венчания могли продолжаться до недели. На следующий день после венчания новобрачные шли в баню. Жена шла в баню со своей матерью и прислугой. Там она раздевалась догола и её осматривали на наличие признаков девства и добрачного целомудрия, того, что она никому не изменила перед венчанием и не имела недозволенных отношений до брака. Затем жена высылала сорочку к мужу с признаками девства, чтобы он удостоверился в её непорочности и шла со своими слугами и домашними мыться в баню. Муж шел мыться отдельно в свою баню со своими слугами.

    С обрядовой стороны наряду с крещением и венчанием, важными событиями в жизни русских людей были новоселье и отпевание. Новоселье в жизни русского человека всегда было важным событием. После постройки нового дома или избы (дворца, терема) хозяин всегда приглашал духовенство на освящение своего новопостроенного дома. На новоселье хозяин наряду со священником приглашал в дом своих родственников, друзей и знакомых. Гостей на новоселье хозяева также встречали хлебом-солью. Это было знаком гостеприимства и знаком успешной и счастливой жизни в новом доме. Существовало поверье, что хлеб-соль отгоняет от нового дома нечистую силу, которая может навредить хозяину и его дому. Те же, кто занимался колдовством и ворожбой, наоборот, стремились попасть в дом к хозяину с черной кошкой и черным петухом и различными предметами, такими, как квашня с тестом. Колдуньи пекли из теста три хлеба и по тому, как тесто ложи-лось, гадали о судьбе дома и его хозяина. Различными колдовскими манипуляциями и гаданиями нередко определялся и выбор места постройки дома. Например, на предполагаемое место строительства дома клали на три дня кусок дубовой коры. На четвёртый день определяли, что было под дубовой корой. Если туда заползал паук или муравей, то это место считалось лихим и нечистым, и хозяин отказывался там строить дом.  Если же под корой дерева находили червяков или черную мурашку, то место для строительства нового дома считалось безопасным. Также гадали и по тому, как ляжет на место строительства нового дома хлеб, вынутый из-за пазухи: «если все три хлебца лягут кверху коркою верхнею, то место добро; тут с Божьею помощью, ничего не боясь, ставить избу и всякие хоромы; если же лягут вверх исподнею коркою, тут не ставь и то место покинь. Когда же только два хлебца лягут кверху верхнею коркою, еще ставь — добро, а когда же падет один хлебец кверху своим верхом, а два к исподу, то не вели ставить на том месте». После постройки дома и его освящения священником с помощью молебна и кропления святой водой, хозяева устраивали пир. Комната, где было застолье на новоселье, устилалась свежей травой, а на стол ставился хлеб-соль. После праздничного пира хозяин дарил гостям подарки.

    Смерть у русских людей была связана со многим благочестивыми обрядами и верованиями. Почувствовав приближение смерти, русский человек стремился уладить все свои дела, помириться со всеми обидчиками и должниками, написать завещание по передаче в наследство имущества и успеть исповедоваться и причаститься. Смерть дома в кругу семьи считалась счастливой и признаком того, что после смерти усопший попадёт в Царствие Небесное. Также перед смертью русский человек спешил творить Богоугодные дела. Он стремился раздать своё имущество нищим, творил милостыню. Богатые дворяне и купцы также делали большие пожертвование и вклады в церкви и монастыри, чтобы потом Церковь молилась за них и помогала из пожертвованных средств неимущим. Помещики, купцы и бояре и другие люди стремились отпустить на свободу своих рабов и крепостных. Хотя православная Церковь и терпела рабство и не стремилась немедленно отменить его, она и никогда полностью и не мирилась с ним. В одном из своих поучений Церковь говорила: «вси есми создание Господне, вси плоть едина, и вси миром единем помазани, и вси в руце Господни, его же хощет обнищаваеть». Перед смертью русский человек стремился всех своих домашних благословить, когда к нему они подходили с образами. Наиболее благочестивые люди и даже цари стремились принять перед своей смертью схиму и монашеский постриг, чтобы полностью отречься от мира и замолить свои грехи. Когда же будучи больным, принявший монашество человек, ничего не вкушал в ожидании смерти, как бы находясь за пределами земной жизни, а затем выздоравливал, то он обязан был поступить в монастырь и до конца жизни подвизаться в монашеских подвигах в общежительном монастыре. Во время предсмертного томления (мук) начинала читаться отходная. Когда умирал царь или особа из его семьи, то по нём звонили в колокола и пели великий канон. На отпевание царя являлись думные дьяки и бояре и другие слуги царя. Все они были в черных платьях.

     После того, как человек испускал дух, на окне ставилась чаша со святой водой и миска с мукой или кашей, вероятно кутьей. Это было проявлением одного из остатков язычества. Умершего обмывали, переодевали в саван. Если умирал царь, то его после мытья одевали не только в саван, но и в царские одежды. На голову усопшему царю одевали корону. На ноги умершему одевали сапоги или башмаки, а руки на груди складывали крестообразно. Весьма распространённым после смерти русского человека обычаем был тогда обычай причитания и плача по умершему. Толпы знакомых и незнакомых стекались в дом умершего; начинался плач и причитание. При этом горевание по умершему все эти люди стремились проявить как можно громче и так, чтобы все видели их слезы и плач по умершему и то, как он дорог был им. Жена покойника обыкновенно заводила первая, причитывая: «Ах ты, мой милый, мой ненаглядный! Как же ты меня покинул! На кого меня, сироту, оставил? Али я тебе не хороша была; али не хорошо наряжалась и убиралась? али мало тебе детей народила?» Другие вопили: «Зачем тебе было умирать? Ты был такой добрый, щедрый! Али у тебя не было чего съесть и спить? али у тебя женушка некрасива была? Али царь тебя не жаловал?»
 
     В это же время посылали за священником на отпевание. Священнику для отпевание надо было поднести подарки в виде водки, мёда, браги и пива. Тело умершего, пока изготовлялся гроб, лежало завернутое в саван (покрывало) на столе. Гробы у всех слоёв общества были деревянными. Разница была лишь в том, что для богатых состоятельных людей, гробы обшивались различными материями, например, червчатым или вишнёвым бархатом с обеих сторон. Когда гроб был готов, покойника укладывали в гроб. При этом по какому-то поверью к гробу покойника привешивался кафтан. В рот мертвецу клалось несколько серебряных монет. По поверью, это должно было облегчить путь мертвецу на том свете. Летом покойника старались хоронить как можно быстрее, так как в жару его труп быстро разлагался, а средств, позволяющих замедлить его разложение, тогда еще не было. Напротив, же зимой похороны шли неспешно несколько дней, тогда как летом, покойника хоронили уже на следующий день после смерти при заходе Солнца. Крепкие морозы и снег позволяли заморозить тело покойника. Тело покойника в гробу, относилось в холодную церковь и там стояло всю неделю. Священник служил по умершему Литургии и панихиды и затем на восьмой день покойника хоронили. Летом же если по каким-либо причинам, например, по случаю приезда родных для прощания с ним, не было возможности сразу похоронить усопшего, то его тело относили в ледник, чтобы если не заморозить его, то замедлить его разложение. Гроб с мертвецом выносили из дома закрытым гробовой крышкой, а сверху она была покрытой покровом или же шубой. Так, например, на погребение князьям Черкасским выдавались из казны собольи шубы. Гроб обычно не везли, а несли на руках, как правило, шесть человек. В случае, если покойник или покойница успевали принять монашество, то непременно гроб несли монахи или монахини. В этом случае обыкновенно хоронили усопшего в монастырях. Для эффекта в выражении скорби по умершему нанимались плакальщицы. Они шли впереди и по бокам похоронного шествия с распущенными волосами и нарочно искаженными лицами. Они демонстративно кривлялись и вопили, то громко вскрикивали и заливались плачевными причетами, то заводили тихим пискливым голосом, то вдруг умолкали и потом заводили снова. В своих причитаниях они изображали заслуги покойника и скорбь родных и близких. Все, кто сопровождал гроб, шли с зажженными свечами, обвязав платками головы. Мертвого иногда вносили в церковь и оттуда, по совершении панихиды, выносили на кладбище. При прощании с усопшим и опускании его гроба в могилу считалось также необходимым всем участникам похорон громко причитать и плакать и публично выражать свою скорбь по усопшему, даже если кто-то из них был внутренне равнодушен к умершему или был в скрытом конфликте с ним.

     Хоронили мертвого, как правило, на кладбище с крестом, неподалеку от церкви в черте города или села. Лишь самоубийцы и утопленники хоронились за оградой кладбища, так как наложившим на себя руки отказывалось в христианском погребении. Самоубийство всегда Русской православной Церковью считалось самым страшным и тягчайшим грехом, так как его невозможно исправить и исцелить покаянием. Такой человек, считался посягнувшим на промысел Бога о нём и поправшим дерзко Его волю, раз решил покончить с собой. Исключение делалось лишь для душевнобольных самоубийц, если все родные, соседи, знакомые и сам священник знали, что он душевнобольной и священник мог подтвердить, что покончивший с собой был психически болен и не отдавал отчета себе в своих действиях. Утопленников и самоубийц обычно хоронили в убогих домах, которые были предназначены для погребения таких людей либо без всяких церемоний их просто закапывали в произвольном месте в лесу или в поле как моно дальше от жилья.  Тогда считалось большим несчастьем хоронить погибших от несчастных случаев или самоубийц даже в убогих домах и в случае несчастью, стихийных бедствий, таких как пожары, засухи, наводнения их стремились вынести из убогих домов и похоронить как можно дальше от жилья. Кладбища в сознании русского народа считались местом священным и неприкосновенным, так как согласно верованию православной Церкви и её учению всё мёртвые воскреснут при втором пришествии Христа на месте своего погребения. Перенос монастырей и кладбищ всегда вызывал большой резонанс и приводил к конфликтам с народом, считавшим это величайшим кощунством. Например, когда Иван III перестраивал Москву и переносил Церкви и монастыри, это вызвало негодование епископа Геннадия. Он писал: «А ведь тое для, — писал он, — что будет воскресение, мертвых не ведено ни с места двинути, опричь тех великих святых». Ограды около церкви и кладбища были лишены деревьев. Это считалось нечестием на основании слов Второзакония: «Не насадиши садов, ни древа подле требника Господа Бога твоего». Отношенин к кладбищам как святому и неприкосновенному место наблюдалось у русских людей вплоть до реформ Петра Великого.

     Погребение усопших царей длилось шесть недель. Всё это время тело усопшего царя стояло в домовой Церкви. Священник, а в его отсутствие крестовые это время читали псалтырь над умершим и служили каждый день панихиды. Днём при умершем царе присутствовали бояре, окольничие и стольники, которые сменились к ночи другими боярами, окольничими и стольниками. После смерти царя во все концы страны посылались гонцы. Они должны были отвезти во все монастыри и церкви деньги для служения панихид по умершему царю. В праздничные дни во время панихид в Церкви ставили кутью – особый вид церковной каши из зерна. Панихиды служились непрерывно шесть недель. Только в воскресенья панихиды не служились. В сороковой дней совершалось погребение почившего царя или умершего члена царской семьи. В этот день в Москву стекалось множество епископов, митрополитов, архимандритов и других духовных лиц. В погребальной процессии впереди шло духовенство. При этом среди духовенства соблюдался такой порядок, чтобы наиболее важные лица из духовенства: патриарх, игумены, митрополиты, архимандриты шли позади остальных священников. Наряду со священниками проститься с царём шли также большие толпы простого народа, члены царской семьи, бояре и советники царя. Прощение с царём или усопшим членом его семьи происходило намного раньше опускания гроба в могилу и с ними прошались родные и близкие еще, когда тело царя или усопшего члена его семьи лежало в домовой церкви. Когда царя или царственную особу хоронили, то после опускания гроба в могилу, его не засыпали землёй, а закрывали сверху каменной доской. Расходы на похороны и пышность погребения царя или усопшего члена его семьи определялись статусом и значением царя или царственной особы и их возможностями и достатком.

     В сознании русского народа вообще считалось, что сороковой день имеет наиболее важное значение в молитвенном поминовении человека. По учению и представлениям православной Церкви душа усопшего человека первые три дня после смерти присутствовала еще на этом свете, посещала те места, где усопший любил при жизни бывать и какие были ему дороги. На третий день Бог призывал душу из этого мира. Ангел-хранитель водил с третьего дня по девятый душу усопшего по Раю, показывал все красоты вечного жилища, показывал душе усопшего неописуемое блаженство и радость спасённых людей и радость их пребывания с Богом. Если умерший при жизни много грешил и не покаялся и деятельно не загладил вину во всех своих грехах перед Богом, то душу при виде райских блаженств оставалось только сокрушаться и горько осознавать, что она туда, скорее всего не попадёт. Умершему тогда приходилось горько осознавать то, что он упустил в своей жизни и каким бы мог быть человеком и сколько успеть сделать добра, если бы он жил с Богом. Затем с девятого по сороковой день Ангел водил душу усопшего человека по аду. Душа содрогалось от ужаса того, что она там видела и от вида бесов и мучений умерших людей, которые раскаивались за свою прошедшую жизнь, но ничего уже не могли изменить. На сороковой день Бог призывал окончательно душу усопшего человека к Себе на посмертный суд и там Он определял её посмертную участь, сообразно с тем нравственным со-стоянием и тем набором добрых и злых дел, которые душу имела к моменту разлуки с телом. Поэтому третий, девятый и сороковой дни после смерти человека считались наиболее важными днями для церковного молитвенного поминовения усопшего, когда определялась его посмертная участь. Во все дни поминовения усопших члены его семьи облекались в траур и носили черные или синие одежды. Они также заказывали панихиды и делали поминальные обеды – кормы, на которые приглашали всех священников, родных и знакомых усопшего, а также раздавали еду нищим и малоимущим, чтобы они молитвенно могли помянуть усопшего. Радоваться и веселиться в эти дни считалось неуважением к памяти усопшего. Наконец, на сороковой день после самого главного поминального обеда и окончательного прощания с усопшим траур снимался и люди возвращались к обычной жизни.

     В заключение рассказа о жизни русского народа в период XV-XVII вв. стоит немного рассказать о духовной жизни русского народа и его верованиях. Выше неоднократно говорилось что, русский народ на протяжении многих веков до революции 1917 года был православным только внешне. Всегда для русского человека самым главным в православии было следование внешней обрядовой стороне жизни и традициям. Большей части русского народа, который был неграмотен и невежествен и не умел читать и писать, трудно было понять нравственное содержание христианской веры и жизни во Христе. Сами священники в большинстве своём тоже не обладали этими знаниями и умением жить так, как призывал апостол Павел и Христос, а Евангелие русские люди не читали и слышали только отрывки Евангелия, апостольских посланий и других книг в установленное время в Церкви на богослужении. Да и то из-за церковнославянского языка и плохого подхода к организации богослужения даже эти чтения народ не понимал, а если что-то и понимал, то не всегда с тем смыслом, который Церковь хотела ему донести. При этом православные празднования и внешнее благочестие причудливо, особенно в деревнях переплеталось с языческими традициями. Русские крестьяне сохраняли привычку бояться всех грозных явлений природы, особенно грозы, пожаров, солнечных затмений и т. д. Близость к природе и в то же время страх перед ней побуждал русского мужика искать защиты у таинственных сил. Хотя священники у разъясняли народу вред суеверий и боролась с языческими пережитками в праздниках и быта, русские люди охотнее обращались к колдунам и знахарям, чтобы те заклинаниями и магическими ритуалами и манипуляциями защитили от страшных явлений природы, исцелили от болезней и обеспечили удачу в труде и мероприятиях. Это же отношение природы, лишенное уже мифологического антропоморфного восприятия, но при склонности её одухотворения проявилось во множестве примет и гаданий. При склонности русского человека к мистическим переживаниям гадания и приметы обратились в систему. По этим приметам русские люди определяли вероятность наступления несчастья, удачность пути и т. д. Вот, например, какого рода приметы имели знаменательность для воображения: храм трещит (треск в стене), ухозвон, кости под колпиками свербят – путь будет, длани свербят  – пенязи иметь, очи свербят – плакать будут, вороно-грай, куроклик (пение курицы) – худо будет, утица крякнет, гусь гогочет, окомиг (дрожь в ресницах), огнь бучит (треск дров), пес воет, писк мышей, мышь порты (платье) грызет, кошка в окне мышца держит, сон страшен, слепца встретить – сгорит что-то; огонь пищит, искра из огня, кошка мяукает – падет человек, свеча угаснет, конь ржет, вол ревет, трава шумит, дерево скрипит, сорока поцекочет, дятел желна (долбит дерево), стенощелк (червячки в стенах), жаба воркует. Некоторые приметы тогда служили к предузнанию погоды и физических явлений: дым высоко в избе ходит (в курной) – к погоде; мышь в жилье высоко гнездо совьет – снег велик будет, и погода будет. Другие приметы служили признаками войны, голода и иных народных бедствий. Так, например, «берег подымается и море дичится, и ветры сухие или мокрые тянут, и облака дождевые и снежные и ветряные, и гром гремит, и буря веет, и лес шумит, и древо о древо скрипнет, и волки воют, и белки скачут – мор будет, и война восстанет, и вода пребудет, и плодов в лете в коем не будет или ума-лится». Одним словом русский человек ни мог ни шагу сделать, чтобы ни обойтись без приметы. Кажется, что приметам и гаданиям русские верили куда больше, чем промыслу Божию и не могли отвыкнуть от веры в приметы. Даже сейчас православные люди охотно верят в приметы и ходят лечиться к «бабкам», а не врачам, хотя сейчас в XXI веке доступны все источники информации, духовная литература и книги. Но и сейчас в них много суеверий и нелепых суждений и взглядов, которые русский человек на веру принимает без критического мышления. Эту живучесть суеверий и гаданий еще можно объяснить, что жизнь по Евангелию требует от любого человека глубокой перемены мышления, взглядов и перестройки всех сторон жизни. К этому готовы только немногие люди, чтобы пойти за Христом и отбросить привязанность к второстепенным вещам. Соблюдать традиции, верить в приметы и прибегать к магии проще, так как ничего менять в себе не надо, а это всё даёт предсказуемый и гарантированный результат. Жизнь по Христу всегда риск, так как Бога можно только попросить, но не заставить выполнить просьбу и нет гарантированного результата.

      Крещенные северные и часть мусульманских и языческих народов Сибири, Урала и Поволжья и вовсе продолжали оставаться долгое время язычниками и только внешне принимали крещения и ими христиан. Нередко и само крещение других народов в России проходило насильно и поэтому язычник не очень охотно спешил менять свою веру и включал Богородицу и святых угодников в пантеон своих богов, продолжая праздновать языческие праздники под названием христианских. Например, местные жители окрестностей будущего Санкт-Петербурга продолжали оставаться язычниками. Они наряду с Христом покланялись деревьям и молниям и приносили им жертвы. Далеко не всегда внешнее принятие православного христианства способствовало смягчению нравов народов нашей страны. Немало языческих традиций и элементов у русского народа проявлялось в праздновании Масленицы, Рождества, Пасхи, на Святках и день Рождества Иоанна Предтечи (день Ивана Купалы) вплоть до революций 1917 года. Языческое отношение к христианским праздником проявлялось и в  упоминавшихся выше не раз стремлении русских и других народов нашей страны к разгулу и распутству в праздники. С одной стороны, в любом народе и во все времена со времени пришествия Христа по-настоящему стремившихся спастись и быть со Христом и жить по его высоким заповедям и любви было меньшинство. Основная часть народа воспринимало любую религию как систему традиций и мировоззрения и думало больше о том, как бы выжить на этом свете, а не спасти свою душу от вечной смерти из-за зла и греха. С другой стороны, официальная православная Церковь хотя и боролась со проявлениями языческих традиций и разъясняла духовный вред от традиционных плясок, танцев и представлений скоморохов и других языческих традиций и суеверий, в духовной жизни, лечении болезней, похоронах, в вере в приметы и в обращении к колдунам, она не захотела и не смогла создать достойной альтернативы развлечениям скоморохов и других артистов. Да Церковь, стремясь всю страну превратить в монастырь, и не стремилась этого делать и порицала даже невинные с нравственной и духовной точки зрения развлечения. И даже епитимия и временное отлучение от церковного общения не могло убить в русских крестьянах и ремесленниках желание отдохнуть после многих месяцев тяжелого труда, повеселиться и спустить пар. По этим причинам многие виды светского искусства и культуры не получили возможности для полноценного развития и Возрождения подобному тому, какое было в Европе в XVI веке.

     Любовь русского народа к суевериям, приметам и заговорам, каким не было числа и о чем можно говорить долго и написать на эту тему не одну книгу, не мешало русским православным христианам проявлять внешние формы благочестия. Русский человек всегда молился утром и перед сном, перед любым делом и перед приёмом пищи. Он стремился пригласить священника, чтобы он освятил любую его постройку и начало любого дела. Для русского человека не было серьёзнее переживания, чем если он не успевал или не мог пойти в храм на праздник, память святого или накануне и в сам день воскресенья. При этом русские люди, хотя и исповедовались и причащались не чаще раза в месяц и только небольшая часть народа имела желание, готовность и возможность исповедоваться и причащаться чаще, но быть в церкви на праздник своим долгом считали представители всех слоёв населения. Но при этом, по выражения Лескова, русский народ был крещён, но не просвещён. В силу неграмотности русские крестьяне и посадские люди плохо понимали существо своей веры и порой даже не знали, как следует, молитвы «Отче наш». Более грамотные люди имели возможность молиться по книгам, по Псалтыри и Часослову и веру свою знали гораздо лучше.

      Еще одной национальной особенностью нашего русского народа выло национальное высокомерие и презрение к представителям других культур и религий. Особенно русские люди не любили и с высокомерием и презрением относились как католикам, протестантам и мусульманам. Православные пастыри и проповедники всячески убеждали русских, что только православие единственная и правильная вера. Догматически это было правильным, так как только православие только сохранило в чистоте веру, церковные догматы, вероучения и Предание, переданное от апостолов всем последующим поколениям их преемников и которые были зафиксированы в решениях семи Вселенских соборов Церкви. Естественно, что православные люди думали, что только они спасутся и войдут в Царствие Небесное и будут со Христом, а остальные погибнут. Многие годы отчуждения и изоляции от Запада и его достижений, а также 240-летний период татаро-монгольского ига тяжело сказался на мировоззрении и мироощущении русских людей. Они привыкли во всех иноверцах и инородцах видеть угрозу и не доверяли им. Тем не менее, по мере продвижения России на Восток и включения в свой состав наследия Золотой Орды отношения русских с мусульманами улучшились и постепенно православные христиане и мусульмане пришли к относительному миру и взаимопониманию. Произошло взаимное обогащение культур русских людей и других народов нашей страны и перенимания друг другом хозяйственного и жизненного опыта. Интересы внешней политики и экономического сотрудничества с Западной Европой в течении XVI-XVII вв. также привели к тому, что частично оказались преодолены ошибки и заблуждения православного мировоззрения. Однако вплоть до реформ Петра Великого, Россия с подозрением смотрела на опыт Запада и его достижения в народном хозяйстве, куль-туре и технике, заимствую только то, что было ей выгодно в военном и хо-зяйственном отношении. Новинки техники и одежды и западный образ и стиль жизни, в основном из Польши, постепенно стал проникать в среды высшей знати и бояр только при первых Романовых в XVII веке. Однако, основная часть русского народа, включая Церковь с трудом принимала опыт других народов, который бы мог им пригодиться и упорно держалась обычаев и традиций старины. Даже реформы Петра Великого не могли до конца преодолеть консерватизм основной части русского народа и ему пришлось смириться с желанием русских крестьян и священников носить бороды и другими обычаями и традициями (См. Костомаров. Н. И. Домашняя жизнь великорусского народа в XVI-XVII вв. (очерк) [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.litmir.me/br/?b=133132&p=1).

      На этом можно завершить рассказ о жизни и быте русского народа объединённого Российского государства. Конечно, далеко не всё удалось упомянуть и рассказ о быте и домашней жизни русских людей получился довольно длинным. В какой-то мере, то что было рассказано о жизни, быте и традициях русских можно отнести и к XV веку и к XVII и более поздним векам, так как в основной части жизнь и быт русских людей мало менялись на протяжении всей истории России вплоть до революций 1917 года.

      Объединение Северо-Восточной Руси оказало большое влияние на национальное самосознание русского народа, его мироощущение. Оно привело к росту патриотизма и желания навести порядок и избавиться от ига татар, породила много выдающихся произведений русского искусства и культуры. Из наиболее известных произведений русской культуры можно отметить икону Троица Андрея Рублёва и поэму «Задонщина», а также «Хождение за три моря» купца Афанасия Никитина. Афанасий Никитин, побывав примерно в 70-е гг. XV века в Индии, высказал в своём произведении озабоченность тем, что русские князья продолжают в усобицах бороться друг с другом и русские люди не могут жить в мире и согласии. Это он сказал тогда, когда был впечатлён тем, как он видел в торговых путешествиях жизнь в мире и согласии у других народов, в частности в Индии.  Он говорил так в своих размышлениях: «А Русскую землю Бог да сохранит!.. На этом свете нет страны подобной ей… Но почему князья земли Русской не живут друг с другом как братья! Пусть устоится Русская земля…». В «Истории России» Н. М. Карамзина, Карамзин привёл сведения о том, что русские люди хорошо знали земли Урала и Русского Севера, а также имели представления о Китае и слышали, о том через купцов и путешественников, что такая страна есть. По свидетельству немецкого посла Герберштейна, которое  он дал в своих описаниях России, когда он посещал её, север России был еще предметом баснословия для самих русских и московских людей. Они были уверены в том, что там, на берегах Северного Ледовитого океана, в горах, пылает неугасимый огнь чистилища и что в Лукоморье есть люди, которые ежегодно 27 Ноября, в день Святого Георгия, умирают, а 24 Апреля оживают снова. Русские люди утверждали, что они перед смертью сносят товары свои в одно место, где соседи в течение зимы могут брать оные, за всякую вещь оставляя должную плату и не смея обманывать, так как мертвецы, воскресая весною, рассчитываются с ними и всегда наказывают бессовестных. Еще русские люди верили в то, что там живут такие люди, которые покрыты звериною шерстью. У них есть собачьи головы, а лицом у них на груди. У них есть длинные руками, но нет ног, а также в то, что там есть рыбы человекообразные, но только немые. Эти басни и суеверия питали любопытство грубых и необразованных умов. Однако же русские люди уже знали имена всех главных рек Западной Сибири. Они рассказывали, что Обь вытекает из озера Телейского,  а Обью и  Иртышом находятся два города Серпонов и Грустина. Жители этих городов по-лучают жемчуг и драгоценные каменья от черных людей, обитающих близ озера Китая. Мы обязаны были сими сведениями господству Великих Князей над землею Пермскою и Югорскою. Лапландия также платила нам дань. Дикие жители ее приходили иногда в соседственные Российские области и начинали заимствовать некоторые гражданские обыкновения, ласково угощали купцов иноземных, которые привозили к ним вещи, нужные для хозяйства.

      За  27 лет царствования Василия III Россия испытала также немалые физические бедствия. Довольно часто в первой половине XVI века русские люди страдали от эпидемий. Так, например, с 1507 по 1509 годы свирепствовала язва с железою в Новгороде.  За одну только осень схоронено там было 15 000 человек.  Зимой же в 1512 году во многих областях люди умирали кашлем. В 1521 и 1532 годах во Пскове было ужасное поветрие. Из-за него все государственные чиновники разбежались.  Это поветрие закончилось, когда, по известию Летописцев, была прислана святая воданной Архиепископом Макарием, Великим Князем и Митрополитом. Тогда же и в Новгороде умерло более тысячи жителей от прыщей. Были нередко чрезвычайные засухи. Историк Н. М. Карамзин в своей книге привёл сведения, что летом в 1525 году около четырех недель солнце и луна не показывались на небе от густой мглы и  что в 1533 году от 29 июня до сентября не упало ни одной дождевой капли на землю. По этой причине болота и ключи иссохли, леса горели. Солнце было тусклым, багровым. Оно скрывалось за два часа до захождения. Было в сумерках  и в течение дня так темно, что люди днём не распознавали друг друга в лицо и задыхались от дымного смрада. Путешественники, плаватели не видели пути, а птицы не могли парить в воздухе. Напротив того летом в 1518 году недель пять шли непрестанно сильные дожди, реки выступили из берегов, поля затапливались водою. Из-за этого прервалось сообщение между городами и селами. Великий Князь и Царь торжественными молебнами старался умилостивить Небо: двор и народ постились. Общий неурожай в 1512 году произвел неслыханную дороговизну: бедные умирали с голоду. В сентябре 1515 года в Москве был частый недостаток хлеба: нельзя было купить ни четверти ржи. В 1525 году все съестное продавалось там в десять раз дороже обыкновенного. Летописцы много писали о частых пожарах, обвиняя в том учреждения пороховых заводов. Такие пожары были в Москве, Пскове, особенно в Новгороде, где в 1508 году сами каменные палаты распадались от силы огня и сгорело 5314 человек.  Кроме того тогда было явление трех комет от 1531 до 1533 года, что во всей России приводило народ в ужас.

     Таково было положение дел в объединённом Русском государстве, его устройство и состояние и жизнь и быт русского им других народов страны в конце XV – и в XVI веках, о которых я рассказал выше на почти 100 страницах. После 240-летнего монголо-татарского ига и длительного периода существования удельной Руси возникло к началу XVI  века могучее объединённое Российское государство. Западная Европа, по словам немецкого посла Герберштейна, была поражена столь внезапным появлением едва заметного между Литвой (Белой и Черной Русью) и татарами Российского государства. Как Запад, так и Восток, были вынуждены считаться с появлением столь мощного и грозного соседа и при этом Запад восхищался Россией и её столицей Москвой и любил и уважал её и её правителю и фактического первого, но еще не венчанного, царя и Великого князя Московского Ивана III. Иван III, благодаря своей дипломатичности, терпения, стремления по-христиански и относительно мирно, решить все вопросы внешней и внутренней политики, добился авторитета и уважения, как внутри Русского государства, так и за рубежом. Россия стала активным субъектом международных отношений, завоёвывая право на своё существование в окружении грозных и воинственных соседей в период позднего Средневековья накануне Нового времени.

      После смерти царя и Великого князя Московского Ивана III в 1505 году новым царём и Великим князем Московским, государём всея Руси стал сын Ивана III Василий III (1505-1533). Василий III продолжил политику своего отца по объединению Северо-Восточной Руси. При нём Россия завершила своё территориальное оформление как самостоятельное государство. В 1514 году прекратила своё существование относительно самостоятельная Псковская республика, войдя в состав объединённого Российского государства. В 1521 году окончательно в состав России вошло полузависимое от России Рязанское княжество. 1521 год можно считать годом окончательного объединения Северо-Восточной Руси в единое Русское государство и окончанием периода удельной Руси.

       Одновременно в начале XVI века Россия пыталась вернуть себе наследие Киевской Руси и насколько возможно присоединить как можно больше земель Западной (Белой) и Юго-Западной (Малой Руси), отобрав их у слабеющего Великого княжества Литовского и Русского – Белоруссии. Попытки русских царей Ивана III и Василия III объединить все земли бывшей Киевской Руси встретило ожесточенное сопротивление у Белоруссии (ВКЛР) и вылилось в серию русско-белорусских или русско-литовских, русско-белорусо-литовских войн, так как русские воевали фактически не только и не столько с Литвой, а по большей части с белорусами, составлявшими в белорусо-литовским войске подавляющее большинство. К этому времени белорусы окончательно оформились в самостоятельную народность, хотя различия в быту и языке между русскими и белорусами были еще не столь сильно выражены, как это будет позднее. С начала-середины XVI века постепенно за славянскими землями Великого княжества Литовского и Русского в качестве регионального термина и названия закрепилось название Белая Русь. В XVII  веке название Белая Русь стало употребляться только по отношению к славянским землям ВКЛР, а земли России стали называться теперь не Белой, а Великой (Большой) Русью и название Белая Русь, которое охватывало  не только восток и центр современной Беларуси, но и Северо-Восточную Русь в отношении России перестала использоваться и перешло на Белоруссию.

     Россия воевала с Белоруссией и Литвой (ВКЛР) несколько раз в 1487-1494, 1500-1503, 1507-1508 и 1512-1522 гг. Спорными территориями между Россией и ВКЛР-Белоруссией была Смоленская земля, северо-восток будущей Украины и верховские княжества по верховьям рек Ока, Сож и Десна. В 1487 году Иван III, вмешавшись во внутренние дела Казанского ханства, пошел на него войной. 11 апреля 1487 г. Иван III отправился на Казань в военный поход. Его войско возглавляли воеводы князь Даниил Дмитриевич Холмский, князь Иосиф Андреевич Дорогобужский, князь Семен Иванович Хрипун Ряполовский, князь Александр Васильевич Оболенский и князь Семён Романович Ярославский. Казанский царевич Ильхам сын царицы Фатима жены умершего казанского хана Ибрагима, который победил в междоусобной борьбе, встретил русских у реки Свияги. Он был разбит и отступил в Казань. 18 мая русские войска подошли к Казани и начали осаду города. Ильхам со своим татарским войском делал вылазки каждый день. Но русские одержали верх над татарами и 9 июля защитники Казани и её жители капитулировали. Хан и его родственники были взяты в плен и отправлены в Россию. Иван III  утвердил на казанском престоле хана Мухаммеда Амина. Казанское ханство стало вассалом России и должно было платить дань, стало зависимым от неё в решении ряда внутренних вопросов. В то же время Россия и Казанское ханство продолжали оставаться политически равноправными  в международных отношениях и в торговле. Полностью включить Казанское ханство в состав России Иван III не решился и не был пока готов. Но победа русских над татарами сильно воодушевила русский народ и вызвало у него большую радость. В знак этой радости в Москве звонили во все церковные колокола.
В этом же 1487 году князья верховских княжеств на Оке, которые были подчинены Литве, перешли на службу к Ивану III. В результате земли, входящие сейчас в состав Черниговской области Украины с городом Черниговом и Брянской области России вошли в состав России. Русско-белорусо-литовская граница стала проходить всего в 100 км от Киева. В 1492 году Иван III в союзе с крымским ханом Менгли-Гиреем напал на Литву и Беларусь. Белорусо-литовские войска сопротивлялись слабо и потерпели поражение. Русские смогли овладеть рядом городов. В 1494 году между русским царём Иваном III и Великим князем Литовским и Русским Александром Ягеллоном было заключено перемирие. Александр Ягеллон отказался от своих претензий на Новгород и женился на дочери Ивана III Елене. Иван III отказался от своих претензий на Брянск.

     Следующей войной между Россией и Беларусью (ВКЛР) стала до-вольно кровопролитная и ожесточенная война между двумя русскими государствами в 1500-1503 г. Она велась между Россией в союзе с Крымским ханством с одной стороны и Литвой и Западной Русью (ВКЛР) и Ливонской конфедерацией с другой. Поводом для этой русско-литовской войны стал переход белорусских князей Семёна Ивановича Бельского, Семёна Ивановича Стародубского и Василия Ивановича Шемячича Новгород-Северского на службу к русскому царю и Великому князю Московскому Ивану III. Слабеющее Великое княжество Литовское и Русское – Белоруссия было очень обеспокоено фактом роста международного авторитета Российского государства и его царя Ивана III. Оно попыталось укрепить свои восточные границы, боясь потерять белорусские и малорусские земли. Для борьбы с Россией Литва образовала на своих восточных границах Смоленский военный округ и назначила туда своего наместника. Все пограничные восточные белорусские княжества, а вскоре и воеводство перешли в подчинение смоленскому наместнику.  Владения князей Воротынских стали использоваться в качестве заслона от нападений России. Кроме того во владениях верховских князей были созданы наместничества, в которые наместники ввели свои воинские гарнизоны для удержания в повиновении верховских князей. Великий князь Литовский и Русский и Александр Ягеллончик на границах с Россией оставил белорусским землям и княжествам самостоятельность для того, чтобы они служили своего рода буферной зоной для отражения территориальных притязаний Ивана III. Привилегии, данные Александром Ягеллончиком верховским князьям, стали серьёзным просчетам, так как дали им возможность перейти на службу к русскому царю. Довольно интересным и ценным выглядит описание подготовки Белорусо-Литовского государства с Россией и со-стояние России и Литвы накануне войны и расстановка их сил, данное литовским историком Эдвардосом Гудавичюсом: «При посредничестве России, подстрекаемый Иоанном III Менгли-Гирей в 1499 г. потребовал передать ему Киев, Канев, Черкассы, Путивль и выплачивать дань за управление 13 городами (включая поименованные). Хан в свою очередь пообещал переуступить Иоанну III Киев и Черкассы. В 1498 г. «московитяне» [русские] перешли границу и разорили Рогачевскую, Мценскую и Лучинскую области. В июле того же года великий князь Московский уже в открытую грозил войной литовскому послу Станиславу Кишке. В августе 1499 г. Глебович и Сапега, сулившие за гарантии безопасности Киева признать Иоанна III государем всея Руси, получили отрицательный ответ. Видя, к чему всё клонится, Александр II еще в 1498 г. предложил Ливонскому ордену заключить военный союз против России. Тем временем русские все более активизировались. Агенты Иоанна III в 1499 г. объявились в верховьях Оки с призывами принять его подданство. Князь Семен Можайский (он получил от Александра Карачев, Хотимль и Чернигов) схватил смутьянов и отправил их в Вильнюс. В руки Александра II попало подстрекательское письмо Иоанна III Менгли-Гирею. Согласовав договор о взаимопомощи, Литва и Польша в 1499 г. оказались перед лицом большой войны со своими опаснейшими соседями».
Противостояние между двумя братскими народами обострилось, когда в 1500 году на службу к Ивану III перешел князь Семён Иванович Бельский с его владением город Белая на юго-запад от Твери. По заявлениям этого князя, он перешел на службу к Ивану III, так как он был более ласковым, чем белорусо-литовский князь Александр и из-за того, что он его принуждал перейти в католичество, чего не было при предыдущих белорусо-литовских Великих князьях. Великий князь Литовский и Русский Александр послал к Ивану III послов в знак протеста против его обвинений в понукании перехода верховских князей в католичество из православия. Литовские посольские книги этого не подтверждали. Иван III прибывшим белорусо-литовским послам не только подтвердил факт перехода «изменника» князя Семёна Бельского, но и переход на службу князей Мосальских, часть из которых действительно перешла на службу к Ивану III. Историки спорят, был ли или нет ре-лигиозный фактор причиной войны Ивана III c Литвой и Белой (Западной) Русью. Тем не менее, споры из-за приграничных территорий стали причиной серьёзной войны между Россией и ВКЛР и Ливонией;.

      Иван III желал объединить под властью Москвы практически всё древнерусское наследие. Для борьбы с Литвой он прибегнул к помощи крымского хана. Иван III планировал наступать на ВКЛР с трёх направлений: на северо-западном (на Торопец и Белую), на западном – на Дорогобуж и Смоленск и на юго-западном (Стародуб и Новгород-Северский). Последнее направление считалось приоритетным и Россия надеялась принудить Литву признать князей-перебежчиков подданными России. Весной 1500 года войска первой очереди уже стояли под Москвой и Великими Луками. Кроме них под Тверью стоял другой запасной полк, который был наготове для отражения наступающих сил литовцев и белорусов.
В мае 1500 г. на юго-западном направление русские войска выступили из Москвы под командованием воеводы Якова Захарьича Кошкина. Они овладели Брянском, Мценском и Серпейском, князья, которых сдались и перешли на службу к Ивану III. Также русским войскам удалось овладеть такими белорусскими и малорусскими городами, как Гомель, Чернигов, Почеп, Рыльск и другими. Белорусские князья Трубецкие и Мосальские перешли на службу к Ивану III. Также князья С. С. Стародубский и В. И. Шемячич были приведены к присяге к Ивану III.  На западном направлении русские войска под командованием Якова Захарьича Кошкина и бывшего казанского хана Мухаммеда Амина взяли Дорогобуж и Смоленск. Великий князь Литовский и Русский Александр выслал в ответ через Смоленск к Дорогобужу белорусо-литовскую рать под командованием гетмана Константина Станиславовича Острожского. Туда  через Вязьму же двигался и запас

;Кром М. М. Меж Русью и Литвой: Западнорусские земли в системе русско-литовских отношений конца XV-первой трети XVI в. — 2-е изд., доп. — М.: Квадрига, 2010. — 318 c. — С. 107—111.

ной русский полк, сидевший под Тверью, под предводительством воеводы Даниила Васильевича Щеня-Патрикеева. С юго-востока на подкрепление шли войска князей-перебежчиков Семёна Ивановича Стародубского и Василия Ивановича Шемячича Новгород-Северского. Общая численность войск Щени и Стародубцева по оценкам летописей составила примерно 40 тыс. человек. Армии под командованием Щени и Стародубцева расположились примерно в 5 км к западу от Дорогобужа на Митьковом поле. 14 июля 1500 г. туда же подошло белорусо-литовское войско гетмана Константина Острожского. Оно оттеснило русские войска и переправилось на правый берег Ведроши. В этот же день 14 июля 1500 г. состоялась битва между русскими и литовцами и белорусами у реки Ведрошь в нескольких километрах от Дорогобужа. Белорусы и литовцы вступили в бой с русским отрядом Даниила Щеня. Когда силы его отряда истощились, на помощь ему из засады выступил отряд воеводы Юрия Кошкина. Белорусо-литовские войска оказались отрезаны от переправы, которую русские успели предварительно разрушить. Русские войска в результате нанесли сокрушительное поражение белорусо-литовским войскам. В этой битве погибло до 8 тыс. белорусов и литовцев и в плен был взят белорусский князь К. И. Острожский. С этого времени белорусо-литовские войска ограничились только позиционными боями и Литва защищала только свои восточные рубежи. Русские продолжали развивать успех. 6 августа на юго-западном направлении русские войска под командованием Я. З. Кошкина взяли Путивль.  В свою очередь, выдвинувшаяся из Великих Лук, русская рать Андрея Фёдоровича Челяднина взяла 9 августа Торопец, а затем Белую. Крымские войска союзника России крымского хана Менгли I Гирея нанесли удар по белорусским землям ВКЛР. Сыновья крымского хана взяли и выжгли такие города, как Хмельник, Кременец, Брест, Владимир, Луцк, Бреславль и там захватили множество пленных. Иван III планировал взять у Белоруссии (ВКЛР) Смоленск, но зимние холода и распутица не дали ему осуществить эти планы.

     К лету 1501 года ситуация обострилась. Летом 1501 в ливонском Дерпте были арестованы 150 псковских купцов по обвинению в краже. Ис-тинная причина репрессий купцов в Ливонии заключалась в том, что провести совместный поход Ливонии и ВКЛР на Россию. Совместное выступление сил Ливонии и Литвы-Беларуси было запланировано на 25 июля 1501 г. Вероятной целью их похода должен был стать Псков. Однако в среде противников России наметилась смута. В Польше умер король польский Ян Ольбрахт. Великий князь Литовский и Русский Александр выдвинул претензии на польский трон. В связи с этим поход Ливонии и Литвы был отложен до 28 августа. Это не отменило наметившегося обострения на русско-ливонской границе. Иван III для защиты Пскова отправил московский отряд под предводительством князей Василия Васильевича Шуйского и Даниила Александровича Пенько. 1 августа они прибыли в Псков, но решительных действий не спешили предпринимать. К русско-ливонской границе они подошли только 22 августа 1501 года.

      26 августа 1501 г. ливонское войско под руководством магистра Плеттенберга перешло русскую граница в районе города Остров и имело намерение соединиться с белорусо-литовским войском.  27 августа ливонцы нанесли русским серьёзное поражение в битве на реке Серице. Плеттенберг пытался завладеть Изборском, но жители Изборска и псковича оказали ливонцам сопротивление. Ливонцы также безуспешно пытались взять приграничный город Остров.  После того, как 7 сентября они добились взятия Острова, в ливонской армии вспыхнула эпидемия и магистр Плеттенберг вернулся обратно со своим войском в Ливонию.

     Осень 1501 года для русских войск Ивана III была успешной. Русские войска развернули наступление в Ливонии и в белорусских землях Литвы, а также в северских землях, которые сейчас расположены на территории Брянской и Курской областей России и Черниговской области Украины. Так, войска под командованием Д. И. Щени опустошили северо-восток Лифляндии и значительную часть Эстляндии. Русские войска князя Ивана совместно с крымскими татарами опустошили окрестности Дерпта, Мариенбурга и Нельгаузена. Также русские разгромили немцев в битве у замка Гильмед, а литовцев и белорусов – под Мстиславлем. По оценкам ливонских летописей потери русских составили примерно 1,5 тыс. человек и столько же потеряли ливонцы и немцы. Самим Мстиславлем русским овладеть не удалось. В это же время Большая Орда напала на северские земли. Русский царь Иван III был вынужден перебросить часть своих войск туда и в союзе с крымским ханом и его войсками отбить нападение татар Большой Орды.

      На протяжении 1502 года войска Ливонской конфедерации дважды пытались захватить Псков и неоднократно Красным Городком и Изборском. На западном направлении русские пытались взять бывшим тогда белорусским городом Смоленск, который защищали войска белорусо-литовского магната Станислава Кишки. Однако, прибывшие вскоре подкрепления на помощь Смоленску белорусо-литовских войск вынудило сына Ивана III Дмитрию Жилку отступить со своим войском и отказаться от взятия Смоленска. После этого русские войска совершили ряд опустошительных набегов на Белоруссии и прошли далеко вглубь белорусских земель ВКЛР. Одновременно с юга и юго-востока на ВКЛР и Польшу совершили опустошительные набеги войска крымского хана Менгли I Гирея. Крымские татары опустошили и нанесли серьёзный урон Беларуси, Литве и Польше. Они опустошили всё в районах Луцка, Турова, Львова, Бреслава, Люблина, Вишневецка, Бельца, Кракова;.
Белорусо-литовский князь Александр, не имея сил защищать свои владения на востоке и юго-востоке страны, был вынужден пойти на перемирие. 25 марта 1503 года между Россией и Литвой-Беларусью было подписано Благовещенское перемирие сроком на 6 лет. Литва-Беларусь была вынуждена уступить

; См.: Русско-литовские войны (конец XV – начало XVI века) [Электронный ресурс]. – Режим до-ступа: https://info.wikireading.ru/8847 и Русско-литовская война [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

России черниговско-северские земли с 19 порубежными городами. Среди них были такие города,  как Чернигов, Гомель, Новгород-Северский и Брянск. ВКЛР потеряло в ходе войны 1500-1503 гг. с Россией треть своей территории и в их числе 70 волостей, 22 городища и 13 сёл. Смоленск остался в составе Белоруссии. Приобретения, полученные Россией у ВКЛР, положили начало вхождения территорий Белоруссии и будущей Украины в состав России. 2 апреля 1503 года Россия подписала перемирие с Ливонией. Это закрепило нерушимость русско-ливонской границы вплоть до начала Ливонской войны 1558-1582 гг.

    К 1507 г. отношения между Россией и ВКЛР – Белоруссией снова обострились. После смерти Великого князя Литовского и Русского Алек-сандра Ягеллончика на белорусский престол 20 октября 1506 г взошел брат Александра Сигизмунд I. Он вскоре 8 декабря 1506 г. стал и королём Польским. Отец нового русского царя и Великого московского князя Василия III Иван III еще в 1502 году сослал казанского хана Абдул-Латифа. Этим он испортил отношения с крымским ханом и поссорился с ним. Сигизмунд I хотел воспользоваться ссорой России с Крымом и добиться возвращения потерянных Литвой в ходе русско-белорусской войны 1500-1503 гг. земель. Но Василий III сумел привлечь на свою сторону одного из литовских вельмож, князя Михаила Глинского, который поссорился с белорусо-литовским двором. Белорусо-литовский сейм в феврале 1507 г. объявил России войны, чтобы заставить Россию вернуть Литве, потерянные в ходе войны 1500-1503 гг. земли. Активные военные действия начались летом 1507 г. Белорусы и литовцы напали на черниговские и брянские земли. В это же время татары напали на верховские княжества. 9 августа в битве на Оке русские войска московского воеводы И. И. Холмского нанесли серьёзное поражение крымским татарам. И смогли сосредоточить свои силы в наступлении на Белоруссию. Однако взять Мстиславль нашим войскам не удалось.

     В это же время, поссорившись с белорусо-литовским двором, князь Михаил Глинский со своими слугами и двором обратился к русскому царю Василию III с просьбой перейти к нему вместе со своими владениями и их населением на службу. Совместно с Михаилом Глинским Василий III (1505-1533) набрал войска и в 1507 году вторгся в Белоруссию и овладел белорусским городом Мозырем, в котором был двоюродный брат Глинского. Войска князей Глинских и Д. И. Щени также успешно осадили и взяли Минск и Слуцк. В помощь войскам князя Михаила Глинского к Минску были посланы русские войска под командованием Шемячича и главная рать. Но последнее это войско двигалось очень медленно и не смогло прибыть в белорусские земли ВКЛР вовремя и помочь Глинским и Шемячичу. В результате отряды Глинских и Шемячича вынуждены были оставить Мозырь и отступать к Борисову, а затем Орше. Сигизмунд I успел собрать отряд своих войск на помощь Орше и они вынудили русских оставить Оршу. Белорусы и литовцы взяли также Белую, Торопец и Дорогобуж. Но вскоре русские отряды Д. И. Щени отбили у противника эти города. В конце концов между Россией и Литвой в сентябре 1508 года. Был заключен мирный договор, подписанный 10 октября 1508 года. Россия вернула ВКЛР Любеч и утратила выход к Днепру. Остальные города, приобретённые в ходе войны 1500-1503 гг. у ВКЛР остались в составе России. Земли Глинских остались также под контролем Белорусо-Литовского государства. Глинские со своими семьями и имуществом переселились в Россию. С этого же времени крымские татары начали ежегодные походы на белорусо-литовские земли вплоть до заключения нового антирусского союза в 1512 году. Пленный казанский хан Абдул-Латифа был отпущен и передан на поруки крымскому хану.

      Следующим этапом борьбы России за овладение древнерусским наследством стала русско-белорусо-литовская десятилетняя война 1512-1522 гг., в ходе которой России удалось отобрать у Белоруссии – ВКЛР Смоленск и его окрестности. Сигизмунд I не мог примириться с бегством князя Михаила Глинского в Россию к Василию III. Он пытался добиться возвращения опального беглого князя Михаила Глинского. Формальным поводом для начала войны ВКЛР с Русским государством стала смерть сестры Василия III великой княгини Литовской Елены Ивановны, которой не дали вернуться на свою родину в Белоруссию и проститься с умершим отцом, и заключение между Литвой и Крымом нового антироссийского союза, после чего крымские татары начали свои разорительные набеги на русские земли в мае-октябре 1512 года.

     В ноябре 1512 года русский царь и Великий князь Московский Василий III объявил войну Великому князю Литовскому и Русскому и королю Польскому Сигизмунду I войну. Основная часть русских войск была направлена на отвоевание у Белоруссии Смоленска.  Туда двинулись русские войска с тяжелой артиллерией в составе 150 орудий. В декабре 1512 года русскую армию возглавил сам царь и великий князь. Через месяц в январе 1513 г. началась осада Смоленска и она длилась с января по март 1513 г. Осада Смоленска была вынужденно снята после неудачной осады в этой первой осаде впервые были использованы отряды пищальников – пехоты с видом огнестрельного оружия. Одновременно в окрестностях Орши, Друцка, Борисова, Браслава, Минска и Витебска действовали русские отряды под командованием И. М. Репни-Оболенского и И. М. Челяднина. Отряд под командованием верховского князя В. И. Шемячича совершил поход на Киев. Новгородская армия под командованием князя В. В. Шуйского совершила рейд к Холму.

      Позже летом 1513 года русская армия предприняла второй поход на Смоленск. В это раз часть войск под командованием князя А. В. Ростовского и М. И. Булгакова-Голицы сосредоточилась на юго-западном направлении для защиты юго-западных рубежей от нападений крымских татар. Русские войска начали продвижение к Смоленску и на юго-запад России в июне, а в августе 1513 года они прибыли к Смоленску и начали его осаду. Через месяц в сентябре туда прибыл сам царь и великий князь Московский Василий III. Новгородская армия В. В. Шуйского дошла до Полоцка, а еще один вспомогательный отряд блокировал Витебск. Во время второй осады Смоленска русские войска не решились на штурм и только обстреливали городские укрепления из артиллерии. Попытки осадить и взять Полоцк и Витебск со стороны русских войск не увенчались успехом. Белорусо-литовский князь Сигизмунд I собрал за осень 1513 года новые силы и отряды белорусо-литовских войск и выбил русских из восточнобелорусских городов ВКЛР и Киева и других городов на севере Украины. Смоленский воевода Юрий Сологуб был разбит под стенами Смоленска и укрылся в городе. Опасаясь сокрушительного разгрома со стороны подоспевших новых сил белорусо-литовских войск под командованием белорусо-литовского гетмана Константина Острожского Василий III был вынужден и на этот раз оставить Смоленск в ноябре 1513 г. Русские войска в ходе кампании 1513 года при этом разорили окрестности Полоцка, Витебска и Мстиславля.

       Следующий 1514 год для русских войск ознаменовался успешным взятием Смоленска и земель Смоленского воеводства (бывшего Смоленского княжества). Но в этом же году русские потерпели серьёзное поражение в битве под Оршей от войск белорусо-литовского гетмана Константина Острожского.
В мае 1514 года русский царь Василий III вновь возглавил поход на ВКЛР и снова поставил себе целью взять Смоленск и освободить его от ли-товско-белорусского владычества. 29 июля 1514 года началась осада и артиллерийский обстрел Смоленска русскими войсками. Белорусо-литовский гарнизон после длительного обстрела города сдался и уже 1 августа русский царь и Великий князь Московский Василий III вошел в Смоленск и Смоленск присягнул на верность русскому царю. Но не все особенно в верхушке смоленской знати были довольно присоединением Смоленска к России, так как они привыкли к тем вольностям, которые имели в составе ВКЛР. После поражение русских войск под Оршей верхушка смоленской знати во главе с смоленским архиепископом Варсонофием вновь обратились к Сигизмунду I с просьбой защитить их от Василия III. Но заговор был раскрыт и все заговорщики, кроме епископа, были схвачены и повешены по поручению Василия III на виду у гетмана Константина Острожского, который прибыл по поручению Сигизмунда I со своим войском на защиту Смоленска от Василия III. Заговор смоленской верхушки против Москвы был подавлен и Смоленск со своими владениями и окрестностями вплоть до окончания Смутного времени 1598-1613 гг. оставался в составе России. После осады Смоленска русским войскам без сопротивления удалось взять Мстиславль, Кричев и Дубровну.
 
    8 сентября 1514 г. началась знаменитая битва между русскими с одной стороны и литовцами, белорусами и поляками с другой стороны под Оршей. Сигизмунд I стянул к стенам Орши значительные силы польско-белорусских войск, у которых была на тот момент самая мощная артиллерия и огнестрельное оружие. Русские же войска при подходе к Орше расположились в традиционном порядке: впереди был передовой полк, сзади большой полк и по сторонам от них полки правой и левой руки. У русских не было достаточно огнестрельного оружия и в русских войсках преобладала конница с луками и пехота с копьями и мечами. Кроме того по своему характеру войско молодого Российского государства представляло собой отряды разведчиков и стремилось прежде узнать о замыслах врага и подготовиться к сражению, а потом выступать в бой. Так как у русских конница была передовым отрядом, то она была не готова сражаться в условиях похода и на широкой равнине. 8 сентября 1514 года польско-литовско-белорусские войска перешли Днепр и в 10 км восточнее Орши встретили русских и разгромили их. В русских войсках были перед сражением допущены серьёзные просчеты, которые стали для наших войск роковыми. Командующий полком правой руки М. И. Булгаков самовольно без приказа своего командира И. М. Челяднина, считая ниже своего достоинства быть у него в подчинении, начал сражение с белорусами и литовцами и поначалу довольно успешно громил их войска. И. М. Челяднин не пошел на помощь своему подчинённому командующему М. И. Булгакову и тем самым дал белорусо-литовским войскам ликвидировать прорыв. Вероятно, это он сделал, чтобы наказать Булгакова за нарушение субординации. Это решение стало также губительным для  наших войск. Когда И. М. Челяднин со своим войском дал сражение противнику полк правой руки был уже практически разбит. Все попытки Челяднина исправить создавшееся положение дел не привели к успеху. В результате отсутствия единства и согласованности у русских войск белорусо-литовские войска под командованием гетмана Острожского перешли в наступление. Пользуясь замешательством в среде наших войск из-за отступления остатков полка левой руки, они обрушили весь свой удар на Большой полк наших войск, у которых не было ни огнестрельного оружия, ни лошадей. Белорусы и литовцы прижали русских людей к реке Крапивне и начали их поголовное истребление. Часть наших воинов пытались спастись вплавь через реку и бегством. В результате многие из них потонули в реке. Таким образом, белорусо-литовский гетман Константин Острожский взял реванш за поражение в битве у Ведроши в 1500 году и отмстил русским за свое поражение и унижение. Русские были наголову разгромлены, а их командиры М. И. Булгаков и И. М. Челяднин были взяты в плен. Но главная цель похода – взятие Смоленска была достигнута и Смоленск остался в составе России.

    Практически с самого начала и вплоть до настоящего времени битва под Оршей продолжает оставаться предметом идеологических спекуляций со стороны Литвы, Белоруссии и России. Уже тогда в 1514 г. Великий князь Литовский и Русский и король Польский Сигизмунд I известил все монаршие дворы Европы о своей громкой победе в битве под Оршей над «варварскими войсками московитов». По подсчетам различных историков и других исследователей вопросов, связанных с битвой под Оршей, реальное число сражавшихся в битве под Оршей было около 12-15 тыс. человек с каждой из сторон, но не больше. Сигизмунд I и его придворные значительно увеличили реальное число сражавшихся. Они утверждали, что на стороне ВКЛР сражалось до 30 тыс. литовцев и белорусов, а со стороны русских («московитов») – 80 тыс. человек. Для того времени это было бы очень большое войско. Такое сознательное завышение численности сражающихся белорусо-литовским князем было призвано произвести впечатление на основные королевские дворы Европы и Священную Римскую империю и убедить их, что Литва и Белоруссия победили, шедшую со стороны востока, «варварскую угрозу», грозившую Европе поражением. Белорусские националисты в настоящее время считают битву под Оршей 1514 г. важнейшей победой за всю историю Белоруссии, которая определила чуть ли не цивилизационный выбор Беларуси и позволила ей продолжить развиваться в русле европейского выбора. На деле же ВКЛР были лишь отчасти по своему характеру ранней формой Белорусского государства. Белорусы только едва сформировались как отдельная народность и были еще во многом русскими. Да и сама белорусо-литовская знать всё больше продолжала ориентироваться на Польшу и всё больше ополячиваться. Растущий авторитет Российского государства и его царей и всё большее засилье в Белоруссии польского влияния, усиление влияния католической Церкви и неоднократные попытки объединить православие и католицизм в одну Церковь под главенством римского папы и сохранении православной обрядности вызывали всё большее отторжение у западных русинов (белорусов) Литвы и Польши и их стремление перейти под крыло России. Конечно не все белорусы и русины Украины хотели войти в состав России и часть из них порядки ВКЛР устраивали. Да и имевшие место насилие со стороны наших войск и погромы  в белорусских и малорусских городах вызывали закономерное неприятие и страх местного население перед Россией. При этом жители верховских княжеств, смоленских земель и их князья и знать, будучи недовольными засильем литовско-белорусской и польской знати и католической Церкви стремились перейти в состав России. Тот факт, что жители городов на востоке Беларуси, в верховских княжествах и Смоленске практически без сопротивления сдались русским войскам и неоднократно помогали им, а Смоленск еще в конце XIV-го и в XV веке героически боролся с литовско-белорусскими войсками и не хотели присоединиться к Литве, говорит о том, что многие местные жители востока Белоруссии, Смоленского воеводства ВКЛР и верховских княжеств хотели добровольно перейти в состав России и видели в русских своих единокровных братьев, а Россию считали своей родной страной. Сопротивление русских войскам в битве под Оршей оказала только небольшая часть верхушки смоленской знати и бояр, переметнувшись на сторону Сигизмунда I. Остальная же часть русского населения поддержала Василия III и помогала его войскам.

    На следующие 1515-1516 гг. интенсивность боевых действий между Россий и Белоруссией (ВКЛР) заметно уменьшилась. Стороны обменивались лишь короткими рейдами и вылазками друг против друга. Летом 1515 г. отряды польских наёмников Я. Сверчовского совершили набег на великолукские и торопецкие земли. Хотя города польским наёмникам захватить не удалось, их окрестности были серьёзно разорены. В ответ зимой 1515-1516 гг. отряды В. В. Шуйского из Новгорода и М. М. Горбатого из Ржева предприняли поход на восточные белорусские земли ВКЛР и разорили окрестности Витебска.

      Великое княжество Литовское и Русское продолжило неоднократно предпринимаемые попытки по созданию широкой антироссийской коалиции. Летом 1515 года в Вене состоялась встреча Великого князя Литовского и Русского и короля Польского Сигизмунда I, императора Священной Римской империи Максимилиана I и брата Сигизмунда I венгерского короля Владислава. Стороны договорились о том, что император Священной Римской империи перестанет сотрудничать с Россией, если Сигизмунд I откажется от своих претензий на Чехию и Моравию.
В 1516 г. между Россией и ВКЛР шли лишь позиционные бои и обе стороны были сосредоточены на отражении нападения крымских татар на свои территории. При этом летом 1516 года русская армия М. М. Горбатого снова атаковала Витебск и разорила его окрестности.

       В 1517 году Белорусо-Литовское государство запланировала поход на северо-западные земли России. 10 февраля 1517 г. Петроковский сейм в Литве принял решение выделить дополнительные средства на борьбу с Россией и добиться перемирия с ней на выгодных для ВКЛР условиях. Россия была занята борьбой с набегами крымских татар на свои юго-западные рубежи. Поэтому отражение рейдов польско-белорусских войск было возложено на силы местного ополчения и эффективного отпора своему противнику на северо-западе Россия тогда не могла дать.

       В сентябре 1517 года начался поход польско-белорусской армии из Полоцка. Во главе белорусо-литовской армии находился гетман Константин Острожский. В составе армии были литовские войска под командованием Ю. Радзивилла и польские наёмники под командованием Я. Сверчовского. 20 сентября войска противника начали осаду русской крепости Опочки в Псковской  земле. 6 октября польско-литовско-белорусские войска предприняли уже осаду Опочки, но она не увенчалась для них успехом. Русский гарнизон отбил штурм противника и несколько раз успешно совершил вылазки, нанеся удар по силам противника. Как писал епископ Томицкий, при штурме погибло 60 человек, и в их числе известный воевода Сокол, а 1400 человек были ранены. Псковский летописец сообщает: «и побиша многое множество людей королева войска… и воеводу их болшого Лядской рати Сокола убиша и знамя его взяша». В летописи говорилось об использовании осаждёнными каменьев, неких «катков больших» и «слонов». Скорее всего, имелись в виду бочки, начинённые камнем и горючим составом, которые наносили увечья штурмующим..Вскоре на подкрепление подоспели силы из отрядов Фёдора Телепнева-Оболенского и Ивана Ляцкого. Они нанесли поражение противника и разгромили его. Польско-белорусские войска Константина Острожского, узнав о том, что помимо Оболенского и Ляцкого и его отрядов к ним идёт на помощь еще подкрепление, они, опасаясь полного разгрома, ушли бесславно обратно в Полоцк, побросав по дороге свои орудия и обозы. Русские войска преследовали по дороге отступавших белорусов, литовцев и поляков и нанесли им серьёзный урон, перебив несколько тысяч воинов. В победе в битве у крепости Опочка защитники крепости реабилитировались за поражение русских войск в битве под Оршей. Русские войска по-прежнему имели много сил, чтобы наносить удары по белорусо-литовским землям и их городам. Так, например, князь Михаил Кубенский и боярин Михаил Плещеев совершили набеги на города Витебск и Вильно и разорили эти города и их окрестности. Этим они навели серьёзный страх на жителей белорусо-литовской столицы. Еще одним итогом победы наших войск в битве под крепостью Опочек было то, что Русский царь и Великий князь Московский Василий III заключил против ВКЛР союз с магистром Ливонского ордена. На переговорах с ВКЛР и Польшей при посредничестве немецкого посла Герберштейна Василий III продолжал последовательно защищать интересы нашей страны и отказался возвращать Литве Смоленск. Ему удалось добиться того, что Смоленск остался в составе России.

      В 1518-1520 гг. основные силы России были сосредоточены в попытке отвоевать у ВКЛР-Белоруссии Полоцк и другие белорусские города. В 1518 г. русское правительского сумело найти достаточно средств, чтобы организовать поход на Полоцк. К Полоцку российское правительство отправило отряды новгородско-псковской армии  под командованием В. В. Шуйского. Эта армию была усилена артиллерией. Другие отряды русских войск были направлены на нанесение других упредительных ударов по другим белорусским землям. Так, отряды князя М. Н. Горбатого доходило до окрестностей Молодечно, а отряды князя С. Курбского действовали в окрестностях Минска и Новогрудка (первой столицы Литвы). Наши войска наносили большой экономический и моральный ущерб литовцам и белорусам, но добиться взятие указанных городов так и не смогли. Под Полоцком наши войска потерпели поражение от белорусо-литовских войск, как от гарнизона города и его защитников, так и от отрядов Ю. Радзивилла. Неудача наших войск под Полоцком, тем не менее, не смогла добиться перевеса сил в пользу ВКЛР и Польши. Белорусо-литовским войскам было больше нечего противопоста-вить ударам со стороны нашей конницы. Утверждение новых налогов на прошедшем в 1518-1519 гг. Брестском сейме не помогло восстановить бое-способность армии ВКЛР. Окончательно белорусо-литовская армия потеряла поражение после её битвы с русскими 2 августа 1519 г. под Сокалем. Наши войска снова предприняла, показавшую свою эффективность, тактику разорительных набегов на русско-белорусо-литовское порубежье. Спорные земли между Россией и ВКЛР снова были серьёзно разорены. Часть из отрядов наших войск достигла даже окрестностей столицы ВКЛР – Вильно (сейчас Вильнюс). В феврале 1520 г. воевода Василий Годунов совершил рейд под Полоцк и Витебск. Это было последней акцией наших войск против Беларуси и Литвы (ВКЛР).

     В Великом княжестве Литовском и Русском и Польше зрело понимание, что добиться перевеса сил в свою пользу не удастся и Россия не отдаст Смоленск. Да и денег у Литвы на войны с Россией больше не было. В 1521 г. ВКЛР вступило в войну с Ливонией, которая стала союзницей России. Русское государство в этом же году сильно страдало от набегов на свои юго-западные рубежи крымских татар, которых поддерживала Турция (Османская империя). Россия пошла на перемирие с ВКЛР и 14 сентября 1522 года в Москве перемирие сроком на 5 лет между Россией и Литвой было подписано. Смоленск остался в составе России. Россия отказывалась от своих претензий на Полоцк, Витебск и Киев и обмена пленными.

      В 1534-1537 гг. между Россией и Белорусо-Литовским государством вновь началась война. Белорусо-литовский князь и польский король Сигизмунд I, пользуясь малолетством Великого князя Московского Ивана IV Грозного, попытался добиться возвращения себе тех владений, которые отнял у него отец Ивана Грозного Василий III. Для этого он отправил киевского воеводу Немирова в Северскую землю. Немирович дошел до Стародуба и попытался со своим войском отнять его. Там он был разбит, нанесшими ему поражение подоспевшими войсками черниговского воеводы князя Мезецкого. Немирович бросил под Стародубом свои обозы и пушки и поспешно удалился в Киев. В этом же 1534 году в конце того года русские войска снова атаковали белорусские земли ВКЛР.  Наши войска атаковали снова Полоцк, Витебск, Браславль и дошли до самой Вильны. При этом наши войска не потеряли ни одного человека. После похода на Вильно они повернули назад. На следующий 1535 год наши войска под командованием князя Овчины-Телентьева-Оболенского и Василия Шуйского снова напали на Белоруссию и выжгли окрестности городов Кричева, Радомля, Могилёва и Мстиславля. При этом для закрепления своих позиций в белорусских землях Литвы наши войска под началом воеводы Бутурлина построили в Белорусской земле крепость Ивангород на Себеже. Жигимонт собрал 40-тысячное белорусо-литовское войско и склонил крымского хана Ислама пойти на союз с ВКЛР против России и этим он отвлёк часть наших войск на борьбу с отражением нападений крымских татар, напавших на Рязанскую землю. Белорусо-литовские войска под командование гетмана Радзивилла и польского гетмана Тарновского взяли Гомель. При взятии Стародуба белорусо-литовские войска перебили почти всех его жителей 13 тысяч человек и сожгли Почеп. Но при попытки захватить Себежскую крепость войска противника в следующем 1536 году потерпели сокрушительное поражение от русских войск воевод князей Засекина и Тушина. После победы под Себежем наши войска пошли в наступление. Они везде теснили противника в Белорусо-Литовской земле. В Белоруссии  и в Литве русские заложили города Заволочье (в Псковской земле) и Велиж (в Смоленской земле). Кроме того, русские выжгли посада Витебска и Любеча, но при этом отстроили города Стародуб и Почеп. Множество литовцев и белорусов попали в плен к нашим войскам. В 1537 году Россия заключила с ВКЛР мир на 5 лет и по итогам этого перемирия сохранила за собой города Заволочье и Себеж. В 1542 году это перемирие было продлено за 5 лет. Россия добивалась заключения полного мира с Литвой, но Литва отказывалась идти на уступки.

      Таковой была история нашей страны в период формирования объединённого Российского государства в XIV-XVI  вв. Благодаря умелой и дальновидной политике московских князей, борьбе с внутренним сепаратизмом удельных князей и внешними врагами, в первую очередь с Золотой Ордой и Литвой, объединившей под своим началом Западную Русь росло и крепло Российское государство. Уже в конце XV века Россия вышла на арену международной политики, установила активные отношения не только с татарскими ханствами, Литвой-Белоруссией (ВКЛР) и Турцией, но и со всеми странами Западной Европы. С интересами России, её активной международной позицией были вынуждены считаться все страны Европы, включая Священную Римскую империю (Германию), Францию и Швецию. Россия в тяжелой борьбе сохранила свою веру, язык и культуру, отстояла своё право на самостоятельность и создало мощное единое государство.

       На этом можно закончить рассказ о создании объединённого Российского государства, предпосылках его зарождения и формирования и обо всех сторонах его жизни и развития. В следующей главе будет рассказано об истории и развитии других государств на территории будущих Российской империи и СССР. История этих государств по-своему интересна и поучительна и позволяет понять лучше и историю нашей страны.
;